Отжать бизнес, выгодный проект — сегодня это запросто, а самый верный путь компании в пропасть — взять кредит, уверен директор — главный конструктор АО «Эникс» Валерий Побежимов. О том, какие выводы сделаны из опыта войны в Сирии, почему в России такая мука с беспилотниками и в ответ на какие «деловые» предложения надо сразу посылать подальше, он рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
Валерий Побежимов: «В Сирии с 9 тысяч метров видно так же, как с 300. Там большие беспилотники допустимы, в наших условиях — нет: здесь должны быть малоразмерные, которых не видно и не слышно»
«ЭФФЕКТИВНЫХ СРЕДСТВ ПОРАЖЕНИЯ У РОССИИ МНОГО, НО…»
— Валерий Николаевич, теперь уже не скрывается, что беспилотники «Эникса» применялись в Сирии. Что этот опыт дал вашей компании?
— Скорее не нам, а военным: окончательно пришло понимание, что посылать на разведку или корректировку огня людей больше не надо — беспилотник «сбегает» куда угодно, все заснимет, даст координаты. А мы сделали вывод, что нужно тщательнее обучать операторов. Например, интеллектуальная система беспилотного летательного аппарата (БПЛА) предупреждает оператора, что его путают — применяют против него средства радиоэлектронной борьбы, и указывает, как надо лететь. А один оператор на основе этой информации сделал вывод, что противник его переиграл, и выпустил парашют над вражеской территорией. Это от необученности.
— В Верхнеуслонском районе вы создали центр по подготовке пилотов и техников БПЛА. Сколько человек уже прокачали?
— На сегодня — 500.
— Каждый может научиться управлять беспилотником?
— Да — ничего сложного в этом нет.
— Фирменный продукт «Эникса» — линейка комплексов с легкими БПЛА. Почему компания сконцентрировалась именно на легких беспилотниках — они наиболее востребованы?
— Дело в другом. В Советском Союзе было глубокое понимание темы беспилотия. Смотрите, сегодня пасмурно, нижняя кромка облаков — 500 метров, и так — значительную часть года. Теперь давайте пустим ниже этой кромки (а если выше, ничего не видно) тяжелый аппарат: для армейской ПВО он будет прекрасной мишенью — большой, тихоходной. Израильские аппараты, которые так хвалят, предназначены для полетов в ближневосточном регионе, где 90 процентов дней — абсолютно ясное небо. В Сирии с 9 тысяч метров видно так же, как с 300. Там большие беспилотники допустимы, в наших условиях — нет: здесь должны быть малоразмерные, которых не видно и не слышно. Да, на радарах они заметны, но только на небольшом расстоянии, к тому же интеллект беспилотников позволяет обходить радиолокационные станции. И потом, взлет любого большого аппарата — событие, которое засекается сразу, оно не может быть секретом, поэтому такие БПЛА — только для боевых действий в странах третьего мира.
«Израильские аппараты, которые так хвалят, предназначены для полетов в ближневосточном регионе, где 90 процентов дней — абсолютно ясное небо»
— Однако недавно взлетел тяжелый реактивный «Охотник»…
— Это совсем другое — для крупных операций, если угодно, бомбардировщик, который посылается вместо обычного, пилотируемого.
Так вот, от советской стратегии развития беспилотия отойти очень сложно. Наши концерны уже пятую или шестую концепцию пишут, зарабатывают на этом хорошие деньги, но это просто бумага, поскольку не опирается ни на какие научные или военные исследования.
В Сирии наши беспилотники работали, например, в связке с бомбардировщиками. Беспилотник находил позиции боевиков, передавал их координаты авиации, а она простыми неуправляемыми бомбами работала так, что ошибалась максимум на 50 метров — современная аппаратура целеуказания это позволяет. Надо понимать, что эффективных средств поражения у России много, важно — куда стрелять, поэтому ни к чему беспилотнику носить бомбы и ракеты — нужен только разведчик, корректировщик огня.
Или граница. Она вся в датчиках — сейсмических, акустических и прочих, тем не менее понять, крупное животное прошло или человек, зачастую невозможно. Но через несколько минут после сигнала, в любое время суток и в любую погоду, над этим местом появляется беспилотник и четко фиксирует, кто прошел. А вот если в воздухе находится большой аппарат, об этом известно тем, кто готовит переход, да и опять-таки погода… Беспилотники для границы мы показывали Путину, ему очень понравилось. Сегодня наши аппараты работают на границе.
«Наш главный доход — от воздушных мишеней: на сегодня поставлено 800, в том числе 270 — за рубеж, а это хорошая прибыль»
«У НАС НЕТ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ ХОТЕЛИ БЫ САМИ СЕБЯ ПРЕДАТЬ»
— Что «Эникс» выпускает серийно?
— Дистанционно пилотируемые имитаторы целей, которые входят в состав тульского комплекса для тренировки операторов переносных зенитно-ракетных комплексов. Комплексы с БПЛА. Но главный доход — от воздушных мишеней: на сегодня поставлено 800, в том числе 270 — за рубеж, а это хорошая прибыль.
— Ваше ноу-хау в этих мишенях — пульсирующий двигатель. Кто-то еще его серийно выпускает?
— Мы единственные во всем мире, до нас серийно их делали только немцы — для крылатых ракет типа «Фау-1». Этот двигатель никто толком не знает, хотя у него и самый высокий КПД. Им занимались и Челомей, и Центральный институт авиационного моторостроения, но смена приоритетов после Хрущева не позволила продолжить серьезные исследования, а у нас сегодня и теория есть, и практика. Да, пока пульсирующий двигатель несовершенен, но мы этим занимаемся.
— У вас есть и другие уникальные разработки. Были попытки выведать ваши секреты?
— Да, кое-что наше не могут повторить и ведущие фирмы мира, и попыток что-то выведать всегда много, но у нас нет людей, которые хотели бы сами себя предать.
— А вот попадет аппарат в чужие руки, разберут его…
— Это абсолютно бесполезно: главное — не материалы и микросхемы, а программное обеспечение, математика.
«Мы единственные во всем мире, до нас серийно их делали только немцы — для крылатых ракет типа «Фау-1». Этот двигатель никто толком не знает, хотя у него и самый высокий КПД»
— Беспилотники «Эникса» созданы по принципу «летающее крыло», а аппараты других схем у вас есть?
— Да — «утка». Недавно он участвовал в эксперименте по доставке почты. Сомнительная затея: без почтальона доставляются только бомбы и другие неприятные вещи, а письма и посылки пусть все-таки разносят люди — с воздуха «конверты кидать» невыгодно.
— Вообще, гражданское применение для вашей продукции предусмотрено?
— Мы предлагаем Татарстану проект под названием «Око президента». По республике делается 20, так скажем, избушек, где базируются беспилотники и находится обслуживающий персонал. Центр управления — единый, действует в интересах местных аппарата президента, минсельхоза, минлесхоза, минпромторга, МЧС. Аппарат взлетает, и через 10 минут вы получаете реальные сведения, например, о том, строят дорогу или нет, сколько коров в стаде — 100, как заявляют, или одна, правильно ли вывозят мусор.
И Рустам Нургалиевич за нашу идею, и другие, но нет финансирования, а сами мы такое потянуть не можем: военные платят за конкретные заказы, и мы не имеем права отвлекать деньги на другие проекты. Только если из прибыли, но мы и новые цеха строим, и станки покупаем, и базу отдыха открыли, и квартиры даем. То есть вкладываемся в производство, ведь заказов все больше, и сегодня главное — не набрать новые, а выполнить имеющиеся.
— Значит, выручка растет и прибыль есть…
— В 2019 году выручка — 500 миллионов рублей, чистая прибыль — 100 миллионов. Что касается роста, то по годам сравнивать неправильно. К примеру, в 2018-м выручка вообще была 800 миллионов, но это потому, что нам пришли основные деньги за выполненный ранее заказ. Есть работы, которые идут по несколько лет, и на какой год выпадет проплата за них, тогда и будет бо́льшая прибыль.
«Мы предлагаем Татарстану проект под названием «Око президента». Рустам Нургалиевич за нашу идею и другие, но нет финансирования, а сами мы такое потянуть не можем»
«МОЗГИ У НАС КАЁВСКИЕ — ЧТО ХОЧЕШЬ СДЕЛАЕМ»
— Какова у вас доля гособоронзаказа?
— Примерно 80 процентов. Остальное — экспорт, заказы спецслужб и «гражданка». Например, сегодня решили строить новую автодорогу Москва — Казань и нам поручили картографирование ее предполагаемого маршрута. Уже больше лет 10 наши комплексы работают у полярников в Арктике. Наши комплексы покупают и нефтяники, но это… не очень хорошо.
— Покупают, а вы недовольны?
— Ну обучим мы пару человек управляться с беспилотником, но, к примеру, отремонтировать его, обновить программное обеспечение они не смогут, а ездить к ним самим тяжеловато — нефтяники находятся у черта на рогах. По уму надо создавать базы по всей России, и сейчас мы этим займемся: сначала там, где много аппаратов используется — на Ставрополье, потом на восток пойдем. Да, пока это военные дела, но все так и начинается, а беспилотная «зараза» распространяется настолько быстро, что скоро заказов с гражданской стороны будет много.
— Не было желания заняться другими беспилотниками — наземными, морскими?
— Было в самом начале, но иметь такой разброс очень тяжело, да и летать больше охота. А так мозги-то у нас каёвские — что хочешь сделаем.
«Сегодня решили строить новую автодорогу Москва — Казань и нам поручили картографирование ее предполагаемого маршрута»
— Так понимаю, вы о былом образовании, а нынешнее как оцените?
— Образования уже не стало, именно с точки зрения образования, каким оно подразумевалось с того момента, когда Ленин поручил Дзержинскому заняться этим вопросом. Некогда оно было прекрасным — все четко, ясно, скрупулезно, в плановом порядке расписано, сколько физиков надо, математиков, авиационных инженеров. А главное — все это выполнялось! Сейчас же непонятно кого учат. Если раньше я говорил желающим попасть к нам на фирму: «Назови три закона Ньютона, и беру тебя на работу», то сейчас спрашиваю: «Что такое число Пи?» Оказывается, это трудный вопрос — начинает ковыряться в телефоне, планшете.
— Вы шутите…
— Нет. В советские времена после ПТУ люди знали больше, чем после сегодняшних технических вузов. Вся эта «цифровая» система ЕГЭ — это не образование, она не передает тысячелетнего мыслительного опыта, делает человека только приложением к компьютеру. Ликвидируют ли ЕГЭ? Если капитализм останется, если образование — никому не нужное дело, то нет… И надо, чтобы КАИ не разбрасывался, а вновь занялся только авиационными вопросами.
— Но кого-то вы ведь берете на работу?
— Только по рекомендации преподавателей, знакомых, и то не все подходят.
— А ради чего выпускнику КАИ стремиться в вашу фирму? Интересно — это понятно. А зарплата?
— Средняя — 65. У новичка — 40–50, через 5–10 лет — 60, у некоторых — около 100.
«Средняя зарплата в нашей фирме — 65. У новичка — 40–50, через 5–10 лет — 60, у некоторых — около 100»
«КАК БЫ ТРУДНО НЕ БЫЛО, КРЕДИТОВ НЕ БЕРЕМ»
— Тема импортозамещения для вас актуальна? Можете сделать комплекс только из российских комплектующих?
— Можем, но цена будет в 10 раз выше. К примеру, мы используем импортные инфракрасные и телевизионные матрицы — в России их вообще не делают. Варианты — Европа и Китай, чья продукция сейчас на очень высокий уровень вышла.
— Есть ли смысл учиться делать то же самое самим?
— Есть. Но не так, что купил станок, материалы и наштамповал, а должны быть люди, которые понимают, что такое матрица, как ее улучшить, умеют проектировать — вот это называется производство… Композиты используем российские — вполне нормальные. Резисторы, конденсаторы тоже можно наши покупать, но выйдет в десятки раз дороже, поэтому берем импортные, и заказчиков это устраивает, ведь проводится полный цикл испытаний.
— Если условно, сколько процентов вашего труда в комплексах «Эникса»?
— 80 процентов. Сами делаем планера, системы управления летательными аппаратами, разработали и производим спецфотоаппараты, пульсирующие двигатели и уже второй год выпускаем собственные электрические двигатели, которые, в отличие от импортных, работают при плюс 50 градусах.
«Кредит — это путь к смерти фирмы: загнать такую компанию в кабалу — на раз-два. Самый простой способ — не принять продукцию, на которую взят кредит. Потом приходят и забирают компанию»
— И при таких успехах вашей компании удается оставаться независимой. Утверждают, что вас пытались загнать под крыло неких мощных структур…
— И сколько раз — ведь нужны рабы. Посылаем подальше. И что с нами можно сделать? Ведь как бы трудно не было, кредитов мы не берем. К примеру, по зарубежным контрактам аванс — всего 8 процентов, и надо иметь очень много денег, чтобы работать на экспорт. Некоторые бесшабашные берут кредиты. На чем их и ловят. Кредит — это путь к смерти фирмы: загнать такую компанию в кабалу — на раз-два. Самый простой способ — не принять продукцию, на которую взят кредит. Потом приходят и забирают компанию.
Впрочем, отжать фирму или заказ — это неново. Всегда найдутся те, кто никогда не занимался беспилотниками, но очень хорошо играет с деньгами. При помощи взяток и обещаний забирают любые темы, деньги сжирают и ничего не выполняют.
— Еще можно мешать работе бесконечными проверками…
— У нас уже два года идет проверка. Если не воруешь, пусть хоть три года висят! Но да, мешают очень — отвлекают бухгалтеров, плановый отдел, угрожают. Из-за этого мы не смогли вовремя сделать ремонт определенных изделий. Проверяющие так достали фирмы, которые поставляли нам импортные комплектующие, что те сказали: ну вас, больше с вами не играем… Еще выдумали, что мы инфракрасные матрицы делаем сами, а отпущенные на них деньги уводим за границу — дескать, проанализировали наше производство и поняли, что мы сами способны делать матрицы. Их производят всего три фирмы в мире. Но, думаю, это не спланированная акция, а тупая самоцель что-то найти.
«Отец подарил мне книжку — все про авиамодели, издание 1953 года. Я сразу попытался все это сделать, в 1961-м уже выступал на соревнованиях — был самым молодым авиамоделистом в Барнауле»
«НЕ ЗРЯ СТАЛИН ОЧЕНЬ ХОРОШО ФИНАНСИРОВАЛ АВИАМОДЕЛИЗМ»
— В детстве, отрочестве, юности люди вашего склада хотят быть пилотами, а вы в беспилотчики пошли…
— Летчиком я тоже хотел стать — прыгал с парашютом, летал на планере, но перевесило другое увлечение. Отец подарил мне книжку — все про авиамодели, издание 1953 года. Я сразу попытался все это сделать, в 1961-м уже выступал на соревнованиях — был самым молодым авиамоделистом в Барнауле. Сам делал ракетные двигатели и даже летал. В «Юном технике» тогда напечатали чертежи финских санок — с крылом: скатываетесь с горы на трамплин, отрываетесь, планируете. А я додумался добавить 6 ракетных двигателей — по 6 килограммов тяги и на три секунды работы. Нормально так полетал — санки из-под меня вынесло, а я — кувырком. В Рубцовске до сих пор помнят, как я там все взрывал, пускал ракеты. А в школе побеждал на олимпиадах по точным наукам, а таких тогда забирали в новосибирский академгородок: там давали комнатку, как в Кембридже, и учили так, что и спецы выходили не хуже — такая нецифровая система. В один из дней приехали и за мной, но мама не отдала — имела право…
Я и сам 10 лет учил моделизму: с 1974 года, еще институт не закончил, начал вести в Кировском районе кружок радиоуправляемых моделей. Но дело это очень тяжелое, поэтому дальше переключился на воспитание своих кадров.
— Теперь понятно, почему «Эникс» открыл центр авиамоделизма…
— Готовим себе смену — почти все стоящие беспилотчики вышли из моделистов, то есть по самому циклу работ мы должны не только проектировать и производить, но и воспитывать детей. Не зря Сталин очень хорошо финансировал авиамоделизм, за рекорды автомобиль «Победа» давал, и до середины 80-х этот спорт в СССР был на мировом уровне.
«Я и сам 10 лет учил моделизму: с 1974 года, еще институт не закончил, начал вести в Кировском районе кружок радиоуправляемых моделей. Но дело это очень тяжелое, поэтому дальше переключился на воспитание своих кадров»
— Сегодня авиамоделизм жив или нет?
— Да, хотя его почти убили. Сейчас он понемногу возрождается. Вот мы помогаем нескольким кружкам — покупаем материалы, аппаратуру, устраиваем соревнования. Радует инициатива администрации Авиастроительного района — там открыли кружок. Но, увы, в целом авиамоделизм стал делом зрелых людей с большим достатком, которые когда-то были авиамоделистами… А некогда ведь в Казани было 28 кружков, постоянно проводились соревнования, на самом солидном уровне. Были чемпионы, рекордсмены мира. Они и сегодня, несмотря ни на что, работают с детишками. Вот Вячеслав Иванович Титлов, трехкратный рекордсмен мира, 60 лет вел кружок, а тут наше правительство взяло и запретило такую работу людям без педагогического образования. Но у меня тоже его никогда не было, и что, это мешало мне кружок вести? И академий менеджеров высшего звена я не оканчивал. И что?
— Заменой классическим техническим кружкам видят коммерческие центры детского творчества…
— Пусть попытаются. Там хоть один образованный-то есть? И авиамодельный кружок — это же не бизнес, а философия.
— Традиционный вопрос от «БИЗНЕС Online»: три секрета для успеха в бизнесе?
— Четко понимать свою задачу. Честно выполнять ее. Ничего не бояться.
Визитная карточка компании
АО «Эникс»
Год создания — 1988.
Направление работы — разработка и производство беспилотных авиационных комплексов различного назначения.
Количество сотрудников — 260.
Выручка в 2019 году — 500 млн рублей.
Визитная карточка руководителя
Побежимов Валерий Николаевич — директор, главный конструктор.
Родился 5 мая 1952 года в Рубцовске Алтайского края.
Образование:
Казанский авиационный институт, специальность — «авиационные двигатели» (1975). Кандидат технических наук (2005).
Трудовая деятельность:
1974–1984 — руководитель кружка радиоуправляемых авиамоделей Кировского дома пионеров в Казани.
1975–1978 — инженер-исследователь КМПО.
1978–1988 — инженер-конструктор, начальник исследовательской лаборатории, начальник сектора, начальник отдела, заместитель главного конструктора по оборонным заказам ОКБ «Сокол» (ныне — НПО «ОКБ им. Симонова»).
С 10 ноября 1988 года по настоящее время — директор, главный конструктор АО «Эникс».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 42
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.