«Почему коронавирус оказался способен причинить так много экономического вреда даже передовым странам?» — задается вопросом Кеннет Рогофф. Главную причину он видит в том, что предыдущие поколения оказались намного беднее, чем сегодняшнее, и потому люди были вынуждены ходить на работу при любой эпидемии. Однако пострадавшим государствам придется масштабно расходовать средства, наращивая дефицит бюджета, ради поддержания систем здравоохранения и экономики, иначе последствия могут быть очень тяжелыми.
«Новый коронавирус Covid-19 может привести не только шоковому падению спроса, но и шоковому сокращению предложения»
ШОКОВЫЕ СОКРАЩЕНИЯ
Пока что слишком рано прогнозировать долгосрочный сценарий вспышки коронавируса. Но уже сейчас можно сделать вывод, что очередная глобальная рецессия, вероятно, весьма близка — и во многом она может выглядеть иначе, чем рецессии, начинавшиеся в 2001 и 2008 годах.
Начать с того, что источником новой рецессии может стать Китай — и не исключено, что она там уже стартовала. Экономика Китай крайне закредитована и не может себе позволить длительную паузу, как этого не могла себе позволить быстрорастущая экономика Японии в 1980-е годы. Населению, бизнесу и муниципалитетам нужны средства, чтобы выплачивать огромные долги. Между тем, резко негативная демографическая ситуация, уменьшившееся пространство для сокращения технологического отставания, огромный избыток жилья из-за многочисленных программ стимулирования экономики (не говоря уже об усилении системы централизованного принятия решений) предвещают значительное замедление темпов роста в Китае в ближайшем десятилетии.
Кроме того, в отличие от двух предыдущих глобальных рецессий XXI века, новый коронавирус Covid-19 может привести не только шоковому падению спроса, но и шоковому сокращению предложения. Стоит вспомнить о шоковых перебоях с поставками нефти в середине 1970-х, чтобы понять, насколько такой шок может быть сильным. Да, страх заразиться ударит по спросу на авиабилеты и глобальные туристические услуги, а объёмы сбережений на чёрный день возрастут. Однако в ситуации, когда десятки миллионов людей не могут выйти на работу (или из-за карантина, или из-за страха), когда разваливаются глобальные производственные цепочки, границы закрываются, а объёмы мировой торговли сокращаются из-за того, что страны не доверяют медицинской статистике друг друга, как минимум не меньшим будет и удар по предложению.
Пострадавшие страны начнут (и должны) масштабно расходовать средства, наращивая дефицит бюджета, ради поддержания систем здравоохранения и экономики. Смысл сбережений на чёрный день в том, чтобы потратить их, когда он настанет. Подготовка к пандемиям, войнам, климатическим кризисам и другим внезапным событиям является той самой причиной, по которой во время экономического бума опасны неограниченные расходы, увеличивающие дефицит.
Однако власти, а также слишком многие экономические комментаторы не понимают, что компонент предложения может сделать грядущую глобальную рецессию не похожей на две предыдущие. В отличие от рецессий, вызванных в основном падением спроса, проблема, создаваемая снижением предложения, заключается в том, что такое снижение может привести к резкому спаду объёмов производства и появлению многочисленных узких мест. В этом случае повсеместный дефицит (а некоторые страны не сталкивались с подобным явлением со времён очередей за бензином в 1970-х) в конечном итоге толкнёт инфляцию вверх, а не вниз.
Следует признать, что изначальные условия для сдерживания повсеместной инфляции сегодня невероятно благоприятны. Но почти нет сомнений в том, что главным фактором, поддерживавшим инфляцию на низком уровне, была продолжавшаяся четыре десятилетия глобализация. Именно поэтому продолжительное отступление от глобализации внутрь национальных границ из-за пандемии Covid-19 (или даже из-за страха перед этой пандемией) на фоне возросшей ранее напряжённости в торговых отношениях становится рецептом для возврата повышательного давления на цены. В таком сценарии растущая инфляция может привести к повышению процентных ставок, создавая проблемы и для монетарных, и для бюджетных властей.
ПОЧЕМУ КОРОНАВИРУС ТАК ОПАСЕН ДЛЯ ЭКОНОМИКИ?
Стоит также отметить, что кризис с эпидемией Covid-19 ударил по мировой экономике в тот момент, когда её темпы роста уже слабы, а многие страны дико закредитованы. В 2019 году глобальные темпы роста составили всего 2,9%, что не так уж далеко от уровня 2,5%, который исторически считается признаком глобальной рецессии. Экономика Италии едва начинала восстанавливаться ровно перед тем, как по ней ударил вирус. Японская экономика ещё раньше начала скатываться в рецессию после несвоевременного повышения налога на добавленную стоимость, а экономика Германии пошатывалась в условиях политических неурядиц в стране. США находятся в наилучшей форме, но если раньше вероятность начала рецессии до ноябрьских выборов президента и Конгресса оценивалась в 15%, то теперь она выглядит уже намного более высокой.
Может показаться странным, что новый коронавирус оказался способен причинить так много экономического вреда даже тем странам, которые, казалось бы, обладают необходимыми ресурсами и технологиям для должного отпора. Главная причина этого в том, что предыдущие поколения были намного беднее, чем сегодняшнее, и поэтому многие люди были вынуждены рисковать и ходить на работу. В отличие от нынешней ситуации, радикальное сворачивание экономической деятельности в ответ на эпидемию, которая не убивает большинство населения, не выглядело тогда приемлемым вариантом.
События в китайском городе Ухань, эпицентре нынешней вспышки, являются экстремальными, но очень показательными. Китайское правительство фактически закрыло всю провинцию Хубэй, введя для её 58 миллионов жителей военное положение, при этом рядовые граждане не могут выходить из дома (за исключением некоторых крайне специфических обстоятельств). Одновременно правительство, судя по всему, оказалось способно обеспечивать жителей Хубэя продовольствием и водой, причём уже на протяжении шести недель, а это нечто такое, чего какая-нибудь бедная страна не может себе даже вообразить.
В остальном Китае значительно большее количество людей, например, в крупных городах, подобных Шанхаю и Пекину, проводит дома основную часть времени с целью уменьшить вероятность заражения. Правительства Южной Кореи и Италии, возможно, и не предпринимают столь же экстремальные меры, как Китай, однако многие люди в этих странах предпочитают оставаться дома, а это означает, что по экономической деятельности наносится серьёзный удар.
Шансы глобальной рецессии резко возросли, причём намного сильнее, чем признаётся в традиционных прогнозах, составляемых инвесторами и международными институтами. Власти должны понять, что, помимо снижения процентных ставок и фискальных стимулов, им также следует заняться смягчением мощнейшего шока в глобальных производственных цепочках. Немедленное облегчение могло бы принести резкое снижение Америкой пошлин, введённых в рамках торговой войны. Это успокоило бы рынки, продемонстрировало государственную мудрость в отношениях с Китаем и направило дополнительные деньги в карманы американских потребителей. Глобальная рецессия — это время для сотрудничества, а не для изоляции.
Kenneth Rogoff
Project Syndicate, 02.03.2020
Kenneth S. Rogoff — профессор экономики Гарвардского университета (с 1999), гроссмейстер ФИДЕ, участник межзонального турнира 1976 года. Бакалавр (1975) Йельского университета; доктор философии (1980) Массачусетского технологического института. Главный экономист МВФ (2001–2003). Член Национальной академии наук США (2010).
Родилась в 1953 году в Рочестере, штат Нью-Йорк. Рогов — фамилия его деда из России.
Преподавал в Висконсинском университете (1985–1988), Калифорнийском университете в Беркли (1988–1991), Принстонском университете (1992–1999).
Известен предсказанием краха крупных инвестиционных банков на Уолл-стрит в 2008 году.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 4
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.