День не задался сразу. Проснулся в 5 утра, колотит под двумя одеялами. Глаза в тумане. Нахожу силы встать, ищу градусник и нахожу — 38,9. Ну все, приплыли «День не задался сразу. Проснулся в 5 утра, колотит под двумя одеялами. Глаза в тумане. Еле встал, ищу градусник и нахожу — 38,9. Ну все, приплыли»

УТРО

День не задался сразу. Проснулся в 5 утра, колотит под двумя одеялами. Через пару минут отключился и проснулся через час: озноб и дрожь, засохшее горло, которое нужно срочно сполоснуть. Хочется кашлять, но не получается. Глаза в тумане. Еле встал, ищу градусник и нахожу — 38,9. Ну все, приплыли. Делаю себе завтрак, пью таблетку «Ибупрофена», принимаю душ (да, кому-то он помогает от жара). Прогресс — уже 38,2. А спустя еще пару часов температура опускается до вполне человеческих 37,2. В обычной обстановке, может, все закончилось бы днем-двумя отгула — обычная осенне-весенняя простуда. Но где-то в глубине подсознания засело два слова — пандемия и коронавирус. Паники нет, но рука тянется к сайту Роспотребназдора со списком симптомов. Приходит мысль: а почему бы не проверить, как вообще работает система поиска больных COVID-19? Да, формально в группу риска я не вхожу, за границей в последнее время не был, но профессия предполагает большое количество контактов, в том числе с теми, кто из-за рубежа почти не вылезает.

Утвердив редакционное задание, первым делом вычисляю свою поликлинику. Да, не все знают, куда приписаны. Звоню в регистратуру, называю симптомы, уже представляю, как едет «группа захвата» в костюмах химзащиты. Но в тот момент на другом конце провода слышу: «Может, придете сами?»

— Как это сами?

— Сами-сами. Симптомы обычные, температура не инфекционная, а за границей не были. Серьезно, вам так быстрее.

ТАКСИ

Поликлиника находится в двух кварталах. Вызываю такси, сажусь на заднее сиденье Solaris, водитель прокручивает карту, видит конечную точку — консультативно-диагностический центр на Четаева. Немного напрягается, демонстративно не оборачивается. Но зеркало все выдает: встречаемся взглядами, глаза разбегаются, и больше он на меня не смотрит.

Но напрягает слух. Звонят с работы. Водитель убавляет музыку. Готов поспорить: не из этикета. «Заболел? Больничный оформляешь?» — спрашивают в трубку. И это прекрасно слышно по салону. Становится немного неудобно, пытаюсь ответить общими словами, наконец, неловкий момент прекращается предложением созвониться через пять минут, сейчас неудобно.

Через минуту таксист высаживает у шлагбаума и долго не уезжает, копается в мобильнике. «Наверное, ставит единичку», — с иронией спрашиваю у себя. Через час рейтинг в «Яндекс.Такси» действительно падает на одну сотую.

Поездка была прекрасной.

«12 кабинет», — показывает дама из регистратуры на дверь в паре метров и вручает градусник. Ставлю его на 3 минуты — 37,1 «12-й кабинет», — показывает дама из регистратуры на дверь в паре метров и вручает градусник. Ставлю его на три минуты — 37,1»

ОЧЕРЕДЬ

Маленький холл КДЦ встречает вешалкой. Подхожу к стойке регистратуры, даю паспорт, на смартфоне показываю полис. Сотрудники с демонстративным спокойствием вносят в компьютер, печатают карту, дают два документа на подпись — добровольное согласие на медицинское вмешательство (если оно будет необходимо) и обработку данных.

«12-й кабинет», — показывает дама из регистратуры на дверь в паре метров и вручает градусник. Ставлю его на три минуты — 37,1.

В очереди и по записи передо мной три человека: женщина с острой болью (что это значит — по ней непонятно) и двое мужчин слегка за 30. Все, как и я, без масок. Садится женщина лет 45. Спрашивает: «Никто здесь не кашляет?» Завязывается небольшой диалог.

— У вас что?

— Температура, сказали идти к врачу.

— А почему без маски?

Мнусь (действительно почему?), потом говорю: «Да ничего страшного, просто пару дней назад после спорта и душа вышел на улицу, попал под дождь, першило горло».

«Вы меня извините, что я так допрашиваю», — говорит она. И мы друг друга прекрасно понимаем.

Кабинет терапевта самый обычный кабинет: два стола, аккуратная куча документов, кушетка и ширма. Снова описываю симптомы с прелюдией болезни. Внимательно слушают, но не записывают Кабинет терапевта самый обычный: два стола, аккуратная куча документов, кушетка и ширма. Снова описываю симптомы с прелюдией болезни. Внимательно слушают, но не записывают Фото: «БИЗНЕС Online»

ПРИЕМ

Кабинет терапевта самый обычный: два стола, аккуратная куча документов, кушетка и ширма. Снова описываю симптомы с прелюдией болезни. Внимательно слушают, но не записывают. Затем спрашивают, был ли я в последние две недели за границей, находился ли там кто-то из моих родственников и близких, а главное, общался ли я с ними. Нет, нет и нет.

Встаю, снимаю водолазку, просят глубоко дышать. Демонстративно отворачиваю голову. Врач — женщина лет 30 в маске и с действительно большими глазами — слушает очень долго. Затем укладывает на кушетку, там крутит, простукивает и прощупывает.

В итоге выписывают две маленькие бумажки. «Надо сдать анализы, — выдают талоны и добавляют. — В понедельник с 8 до 12. На прием приходи в среду».

Спрашиваю: «А вдруг коронавирус?» В ответ многозначительное молчание, затем успокаивают: нет симптомов и, главное, поездок за рубеж. Выписывают что-нибудь противовирусное (беру в аптеке «Ингавирин») и «Парацетамол» от температуры.

— Что сказать работодателю?

— ОРВИ. Ну или скажи, что сезонный цистит, — то ли в шутку, то ли всерьез говорит врач.

ГОРЯЧАЯ ЛИНИЯ

Симптомы возникают во второй половине дня. Или кажется, что они появляются. Такое бывает у студентов ранних курсов медицинских университетов: когда они проходят симптомы многочисленных и даже смертельных болезней, то каждую «обнаруживают» у себя.

Появляется кашель. И ты не можешь определить, достаточно ли он сухой или мокрый. Возникает насморк. Оттого становится сложнее дышать. Растет температура, как и недовольство тем, что так и не проверился на коронавирус.

Вспоминаю о горячей линии Роспотребнадзора. Захожу на сайт регионального управления. Там номер телефона, а под ним уже устаревшая статистика: 6 марта на него поступило больше 1,4 тыс. звонков.

В очереди я 7-й, жду оператора 8 минут.

— Земфира, здравствуйте! — говорю, когда оператор, наконец, берет трубку и представляется. Описываю симптомы, поход к врачу и спрашиваю: должны ли были проверить на коронавирус?

Пауза, пока записывают персональные данные. «Смотрите, по поводу вашего вопроса. Показаниями для обследования на наличие коронавируса подлежат только три пункта. Это пересекшие за последние 14 дней границу одной из стран с неблагополучной эпидемиологической ситуацией. Список государств размещается на сайте Роспотребнадзора, — перелистывает оператор листок. — Второе: лица с признаками ОРВИ, прибывшие из стран, где зафиксированы заболевания. Третье: лица, контактировавшие с заболевшим коронавирусной инфекцией. Во всех стальных случаях показаний для обследования нет».

Спрашиваю, могу ли пройти тест на коронавирус по собственному желанию. «Нет. Только если вы относитесь к одному из этих трех пунктов», — получаю в ответ.

Звонят за 10 минут. Спрашивают, работает ли домофон. И ровно через 10 минут они действительно у подъезда. Лифт распахивается, оттуда выходят двое: на них длинные плащи-дождевики, затянутые поясом. Тонкие эластичные перчатки, маски, на мужчине — специальные очки, у его спутницы их почему-то нет Звонят за 10 минут. Спрашивают, работает ли домофон. И ровно через 10 минут действительно у подъезда. Лифт распахивается, оттуда выходят двое: на них длинные плащи-дождевики, затянутые поясом. Тонкие эластичные перчатки, маски, на мужчине специальные очки, у его спутницы их почему-то нет

ТЕСТ

Решительное нет работает как красная тряпка. Как удалось вызвать бригаду врачей-эпидемиологов на дом, раскрывать не станем, в каждой истории должна быть своя тайна.

Звонят за 10 минут. Спрашивают, работает ли домофон. И ровно через 10 минут действительно у подъезда. Лифт распахивается, оттуда выходят двое: на них длинные плащи-дождевики, затянутые поясом. Тонкие эластичные перчатки, маски, на мужчине специальные очки, у его спутницы их почему-то нет.

— Здравствуйте! — встречаю их, как будто доставку еды.

— Здравствуйте! — отвечают они, но почему-то не заходят. Заминка связана с тем, что врачи надевают бахилы. Специальные, высокие, а не как для посетителей больницы. Все это длится секунд 20: медики пыхтят, завязывать нестандартную часть защитного туалета им неудобно, наверное, рука еще не набита. Секунды кажутся вечностью, единственное, о чем ты в это время просишь Бога, — лишь бы не появились соседи!

Наконец, врачи заходят. Терапевта зовут Ришат, он совсем молод. Сестра, чуть старше, проходит на кухню, просит дать паспорт и полис, заполняет бумаги. Ришат протягивает мне градусник и просит держать его пять минут. Все это время он допрашивает, где был, с кем встречался, как часто болею (спойлер: редко).

Наконец, прослушивание закончилось. «Хрипов нет», — резюмирует он. Протягивает баночку — понятно для чего. Затем подзывает сестра. «Будем брать мазок», — говорит она Наконец, прослушивание закончилось. «Хрипов нет», — резюмирует он. Протягивает баночку — понятно для чего. Затем подзывает сестра. «Будем брать мазок», — говорит она

Врачей настораживает температура — 39,2. Сестра смотрит мое горло. «Очень красное», — замечает она.

Затем терапевт предлагает меня прослушать. Его юный возраст — точно не больше 30 лет — и какую-то неуверенность выдают глаза. У него не с первого раза получается вставить в уши стетоскоп. Сначала он пытается надеть его поверх непривычного капюшона. Но ничего не слышит. Затем — под капюшон. Но стетоскоп вылетает. Руки доктора слегка дрожат, а очки, кажется, начинают совсем чуть-чуть запотевать изнутри. В нем, терапевте, который проверяет людей на коронавирус, неожиданно узнаешь одного из героев сериала «Чернобыль»: ему страшно, но он делает свое дело.

Наконец, прослушивание закончилось. «Хрипов нет», — резюмирует он. Протягивает баночку — понятно для чего. Затем подзывает сестра. «Будем брать мазок», — говорит она. Женщина достает длинную ватную палочку, вставляет ее в нос, прокручивает, вытаскивает, срезает сантиметров 5, кладет в колбу. «Теперь откройте рот», — говорит она и собирает то, что скопилось на гландах. Колба закрывается.

Женщина достает длинную ватную палочку, вставляет ее в нос, прокручивает, вытаскивает, срезает сантиметров пять, кладет в колбу Женщина достает длинную ватную палочку, вставляет ее в нос, прокручивает, вытаскивает, срезает сантиметров 5, кладет в колбу

КАРАНТИН

«Какие у вас есть лекарства?» — спрашивает Ришат. Показываю «Ибупрофен», опрыскиватель для горла «Аквалор» и «Ингавирин». Все это врач одобряет. Дополнительно советует купить АЦЦ и сироп от кашля «Ренгалин», каждый по три раза в день.

«Пусть кто-нибудь купит вам имбиря. Пейте как-можно больше горячего чая — со всем-всем-всем», — понимаю, что он намекает на цитрусовые. Киваю головой.

Терапевт и медсестра объясняют мне дальнейшее развитие событий: тест уходит в лабораторию, и первый, предварительный результат будет уже через два-три дня. Затем еще через 10 дней скажут точный результат. Все это время мне нельзя покидать дом, и настоятельно не рекомендуется встречаться с другими людьми. Кто-то называет данный период самоизоляцией. Кто-то, как мои врачи, проще — карантин.

— Кто будет следить за тем, чтобы я не нарушал режим? — уточняю у докторов.

— Ваш терапевт. Кто им окажется, я пока не знаю. Каждый день он будет к вам приходить и осматривать, — отвечает врач и через секунду добавляет. — Ну или звонить.

Посетители уходят, но перед этим просят не сбивать температуру. Им что-то не нравится в моем состоянии, они, вернувшись в поликлинику, хотят посоветоваться с заведующей инфекционным отделением. И если она примет решение о госпитализации, то у меня должна быть высокая температура: с низкой могут не принять.

Даже после этого врачи не теряют со мной связь. Терапевт спрашивает в WhatsApp, когда я ходил на прием и в какую поликлинику, когда у меня была температура, а затем точное название организации — это нужно для больничного, от которого отказываюсь, чтобы работать дистанционно.

Спустя полчаса доктор наконец-то разрешает сбить температуру — значит, что я хотя бы на время остаюсь дома. Спрашиваю у него: «И много таких, как я, тех, что на карантине?» «Достаточно», — говорит он. Что кроется за этим «достаточно», представить пока сложно.