«Татарская – это, конечно, совсем другая, параллельная русской, журналистика»

Фрагмент первой страницы газеты «Казанский биржевой листок» Фото предоставлено Айратом Бик-Булатовым

«ЧЕМПИОНАТОВ РОССИИ В XIX ВЕКЕ СРЕДИ ГАЗЕТ НЕ ПРОВОДИЛОСЬ»

— Айрат Шамилевич, насколько сегодня изучена история казанской дореволюционной прессы?

— При союзе журналистов Республики Татарстан есть небольшой Музей истории казанской периодической печати. Единственная дореволюционная русскоязычная газета, которая там представлена, — «Казанские известия» (подробнее о ней — в 1-й части интервью — прим. ред.). Эти «Известия» были первой российской провинциальной газетой, которая начала выходить в 1811 году, то есть еще до нашествия Наполеона. «Казанским известиям» повезло больше, чем другим местным газетам. Завершая рассказ о ней, хотелось бы обратить внимание на следующий факт. По прошествии некоторого времени после выхода первого номера создали ее редакционный комитет из 6 человек — профессоров Казанского университета. Четверо из них являлись немцами, среди которых был и известнейший впоследствии Карл Фукс (Карл Федорович Фукс (1776–1846) — медик, ботаник, этнограф, историк, археолог и нумизмат. Профессор и ректор в 1823–1827 годах Императорского Казанского университета — прим. ред.). Про немцев — интересно, потому что на этом казанском примере мы видим отражение хода развития всей отечественной журналистики. Известно, что самая первая российская газета «Ведомости» умерла вместе с ее создателем Петром I (1725). А потом, уже через два года, она возродилась как издание Санкт-Петербургской академии наук и потому получила название «Санкт-Петербургские ведомости». Так вот, первый номер этой газеты в 1727 году вышел на немецком языке. А ее редактором был профессор Миллер. Потому что наприглашали профессоров из немцев, и первая солидная российская газета выходила под их эгидой.

То же и в Казани. Когда газета «Казанские известия» на своем 19-м номере из «частного плавания» вернулась в университет, она стала испытывать сильнейшее влияние немецкой профессуры, которая приняла самое активное участие в становлении и развитии первой казанской газеты. Это издание исследователи изучали, про него писали, а вот другие пока обделены их вниманием. Так что целый пласт казанской периодики пока малоизвестен, малоизучен, не осмыслен и не вошел еще в культурную память; ее как бы нет и в памяти современных журналистов. Получается, что целого 100-летия русскоязычной казанской печати будто и не существовало. А ведь она была, и в ее истории есть масса замечательных примеров. В первой части интервью мы с вами говорили о том, что не менее пяти казанских газет в XIX веке, в разные его периоды, являлись лучшими российскими провинциальными изданиями…

«Камско-Волжская газета» Фото предоставлено Айратом Бик-Булатовым

— А по каким критериям можно определить, что газета была когда-то лучшей в России?

— Конечно, ни о каких рейтингах тогда речи идти не могло, чемпионатов не проводилось. Но были и есть высказывания разных людей, впечатления современников, критиков. Например, классик русской литературы Николай Лесков очень любил «Казанский биржевой листок», он считал это издание лучшей российской провинциальной газетой. «Казанский биржевой листок» исполнял роль главной оппозиционной газеты в соседних регионах — в Нижнем Новгороде, Симбирске, Уфе, других городах России.

«Заволжский муравей», издававшийся с 1832 года, был первым литературно-художественным журналом Волжско-Камского и далее за Урал региона и вообще единственным провинциальным журналом этого типа. На год его выхода в России существовало всего четыре литературных журнала и один из них выпускался в Казани!

«Камско-Волжская газета» хоть и выходила всего два года, с 1872-го по 1874-й, по признанию многих современников, тоже являлась лучшей «нецентральной» газетой своего времени и успела, что называется, навести шороху. Был известный выпад писателя Даниила Мордовцева в журнале «Дело», считавшего, что провинциальная журналистика имеет столь низкий уровень, что нужно освещать жизнь провинций только в столичных журналах и туда же следует перетащить самых талантливых профессиональных литераторов. Главным ответом ему стал сборник «Первый шаг», выпущенный и подготовленный в Казани в 1876 году.

Повторюсь: была масса и других примеров, когда казанская провинциальная периодика выглядела «на уровне» в масштабах всей страны.

«В казанской периодике XIX века обычно бывало по две главные газеты на регион» Фото предоставлено Айратом Бик-Булатовым

«ИЗ-ЗА СВОЕЙ ГАЗЕТЫ БУДУЩИЙ РЕКТОР УНИВЕРСИТЕТА ЧУТЬ ПО МИРУ НЕ ПОШЕЛ»

— Были среди газет тех лет политические оппоненты?

— В казанской периодике XIX века обычно бывало по две главные газеты на регион. С одной стороны — левая, то есть либерально-демократическая, с которой соперничала официальная пресса. А к концу столетия уже сформировался правый фланг. С конца 1890-х его лидером стал право-монархический «Казанский телеграф».

Несмотря на разность, а то и противоположность позиций, это объективно были действительно хорошие, качественные и поэтому популярные газеты и журналы — и по разнообразию тем, и по вовлеченности в жизнь своего края, чего у сегодняшних журналистов наблюдается маловато, как недостаточно и чувства ответственности за свою Родину. Авторы, выступавшие в позапрошлом веке в некоторых из изданий, в особенности независимых, оппозиционных, имели большие проблемы с властями, потому что проводили свои журналистские расследования, не боялись за свою карьеру, блага, свободу в конце концов. Эти были очень идейные люди, особенно в 70-е годы позапрошлого столетия. Сами жили впроголодь, вели полунищенское существование, но делали свою работу, свою газету.

Тот же Загоскин (Николай Павлович Загоскин (1851–1912) — российский историк русского права, общественный деятель, профессор и ректор Императорского Казанского университета с 1906 по 1909 год — прим. ред.) из-за своего «Волжского вестника» чуть по миру не пошел, чуть не разорился. Хотя выступал во многих ипостасях — и профессор, и юрист, и краевед, и, в конце концов, ректор Казанского университета. Но любимым своим детищем называл газету, любимым делом — журналистику. Потому что все это ни в коем случае не было для него бизнесом, а тем, что называется служением, как бы это высоко и пафосно ни звучало. Сейчас времена такие, что о пафосе просто боязно заговорить, чтобы не показаться смешным. А тогда люди, патриоты журналистики, вполне искренне этому отдавались.

— Почему?

— В те времена основу газетных кадров составляли интеллектуалы — профессура, юристы, экономисты, медики, которые, кстати, очень активно участвовали в нашем деле. Журналистский корпус состоял из людей, которые представляли собой цвет Казани и губернии. Перед журналистикой они ставили очень большие задачи, размышляли, для чего она должна быть, кому и зачем нужна.

Сейчас, например, проводят свои форумы какие-нибудь урбанисты, существуют всякие гражданские инициативы, движения и так далее. А тогда нечто подобное, то есть проявление гражданской активности общества, сосредотачивалось вокруг прессы, особенно в тот период, когда появились не только официальные, ведомственные, но и частно-общественные издания. В них работали энтузиасты с выраженным гражданским сознанием. Финансовый вопрос для них отходил на второй план.

Так, Потанин (Григорий Николаевич Потанин (1835-1920) — российский географ, этнограф, фольклорист, ботаник, публицист, общественный деятель, один из идеологов и основателей общественно-политического течения Сибирское областничество — прим. ред.) в связи с «Камско-Волжской газетой» писал: «Вопрос о вознаграждении поднимался часто и всегда в среде самой редакции, но я, сколько помню, всегда уклонялся от переговоров насчет введения правильного гонорара, предчувствуя, что редакция не в силах будет оплачивать весь труд сотрудников. На первых порах необходимо было довольствоваться ничтожным гонораром: по той дешевой цене, какую платила „Камско-Волжская газета“, невозможно было оплачивать ту массу оригинальных статей, какие печатались в ней, а поднять цену не было возможности. Газета „Сибирь“ сто́ит 9 рублей в год, да и то мы с Ник[олаем] Михайловичем Ядринцевым] в течение целого года не получили ни одного рубля…»

И, несмотря ни на какие, в том числе и материальные трудности, «газета должна… представлять периодическое обозрение местной областной жизни, знакомить с местным умственным движением, экономической жизнью области, развитием школьного дела в ней. Сведения эти должны быть не отрывисты, а обобщены, классифицированы, приведены в систему, снабжены выводами», — считает «областник» Потанин.

Хотелось бы, чтобы размышления газетчиков, подобных Потанину, о роли казанской печати того времени услышали сегодняшние наши журналисты. Чтобы это стало поводом для разговора о задачах, которые должна выполнять современная российская периодика. Журналистика тогда еще не стала такой капиталистической, рыночной, разнузданной. Капитализация, масскульт и прочее пришли позже, к 90-м годам XIX века, когда зарабатывание денег превратилось в самоцель.

Каюм Насыри Фото: общественное достояние

«ЗА ТОЧКУ ОТСЧЕТА ТАТАРСКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ, ДУМАЮ, НУЖНО БРАТЬ 1871-Й, ГОД ВЫХОДА КАЛЕНДАРЯ КАЮМА НАСЫРИ»

— Как появилась татарская периодика?

— В 1905 году в Казани и других городах открываются первые газеты на татарском языке. Мы становимся регионом билингвальной журналистики. Но за точку отсчета татарской журналистики, думаю, нужно брать 1871-й, год выхода календаря Каюма Насыри. С этого времени можно говорить о постоянном, непрерывающемся развитии татарской журналистики.

Татарская — это, конечно, совсем другая, параллельная русской, журналистика. У нее иные ориентиры. Если для русских провинциальных писателей таковой является в первую очередь печать столичная, то есть газеты и журналы, то для татарской — писатели-просветители, религиозные философы, в том числе восточного и арабского миров, неведомые в большинстве своем русским публицистам. А из русскоязычной сферы в главную очередь первое поколение татарских журналистов стремились узнать, воспринять и открыть для себя великих русских поэтов и писателей Пушкина, Гоголя, Толстого и других.

Один из крупнейших современных исследователей истории татарской журналистики, доктор исторических наук, профессор Равиль Амирханов в монографии «Татарская дореволюционная пресса в контексте „Восток — Запад“ (на примере русской культуры)» пишет, что «поскольку татары являлись одним из самых дисперсных (т. е. рассеянных, раздробленных — прим. ред.) в империи народов, то их газеты и журналы составляли как бы цементирующее звено в цепи культурного сближения и консолидации самых различных этнических групп. В татарские периодические издания писали не только татары, но и башкиры, казахи, киргизы, азербайджанцы и другие мусульманские народы. Они видели в прессе защитницу своих социальных и духовных интересов».

В 1905 году появились первые четыре татарские газеты: две в Санкт-Петербурге — «Нур» («Луч») и «Ульфат» (Дружба), одна в Казани — «Казан мухбире» («Казанский вестник») и одна в Уральске (современный Казахстан) — «Фикер» («Мысль»). Татары вели борьбу за появление своих печатных органов почти 100 лет. Амирханов пишет: «Высокий уровень грамотности населения, наличие целой плеяды инициативных общественных деятелей, предприимчивых людей и состоятельных меценатов с духовной ориентацией, их долголетняя борьба за утверждение печатного слова сами по себе еще не гарантировали создание прессы. Только подспудно аккумулирующееся в недрах российского общества социальное потрясение, трансформировавшееся в 1905 году в революционную грозу, вызвало ситуацию, когда открытие собственных периодических изданий стало осязаемой реальностью».

— О чем писали татарские издания того времени?

— Главное поле борьбы в татарской общественной мысли было тогда между традиционалистами и модернистами. Последние ратовали за европеизацию через сближение с русской культурой. Обновление началось с реформирования школ (так называемые джадидистские школы), с попыток включения туда светских предметов — физики, астрономии, реформирования азбуки и прочих. Поэтому педагогические вопросы, образование, шире: воспитание нации — одно из важнейших в татарской журналистике. Идея о том, что просвещение сформирует нацию, популярна среди татарских публицистов, заодно разбирающихся с вопросом, что и как перенимают татары у русских и других народов, какая, собственно, нация формируется у татар?

«Казань», 1911 Фото предоставлено Айратом Бик-Булатовым

«ПОТРЕБНОСТЬ МУСУЛЬМАН В ПЕЧАТНОМ СЛОВЕ НА РОДНОМ ЯЗЫКЕ БЫЛА ВЕЛИКА»

— Что можно сказать о политической палитре татарской прессы?

— В одном из отчетов за 1907 год было заявлено, что «точно охарактеризовать направление казанских газет нет возможности, каждая из них содержит материал несомненно прогрессивный и в то же время помещает статьи консервативного характера».

Реакционные взгляды в отношении татарской прессы приводились на страницах правых националистических русских изданий «Казанский телеграф», «Русь православная», «Деятель», а вот русскоязычные либерально-демократические газеты, напротив, приветствовали их появление. В 1906-м, например, «Вестник» писал: «Два года назад была одна мусульманской газета. А теперь их 20. Из этого видно, как велика потребность мусульман в печатном слове на родном языке. Как долго эту потребность мешало русское правительство удовлетворить!»

На левом фланге среди татарских изданий находились: газета «Урал», социал-демократическое издание, руководители — Х. Ямашев, Г. Сайфутдинов, Г. Терегулов; астраханский журнал «Туп», большая группа изданий эсеров-трудовиков (центральное место среди них занимала «Танг йолдызы» («Утренняя звезда») с участием в ней одного из основоположников татарского реализма Гаяза Исхаки), газеты «Азат», «Азат Халык», «Фикер», «Эл-Ислах» и другие. Профессор Амирханов предлагает распределить все названные по трем направлениям: «социал-демократическое», «революционно-демократическое» и «радикально-демократическое».

Татарские «либералы» (система Амирханова предлагает делить направления изданий этого фланга на «либерально-демократическое», «либерально-буржуазное» и «умеренно-консервативное»): «Идель», «Чукеч», «Тарбияи этфаль», «Казан мухбире», «Юлдуз», «Вакыт», «Эхбар», «Нур».

Консервативное (клерикально-монархическое) направление было представлено газетой «Эль-галями-эль-Ислами», журналами «Эд дин ва эль-эдэп», «Донья ва Магишат».

Национал-патриотические (выпячивание национального момента): «Иль» (1914–1915), «Сюз» (1915–1916), «Безнен иль» (1916–1917) — «фактически это была одна газета, вынужденная из-за свирепых гонений постоянно менять название». Издания данной группы «резко осуждали колониальную политику царизма по отношению к нерусским народностям и в противовес этому проповедовали лозунги национального и религиозного единства». Национал-религиозное — представлено уфимским журналом «Мохтарият» и газетой «Хэр миллэт» (Троицк).

Гаяз Исхаки Фото: общественное достояние

«СТАРОСВЕТСКИЕ ПОМЕЩИКИ» ОТ ГАЯЗА ИСХАКИ

— Каково было отношение татарской периодики к русской культуре?

— Амирханов отмечает, что «татарская периодическая печать при всей ее направленности на возрождение и развитие национальной культуры, нацеленности на «духовную реставрацию», освещение животрепещущих проблем национальной жизни с первых же шагов обратила серьезное внимание и на русскую культуру». Так, первый номер первого татарского литературного и общественно-политического журнала «Эль-гаср-эль-джадид» открывался повестью Гоголя «Старосветские помещики» в переводе Гаяза Исхаки. «Это было столь неординарным явлением в истории зарождающейся прессы, что текст сопровождался обильными комментариями по поводу выбора для публикации именно данного произведения «Я посмел перевести это крупное произведение выдающегося русского писателя потому, — отмечал Исхаки, — что жизнь, изображенная в «Старосветских помещиках», очень напоминает быт наших казанских татар».

Причем переводчик заявил, что существует опасность того, что читатель не всегда может уловить нюансы произведения, поскольку в центре повествования находится христианский быт со всеми его особенностями и атрибутами. Исхаки вынужден был приспособить текст к татарскому религиозно-национальному быту, чтобы не оттолкнуть неподготовленного «благочестивого мусульманина» от произведения хоть и великого, но все же немусульманского писателя. «Пусть же, кто прочитает это произведение, не думает, что Гоголь описывает жизнь мусульман, — комментировал переводчик. — Мой Ахметзян-бабай — это Афанасий Иванович, Гульгуна-аби — Пульхерия Ивановна».

«ЧЕРЕЗ ТИПИЗИРОВАННЫЙ ОБРАЗ ЯМАШЕВА ОН ПОКАЗЫВАЕТ, КАКИМ ДОЛЖЕН БЫТЬ ИСТИННО НАРОДНЫЙ ЖУРНАЛИСТ»

— Кто еще из известных, интересных авторов стоял у истоков татарской журналистики?

— Фактическим редактором издания «Эль-гаср-эль-джадид» был поэт, в будущем главный национальный классик татарского народа Габдулла Тукай. Его можно назвать одним из тех, кто стоял у истоков татарской журналистики. Сайт литературного музея имени Тукая сообщает: «Третью татарскую газету выпустили 26 ноября 1905 года в городе Уральске 19-летний Тукай и его учитель и единомышленник Камиль Мутыги. Они не остановились на газете — через полтора месяца, 15 января 1906-го, ими выпущен первый номер первого литературно-научного и общественного ежемесячного журнала на татарском языке — „Аль-гаср-аль-джадид“ („Новый век“). Мутыги — его издатель и редактор, а Тукай — ответственный секретарь. В первом же номере напечатано два стихотворения Тукая. Спустя чуть более пяти месяцев в России появляется первый сатирический иллюстрированный журнал на татарском языке „Уклар“ („Стрелы“). Официальный издатель и редактор журнала — Мутыги, но фактически журнал „делает“ только Тукай. Именно в Уральске он становится известным поэтом и формируется как журналист и редактор».

Переехав из Уральска в Казань в октябре 1907 года, поэт начинает активно сотрудничать в издании «Эль-Ислах» («Реформа») — демократическом органе, боровшемся против средневековой схоластики в татарских медресе и реакционного духовенства. Первый номер газеты вышел 3 октября 1907 года, последний — 22 июля 1909-го. Душой издания был известный писатель-демократ Фатих Амирхан.

Тема «Тукай — журналист» была впервые полномасштабно поставлена еще в советские времена тогдашним заведующим отделением журналистики Казанского университета Флоридом Агзамовым, выпустившим в 1986 году соответствующую монографию. В ней говорится, что многие современные проблемы, касающиеся истории национальной периодической печати, функций и задач журналистики, ее основополагающих принципов, проблемы авторского права, учредительства изданий, теории перевода были подняты в произведениях Тукая. В его работах можно найти характеристику всех основных изданий начала ХХ века, а также ведущих журналистов-публицистов того времени. А на вопрос, каким должен быть настоящий журналист современности, по словам Агзамова, мы находим ответ в произведениях Тукая, посвященных Хусаину Ямашеву. Через типизированный образ Ямашева он показывает, каким должен быть истинно народный журналист».

Не все можно было сказать в условиях советского времени, в частности, не могли попасть в монографию 1986 года сведения об участии Тукая в изданиях группы «танчалыр» — «Тан межмугасы» и «Тавыш», и вообще о его восторженном отношении к Гаязу Исхаки.

Его почтение к Исхаки сохранится на всю жизнь. 10 марта 1913 года Тукай напишет стихотворение «Мөхәрриргә» («Редактору»). Это одно из последних его стихотворений. Оно написано за 23 дня до смерти по случаю кампании по достойной встрече Гаяза Исхаки. Редактор Исхаки после 6 лет ссылки, тюрьмы и побега не получил разрешения возвратиться в Казань, в 1907-м Тукай особенно сблизился с одним из ближайших товарищей Исхаки по редакции, видным «тангистом», поэтом Сагитом Рамиевым. Но в Казань Тукай прибывает лишь осенью 1907 года, когда своих газет у группы уже не было.

Современный известный историк Лилия Габдрафикова считает, что Тукай работал в стилистике, которую сейчас мы бы назвали блогерской: «В тот период был популярен еще жанр автобиографий „тәрҗемәи хәлем“, так вот, Тукай являлся очень хорошим публицистом и сумел преподнести отдельные подробности своей жизни как самостоятельное литературное произведение. Это и эмоциональные воспоминания о детстве, и написанные с юмором отчеты о разных поездках. Можно сказать, он был своеобразным блогером начала ХХ века».