«Наша столица — Казань, потому что первым русским титулованным цезарем и царем был Батый. Ну что мы будем… Что мы, не понимаем, что ли?» — размышлял в эфире «Эха Москвы» главный редактор радиостанции Алексей Венедиктов, приводя суждение в качестве примера того, что история всегда является инструментом в руках действующих политиков. Доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии им. Халикова АН РТ Искандер Измайлов объясняет, как было на самом деле: действительно, молодой великий князь Иван Васильевич, коронуясь царем, хотел лишь встать вровень с ханами, которых так называли в русских источниках. Но вот при чем здесь Казань?
Искандер Измайлов: «Люди с глубокой древности осознали, что их настоящее — краткий миг и что двигаются они во времени и пространстве как бы спиной назад. Будущее скрыто от них, а прошлое — открыто»
Еще недавно мыслители возвещали «конец истории», а теперь такая позиция воспринимается не более чем казус
История как протяженное прошлое, возникающее в глубине веков и подпирающее нас, современников, является единым массивом жизни всех живущих. Это такое же явление физической жизни, как пульсация Солнца или образование черных дыр. Но, в отличие от физических явлений, события человеческой истории затрагивают (или считается, что могут затрагивать) не просто людские судьбы, а само понимание прошлого и его оценки.
Люди с глубокой древности осознали, что их настоящее — краткий миг и что двигаются они во времени и пространстве как бы спиной назад. Будущее скрыто от них, а прошлое — открыто. Отсюда стремление внимательно вглядываться в это прошлое, стремясь подглядеть будущее. В эпоху Просвещения бытовали мысли, что история — учительница жизни, следуя правильным примерам которой, можно делать правильные шаги в будущее. В век модерна и особенно постмодерна подобных самообольстительных и утешительных мыслей у историков и философов стало гораздо меньше. Еще недавно некоторые мыслители самонадеянно возвещали «конец истории», а теперь такая позиция воспринимается не более чем казус зашедшего в тупик сознания.
Стало ясно, что там, где более или менее целенаправленно действуют люди, функционируют не физические, а общественные законы. А они, как правило, имеют гораздо более сложную структуру и длительность даже в сравнении с политическим, экономическим и правовым устройством общества. Понимание сложности, многомерности и многослойности общественного сознания, его несводимости к современным политическим реалиям заставляет мыслителей на всех уровнях внимательнее присматриваться не к внешним контурам стран и государств, а к неким глубинным явлениям, к тем огромным геологическим платформам, на которых современные государства политические режимы и стоят.
В этой связи попытка понять, где находится крепкий материк, а где идет точка разлома — стремление понятное и в текущих условиях резкого ускорения времени, возвращения времени быстрых и взрывных изменений, вполне объяснимое. Проблема в том, насколько адекватно понимается суть всех этих явлений и насколько адекватно осмысливается глубинное прошлое в разных кругах мыслителей и историков, насколько точно осознаются вызовы времени и транслируются обратно в общество.
«Уже несколько лет Венедиктов и «Эхо Москвы» развивают довольно интересный историко-просветительский проект «Дилетант» — журнал, который призван раскрывать проблемы истории, представлять новый взгляд на спорные вопросы, освещать некоторые закулисные и тайные механизмы политики в прошлом»
Новая неолиберальная повестка или просто авторы чудили в прямом эфире?
Не будем приводить примеры серьезного анализа ситуации и попыток понять вектор движения в будущее. Они есть. Но в Москве и в целом в стране уровень подобного обсуждения недостаточно фундаментален и адекватен. Примером подобного «сниженного» обсуждения могут служить некоторые выступления на радиостанции «Эхо Москвы», например некоторые выпуски передачи «Будем наблюдать» Сергея Бунтмана и Алексея Венедиктова.
Объяснить для себя феномен могу двояко. С одной стороны, сам формат выступления вряд ли дает возможность развернуть аргументацию и глубоко обсудить некоторые проблемы. Здесь важно набросить несколько утверждений разной доказательной силы, давая слушателям потом разбираться, что это такое было и какие смыслы вкладывали авторы передачи в свои странные заявления. Но сам вброс состоялся, и его обсуждают. Хотя и познавательность этой информации сомнительна, публика вынуждена гадать — это какая-то новая неолиберальная повестка или просто авторы чудили в прямом эфире?
С другой стороны, сама подача материала и контекст заставляют думать, что мы имеем дело именно со вторым. Дело в том, что уже несколько лет Венедиктов и «Эхо Москвы» развивают довольно интересный историко-просветительский проект «Дилетант» — журнал, который призван раскрывать проблемы истории, представлять новый взгляд на спорные вопросы, освещать некоторые закулисные и тайные механизмы политики в прошлом, причем делая это не в форме длинных текстов, а в виде коротких, лаконичных, точных и богато иллюстрированных материалов. Такой формат привлекает внимание не только дилетантов, но и профессиональных историков. Сам читаю номера этого журнала с большим интересом, хотя некоторые из них содержат искажения и неверные сведения, например относительно татарской истории. Но за яркую подачу, стремление дать взвешенный и несколько отстраненный взгляд на прошлое, акцент внимания на страницы минувших времен, которые не попадают на страницу популярных журналов, все можно понять и простить.
Но недостатки этого журнала суть продолжение его достоинств. Интересное, клиповое изложение, стремление дать четкие и объективные характеристики людям и событиям — все это заражает простотой и стремлением вместо серьезного обсуждения глубоких корней, прорастающих из-под глыб прошлого, современной политической повестки давать на все сложные вопросы такие же клиповые ответы. Ловушка простого объяснения сложных явлений явно сквозит в некоторых выступлениях авторов на «Эхе Москвы» и особенно его главного редактора Венедиктова. Он полагает, что за этим есть некая оригинальность, взрывная сила новизны. Но в реальности за ней только хлопок без огня, цвета и запаха.
Снова используется история татар
Почему же для подобного хлопка в очередной раз используется история татар или, вернее сказать, та часть нашей общей российской истории, в которой татары играли ведущую роль как созидатели и организаторы нового евразийского пространства? Ответ на данный вопрос потребовал бы особого экскурса в историографию, геополитику и идеологию, поэтому ограничимся указанием на то, что в последние годы Улус Джучи (или Золотая Орда) стало важной и актуальной темой у российских мыслителей. Средневековое евразийское государство внезапно оказалось не только национальным (в этнополитическом и концептуальном смыслах) татарским государством, но актуальным политическим дискурсом в современной России.
Золотая Орда вдруг стала центром коловращения и турбулентности общественной мысли. То вдруг политолог Дмитрий Орешкин посвящает целую передачу мнимым аналогиям, сравнивая экономическую систему сталинского Советского Союза с его крепостным колхозным крестьянством и гулаговским рабством, шарашками для чудом выживших инженеров и ученых с хозяйствованием Монгольской империи. Не стану даже говорить, что никакой компаративистики тут нет, это просто тот же самый метод дилетантизма, когда политолог, ничтоже сумняшеся, полагает, что его банальной эрудиции достаточно для сравнительных исследований. Определенно нет. Вызывает глубокую печаль, что стиль дилетантства в виде просветительского приема проникает в современный политический дискурс, искажая реальную историю.
В этом же ключе произошла небольшая дискуссия во время передачи на «Эхе» в ответ на вопрос о Крыме как исконно русской территорией еще до образования Руси. В ответ Венедиктов пускается в довольно нелепые объяснения о том, что геополитика является не наукой, а политикой, а историческая политика — это орудие политиков, а не инструментарий историков. В качестве примера он указывает на то, что Киев («мать городов русских») вообще находится за пределами современной России. И совсем уже ернически оба ведущих сообщают, что русские и татары свергли власть Киева, освободившись от власти Украины.
В этом коротком пассаже удивительным образом затесалась ошибка — авторы не знают, когда монгольские войска взяли Киев (то ли в 1241 году, то ли в 1242-м). Но это показывает, что главред радиостанции просто не читает журнал, который издает. Дело в том, что специальный номер «Дилетанта» (февраль 2021 года, №62) был посвящен теме «Русь и Орда», в котором прямо и в соответствии с фактами указано, что Киев был взят и разорен в декабре 1240 года. Особой беды в том, что Венедиктов плохо разбирается в истории, нет. Но для глубокомысленных заявлений о прошлом следовало бы ее знать хотя бы в объеме средней школы. Если не принимать во внимание общую глупость описанного диалога, то приходится признать, что авторы слишком сильно заигрались в дилетантизм, превратив его в универсальный идеологический конструкт, позволяющий творить с историей все, что дилетантской душе будет угодно.
По мнению Венедиктова, есть некий символ татарского города, который служит имперским центром для Руси и Орды
Далее Венедиктов пытается развернуть некую идеологему, которая, видимо, по его мнению, позволяет избежать разговора о Крыме и «крымском синдроме», перенаправляя всю эту идеологическую турбулентность в другую сторону. Он пытается (осознанно или по наитию) сконструировать некую квазиисторическую реальность в виде Казани как столицы нашей страны, где правил первый титулованный цезарь и царь Батый. Объясняя темный смысл своего пассажа, ведущий апеллирует к политике. Цитата: «История становится именно орудием политики. И мы просто должны это понимать, пожимать плечами и говорить: „Ну вот теперь такая концепция“». Возможно, такая концепция и возникла в неких умах московских геополитиков, даже поверю, что создавали ее такие же дилетанты, что и Венедиктов с Бунтманом. Но тот факт, что ее кто-то принял и высказал, не освобождает от ее пристального изучения, тем более что она напрямую связана с историей и концепцией татар.
В этой фразе все безнадежная ошибка, и в ней сквозит «бездна премудрости». Начнем с того, что первой столицей Улуса Джучи (Золотой Орды) была не Казань, которая в то время была небольшой крепостью на границах булгарской земли, а Болгар. В нем чеканились первые монеты от имени великого хана и была ставка Бату (именно так звучит имя правителя на монгольском языке и так оно зафиксировано в официальных источниках; имя Батый является усвоенной русской книжной формой, воспринятой через тюркский язык). Под названием Казани, видимо, следует понимать некую условность. Грубо говоря, переосмысливая и домысливая за Венедиктова, есть некий символ татарского города, который служит неким имперским центром для Руси и Орды. Забавный геополитический полет мысли, учитывая, что еще совсем недавно Золотая Орда для русской истории являлась паразитическим внешним фактором, который душил и давил русскую культуру и государственность.
Бату не был ни царем, ни ханом
Еще более сложной покажется реальность, когда мы обратимся к титулатуре Бату. Дело в том, что вопреки расхожим и часто употребляемым шаблонам, Бату не был ни царем, ни ханом. Хотя он являлся внуком Чингисхана и наследником его старшего сына, титуловаться ханом (каганом) он не мог, поскольку великий хан был один, а избиралась кандидатура на особом курултае. Бату был потенциальным ханом и иногда историки для удобства так его и именуют, но это понятная профессионалам условность. В реальности его титул можно было перевести как «царевич», что делают историки-востоковеды.
Следует сказать и в целом о восприятии на Руси Бату и его власти. Подчеркну, что источники на этот счет крайне скудны. На Руси титул «царь» иногда употреблялся в публицистике, но никогда не являлся официальным титулом. Позднее, после падения Константинополя под натиском крестоносцев в 1204 году и завоевания русских княжеств монгольскими ханами, произошел перенос данного термина на великих ханов. Сам анализ употребления термина «царь» в русских источниках второй половины XIII века показывает, что смыслом и содержательной основой этого титула был тот факт, что данный правитель не имеет над собой иного сюзерена. В этом смысле до того момента как Менгу-Темур в 1269 году на курултае в Таласе не отказался принимать власть узурпатора Хубилая, правители Улуса Джучи правили от имени великих ханов. Именно с этим были связаны факты сложных взаимодействий великих русских князей, которые, несмотря на доброе расположение Бату и его наследников, вынуждены были ездить в Каракорум ко двору великого хана, чтобы утвердить ярлыки на княжение. Именно великий хан на Руси именовался «кан» или «кановичи» — позднее появится слово «царь».
После того, как Улус Джучи получил самостоятельность, а его правитель стал самовластным ханом, он стал именоваться в русских источниках царем. Позднее, в период смуты 1360–1380 годов, коллизии между наследными царями-ханами и правителями, мыслившими себя равными этим ханам, привели к тому, что московские правители стали считать себя не менее знатными, чем некоторые золотоордынские аристократы. Постепенно шел поворот в сторону обретения самовластия, которое завершилось в 1547 году, когда молодой великий князь Иван Васильевич был коронован царем, став вровень с ханами Улуса Джучи. Но в период правления Бату в Улусе Джучи огромной Монгольской империи до этого еще было очень далеко.
Одним словом, возможно, в Москве и есть какая-то новая концепция организации имперского пространства, к которой Болгар и татарская история имеют некоторое отношение, но пока из путанных и местами довольно дилетантских рассуждений либеральных мыслителей ничего не следует. Татарская историография имеет собственную логику и этапность, свою историческую логику, и отказываться от них не считает нужным. Старайтесь лучше, господа либералы!
Искандер Измайлов
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 346
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.