В понедельник, 9 августа, Верховный суд России рассмотрит жалобу КПРФ и Павла Грудинина на решение ЦИКа об исключении предпринимателя из федеральной части списка кандидатов партии на выборы в Госдуму. Напомним, что директор ЗАО «Совхоз имени Ленина» (Ленинский район Московской области) шел в этом перечне под номером три — после лидера КПРФ Геннадия Зюганова и летчика-космонавта Светланы Савицкой. О своих ожиданиях, связанных с предстоящим вердиктом, об отношениях с властью и бывшей женой, о борьбе с рейдерами, а также о том, что может спасти страну от «русского бунта», Грудинин рассказал в интервью «БИЗНЕС Online».
Павел Грудинин: «Ждать каких-то противоправных действий от КПРФ или от наших союзников по меньшей мере странно»
«Когда судебная система контролируется, можно сделать все что угодно с любым человеком или предприятием»
— Как настроение, Павел Николаевич?
— Могло бы быть и лучше, честно говоря. Помните песню Высоцкого: «Обложили меня, обложили…»? Оппозиция у нас раньше делилась на системную и несистемную, но сейчас и против системной репрессии начались. И я не понимаю, в чем их причина. Зачем расправляться с нашими достаточно, скажем так, лояльными, не экстремистски настроенными кандидатами? Ждать каких-то противоправных действий от КПРФ или от наших союзников по меньшей мере странно.
— Может быть, все дело в том, что власть действует последовательно: разобралась сначала с несистемной оппозицией, а теперь взялась за тех, кто находится на краю политсистемы — за вас?
— Не знаю… Мне кажется, силовых структур у нас уже столько и в них работает такое количество народу, что им просто нечем заняться. А они же должны что-то делать, как-то оправдывать свое существование.
— Думаете, силовые структуры действуют по собственной инициативе, без отмашки сверху?
— Уровень дел может быть разным. Понятно, что по таким персонажам, как я, без отмашки сверху не работают. Но, допустим, в отношении оппозиционера, который вышел с плакатом в каком-нибудь областном центре, никакой отмашки нет. Тут решения принимают уже местные начальники.
— Хорошо, давайте о вашей ситуации. Как считаете, есть у вас шанс вернуться в предвыборную кампанию?
— Моя оценка не так важна, как оценка тех, кто принимал решение о снятии меня с выборов. Понятно, что решение это принималось не в ЦИКе, а гораздо выше. Что будет происходить наверху, какие течения станут превалировать, я не знаю. Если бы все опиралось на закон, то я бы сказал, что у меня стопроцентные шансы вернуться в кампанию. Но поскольку главное у нас сейчас не закон, а мнение руководителя какого-то ранга — достаточно высокого, судя по всему, — то больших иллюзий не питаю.
Мне уже приходилось обращаться в Верховный суд по похожему поводу. 10 лет назад, в 2011 году, когда я выдвигался от КПРФ в Московскую областную Думу, меня обвинили в экстремизме. Я якобы не очень лестно отозвался о лицах кавказской национальности. Не было никаких доказательств того, что я это говорил, но меня сняли с выборов, и в Верховном суде данное решение устояло.
Только через два с половиной года я сумел — в том же ВС — добиться правды, доказать, что я никакой не экстремист. Но в кандидатах, меня, естественно, никто не восстановил: избранная Мособлдума давно работала. Сейчас с большой долей вероятности произойдет то же самое.
«Мне кажется, силовых структур у нас уже столько и в них работает такое количество народу, что им просто нечем заняться. А они же должны что-то делать, как-то оправдывать свое существование»
— Причиной вашего исключения из списка названы представленные Генпрокуратурой документы о том, чтобы вы якобы владеете долей в офшорной компании Bontro. Вы заявляете, что давно не имеете отношения к данному активу. Но вы в этой истории, согласитесь, все-таки заинтересованное лицо. Почему ЦИК, Верховный суд и все мы должны поверить вам, а не Генпрокуратуре — уважаемому государственному органу, функцией которого является надзор за соблюдением законности в стране?
— Между прочим, нам до сих пор не дали ознакомиться с документами, на основании которых сделан вывод о том, что у меня имеется доля в офшоре. В Центральной избирательной комиссии им присвоили гриф «для служебного пользования». Сложно защищаться, когда вы не видите доказательств вашей вины. Но, судя по тому, что я видел на видеозаписи, документами это назвать нельзя. Документ должен иметь соответствующие атрибуты — подпись, печать, апостиль. Здесь же, если вы посмотрите внимательно, ничего этого нет.
Сейчас я покажу вам, как выглядят настоящие документы… Вот подлинный документ из Белиза — первый экземпляр трастовой декларации, где написано, что с 5 апреля 2017 года единственным собственником финансовой компании Bontro является Хмельницкий Сергей Петрович. К нему прилагается перевод, заверенный нотариусом Москвы. Вот выписка из реестра, свидетельствующая о том, что я передал свою долю в компании Хмельницкому.
А это российские документы. Вот требование нашей налоговой инспекции от 2 февраля 2018 года и штраф, выписанный Хмельницкому за то, что он вовремя не сдал отчетность. И там тоже четко написано, что владельцем Bontro является он. Кстати, кандидатом в президенты я, если вы помните, стал в январе 2018-го. Меня тогда проверили, что называется, вдоль и поперек — и ничего, никаких зарубежных активов не обнаружили.
А в декабре 2018 года Хмельницкий вообще ликвидировал эту компанию. Подчеркиваю: не приостановил деятельность, а ликвидировал. Документы о ликвидации также были представлены нашей налоговой службе и никаких вопросов опять-таки не вызвали. С декабря 2018-го компании Bontro юридически и фактически не существует.
Теперь давайте вспомним о том, как развивались события. 13 июля, как пишется во всех релизах, Ирина Игоревна Грудинина, моя бывшая жена, обратилась в Центральную избирательную комиссию с заявлением о том, что у меня имеется в собственности незадекларированный зарубежный актив, не приложив к этому ни одного документа. 14 июля Центризбирком обратился за подтверждением данных слов в Генпрокуратуру. Соответственно, ведомство могло направить свой запрос в Белиз не ранее 15-го числа. А 21-го Генпрокуратура уже подготовила и направила ответ в ЦИК. С учетом выходных и разницы во времени с Центральной Америкой, получается, документы из Белиза были получены в течение одного или двух дней. Скорость совершенно невероятная.
Надо учитывать также, что в Белизе, как в любой другой офшорной юрисдикции, огромное количество регистраторов. Как Генпрокуратура догадалась, кому из них нужно направить запрос, остается тайной. Или она направляла одновременно всем? Но кто тогда ответил? Во всяком случае, регистратор этой компании не мог дать такой ответ, потому что три года назад ее ликвидировал.
— Вы хотите обвинить Генпрокуратуру в подлоге?
— Я не хочу никого обвинять. Это внутреннее дело Генпрокуратуры. Думаю, там необходимо провести служебное расследование. Там же, по идее, строгая отчетность: все запросы, тем более за границу, должны проходить регистрацию. И ответы также необходимо зарегистрировать. Нельзя получить ответ на официальный запрос по каким-то другим каналам, помимо официальных. Согласно нашим законам, доказательства, полученные незаконным путем, не имеют юридической силы.
Можно ли наделить меня собственностью без моего согласия? А ведь получается именно так.
Представьте себе: вы идете на выборы, и тут на вас без вашего ведома оформляют каким-то левым путем счет в заграничном банке. Это, между прочим, достаточно легко сделать.
Потом вы, конечно, докажете, что не имеете к этому счету никакого отношения, но поезд к тому времени уже уйдет.
— Интересная, кстати, технология.
— Таких технологий много. Любого можно обвинить в экстремизме, опубликовав где-нибудь от его имени соответствующую статейку. Или другая технология: проигрывая выборы, ваш соперник намеренно допускает нарушения, и на основании этого выборы отменяются и проводятся заново. Данная схема была использована на последних губернаторских выборах в Приморье, но впервые ее опробовали у нас, в Ленинском районе, когда наша команда КПРФ избиралась в депутаты городского поселения Видное. Сегодня уже ничему нельзя удивляться. Когда судебная система контролируется исполнительной властью, вы можете сделать все что угодно с любым человеком или предприятием.
— В общем, «был бы человек…»
— «А статья найдется». Это как раз о нынешнем времени. Недавний случай: к штрафу за выкрикивание политических лозунгов был приговорен немой человек. Немой за выкрикивание лозунгов! То, что происходит сегодня с судебной системой России, иначе как правовым беспределом не назовешь. Вас могут обвинить в чем угодно, снять с выборов, посадить, отобрать собственность.
«Недавний случай: к штрафу за выкрикивание политических лозунгов был приговорен немой человек. Немой за выкрикивание лозунгов! То, что происходит сегодня с судебной системой России, иначе как правовым беспределом не назовешь»
Офшор — защита от рейдеров
— Раз уж вы сами упомянули вашу бывшую супругу, то вопрос, извините, личного характера. На ум приходит фраза героя Высоцкого из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Наказания без вины не бывает. Ему надо было просто вовремя со своими женщинами разбираться и пистолеты не разбрасывать где попало». Признаете за собой такую «вину»?
— Абсолютно нет. Дело не в моей бывшей супруге. После того как она дала доверенность на действия от своего имени Палихате и Саблину, которые ведут против нас атаку, и стала выполнять все их распоряжения, она перестала быть субъектом отношений. Предъявлять к ней претензии — все равно что обвинять нож, которым убийца нанес смертельный удар.
Ровно 12 лет назад я по ее инициативе покинул свой дом: она решила, что я должен жить отдельно. Я ушел в одном пиджаке. Даже свои личные вещи до сих пор не могу забрать. Ирина Игоревна сама, кстати, неоднократно говорила — в том числе в телепрограммах, в которых принимала участие, — что это являлось ее инициативой. Другое дело, что, когда она изменила свое решение, я возвращаться не стал.
И никаких «тайных любовниц», уточню, не было. У нас же сельская территория — все друг о друге все знают, ничего невозможно утаить. Я живу совершенно открыто. Свою нынешнюю спутницу встретил лишь спустя два года после ухода из семьи. У нас двое прекрасных детей — одной девочке 9, а другой 7 лет. И я абсолютно счастлив в семейной жизни.
Ну а потом моя бывшая жена подала в суд на раздел имущества. Я категорически был против этого — считал, что мы можем договориться. Акционеры совхоза предлагали ей свыше 100 миллионов рублей отступных. Но ей этого показалось мало, и она сошлась с рейдерами, которые уже год как таскали нас по судам.
В процитированном вами фильме есть, кстати, и такая фраза: «Тут у него любовь с интересом». В данном случае это, кажется, «месть с интересом» — с попыткой захвата предприятия.
Нас обложили со всех сторон, но мы все-таки правильно построили схему защиты. Выжить сложно, но все равно барахтаемся, что очень раздражает наших оппонентов. Они нас уже и так и эдак… Чего только не происходило! Со всех сторон наезжали. А мы все никак не сдаемся.
— Ну а без заграничных офшоров, пусть и закрытых, неужели нельзя было обойтись?
— Это элемент защиты от рейдеров. Первую атаку на нас предприняли в 2003 году, сразу после выхода закона об обороте земель сельхозназначения. Когда земля стала товаром, все хозяйства оказались под ударом.
Как действовали рейдеры? Скупали паи или акции. После этого убирали прежнее руководство и, оставив себе только землю, банкротили предприятие.
Наше предприятие тоже пытались захватить. Поэтому, чтобы обезопасить себя, мы были вынуждены консолидировать акции и организовали компанию, имевшую собственника в офшоре. Спрятали, короче говоря.
Мы действительно народное предприятие, потому что никогда не платили дивиденды по акциям. Деньги шли на повышение заработной платы работникам, модернизацию производства, социальные программы, строительство детских садов, школ, поликлиник… Если я вам покажу наш коллективный договор, вы обалдеете! Там такие нормы соцподдержки, что «Газпром» отдыхает.
А если ты не платишь дивиденды, смысл владения акциями только один — выборы директора. У данного офшора не имелось даже расчетного счета. Могу даже показать документ, где написано, что расчетный счет отсутствует. То есть это был не более чем страховочный механизм.
Ну а потом, когда рейдеры зашли уже с другой стороны, такая страховка потеряла смысл. Компанию закрыли, а акции раздали акционерам.
«Кто придумал НЭП — новую экономическую политику? Разве не Ленин и Сталин? Кто создал такое количество кооперативов? 40 процентов ширпотреба в СССР создавалось не государственными структурами, а кооперативами»
«Теперь я скорее антимиллиардер»
— Каким бы народным ни было предприятие, у него имеются собственники. И одним из основных собственников совхоза являетесь вы. С точки зрения ваших оппонентов уже сам факт того, что в первых рядах КПРФ находится «миллиардер» и «олигарх», является компрометирующим. Мол, Ленин и Сталин такого бы не одобрили, испортилась Компартия, несите другую.
— А кто придумал НЭП — новую экономическую политику? Разве не Ленин и Сталин? Кто создал такое количество кооперативов? 40 процентов ширпотреба в Советском Союзе создавалось не государственными структурами, а кооперативами. А колхозы? Это ведь тоже не государственная, а коллективная собственность. Поэтому с точки зрения идеологии никаких противоречий здесь нет.
Что же касается «миллиардера-олигарха»… Поищите другого капиталиста, который жил бы в одном доме со своими работниками. Какой я капиталист, если никогда не получал дивидендов по своим акциям! Весь мой доход состоит из зарплаты директора совхоза. Да, доход высокий, акционерное общество очень хорошо платит мне за работу, но никаких миллиардов нет и никогда не было.
На президентских выборах 2018 года из 8 кандидатов я являлся всего лишь четвертым или пятым по доходам. По тем, по крайней мере, что были задекларированы. Но у меня других и не имелось — вывернули тогда меня всего наизнанку.
Интересный, кстати, момент: зарубежными счетами наши политики и чиновники не имеют права владеть, а заграничной недвижимостью обладать могут. Но как содержать недвижимость без счета? Как оплачивать коммунальные услуги, платить налоги? Поэтому все это большое лукавство. Если ты угоден власти, ты можешь владеть, чем хочешь, а если не угоден — найдут даже то, чего у тебя нет.
Ну а теперь я скорее антимиллиардер.
— Что это значит?
— Есть решение суда, согласно которому я якобы причинил своему совхозу ущерб в размере более миллиарда рублей. Никаких оснований для такого вердикта не было и нет. Все документы, что деньги пришли в хозяйство, представлены, но суд их проигнорировал.
Теперь я невыездной: поскольку на мне висит миллиардный долг, не могу выехать за границу. Арестованы все мои счета в банках, принадлежащие мне акции совхоза и мое имущество… Все это, разумеется, тоже часть сценария рейдерского захвата так называемых золотых земель совхоза имени Ленина.
Мы никогда не сможем договориться с рейдерами, потому что воспринимаем землю как средство производства, а они — как товар, который можно продать и на этом заработать.
Я, кстати, выступил в свое время с инициативой: предложил государству национализировать землю сельхозназначения и дать ее сельхозпроизводителям в аренду на 99 лет. Чтобы никто к нам не приставал. Но никакого ответа, естественно, не получил.
«Давайте честно: мне кажется, я не представляю для власти никакой угрозы. Вообще никакой. Я обыкновенный директор предприятия, предприниматель»
«Если хочешь испортить свое прошлое — стань кандидатом в президенты»
— Неравнодушное отношение к вам в высоких кабинетах чувствуется весьма отчетливо. Это признают даже близкие к власти эксперты. Некоторые, например, писали, что, включив вас третьим номером в свой список, КПРФ «выстрелила себе в ногу» — мол, власть не простит подобного своеволия. Но вот по поводу причин такого отношения единого мнения нет. Какова ваша версия: когда все это началось и с чем было связано?
— Давайте честно: мне кажется, я не представляю для власти никакой угрозы. Вообще никакой. Я обыкновенный директор предприятия, предприниматель. У меня нет, скажем так, покровителей на Западе. И не имеется серьезного материального ресурса — я не могу консолидировать деньги для проведения, к примеру, каких-то протестных акций. Я прозрачен и открыт. В последнее время у меня сложилось впечатление, что власти знают обо мне даже больше, чем я сам.
Но есть определенная категория людей, которые хотят доказать своему начальнику, что без них не обойтись. Стремятся показать, что они «стоят на страже». Поэтому сначала придумывают опасность, а потом ее «предотвращают». Может быть, это сработало?
Ну и одновременно нужно было освоить деньги, выделяемые на черный пиар. Это же огромные суммы и, соответственно, большие возможности для распила.
— Считается тем не менее, что наверху забеспокоились, когда после выдвижения в президенты в 2018 году ваш рейтинг резко рванул вверх.
— Ну наверное. До Нового года меня тогда выпустили в три эфира центральных каналов. А после этого никуда уже не пускали. Обо мне начали рассказывать гадости по всем каналам, а я даже ответить не мог.
Я тогда думал только об одном: как дожить до 18 марта, дня голосования? Чтобы наконец закончилась вся эта хрень.
Но 18 марта прошло — и ничего не закончилось. Если хочешь испортить свое прошлое — стань кандидатом в президенты.
Думаю все же, что беспокою их не столько я как субъект, сколько усиление левых настроений в обществе. Преследуют, повторяю, не только меня: идет тотальное наступление на левые силы. Ивану Ивановичу Казанкову (директор СПК «Звениговский», Республика Марий Эл, первый секретарь марийского республиканского комитета КПРФ — прим. ред.) ни за что дали 2 года условно. Николая Бондаренко (депутат Саратовской областной Думы, кандидат в депутаты Госдумы от КПРФ — прим. ред.) пытаются обвинить в распространении экстремистских материалов. Андрей Левченко (бывший лидер фракции КПРФ в Законодательном собрании Иркутской области — прим. ред.) скоро год как сидит в тюрьме. Николай Николаевич Платошкин осужден по надуманному обвинению на 5 лет условно. Сергей Удальцов… Этот список можно продолжать.
— Были ли тогда, в президентскую кампанию 2018 года, и сейчас какие-то сигналы сверху, разговоры с вами в стиле — не удержусь, процитирую еще один известный фильм — «ты туда не ходи, ты сюда ходи»?
— Нет, никаких разговоров на данную тему со мной никто не вел.
«У нас очень доверительные отношения с Геннадием Андреевичем Зюгановым»
«И Путин, и Навальный говорят, что Россия — это великая страна»
— А во время нынешней думской кампании с руководством КПРФ? По слухам, коммунистам прямым текстом говорили, чтобы не включали вас в список.
— Это неправда. У нас очень доверительные отношения с Геннадием Андреевичем Зюгановым — он сказал бы мне о подобном. Нет, никаких сигналов не было. Ну если не считать рейдерской атаки. Но если кто-то скажет, что за рейдерами стоит администрация президента, я ему не поверю. Потому что тогда все произошло бы гораздо быстрее. С нами разделались бы в два счета.
— Есть также версия, что приговор себе как политику, ну по крайней мере политику федерального уровня, вы подписали, когда с одобрением отозвались о Навальном, о его антикоррупционных расследованиях. Кто-то там, наверху, решил, что вы, так сказать, одного поля ягоды.
— Такие версии можно плодить сотнями. Что «приговор себе я подписал», когда положительно высказался о Сталине, когда вышел из «Единой России», когда стал кандидатом в президенты… Вообще все подобные версии рождаются, на мой взгляд, в правящей элите. А потом их раздают прикормленным экспертам, чтобы те их озвучивали. Как в воду бросают камень, чтобы посмотреть, какие пойдут круги, так и тут: кинули и смотрят — какая будет реакция.
Теперь вот версия: «сказал хорошо о Навальном». Но я не вижу здесь никакой проблемы. Если я хорошо отзываюсь о каких-то словах человека, это не значит, что я абсолютно согласен с ним. Ведь и Владимир Владимирович Путин призывает к борьбе с коррупцией. И Путин, и Навальный говорят, что Россия — великая страна. Но это совсем не означает, что Путин и Навальный одного поля ягоды.
Если исходить из идеологических критериев, Навальный как раз ближе к власти. Он не социалист, не поддерживает левые идеи.
И Навальный придерживается либеральных принципов, и у «Единой России» либеральные принципы.
— Ну о либерализме ЕР можно, конечно, поспорить, как и о взглядах Навального. Даже некоторые представители руководства КПРФ признают, что он значительно полевел в своей повестке в последнее время.
— Ну так все полевели в своей повестке в последнее время! Все без исключения, в том числе лидеры капиталистических стран. Не надо делать из Навального фетиш. Говорят, что он политический заключенный. А я отвечаю: слушайте, а среди нас, левых, сколько таких заключенных? Никого нельзя преследовать за политические взгляды.
«С Владимиром Вольфовичем у нас свои отношения: мы знакомы очень давно, он уже 14 лет ездит к нам на сбор земляники. Знаете, есть два Жириновских. Один появляется, когда включается камера, а другой — совершенно нормальный, адекватный человек»
«Сейчас меня гораздо сложнее посадить. Слишком большой будет резонанс»
— Давайте теперь о том, что будет дальше — с Родиной, с нами и с вами. Владимир Жириновский недавно призвал КПРФ не втягивать «замечательного хозяйственника» Грудинина в политику. Зачем, мол, «подвергать его опасности»? Не ко всем заявлениям Владимира Вольфовича можно относиться серьезно, но это выглядит совсем не шутовством, скорее предупреждением. Не хотите прислушаться к «голосу разума»?
— С Владимиром Вольфовичем у нас свои отношения: мы знакомы очень давно, он уже 14 лет ездит к нам на сбор земляники. Знаете, есть два Жириновских. Один появляется, когда включается камера, а другой — совершенно нормальный, адекватный человек. Кстати, Жириновский — единственный из политиков, кто извинился передо мной за то, что говорил о моих несуществующих миллиардах.
Что касается этого высказывания, то Владимир Владимирович, по сути, хочет сказать, что единственная моя проблема в том, что я оппозиционный политик. И здесь он, конечно, неправ. Приведу простой, но доходчивый пример. У нас в районе, не считая нас, имелось 15 сельскохозяйственных предприятий с достаточно сильными, опытными руководителями.
Данные руководители ни в чем не противоречили власти, были близки к «Единой России». Тем не менее все эти предприятия прекратили свое существование. Схема везде оказывалась одной и той же: ушлые «эффективные собственники» скупали паи и акции, выводили землю в закрытые паевые фонды и банкротили хозяйства.
А мы в этом году отметим 103 года с момента основания предприятия. Средний месячный доход наших работников превышает 100 тысяч рублей — это без учета зарплат главных специалистов. И к нам вся Россия ездит учиться новым технологиям.
— Вы хотите сказать, что ваша политическая деятельность не снижает, а повышает шансы предприятия?
— Если бы я не стал кандидатом в президенты, если бы не защита Геннадия Андреевича Зюганова и КПРФ, то совхоза, думаю, уже не было бы. А я сегодня сидел бы в тюрьме. Так называемый гринмейл (шантаж — прим. ред.), недружественное поглощение, в нашей стране чаще всего осуществляется через возбуждение уголовных дел. Зачем мучиться, договариваться, судиться? Возбудил дело, арестовал человека по надуманному предлогу — и отжимай собственность. Знаю, что и со мной дважды пытались разобраться таким образом. Но сейчас меня гораздо сложнее посадить. Слишком большой будет резонанс. Хотя, как говорят в России, от сумы да от тюрьмы не зарекайся.
— Меня удивила фраза из заявления президиума ЦК КПРФ: мол, решение исключить вас из списка по своим последствиям «может встать в один губительный ряд с ельцинским запретом КПСС и расстрелом Верховного Совета». Получается, партия настраивается не на реванш, не на победы, а на поражение и даже на полный разгром. Разве не так?
— Речь здесь идет о том, что практика сведения счетов с политическими оппонентами достигла уже какого-то запредельного уровня. А выборы превратились… Поскольку у нас сейчас идет Олимпиада, сравню это с забегом.
Только стартовали, вдруг кто-то берет пистолет и стреляет в ногу каждому из оппонентов «Единой России». А на финише еще сидит судья, который не признает ничьих побед, кроме победы партии власти.
— Понятно. Но, похоже, у КПРФ нет никакого приема против такого лома.
— Нет, есть. Но это самый страшный прием, который только может быть в России. Весь данный негатив накапливается, накапливается… А потом возникает последняя капля. Неважно какая. Например, в Петроград 100 лет назад не завезли дешевого хлеба, и женщины вышли на улицы. Потом к ним присоединились сидевшие без заказов рабочие, и началось стихийное движение, переросшее в революцию.
«Геннадий Андреевич — мудрый человек. Он абсолютно не приемлет «уличной» политики. Этим объясняется, кстати, и его нелюбовь к Навальному. В чем я с Зюгановым солидарен»
«Если люди выйдут на улицу, обратно их уже не загонишь»
— То есть хотя Зюганов постоянно подчеркивает, что Россия исчерпала лимит на революции, она от них все-таки не застрахована?
— Геннадий Андреевич — мудрый человек. Он абсолютно не приемлет «уличной» политики. Этим объясняется, кстати, и его нелюбовь к Навальному, в чем я с Зюгановым солидарен. Если ты занимаешься политикой, то не должен, как поп Гапон, провоцировать людей на противоправные действия. Есть такое понятие «ответственный политик». Это политик, который отвечает за свои действия. Приглашать людей на несанкционированные акции нельзя, это табу. Ты добейся санкционированного митинга и тогда уже приглашай.
Но Геннадий Андреевич сказал также, что власть сама все делает для того, чтобы произошла радикализация протеста. Потому что когда полное бесправие, когда невозможно законными методами защитить свои права, человек начинает бороться за свои права с булыжником в руках.
— А еще Зюганов заявил недавно, что предстоящие выборы — последняя возможность для граждан страны изменить ситуацию в стране с помощью бюллетеня.
— Абсолютную правду сказал Геннадий Андреевич! Предел терпению человеческому, судя по всему, близок. Ну это ведь уже жуть какая-то. Бесправие абсолютное, всех загнали в кредитную кабалу, нет никаких перспектив — ни у стариков, ни у молодежи… Молодежь вообще считает, что жизнь удалась лишь у тех, кто бросил Родину и уехал за границу. 70 тысяч молодых ученых покинули страну только за последние два года! Это же катастрофа! Можно сколько угодно рассказывать о том, что собрали больше налогов в стране. Но с кого собрали-то? С нищего населения и предпринимателей, которые еле дышат.
Вы не чувствуете, кстати, что мы с вами превратились фактически в крепостных? Денег хватает только на то, чтобы поесть и отопить жилище. А работаем столько, сколько нам скажут. Захотят — посадят нас на самоизоляцию. Захотят — скажут: ну ладно, гуляйте, но не сильно. Вот здесь можете ходить, устроим мероприятие в «Лужниках» — там ни масок не нужно, ни социальной дистанции. А если что-нибудь устроите без нас — пойдете по этапу.
На вашем месте не так давно сидел мой товарищ, Василий Александрович Мельниченко, известный свердловский фермер. Он вообще у нас такой, как говорят в подобных случаях, ходячий афоризм. И он произнес фразу, которая, на мой взгляд, максимально точно выражает нынешние общественные настроения: «Главная национальная идея русского народа — пережить эту власть».
Может случиться так, что власть дотолкает нас до революции.
Политика, как говорил Ленин, это концентрированное выражение экономики. Данная экономика, абсолютно бездарная, если ее не изменить, рано или поздно приведет к политическим волнениям. А если люди выйдут на улицу, обратно их уже не загонишь. Это тебе не Франция, которая, побастовав, садится обратно в свои бистро.
Но хорошо от подобного не будет никому. Как верно сказал Пушкин, нет ничего более бессмысленного и беспощадного, чем русский бунт. Когда случится русский бунт, пострадают все без исключения. Это здание рухнет вместе с нами, всех погребет под собой — и власть, и оппозицию.
Поэтому-то мудрый политик Зюганов и говорит: «Ребята, остановитесь, пока не поздно! Измените курс, спасите страну!» Еще есть возможность для этого — легитимно провести выборы.
— Знаю, что вы не любите отвечать на вопрос, пойдете ли на следующие президентские выборы. Но все же это возможный сценарий?
— У меня нет иллюзий: сменить власть на выборах на данном этапе невозможно. Система выстроена так, что все решают элиты. Но, как знать, может быть, ситуация сложится так, что они сами попросят меня, чтобы я участвовал. Потому что выбор-то невелик, и я для них, по большому счету, не самый плохой вариант.
Как-то на одной телепередаче меня спросили, могу ли я дать команду на расстрел? Мол, иногда такие жесткие меры необходимы: лучше расстрелять несколько человек, чем обречь на гибель миллионы. Я ответил: «Не знаю, может быть, и так. Но я никогда не дам команду на расстрел». И никогда не стану призывать выходить на улицы и бить полицейских. Я другой человек.
Но в ваших словах я слышу еще один вопрос: не напугали ли тебя так, что тебе вообще уже ничего не хочется?
— И как, не напугали?
— Не боится только сумасшедший. О себе я не особенно беспокоюсь. Жил в общем неплохо. Очень много сделал для своего предприятия, мне есть чем гордиться. Но они нашли у меня слабое место — берут в заложники родных и близких. Против моих друзей стали возбуждать уголовные дела, у детей отбирают имущество, «полощут» их в средствах массовой информации… Если честно, уже достали. Но это не значит, что мы сдадимся. Будем биться до последнего. А там — как повезет.
Павел Николаевич Грудинин родился в 1960 году в Москве.
Окончил Московский институт инженеров сельскохозяйственного производства в 1982-м по специальности «инженер-механик». В 2001-м получил диплом юриста в Российской академии госслужбы.
Всю жизнь работает в совхозе им. Ленина в Ленинском районе Московской области. С 1982 по 1989 год занимал должность заведующего механическими мастерскими совхоза. В 1990-м избран заместителем директора, а в 1995-м — директором совхоза. Владеет более чем 40 процентами акций предприятия.
В 1997 году впервые был избран депутатом Московской областной Думы и оставался им до 2011-го.
В 1999-м вступил в партию «Единство», позже преобразованную в «Единую Россию».
В 2000-м являлся доверенным лицом Владимира Путина на его первых президентских выборах.
С 2017 по 2019 год— председатель Совета депутатов городского поселения Видное.
На выборах президента России 2018-го был выдвинут кандидатом от КПРФ. Занял второе место, набрав около 12% голосов. За Грудинина проголосовали более 8,5 млн избирателей.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 168
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.