Традиция «белого человека в Америке»: каков реальный возраст Набережных Челнов?

10 августа Набережные Челны на Дне города отпраздновали свое 395-летие

С датировкой основания городов зачастую складывается парадоксальная ситуация

10 августа Набережные Челны на Дне города отпраздновали свое 395-летие. Возможно, скоро Татарстан ожидает круглая дата второго по значимости города республики. Казалось бы, красивый возраст. Прекрасно, что челнинцы чтят не только историю, связанную с КАМАЗом, у города есть многовековая история своего поселения.

За почти 400-летний отсчет принята дата основания Чалнинского починка на территории Элеваторной горы, находящейся в границах современных Челнов. Место для города особенное, это совсем не челнинский «комплекс», здесь другая энергетика и память места. Сейчас именно в основании тут починка видятся истоки города. Видимо, первое сохранившееся письменное упоминание о 1626 году и есть основа основ для вынесения вердикта о датировке Челнов.

Т. е. остальная история территории оказывается за бортом. Немудрено. С датировкой основания городов зачастую складывается парадоксальная ситуация. Есть подход, по которому главное — иметь документ с упоминанием населенного пункта, а все, что раньше и не имеет подобного упоминания, — видимо, не история. И неважно, была ли это просто сторожевая крепость (как в случае с 1147 годом и Белокаменной), починок, деревня или уже сложившееся крупное поселение. Иногда поэтому некоторой аудиторией не признается тысячелетие Казани, хотя официальная наука доказала все детально, что поселение было не просто военным булгарским форпостом, но и как минимум торгово-ремесленной факторией. В этом отношении тысячелетие Казани — более осмысленная с разных сторон датировка, нежели желание других опереться лишь на письменное упоминание. У Казани, Елабуги прекрасный опыт обоснованного «углубления» своей истории, но Набережные Челны решили опереться на иную традицию. Это словно традиция «белого человека в Америке», которая начинает историю  с мифической колонизации, в которой канувшая в Лету цивилизация с ее крепостями, дворцами и непонятными письменами не принимается во внимание, а единственным источником истории служат записки завоевателей.

Касаемо возраста Набережных Челнов. Еще историк-краевед ХIX века Р. Г. Игнатьев описывает ногайское городище, ногайский вал на Мысовой горе (современная Элеваторная гора). В устной истории рассказы о городище также имели место быть. Вплоть до окончания российской Смуты в начале ХVII века ногаи прочно присутствовали в Закамье, являя собой постепенно распадающееся государственное образование, которое, однако, долго представляло для Московского государства и его «украйн» грозную силу. На Мысовой горе в 1650-м появляется Чалнинский городок (для сегодняшнего дня, похоже, важно, что это именно городок) как часть формируемой засечной черты, обращенной в том числе и против ногаев и их кочевых, более опасных противников — джунгар. Т. е. одни ушли, другие пришли. Непрерывность существования поселения практически имеется. Но даже если история проживания здесь людей прерывается (ненадолго!), то почему это должно быть поводом для того, чтобы «обнулять» дату появления города?

Отдельный момент в челнинской истории — это история названия города

И это притом что существовало булгаро-татарское поселение, так называемое Яр-Чаллынское городище, которое могло представлять собой, по мнению археологов А. Багавиева, А. Нигамаева и Ф. Хузина,  единый комплекс с Усть-Челнинским селищем на противоположном берегу реки Челнинки и «являться центром данной округи». Они отмечают еще и «наслоение, связанное с функционированием болгаро-татарского поселения» (XIII–XVI века). При этом: «Внутренняя территория поселения могла заселяться уже в позднедомонгольский период. Кроме ранее выявленного Е. Казаковым Усть-Челнинского селища, на территории и в окрестностях современного города известны и другие памятники булгаро-татарского времени — Орловское, Самоскаковское, Кзыл-Тауское селища и др. (Р. Фахрутдинов)».

Достойный список поселений, особенно в преддверии 1100-летия принятия ислама булгарами. Что же это такое, если не история Набережных Челнов? Для чего стесняться ее? Непонятно, зачем сужать так свою историю и начинать ее с какого-то мифического «освоения края». В Набережных Челнах есть прекрасный краеведческий музей с хорошей экспозицией по древней истории, проведено немало археологических экспедиций. Уже все есть. Казалось бы, бери и «удлиняй» историю города. К тому же Чалнинский городок, «разорванный» с дальнейшей историей Набережных Челнов и просуществоваший совсем недолго (изменилась география засечной черты), все-таки вносит свой вклад в возраст Челнов, а вот ногайское городище — нет. Да, возможно, конструируемые бравые казаки — это часть челнинской истории, но никак не ее начало!

Маленькое «но» относительно ногайского городища. Известный исследователь золотоордынской и постордынской истории, автор многостраничной истории Ногайской Орды Вадим Трепавлов, основываясь на источниках, считает, что самостоятельно ногаи пытались, но не смогли построить свои города. В случае с ногайским городищем на территории Набережных Челнов или мы имеем дело с уникальным явлением ногайского «градостроительства», или (что вероятнее всего) — со сторожевым городским поселением Казанского ханства, занятым после его падения обитавшими здесь кочевыми ногаями. Т. е. оно могло функционировать в период Казанского ханства, в том числе с целью наблюдения за ногаями.

Отдельный момент в челнинской истории — это история названия города и его возможная связь с Чаллынским городищем ХII–ХVI веков в нынешнем Рыбно-Слободском районе, который в 1553–1556 годах являлся «последней столицей Казанского ханства». Возможно, как это бывало, поселение и его жители просто переехали, сохранив на новом месте имя своего населенного пункта. В целом название «Чаллы» в татарско-тюркской топонимике встречается довольно часто.

Мы имеем дело с боязнью «ногайского фактора» и нежеланием видеть башкирские пласты истории?

Кстати, не раз уже отмечалось, что завоевание Казани Иваном Грозном не означало покорение всей территории ханства даже через 70–80 лет. О полном «освоении» можно говорить с уверенностью лишь после того, как построенная в середине ХVII века Закамская засечная черта и ее старо-новые города (например Билярск) оказались внутри Российского государства, перестав функционировать как оборонительный укрепрайон против «сансыз ногай» (бесчисленных), башкир, каракалпаков и последних грозных кочевников в лице джунгар. С учетом кочевого населения границы в этом суровом крае были не просто плавающими. Пограничные пункты наподобие Чалнинского городка жили посреди часто бушующего «моря» кочевников. Вплоть до Пугачевского восстания мы имеем дело с желанием закамского татаро-башкирского населения ликвидировать эти обращенные против них же укрепрайоны.

Может быть, в датировке челнинского поселения мы имеем дело с боязнью «ногайского фактора» и нежеланием видеть башкирские пласты истории? Поэтому проще начинать историю с поселенцев середины XVII века? Однако все это история Татарстана и татарского народа, который вбирал в себя разные этнические компоненты. Татарстанским историкам несложно отвечать на «неудобные вопросы», в том числе коллег из дружественных республик, особенно когда историки имеют разнообразие источников и обладают современной методологией, пониманием процессов нациестроительства.

Еще один важный вывод о древней истории Набережных Челнов от профессиональных исследователей данного периода:

«Площадка Мысовой горы — действительно важный стратегический пункт и потенциальное место для расположения небольшого укрепленного пункта на периферии Волжской Булгарии. Подобные участки местности продолжали оставаться таковыми и в золотоордынское, и в постзолотоордынское время, и в ногайский период, что, возможно, отразилось в топонимике (Ногайский вал, Ногайское городище и др.). …Чалнинский городок середины XVII века, построенный „для оберегания от приходу калмыцких и нагайских воинских людей“, продолжил своеобразную „историческую эстафету“ в очередном использовании созданной природой местности».

Брендом Набережных Челнов должен стать не только автопром

Кстати, схожий, но больший формализм мы имеем при датировке основания Астрахани, Тюмени, Саратова, Томска, Новосибирска и других городов евразийских просторов: ордынская и постордынская основа города не видится в упор. Так же, как и мордовское городище до возникновения Нижнего Новгорода безмолвно, потому что не зафиксировано в письменных источниках и не нашло отражения в трудах ученых-классиков. Непризнание истории других народов, будучи чем-то из разряда колонизационной историографии, начали преодолевать в советское время, но мы так и остались на полпути. Все это наша история, наших народов, которая, наверное, заслуживает быть и частью генеральной линии российской истории. Тем более такой подход неприемлем в Татарстане.

Перерыв в проживании на той или иной местности людей не повод выносить эту историю за скобки. Подобное относится и к Казани. Говоря о тысячелетии столицы РТ, мы должны делать «оговорочку» о том, что долгое время до формирования средневекового города здесь существовали финно-угорские городища. Надеюсь, что это отразится при проектировании парка «Русско-Немецкой (Казанской) Швейцарии», на территории которого существовали укрепленные поселения ананьинской археологической культуры «Казанка I» и «Казанка II».

Брендом Набережных Челнов должен стать не только автопром, но и его древняя (возможно, даже почти тысячелетняя) история. Тем более если мы говорим о Камской агломерации, где есть древняя Елабуга, которая в отсутствие своей древней истории, по мнению урбанистов, уже играет роль исторического центра для челнинцев. Как отразить эту историю? Сегодня дополненная и виртуальная реальность позволяет реконструировать историю на местности, можно задавать интересные сюжеты. В дереве восстанавливаются прообразы древних крепостей. Уличное искусство, стрит-арт, новая архитектура с переосмысленными культурными кодами, найденными в артефактах, способны доносить древнюю историю до молодежи.

В самой Казани остро не хватает информации о наших древних городах Татарстана. И здесь также есть простор для перепозиционирования истории Восточного Закамья и его городов.