В начале этой недели неожиданно стало известно, что в Казань 9 сентября с короткими гастролями приезжает сам Никита Михалков. Но не в рамках общественно-политического форума или кинофестиваля, а со своим спектаклем по собственному же некогда очень успешному фильму «12», который номинировался на «Оскар». Более того, в четверг знаменитый режиссер выйдет на сцену театра им. Камала в составе труппы возглавляемого Михалковым центра театра и кино. В преддверии гастролей «БИЗНЕС Online» поговорил с исполнителем другой центральной роли в спектакле — народным артистом России Николаем Бурляевым.
Николай Бурляев: «Я играю роль, которую в фильме исполнил Маковецкий. Главный защитник. Тот, кто один пошел против всех»
«Я ему тогда ответил, что бросил сцену 50 лет назад»
— Николай Петрович, я правильно понимаю, что спектакль «12» — это театральная версия одноименного фильма Никиты Михалкова?
— Да, все так. Это театральная версия.
— А есть какая-то разница?
— Мы оба опасались, что будут сравнивать с фильмом. Но зрители, которые уже видели постановку, забывают о картине и оценивают спектакль как новое театральное произведение. Конечно, там есть другие сценические находки, трактовки образов. В частности, мой персонаж будет совершенно другим, чем сценический образ Сергея Маковецкого. Тексты те же, но трактовка иная.
— Исходя из афиши, вашему присяжному присудили 12-й номер. В фильме эту роль исполняет Роман Мадянов. Но, видимо, он не соответствует распределению в спектакле.
— Да, я играю роль, которую в фильме исполнил Маковецкий. Главный защитник. Тот, кто один пошел против всех. Дело в том, что я играл уже эту роль 55 лет назад в первой режиссерской работе Никиты Сергеевича Михалкова «12 разгневанных мужчин» в Щукинском училище. И вот спустя полвека он снова мне предложил сотрудничество.
— Как вы оценили перспективу дважды войти в одну и ту же реку?
— Это абсолютно разные образы. Если 55 лет назад мы делали спектакль по американской версии фильма Сидни Люмета «12 разгневанных мужчин», где мой персонаж — эдакий супермен, выступающий один против всех, то сейчас это абсолютно другой образ. Не фантастический герой, а человек незащищенный, с одной стороны, но и непобедимый — с другой. Получился такой синтез наивного, заикающегося, но сильного человека, которого невозможно сбить с истинного пути.
— Сколько времени у вас ушло на проработку образа?
— Дело в том, что когда в октябре прошлого года мне позвонил Никита Сергеевич, то сказал: «Коля, охренительная авантюра! Хочу, чтобы ты сыграл у меня в „12“ в театре». Я ему тогда ответил, что бросил сцену 50 лет назад и планов туда возвращаться у меня нет. Потом спросил, когда репетиция. А он ответил, что вчера. Я тут же сказал, что не люблю репетиции. А он парировал: «А я обожаю!»
Так мы с ним полгода прорепетировали. 6 месяцев я занимался процессом, который не люблю. Но мне было интересно открывать друга в новом для него возрасте, качестве. Ведь Никита Сергеевич — очень талантливый режиссер, что и так всем известно. И очень талантливый актер, который умеет показать партнерам, что он от них хочет. Каждому из 11 он объясняет суть роли, проигрывая, плача, вживаясь так, что актерам потом трудно в должной степени повторить за Михалковым. Потому я очень рад, что полгода мы воплощали этот каторжный труд, который в итоге завершился очередной победой Никиты Сергеевича. Он все время рискует. Михалкову постоянно что-то нужно доказывать профессиональному окружению, которое ждет его провала. Но он все время побеждает. Как и в этот раз. Об этом свидетельствуют залы, которые стоя приветствуют новую постановку.
«Михалкову постоянно что-то нужно доказывать профессиональному окружению, которое ждет его провала. Но он все время побеждает. Как и в этот раз»
«Честно сказать, я не люблю слово «толерантность». Лучше — терпимость и уважение»
— Как думаете, почему Никита Сергеевич решил воскресить в каком-то смысле свой кинематографический хит?
— Поскольку я сам много лет провожу собственный международный театральный форум «Золотой Витязь» и занимаюсь анализом того, что происходит в современной драматургии, то могу сказать, что русифицированная Михалковым пьеса Реджинальда Роуза — одна из самых интересных после наших шестидесятников. Таких авторов, как Александр Вампилов, Виктор Розов, Александр Володин. Эта пьеса очень актуальная, современная и, в общем-то, вечная в отношении человеческих ценностей. Она русская по сути, несмотря на свое американское происхождение. От «12 разгневанных мужчин» осталась только цифра 12. Это новая и интереснейшая драматургия. Думаю, ее будут ставить многие театры России.
— В спектакле идет речь о чеченском мальчике и его возможном преступлении, так же, как в фильме?
— Да, сюжет сохранен, но исполнители другие. За исключением Никиты Сергеевича.
— По сюжету присяжные разбирают историю этого самого мальчика. За время действия не раз звучат различные предубеждения, предрассудки касаемо национальности и связанных с ней стереотипов. Как вы считаете, насколько сейчас изменилось отношение россиян к этой проблеме? Стали ли мы толерантнее?
— Вы знаете, жизнь и история нас подталкивает к тому, чтобы мы понимали, что все живем бок о бок. Нужно уметь договариваться, уважительно друг другу относиться, чтобы такие сложные темы эмоциональности разных народов не звучали так же остро, как 20–30 лет тому назад. В отношении чеченцев или евреев, например. Просто нужно оставаться людьми. Это тоже важная сущность нашего спектакля. А ведь такие темы до Михалкова практически не трогали. Хотя надо.
В том числе поэтому Никита Сергеевич и поставил спектакль. Для укрепления толерантности. Честно сказать, я не люблю слово «толерантность». Лучше — терпимость и уважение. Все мы живем в одном государстве. Мы один народ. Нельзя это забывать.
«Поэтому Никита Сергеевич и поставил спектакль. Для укрепления толерантности. Честно сказать, я не люблю слово «толерантность». Лучше — терпимость и уважение. Все мы живем в одном государстве. Мы один народ. Нельзя это забывать»
«На театральных подмостках расцветает патология, «голубизна», пошлость…»
— Вы следите за современными театральными потоками в столице, в России в целом? Как оцениваете?
— Конечно, ведь уже 20 лет провожу международный театральный форум «Золотой Витязь» и отслеживаю происходящее в театре России и вообще в славянском мире. Могу сказать, что идет все тот же процесс борьбы за душу человека. Николай Васильевич Гоголь говорил: «Сейчас идет бой. Самый главный бой — бой за душу человека». Это как раз то, что происходит в культуре на данный момент. Но побеждает пока лукавый. Поскольку в стране уже 30 лет действует дьявольская попустительская идеология вседозволенности, которая появилась благодаря закону Ельцина, запрещавшего государству вмешиваться в вопросы культуры.
Наши чиновники и либералы против понятия «идеология». Хотя она сейчас есть. Как раз дьявольская, благодаря которой можно делать что хочешь. И на театральных подмостках расцветает патология, «голубизна», пошлость, сквернословие, обнажение. Почему-то очень боятся понятия цензуры. А я вам сейчас приведу цитату Александра Сергеевича Пушкина.
Так вот «наше все» сказал: «Всякое правительство вправе не позволять проповедовать на площадях, что кому в голову придет, и может остановить раздачу рукописи, хотя строки оной начертаны пером, а не тиснуты станком типографическим. Закон не только наказывает, но и предупреждает. Это даже его благодетельная сторона». И еще: «Безнравственные книги суть те, которые потрясают первые основания гражданского общества, те, которые проповедают разврат, рассеивают личную клевету или кои целию имеют распаление чувственности приапическими (возбуждающими низменные инстинкты) изображениями…»
Потому нам есть о чем подумать. Может быть, этим займется обновленная Дума и убедит президента, что нужно принимать идеологию. Если это западное слово пугает наших либералов, то давайте придумаем русское. Например, мировоззрение. Но оно должно быть.
— А есть те из современных режиссеров, кто, на ваш взгляд, соответствует вышесказанному?
— Конечно! Я убежден, что как раз Михалков — один из последних деятелей театра и кино, понимающий суть мастерства, который знает все системы и имеет свою. Я его ставлю номером один. Сейчас, к сожалению, ушел из жизни Петр Наумович Фоменко. Но в Петербурге, например, есть Алексей Козлов, в Новосибирске — Сергей Афанасьев. В нашем театральном мире еще существуют талантливые единицы, но это действительно единицы.
— Никита Сергеевич последние годы известен не только своими творческими высказываниями, но и общественно-политическими в программе «Бесогон-ТВ». Как вы считаете, достаточно ли искусства для влияния на умы поколений или необходимо выходить на политическую поляну, как Михалков?
— В принципе, искусство — это главный инструмент воспитания человека. Раз мы уже поговорили о вседозволенности, то сейчас находимся в опасном положении. Искусство может и должно влиять на человека. Кино тоже надо выводить из рыночного состояния, когда успех определяют кассовые сборы в первый уик-энд.
Фильм «Андрей Рублев» Андрея Тарковского, который был признан лучшей картиной всех времен и народов, не имел успеха в первый уик-энд. Он был положен на полку на 7 лет, а потом вышел и за 55 лет своей истории побил все кассовые рекорды. Долго, понимаю. Но нельзя так подходить к подлинному искусству.
На этой картине воспитывались поколения, одухотворялись, воцерковлялись, открывали историю России. Вот чем должно заниматься искусство.
А программа «Бесогон» вообще бесценна. Потому что Михалков — единственный в нашей стране правильно ориентированный художник, который имеет право говорить. Он его выстрадал своей жизнью, судьбой, трудом, тем, что никогда не отступался от человека. Уверен, его программу оценят потом, со временем. Но даже сейчас она имеет огромное влияние на общество.
Николай Петрович Бурляев (родился 3 августа 1946 года, Москва, СССР) — советский и российский актер, кинорежиссер; народный артист РФ (1996). Лауреат премии Ленинского комсомола (1976). Член союза писателей России.
Бурляев родился 3 августа 1946 года в Москве. Актерский дебют Николая состоялся в начале 1960-х годов, когда он снялся в курсовой работе Андрея Кончаловского «Мальчик и голубь». Затем Андрей Тарковский по рекомендации Кончаловского взял юного актера в картину «Иваново детство», где Бурляев сыграл роль подростка, которого война лишила детства. Вспоминая о тех съемках, актер говорил, что играл он не столько себя, сколько «самого Тарковского» — его движения, интонации, мимику. На Венецианском кинофестивале 1962 года оба фильма с участием Бурляева получили призы — «Золотого Льва св. Марка» и «Бронзового Льва св. Марка».
Вместе с Николаем в фильме «Мальчик и голубь» снимался Владимир Шурупов, актер театра им. Моссовета. Главный режиссер театра Юрий Завадский занял Бурляева в спектакле «Ленинградский проспект» по пьесе Штока. В главной роли Забродина в спектакле играл Николай Мордвинов, а Бурляев был его сценическим внуком, 14-летним Васей Забродиным. Так Николай стал актером театра.
В 1961–1964 годах служил в Московском академическом театре им. Моссовета, в 1967–1968 годах — в Московском театре им. Ленинского комсомола. В 1968-м окончил актерский факультет театрального училища им. Щукина. В 1975 году окончил режиссерский факультет ВГИКа (мастерская Ромма, Кулиджанова).
С 1992 года — генеральный директор киноконцерна «Русский фильм». Президент Международного кинофестиваля славянских и православных народов «Золотой Витязь».
С 26 июля 2010 года — член патриаршего совета по культуре (Русская православная церковь).
Член общественного совета при министерстве культуры Российской Федерации с 2016 года. Один из учредителей «Фонда православной культуры священника Павла Флоренского».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 65
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.