Шо, опять?

— Из мультфильма «Жил-был пес».

Александр Виноградов: «В начале августа я уже писал об эффекте регуляторных новаций Китая, с тех пор они лишь только усилились» Александр Виноградов: «В начале августа я уже писал об эффекте регуляторных новаций Китая, с тех пор они лишь только усилились» Фото предоставлено Александром Виноградовым

Все в мире весело

Неделя нынче выдалась забавная. Так, в России идут выборы, из разных городов фиксируются разные прелести типа очередей из бюджетников и сейфов для бюллетеней с двойным дном. Погода в нынешнем российском сентябре явно напоминает октябрьскую, вводя в недоумение сторонников глобального потепления. Австралия, Великобритания и США объявили о создании тихоокеанского военного альянса AUKUS, в результате чего Австралия разорвала военный контракт с Парижем объемом более чем в $65 млрд, а Париж отозвал своих послов из США и Австралии «для консультаций» — чего не случалось вообще никогда. Китай же тем временем планомерно вкатывается в серьезную экономическую проблему — практически неизбежный дефолт по обязательствам крупнейшего застройщика Evergrande, что уже позволило назвать это гипотетическое будущее событие «Lehman Brothers по-китайски», напомню, что именно падение этого инвестиционного банка традиционно связывается с началом острой фазы мирового кризиса в 2008 году. В общем, все в мире весело, но в фокусе нашего внимания на сей раз будет именно что Китай.

Компания Evergrande была создана четверть века назад, в 1996 году, было это в Гуаньчжоу, столице провинции Гуаньдун, что близ Гонконга, одном из самых развитых регионов Китая. Компания была очень успешна в базовых показателях бизнеса; так, в 2020-м она построила и реализовала порядка 80 млн кв. м площадей различного назначения, что почти на 40% выше уровня предыдущего года и сравнимо с объемами жилья, вводимого ежегодно в РФ. Ключевой собственник компании Хуэй Ка Янь входит в топ-10 миллиардеров Китая, при этом его состояние выросло еще и по итогам роста капитализации компании, поскольку IPO прошло еще в 2009 году, на самых низах рынка. Также важно то, что, помимо строительства, Evergrande имеет интересы еще и в иных сферах бизнеса, в частности в медицине, туризме и финансах. Возможно, именно это, точнее, некоторая неразборчивость в работе с деньгами, и оказало свое влияние на текущее состояние компании. Тем не менее строительный бизнес остается главным со всеми его плюсами и минусами, при этом одни переходят в другие: мощнейший мультипликатор воздействия строительства на смежные отрасли как тянул их вверх во времена бума, точно так же готовится их утопить сейчас.

Что же произошло?

Кот вылез из мешка в конце августа этого года

Кот вылез из мешка в конце августа этого года, когда Evergrande выдала отчет по итогам работы в первом полугодии. Отчет вышел откровенно слабым: прибыль сократилась почти на 40%, поскольку цены на недвижимость упали, а расходы выросли, при этом компания старательно продавала построенное ниже рынка, вплоть до цены, минимальной за пять лет, — и все это в рамках попытки решить проблемы с ликвидностью. Помимо того, Evergrande честно предупредила инвесторов о повышенных рисках ценных бумаг корпорации, в том числе о возможных дефолтах, первый из которых может произойти уже 20 сентября. Рейтинг компании немедленно был понижен, закономерно начались распродажи ее акций, в результате чего они рухнули даже ниже уровня IPO, бывшего 12 лет назад.

При этом компания в долгах как в шелках: ее валовые обязательства оцениваются в колоссальные $300 миллиардов. Evergrande не особо следила за уровнем долга, активно используя заемные средства для расширения мощностей, удовлетворявших спрос и приносивших прибыль, но теперь, на фоне сокращения входящего денежного потока, обслуживание долгов резко усложнилось. Отдельной боли, как это теперь стало нормой жизни, добавил китайский регулятор, ужесточивший получение новых кредитов компаниям с серьезной долговой нагрузкой. Доступ к новым деньгам был закрыт, затем, после продажи активов, Evergrande сумела удовлетворить один из критериев и получить минимальный доступ к перекредитованию, но этого не хватает для обслуживания всех долгов корпорации. Над компанией нависла угроза дефолта, над всем сектором — каскадного обрушения (если Evergrande не выполняет свои обязательства, т. е. не платит, то ее контрагенты не получают денег и также могут начать схлопываться), а над китайской экономикой в целом — серьезного кризиса.

Ситуация усугубляется тем, что Evergrande в погоне за деньгами на финансирование роста вляпалась не только в «обычные» долги по облигациям, но и в специфические китайские истории вроде муниципальных облигаций (LGFV) и инструментов с повышенной фиксированной ставкой (Wealth Management Products, WMP). Надо понимать, что в Китае теневой банкинг очень развит, и попытки правительства страны вытащить эту историю на свет особого успеха не имели. Итогом развития такой ситуации становится то, что в некоторый момент «ни с того ни с сего» у той или иной компании начинаются проблемы, которые приходится как-то решать.

Надо сказать, что хуже момент найти было сложно. Evergrande, во-первых, начала метаться: сначала в отчете они заявили о неприглядной ситуации, затем, две недели спустя, когда по рынку уже пошли распродажи, сообщили, что слухи о грядущем дефолте очень сильно преувеличены. Все бы ничего, но буквально на следующий день стало известно, что Evergrande активно нанимает консультантов по реструктуризации долга. Уже ходят слухи о возможных разных вариантах таковой реструктуризации, но в целом они сочетают в себе отсрочку выплаты долга, списание части его, а также выплаты бартером (недвижимостью) либо зачет долга в стоимость какой-либо будущей недвижимости. Ситуация усугубляется тем, что компания имеет большое количество частных инвесторов, вложивших относительно небольшие суммы; потеря ими денег прямо бьет по политике, а именно: по свежему курсу Си Цзиньпина на выравнивание материального благосостояния граждан и накат на местных «жирных котов».

Да, политика имеет значение. В начале августа я уже писал об эффекте регуляторных новаций Китая, с тех пор они лишь только усилились. Так, Китай запретил несовершеннолетним играть в видеоигры более трех часов в неделю (да и те на выходных — и да, делается это через идентификацию и распознавание лиц), параллельно в стране была приостановлена регистрация новых видеоигр. Разумеется, это жестко ударило по представителям технологического сектора КНР — Tencent Holdings и NetEase, равно как и по иным менее крупным производителям игрового контента. Соответственно, китайский рынок просел еще и на этих новостях.

Китай сейчас показывает и плохие статистические данные. Так, в августе рост розничных продаж рухнул с 8,5% г/г до 2,5% г/г в номинальном выражении (0,9% в реальном). Также замедлился рост промышленного производства и рост объема инвестиций. В целом же все эти показатели вышли хуже рыночных прогнозов.

Далее, Китай не очень-то и спешит спасать этого хромого титана экономики, нет задействования протокола too big to fail. Global Times — государственный рупор КНР — утверждает, что «Evergrande должна сама себя спасать, не напрягать государство и не рассчитывать на то, что власти ее спасут». Конечно же, как-то действовать все же пришлось: так, в пятницу, 17 сентября, Народный Банк Китая влил в финсистему страны 90 млрд юаней через операции 7- и 14-дневного обратного репо. Безусловно, этот инструмент не был задействован в течение 7 месяцев, но нацелен он был на поддержание рынка в целом, а не конкретно на помощь Evergrande.

Наконец, все это идет на фоне формирования AUKUS, к которому наверняка подпишут Канаду, Новую Зеландию, Японию и, вероятно, даже Индию. Собственно, определение «против кого дружим» не особо-то и скрывается: целью данного объединения является подавление китайских амбиций всех видов и сортов посредством, в частности, усиления контроля морских перевозок в Юго-Восточной Азии.

Что же будет дальше?

Долги растут у всех, зомби лезут и лезут

Сразу хотелось бы сказать, что, на мой взгляд, полномасштабного кризиса в китайской экономике этот триггер (история с Evergrande) не сделает. Скорее всего, ЦБ КНР в какой-то момент махнет рукой и даст денег компании, дабы те смогли выполнить свои обязательства и краткосрочно, и среднесрочно. Проще говоря, залатают дыру посредством эмиссии, как это уже неоднократно происходило в разных странах, в том же Китае это было летом 2015 года, во время тогдашнего кризиса, начавшегося с неплатежей. Для жесткой посадки надо, чтобы китайцы начали массово сливать юани, уходя в доллар или японскую иену, но предпосылок для этого я пока не вижу. Кроме того, смерть Lehman была в изрядной степени показательной: директор Дик Фулд долгое время был этаким enfant terrible финансового сообщества США, умудрившись поругаться даже с казначеем Генри Полсоном, и в итоге помощь ему, когда надо было, никто не оказал. И лишь после этого США, буквально стоя над конвульсирующим трупом Lehman Brothers, раздавали деньги иным банкам — так, сугубо на всякий случай.

С другой стороны, тренд-то понятен. Не сейчас, так потом. Долги растут у всех, зомби лезут и лезут, а регулятор приносит рынок в жертву политике, отчего страдает заложенная еще при Дэн Сяопине эффективность. На выходе — либо все эти проблемы вгонят китайскую экономику в долгую депрессию, которая запросто может  длиться десятилетиями, на фоне стареющего населения, не успевшего разбогатеть, либо Китай как-то сумеет капитализировать свои технологические заделы и инициативы по контролю социума, обернув их в скачкообразное повышение производительности труда до уровня хотя бы Южной Кореи.

И второй вариант мне не кажется вероятным, особенно на фоне нарастающего глобального противодействия.