«Табу с образа Тукая не снято, он до сих пор находится в когорте святых»

В Национальной библиотеке РТ состоялась презентация нового трехтомника «Материалы к хронике жизни и творчества Габдуллы Тукая». Руководителем проекта выступил литературовед Марсель Ибрагимов

Можно ли сказать новое слово в тукаеведении?

В минувшую пятницу в Национальной библиотеке РТ состоялась презентация нового трехтомника «Материалы к хронике жизни и творчества Габдуллы Тукая», подготовленного авторским коллективом ИЯЛИ им. Ибрагимова АН РТ. Руководителем проекта выступил литературовед Марсель Ибрагимов. Сразу надо сказать, что данное издание уже успело получить престижную всероссийскую премию: 16 декабря серия книг была признана победителем в номинации «Лучший научный проект» конкурса на соискание V всероссийской общественной премии «Ключевое слово» федерального агентства по делам национальностей (ФАДН).

В чем же особенность этого издания? И почему это не рядовое событие? Ведь о Габдулле Тукае писали много. Можно ли сказать новое слово в тукаеведении?

«Так уж сложилось, что многие писатели, этнические татары, не владеют своим родным языком»

Но прежде чем перейти к этой теме, несколько слов необходимо сказать о самом трехтомнике. Как отмечают издатели, на протяжении XX века жизнь и творчество великого татарского поэта были в центре внимания ученых, писателей, критиков, деятелей культуры. Его произведения и факты биографии становились предметом различных оценок и интерпретаций. Множественность восприятий Тукая в прошлом столетии часто ограничивалась идеологией, под влиянием которой формировались стереотипы относительно биографии поэта, его творчества.

Проект состоит из трех частей (книг)

Проект состоит из трех частей (книг). В первой освещаются события детских лет поэта, проведенных в Заказанье (1886-й – конец 1894-го), и периода жизни, связанного с Уральском (с конца 1894 по конец 1907 года). Вторая и третья части посвящены казанскому периоду жизни поэта (конец 1907-го – апрель 1913-го).

Новизна состоит и в том, что факты биографии и творчества Тукая рассматриваются в контексте культуры. Значительное внимание уделяется пространствам, с которыми связаны жизнь и творчество Тукая: городам, в которых жил или бывал поэт (Уральск, Казань, Астрахань, Уфа, Санкт-Петербург, Троицк), деревням Заказанья, в которых прошли его ранние детские годы (Кошлауч, Учили, Кырлай, Починок Сосна), гостиницам, в которых жил Тукай, редакциям газет и журналов, в которых работал, местам, где проводил досуг (театрам, клубам, библиотекам и пр.).

Многочисленные факты жизни и творчества Тукая предстают в проекте в контексте социальных и культурных реалий начала XX века, что дает возможность увидеть биографию поэта в ее связях с национальной жизнью в многочисленных ее проявлениях (быт, образование, религия, искусство, литература). Это расширяет читательские представления как о творчестве Тукая, так и о культуре и литературе татар.

Уникальность проекта состоит и в том, что он реализован на двух языках: татарском и русском. Двуязычный формат расширяет читательскую аудиторию, включает в себя жизнь и творчество поэта в пространство диалога русской и татарской культур, способствует расширению горизонта представлений российских читателей о татарской литературе и культуре.

Многочисленные факты жизни и творчества Тукая предстают в проекте в контексте социальных и культурных реалий начала XX века, что дает возможность увидеть биографию поэта в ее связях с национальной жизнью в многочисленных ее проявлениях

Тукай — татарский Пушкин

Когда данный проект только обсуждался (а автор этих строк был их участником), ставились самые разные задачи. И самая главная проблема заключалась в следующем: как сделать так, чтобы не было повторов, как подать образ Тукая без хрестоматийного глянца, показать его живым человеком, но в то же время не преступить определенной черты.

«Пушкин — наше все», — сказал в 1859 году известный русский писатель Аполлон Григорьев. Он считал, что поэты — «глашатаи великих истин и великих тайн жизни», и видел в Пушкине воплощение всего самобытного, особенного, что есть в русском народе, что отличает его сознание и даже образ жизни от представителей других миров.

У каждого народа в СССР должен был быть свой Пушкин. Ставились определенные критерии:  выходец из низов, борец с режимом (царизмом, «бесчеловечным буржуазным строем»), человек с высокими моральными качествами и т. д. И если под это дело не подходили определенные моменты биографии, то их безжалостно вымаривали или подвергали ретуши.

Татарским Пушкиным был назначен Тукай, но произошло это не сразу. В первые послереволюционные годы он не был отвергнут новой властью. Тукаю навесили ярлык мелкобуржуазного поэта. Именно тогда молодой татарский поэт Хади Такташ предлагал создать блок для борьбы со «школой Тукая». По его искреннему убеждению, борьба против тукаевской школы стала бы началом большой битвы против всей буржуазной литературы прошлого. Горячие головы были убеждены в том, что новый мир можно построить лишь на обломках старого.

Татарским Пушкиным был назначен Тукай, но произошло это не сразу

До начала 1930-х советская литературная критика отказывалась признавать Тукая, считая его буржуазным поэтом. Таким образом, его официальная «канонизация» началась именно в это время, хотя в реальности он стал невероятно популярным еще при жизни.

Образ Тукая по большому счету был искусственно сконструирован татарскими литературоведами за счет умышленного умалчивания, перелицовывания фактов и даже прямой резекции неудобных моментов из жизни и биографии татарского поэта.

Из Тукая хотели сделать чуть ли не большевика. Известный татарский историк, профессор Рафик Измайлов посвятил всю свою жизнь поиску архивных документов, способных доказать эту версию, но так ничего и не нашел.

«Тукай — наш идеал. Мы не имеем права свергать его с пьедестала, иначе останемся ни с чем»

«Тукай — наш идеал»

Лет 20 назад я впервые предпринял попытку написать о Тукае без глянца. В принципе, ничего особенного, небольшие штрихи и наброски, показывающие поэта живым человеком со своими комплексами и рефлексиями. Никакой фантазии, каждое слово было подкреплено источниками.

Но даже такая очень скромная попытка посмотреть на жизнь и творчество Тукая иным взглядом была болезненно воспринята нашими авторитетными учеными. Запомнились слова одного тукаеведа: «Тукай — наш идеал. Мы не имеем права свергать его с пьедестала, иначе останемся ни с чем». Другой аксакал от литературоведения обвинил меня в том, что я якобы продался за какие-то мифические сребреники.

Теперь я хорошо понимаю их. Мог бы человек, воспитанный в парадигме советской науки, поступить иначе? Конечно, нет. Вектор развития событий строился так, что любое историческое событие, начиная с восстания рабов в Древнем Риме и заканчивая крестьянскими восстаниями в XIX веке, должно было вести к кульминационной точке — Октябрьской революции 1917 года. Жизнь и деятельность отдельных исторических фигур также должна была подчиняться этой схеме.

Прошло 20 лет, но ситуация кардинальным образом не изменилась. Табу с образа Тукая не снято, он до сих пор находится в когорте святых. И я спустя эти годы тоже стал полагать, что определенные идеалы должны оставаться непоколебимыми. Иначе во что верить? Видимо, становлюсь консерватором…

Трехтомник «Материалы к хронике жизни и творчеству Габдуллы Тукая» — это первая попытка в академической науке показать биографию Тукая в движении, в контексте событий и без идеологии

На что Тукай жил и почему он избегал женщин

Но зуд исследователя все же не дает покоя. Критическое мышление высвечивает те или иные факты из биографии татарского поэта и бросает на них тень сомнения. Концы с концами не сходятся, когда изучаешь архивные документы того времени с точки зрения современного человека. Вот только несколько примеров.

Все мы знаем, что поэт долгие годы снимал комнату в номерах «Болгар». Об этом писали как о чем-то чрезвычайном — мол, посмотрите, скитался по углам, не имел собственного жилья (а советская власть всем дала крышу над головой). Но никто никогда не задавался вопросом — во сколько обходилось Тукаю это удовольствие? «Болгар» был гостиницей, а в дореволюционной Казани гостиницы назывались номерами. Мне не удалось найти прейскурантов по этому заведению, но для сравнения можно привести цены, располагавшихся неподалеку, схожих по уровню обслуживания Рыбнорядских номеров. Как сообщала реклама того времени: «Цены умеренные. От 85 копеек до 3 рублей 50 копеек в сутки. Месячно по соглашению». Если учесть скидку, то Тукай минимально мог платить 50–60 копеек в сутки. А его первая зарплата в Казани составляла всего 25 рублей в месяц. Получается, что на жизнь почти ничего не оставалось. А ведь Тукай не стеснял себя в тратах, часто организовывал у себя в номере вечеринки, что также требовало свободных средств.

Перед кончиной поэт мечтал о справедливом распределении положенного ему задатка — 500 рублей за планируемый к выходу сборник «Избранных трудов». Огромная по тем временам сумма! Эти деньги он завещал направить на обучение татарских шакирдов.

В итоге можно сделать такой вывод — или поэт пахал по-черному, зарабатывая гонорары (отсюда его богатое творческое наследие), или ему помогали меценаты. Все это тема будущих исследований, ведь о повседневной жизни татарского литератора мы мало что знаем.

Тукай не был женат, не познал радости отцовства. Конечно, у него имелись поклонницы и почитательницы его таланта. Странно представить, что Тукай не влюблялся, ведь для поэтов это так естественно! Однако среди биографов Тукая преобладает мнение, что он все-таки сторонился женщин и даже избегал их. По сути, он был одиночкой, живущим в собственном мире, закрытом для посторонних.

Перед кончиной поэт мечтал о справедливом распределении положенного ему задатка — 500 рублей за планируемый к выходу сборник «Избранных трудов». Огромная по тем временам сумма!

Поэт избегал женщин не из-за страха перед ними, нет. Те редкие стихи, которые он посвящал дамам сердца, пропитаны чувствами человека, горящего в огне любви. За образным частоколом слов скрывался обуреваемый страстью юноша, который одной рукой подкидывает дров в огонь, а другой тушит разгорающееся пламя. Здесь мы не видим какого-либо отклонения, скрытого порока: Тукай был вполне нормальным человеком.

Но все же многие современники писали о нем как о женоненавистнике. И тому была своя причина, связанная с его характером. Тукай с большим трудом сходился с незнакомыми людьми. С посторонними он был холоден, нелюдим, малоразговорчив. И совершенно другой человек — с близкими друзьями: душа компании, шутник, балагур. Мог продекламировать стихи, спеть, а голос у него был неплохим. Эта привычка распространялась и на женщин. Его раздражал девичий смех, он думал, что потешаются над ним, поэтому сторонился дам.

Трехтомник «Материалы к хронике жизни и творчеству Габдуллы Тукая» — это первая попытка в академической науке показать биографию Тукая в движении, в контексте событий и без идеологии. Все факты даются взвешенно, каждое слово подкреплено источниками и архивными материалами. Но наряду с этим широкий тематический и географический охват дает возможность понять, как и чем жил великий татарский поэт. Авторы издания избегают всяческих оценок, оставляя возможность самому читателю сделать выводы.