Последние несколько лет популярный татарский драматург и автор-исполнитель Зульфат Хаким практически не появлялся на публике, его триумфальное возвращение на сцену состоялось лишь в декабре 2021-го на гала-концерте фестиваля «Татар җыры». Где пропадал Хаким? Об этом он рассказывает в интервью «БИЗНЕС Online», а также о будущем сольном концерте в Казани, отношении к статусу «первого татарского барда» и любимых современных певцах.
Зульфат Хаким: «20 лет назад написал для «Татар җыры», «Татар радиосы» гимн, у меня в связи с этим приятные воспоминания»
«Даже приглашения на престижные мероприятия не прельщают»
— Зульфат-абый, ваше появление на «Татар җыры» в декабре стало настоящим сюрпризом, сложно было решиться на это? Сколько лет вы не выходили на сцену? У зрителя сложилось впечатление, что Зульфат Хаким совсем пропал…
— Нет, думаю, для тех, кто наблюдает за моим творчеством, я никуда не пропадал. Творчество — это мое естественное состояние, постоянно пишу, публикуюсь. Недавно в Татарском книжном издательстве вышла моя книга — сборник пьес, еще одну — повесть «Ана җыры» — выпустило «Татмедиа» совместно с «Казан утлары» отдельной книгой.
А что касается «Татар җыры», что же тут неожиданного? Я человек, который 20 лет назад написал для «Татар җыры», «Татар радиосы» гимн, у меня в связи с этим приятные воспоминания. Я возлагал большие надежды на них, и начинали мы очень хорошо, достойно и красиво. А то, что время меняется и с его требованиями все мы должны меняться, — это закономерно. Мое появление, может быть, неожиданным показалось из-за слухов о моей смертельной болезни?.. Да, я выступил на «Татар жыры» с песней «Нәрсә булды сиңа бүген», которую написал 31 год назад. И ее очень хорошо приняли, кто-то подпевал, кто-то даже плакал.
Зульфат Зуфарович Хаким (Хакимханов) — татарский писатель, драматург, автор-исполнитель. Родился в 1960 году в селе Шингальчи Нижнекамского района Республики Татарстан. Окончил Казанский химико-технологический институт им. Кирова. Работал в ПАО «Нижнекамскнефтехим». Автор многочисленных книг, пьес, которые были поставлены в разных театрах на татарском, башкирском, крымско-татарском, марийском языках. Лауреат Государственной премии Татарстана им. Тукая. Живет в Казани.
— Вас не было на «Татар җыры» лет 10.
— Да, так и есть, лет 10 меня не было, у меня это, наверное, связано и со здоровьем: сначала отец заболел, потом — я сам. Но основная причина все-таки не в этом. Даже приглашения на престижные мероприятия не прельщают. Я не знаю причину, это мое внутреннее состояние. А так меня всегда приглашали на фестиваль, при желании мог бы каждый год там выступать. После лечения, по приезде из Германии, меня очень убедительно попросили, и я решил выйти со своей знаменитой песней. И хорошо, что вышел.
— Конечно, всех беспокоит ваше здоровье. Можете об этом рассказать, как себя сейчас чувствуете?
— О моем здоровье одним или двумя словами не скажешь. Но пока все нормально.
— Болезнь как-то повлияла на творчество?
— Я думаю, нет. Если человек немыслящий, то ему болезнь вряд ли «поможет». В 2019 году во время лечения в Финляндии я написал пьесу «Гололед» и повесть «Хирург». Эта повесть заняла первое место на конкурсе «Шифалы куллар». Когда в 2020-м лечился в Германии, начал писать роман «Бер сәгатьтә ничә мизгел бар», но там у меня просто физически не было сил его продолжить, и его дописал уже в Казани. Он на конкурсе, объявленном комиссией по вопросам сохранения и развития татарского языка при президенте республики, в номинации «Лучший роман» занял первое место. Но эти мои успехи никак не связаны с болезнью. Я должен писать и буду писать. Это мое состояние души.
— Участие в «Татар җыры» было предложением одного из руководителей «Барс Медиа» Камиля Гараева?
— Озвучил он, а так они коллегиально захотели, чтобы я выступил. Перед гала-концертом презентовали мою новую книгу — сборник афоризмов и мыслей. Под названием «Уйлар уйнавы» многие из них уже публиковались. Их у меня более 700. Камиль Мавлютович решил выпустить такую книгу, я очень рад и благодарен ему за это.
— Гараев рассказывал о планах — устроить вам концерт весной. Он состоится?
— Концерт состоится, Алла боерса, 20 апреля, и называться он будет «Хәерле көн». Ожидается участие молодых исполнителей, они будут петь мои песни, возможно, станут по-своему их исполнять. И, конечно же, я сам тоже буду петь. У меня около десятка новых песен, которые написаны совсем недавно. На моем концерте они прозвучат впервые. Мы планируем его провести в ДК «Сайдаш», там зал очень хороший.
«Мне понравился подход этих людей к предстоящей работе. Например, для Радика Мухарлямовича это абсолютно не коммерческий проект, он хочет сделать большой подарок для детей, не прося ни у кого денег»
«Я немцам рассказал краткое содержание, и, к моему удивлению, они даже прослезились»
— Много написали с момента, как перестали появляться на публике? Чего больше — прозы, поэзии или пьес?
— Пока не давал концертов, я написал «Сәер некрут» — это сатирическая повесть, опубликована в журнале «Казан утлары», повести «Газап», «Хирург», также изданные в «Казан утлары». Написал пьесу «Гололед» на русском языке — это когда в Финляндии лечился. Новую пьесу «Хаталы хат» написал, она тоже в «Казан утлары» опубликована. И роман, о котором я уже говорил, — «Бер сәгатьтә ничә мизгел бар».
Принимаю участие в проекте «Туган батыр», он очень интересный. По инициативе муфтия Татарстана Камиля хазрата Самигуллина и совладельца «Туган авылым» Радика Абдрахманова я написал повесть-сказку «Туган батыр» на татарском и русском языках, также будем переводить ее на арабский, английский. Я уже начал писать продолжение, вторую книгу. У первой заканчивается работа над иллюстрациями, работают редакторы, и мы уже в апреле планируем выпустить книгу.
Сейчас планирую перевести роман «Бер сәгатьтә ничә мизгел бар» на русский язык, потом я хочу его перевести на немецкий. В романе события происходят в Германии и России. Во время последней поездки я немцам рассказал краткое содержание, и, к моему удивлению, они даже прослезились, очень им понравилась идея и сюжет.
«Написал повесть-сказку «Туган батыр» на татарском и русском языках, также будем переводить ее на арабский, английский. Я уже начал писать продолжение, вторую книгу»
— Чем вас зацепило предложение муфтия РТ и совладельца ресторанного комплекса «Туган авылым»?
— Мне прежде всего понравился подход этих людей к предстоящей работе. Например, для Радика Мухарлямовича это абсолютно не коммерческий проект, он хочет сделать большой подарок для детей, не прося ни у кого денег. Он меня познакомил с нашим муфтием — Татарстана, и я безмерно рад знакомству. Камиль хазрат — удивительный, высокообразованный и бесконечно интересный человек, общаться с ним — одно удовольствие. Потом, когда уже узнал, что Радик Мухарлямович мечтает сделать игрушки, компьютерные игры, создать мультфильм на основе этой книги, я в тот же день принялся за работу.
— Вы сказали, что очень понравилось общение с Камилем хазратом, а к религии в целом отношение не поменялось?
— Я не совсем понял ваш вопрос. Безусловно, общение для любого человека с такими людьми, как Камиль хазрат, очень полезно. А отношение к религии — это сугубо личное, как и вера самого человека. Кстати, вера в Бога и религиозность, я думаю, не одно и то же. И, мне кажется, все люди верят в Бога. Даже атеисты в чрезвычайных ситуациях обращаются к небесам. Мне лично люди атеистических взглядов совершенно неинтересны, но я сейчас не буду подробно говорить почему.
«Язык — нематериальное богатство, оно бесценно. Слова озвучиваются голосом человека, а голос состоит из вдоха и выдоха. А сколько стоит, какая цена у вдоха, так необходимого человеку?.. Он бесценен! Ибо без вдоха человек умрет»
«Я уже по башке получал за свои публичные высказывания»
— Вы ведь, кажется, еще не высказывались по вопросу отмены обязательного изучения татарского языка в школах. Татарский народ переживает непростой период в своей истории?
— Я всегда открыто высказываюсь по этим проблемам, просто не всегда меня слышат. А моих публикаций на данную тему в последнее время не было по той причине, что я полгода в Финляндии лечился, потом полгода — в Германии. Перед поездкой в Германию мне оставалось жить четыре недели… Это такой вопрос, проблема, которую можно решить только политическими путями. Я всегда об этом говорил, писал. Когда утверждают, что каждый должен начинать с себя — это правильно. А как подтолкнуть человека на такое, не знающего свой родной язык? Чтобы он «начал»… Если у людей будет потребность в языке, они станут изучать его. Но, как выработать механизмы, чтобы язык был очень нужен человеку, я не знаю. Часто думаю об этом, как сделать так, чтобы люди стремились к знанию языка?
Я с одним высокопоставленным чиновником разговаривал, он сам русский, мы спорили по этим вопросам. Он мне сказал: «Вы что, хотите насильно навязывать татарский язык?» Я ответил, что в этом мире все принудительно, даже знания, свободна лишь вера. (Я эту мысль уже озвучивал здесь у вас, на «БИЗНЕС Online».) Пусть каждый вспомнит себя: ребенком он не хотел идти в детский садик, его за руки ведут, он не хочет учиться в школе, но он должен туда идти… И так всю жизнь — все принудительно. Эта проблема требует политического решения. Как добиться иного отношения к моему родному языку, как решить этот больной вопрос, живя в центре России, не знаю.
«Пусть каждый вспомнит себя: ребенком он не хотел идти в детский садик, его за руки ведут, он не хочет учиться в школе, но он должен туда идти… И так всю жизнь — все принудительно. Эта проблема требует политического решения»
— Но ведь если исчезнет язык, то не будет и нации…
— Любой язык — богатство. Он может быть языком одного народа, но этот народ является частью человечества, и его язык — достояние человечества. Язык — нематериальное богатство, оно бесценно. Слова озвучиваются голосом человека, а голос состоит из вдоха и выдоха. А сколько стоит, какая цена у вдоха, так необходимого человеку?.. Он бесценен! Ибо без вдоха человек умрет. Пользуясь случаем, хочу обратиться к родителям, бабушкам и дедушкам: пусть ваши дети и внуки не игнорируют школьную программу иностранных языков. В жизни когда-нибудь может пригодиться. Я немецкий изучал в школе и два года в институте, и это стало для меня хорошей базой, чтобы в Германии мог общаться на бытовом уровне по-немецки.
С удовольствием расскажу приятный случай, который произошел в Германии. В апреле прошлого года там я рано утром вышел на улицу, время было около пяти утра, маленький городок Мюльхайм-ан-дер-Рур еще не проснулся, и вдруг издалека послышались голоса. Как будто какая-то приятная мелодия, произошло ощущение чего-то родного, будто на татарском говорят, и так на душе хорошо стало. И вижу — идут парень с девушкой, это они о чем-то громко разговаривают. Молодые люди азиатской внешности произносят татарские слова. Когда проходили мимо меня, они замолчали, и тут я к ним обратился на немецком: «Вы только что говорили на каком-то очень красивом языке…» Это им очень понравилось. Оказывается, они на уйгурском разговаривали, а мне показалось, что на татарском, я им сказал: «Мин Казан татары, без туганнар». «Тугра, тугра», — ответили они, мило улыбаясь. (Уйгурское «тугра» означает: «Да, правильно».) И мне, и им было очень приятно в эту минуту. Вот в Европе казанский татарин и уйгуры полминуты пообщались, и каждому стало хорошо. Это язык наш нам доставил такое удовольствие.
— Чтобы наш язык жил вечно, мы должны его любить.
— О любви к чему-либо или к кому-либо не принято много говорить. Любящий человек тихо любит. О языке не надо говорить, на нем нужно разговаривать. Когда я говорю на родном языке, мне становится так хорошо. В армии у нас было несколько сибирских татар, я с ними старался общаться на татарском, а они стеснялись. Я иногда в казарме нарочно из одного конца коридора в другой кричал им на своем языке, матерясь по-татарски, а они просили меня: «Ну не кричи нам по-татарски!» Кстати, за то, что кричу им на татарском языке, никто из русских меня не осуждал. Если дело дошло до того, что нужно призывать человека любить свой родной язык, — это глупо, это уже трагедия, надо что-то в корне менять. Если мы видим человека, который не говорит на своем родном языке, — это символ нашего сегодняшнего внутреннего духовно нищего состояния. Все, что происходит с человеком, людьми, — проявление внутреннего, иррационального.
— В Европе более терпимо относятся к чужому языку, культуре?
— Там вообще люди друг к другу относятся терпимо. В первый же день в клинике в палату зашла женщина и спросила (видимо, из-за того что моя фамилия — Хакимханов): «Вы свинину едите? Вам можно приносить ее?» Я улыбнулся и ответил: «В чужой монастырь со своим уставом не ходят, но я бы, конечно, предпочел что-нибудь другое вместо свинины». И мне ее ни разу не приносили. Немцы очень доброжелательный народ. Если ты не нарушаешь их законов, то к тебе будут относиться очень хорошо. Перед моим отъездом домой главный доктор клиники приват-доцент Ян Шредер зашел ко мне попрощаться и спросил, есть ли у меня вопросы к ним. Я ответил: «Меня теперь волнует только один вопрос — если когда-нибудь, не дай бог, начнется война, я теперь уже на вашей стороне должен буду воевать?» Ему очень понравилась эта шутка, и, когда я через три месяца вновь приехал туда на обследование, он сразу спросил: «Ну вы решили, на чьей стороне будете воевать в случае войны?» (Смеется.) Они с очень хорошим чувством юмора.
— Покушаются на татарский язык, упраздняют должность президента РТ, пытаются ликвидировать национальные общественные организации… Корабль под названием «Татарстан» штормит?
— Вы задаете такие вопросы… Ведь ответы на них очевидны. Если я на них сейчас отвечу, высказав свое мнение, меня могут привлечь за экстремизм. Я на все эти вопросы знаю ответ. Я уже по башке получал за свои публичные высказывания, одно время даже уголовное дело хотели возбудить, но потом обошлось. У меня есть на все эти вопросы ответы, но их сейчас озвучивать…. Какой смысл биться о стену? Все же знают, откуда дует ветер, все мы в курсе, откуда все идет и к чему.
«На эстраде, как и везде, всего много: и плохого, и хорошего, и качественного, и некачественного, да и вообще, в мире случается то, что должно случиться. У нас есть великолепные молодые исполнители, которых я с удовольствием слушаю»
«Я вообще в юности поп-культуру не любил, мы слушали классический рок»
— Тогда поговорим о более близкой вам теме — эстраде. Мы разговаривали с вами пять лет назад, за это время что-то поменялось?
— На эстраде, как и везде, всего много: и плохого, и хорошего, и качественного, и некачественного, да и вообще, в мире случается то, что должно случиться. У нас есть великолепные молодые исполнители, которых я с удовольствием слушаю. Филюс Кагиров — ярчайший певец, Эльмира Калимуллина — она вообще исполнительница от бога. Очень люблю Саиду Мухаметзянову, я ее называю не иначе как «асыл кош». Раяз Фасыхов — прекрасный певец. Ришат Тухватуллин, Сирина Зайнетдинова. В классическом направлении есть исполнители, к своему стыду, их имен я не знаю, но по телевизору видел и слышал, очень хорошо поют в академическом стиле.
— На «Татар җыры – 2021» перед концертом прошла пресс-конференция, где, кроме вас, участвовал и Элвин Грей. Как оцениваете его творчество?
— Интересный молодой человек. Мне его голос нравится, приятный тембр, своеобразное произношение фраз. В этом есть какая-то красота. Правда, когда он поет, я не все слова понимаю… Но он талантливый парень, хотя сам я воспитывался на другой музыке. Я вообще в юности поп-культуру не любил, мы слушали классический рок. Элвину Грею желаю успехов и здоровья.
— Вы же тоже обладатель своеобразной манеры исполнения, вас называют еще первым татарским бардом.
— Смысл слова «бард» понятен, но мне больше нравится, когда меня называют автором-исполнителем. По основной профессии я писатель, драматург. Время от времени сочиняю музыку к своим стихам и исполняю их. Я автор-исполнитель, для меня это лучше звучит.
— Некогда Рустам Минниханов раскритиковал татарскую эстраду, дескать, не так поют, не так одеваются.
— Ну и правильно раскритиковал, спасибо, что он уделяет внимание эстраде, это очень отрадно, потому что данный факт говорит о том, что Рустам Нургалиевич любит нашу эстраду и хочет, чтобы она была более добротной и качественной. Видно же, как он с удовольствием слушает певцов, когда бывает на концертах. Он и на «Татар җыры» тоже присутствовал, и по всему было видно, что концерт ему нравится. Как человек, очень много работающий, я думаю, на таких концертах он отдыхает.
— А с тех пор как он раскритиковал эстрадных певцов, что-то поменялось?
— В одночасье нельзя все поменять. Но президент сказал, и к этому многие прислушиваются, потому что его мнение, высказывания очень важны для артистов. Только не надо требовать совершенства там, где оно не жизненно важно. Эстрада — это массово-культурная площадь. Там всего будет полно. У верблюда спросили: «Верблюд, почему у тебя шея кривая?» «А что у меня не кривое?» — ответил он. Так же в нашей жизни. На вопрос о недостатках любой сферы в такой же манере можно ответить.
«Некоторые песни лучше оставить так, как они есть, в первоначальном виде, в каком они до этого просуществовали многие десятилетия»
— Одним из инструментов улучшения качества татарской эстрады был проект »Үзгәреш җиле», вы следите за ним?
— Фестиваль, если не ошибаюсь, проходит 6-й год, не все концерты я смотрел, но трансляцию некоторых видел. Там были очень симпатичные, хорошие номера. Хотя некоторые песни преподносят в такой обработке, в которой я бы не хотел слушать, но это уже работа аранжировщиков, организаторов… Я думаю, что некоторые песни лучше оставить так, как они есть, в первоначальном виде, в каком они до этого просуществовали многие десятилетия.
Но, согласитесь, с музыкальной точки зрения, этот проект весьма интересен. Да, там может быть много неправильного. Мне лично в некоторых исполнителях в «Үзгәреш җиле» отталкивающим кажется аффектация, какая-то чрезмерная эмоциональность, даже истеричность, которая стремится бежать впереди песни, а песня сама никак не может догнать ее. Некоторые певцы и певицы, обладая прекрасным слухом, великолепным голосом, любуются своим вокалом, и получается так, что во время песни они внутренне не переживают ее, а технически пытаются донести, включая способность владения голосом. Но это мое сугубо личное восприятие. Мы иногда слишком много уделяем внимания внешним формам, тратя на ненужные моменты силы, вдохновение и деньги. В даосизме есть такое выражение: «…Имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя…» Порой мы зацикливаемся на названии, на имени, но имя можно поменять, ведь главное — суть.
«У меня не к театру отношение поменялось, а к людям, которые там работают»
— Не особо видно ваших пьес на сцене Камаловского театра сейчас.
— Вы просто не следите, на сцене Тинчуринского театра недавно поставили «В шаге от бездны»… В челнинском, альметьевском театрах прошли премьеры.
— Все-таки речь о театре имени Галиаскара Камала.
— В последнее время я с ними не общаюсь. И времени нет, и другие причины есть. Последние 6 лет прошло, можно сказать, в борьбе за жизнь. Отец сильно болел, потом я сам. У меня есть новые пьесы: если какому-то театру нужны — пусть обращаются.
— Вы на несколько лет выпали из театральной жизни, за это время ваше отношение к театру как-то изменилось?
— У меня не к театру отношение поменялось, а к людям, которые там работают.
— Что думаете о коронавирусе — это изобретение природы или человека?
— Ну откуда я знаю, могу лишь повторить, что случается только то, что должно случиться. Не знаю, да и никто пока не знает. Когда я тяжело заболел, не могу сказать, что у меня был шок, но на следующий же день меня начал терзать вопрос: я скоро уйду из этого мира, и ухожу я, ничего не узнав и не поняв… А вы о коронавирусе меня спрашиваете. Я не по своему желанию пришел в этот мир и уйду не по своему желанию, и в этом промежутке между двумя точками я живу и хочу жить. Как человек с высшим техническим образованием, я могу объяснить многое, как и что по каким законам происходит, выполнить дифференциальные исчисления, но никогда не смогу ответить на вопрос: «Зачем?»
— Европейцы строже соблюдают «ковидные» ограничения?
— В Европе сильна самодисциплина, они строго выполняют требования, понимают, что надо дистанцию сохранять, необходимо выполнять те или иные ограничения. У нас в России все по-другому. Это зависит от того, как люди друг к другу относятся. Я думаю, один из основных показателей цивилизованности народа — это взаимоотношения между гражданами. У нас люди в последнее время очень враждебно настроены друг к другу. Среди творческих людей совсем уродливые взаимоотношения. Я не понимаю, что делят, чего друг от друга хотят. Ведь мы все плывем в одной лодке. Меня удивляет, почему в наших людях зависть так агрессивно и бурно проявляет себя. Зависть — это самое низкое, срамное состояние человеческой души.
Мне кажется, западный человек понимает, что, если он кому-то сделает плохо, ему самому так же ответят. Мы тоже, казалось бы, это понимаем, но не осознаем. Вообще, у россиянина — и у русских, и у татар — психология человека, у которого идеал не честность, а какое-то стремление к святости. У нас человек думает: я совершу что-то плохое, потом могу извиниться, заплатить штраф, пойти к старцу за советом, поставлю свечку, схожу в мечеть, дам садаку, и будет мне прощение. А у европейских народов идеал — честность. Жить честно, не нарушая законов, очень трудно. Быть честным — это значит быть таким круглосуточно. А когда у тебя идеалом является святость, то ты можешь согрешить, а потом покаяться. Так живется легче. Это такой некий технический прием российского человека для совершения в дальнейшем нехороших поступков.
— Как говорится, не согрешишь — не покаешься.
— Иван Грозный истребил столько народа, он потопил Новгород в крови, потом закрывался в церкви и каялся. Борис Ельцин разбомбил Чечню, затем сказал, что это ошибка была. У нас вот так — сперва совершают, потом каются. У нас в прошлом веке разрушили храмы, мечети, церкви, потом, спустя 70 лет, всей страной жалели об этом.
«Мир тебя любит только тогда, когда ты радостен, потому что можешь поделиться этой радостью. А боль — только твоя, ее частью ты ни с кем не можешь поделиться. И во время страданий мир к тебе совершенно безразличен»
«История человечества — это, по сути, история войн»
— Сейчас весьма нервная обстановка в мире — сами видите, какие события происходят вокруг Украины.
— История человечества — это, по сути, история войн. У меня есть английское издание в трех томах «История войн человечества». Войны никогда надолго не прекращались. Люди не могут жить спокойно. Война — это как стихия: началась метель, изрыгнул вулкан, где-то наводнение. Ведь война не зло само по себе, это рефлекс на зло, проявление внутреннего зла. В человеке заложено зло, это такое понятие иррациональное, есть источник зла, которое время от времени дает о себе знать, и проявления этого зла символические. И природа войны — символическая.
В свое время об этом очень хорошо написал Николай Бердяев — великий русский философ. То, что происходит в данный момент на территории Украины, — это ведь с помощью рук, ног, указательного пальца, который нажимает на курок, с помощью артиллерии, танков, авиации происходит манифестация внутреннего духовно-болезненного состояния народа. Вслед за Шекспиром Лев Толстой сказал, что в мире нет виноватых, но я, например, не согласен. Глядя на то, что происходит на Земле, можно ужаснуться — неужели нет виновных? Если нельзя найти виновных, значит, получается, виноваты все! Человек, хочет он того или нет, все равно желает какой-то стороне победы и тем самым становится соучастником этой войны.
Если Россия предпринимает военные действия, каждый из нас виноват, ибо мы принимаем свое государство таким, какое оно есть, и становимся соучастниками этих военных действий.
То, что происходит там… Но попробуйте одного или двух виновных найти. Не получится. Все детерминировано… В приходе Гитлера к власти был кто-то виноват, в приходе Сталина к власти — тоже. Мы никогда концов не найдем, и войны будут вечно продолжаться. С философской точки зрения, война со всеми ужасами для конкретного человека — это в то же время максимальное приближение к свободе: человек в окопе освобождается от всего того, что тяготило его в жизни. Мы не знаем, что в будущем ожидало бы солдата, лежащего в окопе с винтовкой, как бы он закончил свою жизнь в мирное время. С такой точки зрения, это максимальное приближение к свободе, но война — действо ужасное, это есть манифестация внутреннего зла человека.
— Существует теория, что за любой войной стоит определенная кучка людей, так называемое мировое правительство.
— Я не верю в это. Не думаю, что Всевышний даст неким отдельным людям управлять миром. Да, мир, в котором мы живем, жесток, отвратителен, но в то же время и прекрасен. Наша жизнь бессмысленна, но в то же время полна смыслов. И величайшая несправедливость заключается в том, что человек появляется на свет, где уже до него устоялись какие-то нравы, где живут взрослые люди, приняты уже какие-то законы, есть какой-то определенный уклад жизни. Ребенок вынужден приспосабливаться, пресмыкаться, адаптироваться ко всему этому. А где верный уклад жизни, где правильные люди?
Поэтому иногда я, возвращаясь к Шекспиру и Толстому, начинаю соглашаться с ними, что в мире виновных нет. Разве человека, который пришел в этот мир не по своему желанию, можно осуждать за поступки, преступления? Мы же не знаем, что у него с психикой. В каких условиях вырос, какие гены в нем заложены? А почему бы не создать такую страну, такое государство, принять такие законы, сделать такой уклад жизни, чтобы появившийся человек не мог совершать преступления? Вот только тогда можно было бы человека ругать, наказывать.
Когда совершается преступление, для меня существуют всегда две жертвы — тот, которого убили, и тот, кто убил. Для меня убийца тоже жертва. Смотришь по телевизору, как он там пожизненный срок отбывает… Может, как человека не так уж и жалко его, но жаль, что ему уготована такая судьба — он пришел один раз в этот мир, появился не по своему желанию, не по своей воле и вот так безнадежно трагически заканчивает свою земную жизнь.
Человечеству и каждому человеку в отдельности выпало тяжелое испытание — жить на этой планете. Трагична суть этого бытия, и каждому человеку дается своя доля от земных тягостей. Человечество не любит отдельного, конкретного человека. Каждый одинок в этом мире. Мир тебя любит только тогда, когда ты радостен, потому что можешь поделиться этой радостью. А боль — только твоя, ее частью ты ни с кем не можешь поделиться. И во время страданий мир к тебе совершенно безразличен.
Может быть, поэтому, когда шел на операцию, я был спокоен, с радостью шел, в этом было даже что-то мазохистское. Спустя некоторое время понял, почему я все перенес спокойно: скорее всего, это оттого что душевные боли у меня всегда были сильнее, чем телесные. Но мне теперь не дает покоя другой вопрос: я каждый раз после перенесенных болей остаюсь в конце концов по эту сторону боли и никак не могу узнать — а что там, на той стороне боли?
