Рауфаль Мухаметзянов: «У нас Анна Нетребко пела в Казани за 200 долларов»

«ДРУГИЕ ЖАНРЫ МОГУТ ПРИНОСИТЬ ПРИБЫЛЬ, А ОПЕРА – НИКОГДА»

- Рауфаль Сабирович, наша газета называется «БИЗНЕС Online», поэтому не удивляйтесь, что мы в первую очередь задаем именно такие вопросы: успешен ли театр коммерчески? каков его бюджет? сколько средств дает государство, а сколько зарабатываете сами? сколько стоит поставить новый спектакль? Какая зарплата у артистов театра?..

- Я бы сказал, здесь «коммерческие» и «некоммерческие» вопросы, «этические» и «неэтические»… Что касается «коммерческих», то до перестройки эти вопросы практически не возникали, так как статус оперного театра был определен, существовали сложившиеся институты и устои. Все было определено, и никто даже не задавал подобных вопросов!

«Коммерческие» вопросы появились уже тогда, когда было создано государство Россия, и пришло очень много новых людей – и в искусство, и в чиновники, которые не вполне представляют, что такое оперный театр. Для них оперный театр – такой же, как все остальные театры.

- А разве нет? Чем же он отличается?

- Колоссальная разница! Прежде всего, по финансам - это самый дорогой в мире жанр искусства, и убыточен он во всем мире. Он не дает прибыли, поэтому и в уставе оперного театра записано – это некоммерческая организация. Другие жанры при определенных условиях могут приносить прибыль, а опера – никогда.

Еще будучи молодым, я читал материалы конференции, которая проходила в 80-х годах 20 века. Я тогда только что пришел работать в оперный театр и интересовался, какова же природа этого театра, его экономика. И в материалах конференции нашел информацию об эксперименте, который провели в Мюнхене. Надо сказать, Баварская опера – это одна из дорогих опер в мире наряду с "Ла Скала", Венской оперой и "Метрополитен-опера". Эксперимент заключался в том, что поднимали цену на билеты до той высоты, при которой публика сама прекращала ходить – для баварцев это было уже запредельно. И при этом подсчитали бюджет театра - он все равно остался убыточным!

В основном две причины убыточности: первая - громадное количество работающих в этом жанре людей, которые получают заработную плату; вторая – стоимость постановки нового спектакля, в которой все эти люди участвуют, – изготавливают большие декорации, шьют костюмы, обувь и другие атрибуты на всех участников спектакля. И вот по совокупности эти две статьи – фонд заработной платы и постановка спектакля – основные, по которым опера отличается от всех остальных жанров театра. Если в драме могут выйти четыре человека и создать спектакль, то опера не может существовать без оркестра, хора, солистов, а еще есть миманс, балет… В совокупности - это многожанровый коллектив. Если попросту – это завод по выпуску продукции, которую мы называем спектакль.

- Кстати, а какой штат у оперного театра?

- Штат в разных театрах мира и нашей страны разнится в зависимости от сложившейся ситуации. Хотя есть колоссальная потребность создания законодательного документа, который определил бы, при каких же количественных параметрах может существовать оперный театр. Я думаю, такой документ появится в ближайшие десять лет, то есть будут выделены театры по определенным категориям. А то сегодня в ряде регионов просто переименовали свои музыкальные театры в оперные…

Штат нашего театра – около 700 человек, из которых 350 – творческий состав. Но если мы располагаем одним оркестром, то в столичных театрах их три.

«ПОТЕНЦИАЛЬНАЯ АУДИТОРИЯ ОПЕРНОГО ТЕАТРА – ТРИ ПРОЦЕНТА НАСЕЛЕНИЯ»

- В журнале Forbes несколько лет назад был опубликован любопытный материал о нашем оперном театре: бюджет в 2008 году составил 145 миллионов рублей; наполняемость зала - 92,8 процента, причем по этому показателю вы уступили только Большому театру… А можно сравнить эти показатели с нынешними?

- Дело в том, что по двум цифрам вы не сможете ничего определить. Можно определить работу сердца по одному пульсу и давлению? Нет! Можно, конечно, выявить серьезное заболевание, но не более того.

Для того чтобы понять, что означает конкретная цифра, надо быть практиком, обладать определенными знаниями. Если я вам скажу, что мы, допустим, сыграли 120 спектаклей, о чем это может говорить – много это или мало?

- Еще вопрос – каких спектаклей?..

- Возникает много вопросов. Где сыграли? Если за границей – это одно, если на «стационаре» - это другое, если в деревне Кукуево - это третье. Другой вопрос – сколько мест в зале, где были сыграны спектакли? Было 50 или пять тысяч зрителей? И такая цепочка вопросов выстраивается по каждой цифре.

Прежде всего надо оценивать работу театра по «стационару», причем по вечернему – сколько вечерних спектаклей сыграно? Затем надо определить, в каком зале сыграны спектакли – сколько в нем мест. Далее надо оценивать заполняемость зрительного зала. Наша цифра по прошлому году – 95,8 процента, практически 100 процентов. В России такие театры – исключение. Допустим, мы обслуживаем в год 100 тысяч населения. Много это или мало? Тогда нужно знать, сколько населения проживает в городе. Если 1,2 миллиона, то это значит, что каждый 12-й житель посещает театр. И опять возникает вопрос – а много это или мало?

Специалисты говорят, что потенциальная аудитория оперного театра – три процента населения, драматического – 6 процентов. Если посчитать, исходя из этих цифр, то получается, что наш театр работает достаточно эффективно. Но можно сыграть по 100 рублей за билет… Тогда задумываешься – неужели продукт настолько плох, что его можно показать за 100 рублей? Поэтому очень важен показатель средней цены билета.

Рауфаль Мухаметзянов: «Театр создается годами! А разрушить его можно мгновенно. Можно по звонку пригласить певца-солиста, а ведь оркестр или кордебалет «по свистку» не соберешь...»

«НА ПЛОХОЙ СПЕКТАКЛЬ НИКТО НЕ ПРИДЕТ И БЕСПЛАТНО»

- У вас сейчас какая средняя цена за билет?

- Около 400 рублей. Учитывая, что кризис, мы сдерживали повышение цены. И опять возникает вопрос: 400 рублей - это много или мало? Зависит от того, в каком регионе работает театр, какова покупательская способность населения. Надо обязательно сравнить цену билета с другими городами России, за исключением, конечно, Москвы и Санкт-Петербурга. Кстати, думаю, там средняя цена билета – 800 - 900 рублей. А в театрах других регионов цена билета ниже нашей…

- А сколько спектаклей дают другие театры?

- Они дают больше спектаклей. Мы при 120 спектаклях на стационаре собираем 100 тысяч зрителей. В других же городах театры на основной сцене дают по 200 спектаклей и собирают те же 100 тысяч зрителей. Но мы еще и за границей даем ежегодно 120 - 140 спектаклей. Так кто же работает эффективнее?

В советское время была «заоблачная» цифра – 300 спектаклей в год! План театра исчислялся так: бралось количество рабочих дней, исключались выходные и отпуск, и все остальные дни должны были заполняться спектаклями. Представляете – каждый день спектакль?!

К моменту моего прихода театр давал более 300 спектаклей. А по количеству наименований - 40 - 50 оперных и балетных спектаклей, вместе взятых. На самом деле такой объем невозможно прокатывать квалифицированно и качественно. Это просто абсурд! Потом был общесоюзный эксперимент по формированию новых плановых показателей. В состав комиссии входил и я. Мы тогда выработали другую цифру, но и она сегодня уже не соответствует требованию времени.

Сегодня, если даже будешь давать бесплатный билет, на плохой спектакль никто не придет. Опера – это очень элитарный жанр! И наоборот, если спектакль будет производить воздействие, а по своему воздействию на человека этот жанр имеет огромный потенциал, то цена билета может расти.

Почему 120 спектаклей? На «поток» ставить нельзя. Каждый спектакль индивидуален, и ему должны предшествовать репетиции, чтобы «проникся» каждый задействованный актер. Количественно наименований должно быть ровно столько, сколько театр способен качественно держать. За две репетиции актеры должны восстановить форму, как на премьере. То есть запас профессионального состояния человека должен быть таков, что за две репетиции восстанавливается все первозданное. У нас нет «премьер», мы всегда работаем на «единственный» спектакль.

А какими средствами достигается сам спектакль? Например, стоимость спектакля. В этом вопросе я всегда равняюсь на европейские театры, особенно на немецкие, потому что там очень похожая система – бюджетное финансирование за счет государства, в каждой земле существует театр, как в России в каждом регионе. Бюджет спектакля среднего класса театра колеблется от 6 до 8 миллионов рублей, то есть примерно до 200 тысяч евро. Другое дело – сколько ты можешь поставить таких спектаклей? Я глубоко убежден, что эти деньги должно давать государство! По трем позициям должно платить государство: фонд заработной платы, обслуживание здания, затраты на постановку спектаклей. К сожалению, по последней статье многие театры недополучают или получают очень мало.

«…И ПОКИДАЮТ РЕСПУБЛИКУ, ДАЖЕ «ДО СВИДАНИЯ» НЕ СКАЗАВ»

- Сколько средств театр получил от государства в прошлом году?

- Я не буду называть эти цифры, потому что они ничего вам не скажут. Например, если сказать, что бюджет Большого театра составляет 3 миллиарда рублей, это может о чем-то сказать?

- Но мы исходим из показателей экономики республики, города. Для нас это важно.

- Зная нашу страну и людей, я не буду называть эту цифру, потому что многих интересует, что у соседа в кармане… Я могу дать в сравнении: например, Большому театру мы всегда «проигрывали» раз в 15. Сейчас эта разница сократилась ввиду того, что нам оказал серьезную поддержку президент Татарстана Рустам Нургалиевич Минниханов. Серьезную поддержку от республики получил и симфонический оркестр Татарстана.

До 2000-х годов по финансированию наша республика была в «середняках»: театру не позволяли упасть до какого-то критического уровня, наше финансирование всегда было чуть-чуть выше Нижнего Новгорода, Саратова, Уфы. А потом многие руководители регионов стали понимать, что классическое искусство – это такая же серьезная вещь, как профессиональный спорт, и по финансированию должно приближаться к нему. Потому что эта категория людей покидает Россию, имея бесплатное российское образование. И первый закон о поддержке музыкального искусства лет шесть назад издает Владимир Путин, будучи президентом России.

Есть театры прямого подчинения минкульту России, которые по финансированию никогда не были выше нас, а сейчас они в разы ушли вперед! Получается так, что Новосибирск, Екатеринбург, Пермь, Красноярск увеличили цифры. С другой стороны, внутри республики грант получила консерватория, которая тоже прямого подчинения России. А российский грант несоизмеримо больше нашего. И получается, что музыканты лучше пойдут в консерваторию. Зачем ему у нас получать 18 тысяч рублей, если там он получит 30 тысяч?! И при этом нагрузки там будет иметь меньше… Произошел серьезный перекос в финансировании.

И в такой ситуации президент республики нашел возможность поддержать театр, дал нам возможность для восстановления нашего приоритета. Не случайно Forbes отмечал, что по авторитету мы превосходили и превосходим многие другие театры. Артисты – музыканты, танцовщики, солисты оперы – постоянно «передвигаются», потому что знают, где зарплата выше. Они просто берут чемодан и покидают нашу республику, порой даже «до свидания» не сказав… Наше хореографическое училище бесплатно готовит артистов балета – на наши деньги. Почему тогда артисты покидают нас? Потому что нет юридической основы задержать их. И мы ощутимо почувствовали, когда нас покинули ряд музыкантов и артистов балета. И я выражаю благодарность президенту республики, потому что он вовремя поддержал нас.

Понимаете, театр создается годами! А разрушить его можно мгновенно. Можно по звонку пригласить певца-солиста, а ведь оркестр или кордебалет «по свистку» не соберешь. Их формирование происходит не один день.

«Размер гранта – 124 миллиона рублей, это приблизительно треть годового бюджета театра»

«ГРАНТ ПРЕЗИДЕНТА ПОЙДЕТ НА СОЗДАНИЕ СПЕКТАКЛЕЙ»

- Можно поподробнее рассказать о гранте?

- Решение о выделении гранта было принято в прошлом году, а выделен он на 2012 год. Его размер – 124 миллиона рублей, это приблизительно треть годового бюджета театра. Грант пойдет на создание спектаклей, то есть всем, кто в этом участвует, - артистам, режиссерам и хореографам, дирижерам и музыкантам, а также изготовителям материально-технической части. Именно на это конкретно распределятся эти деньги. То есть театр будет выпускать больше спектаклей, и возрастут зарплаты сотрудников. Например, артист кордебалета будет получать 25 тысяч, оркестранты – до 40 тысяч рублей. А сегодня разница заработной платы между артистами Большого театра и нашего составляет 2,5 раза.

- А сколько это в цифрах?

- Ко всем подход дифференцированный – есть музыканты и артисты, которым сегодня можно и нужно заплатить ровно столько, сколько они стоят на рынке. И если нужно будет, мы заплатим. Я не люблю называть цифры, потому что артистический состав очень болезненно реагирует. А средняя категория артистов всегда претендует на большее: почему я получаю меньше другого?.. Но если в спорте – нажали секундомер и определили лучшего, то в искусстве все субъективно. И объективно одновременно. Вот, к примеру, сегодняшний «предел» для оркестра не является окончательным, потому что на рынке может появиться музыкант, которого у нас нет. Мы, например, испытываем серьезную потребность в музыкантах-исполнителях на деревянно-духовых и медных инструментах.

- То есть грант теперь позволяет вам делать такие приобретения?

- Для того чтобы сказать, что мы находимся в развитии, что мы не остановились, - это да. Железно, это позволяет театру развиваться дальше.

- А какую долю бюджета зарабатывает сам театр?

- Европейский показатель собственного заработка в классическом искусстве составляет 15 - 16 процентов, а у нас – 20 процентов. А в советское время цифра была еще больше – одна треть бюджета. Но тогда были совсем другие условия существования – и стоимость спектаклей, и заработная плата.

«СРЕДИ РУКОВОДИТЕЛЕЙ ПРЕДПРИЯТИЙ ЕСТЬ МЕЛОМАНЫ»

- А у вашего театра есть спонсоры или, более того, меценаты?

- У нас есть давние спонсоры. Это генеральный партнер театра - компания «Ак Барс Девелопмент» с их проектами: жилыми комплексами «Солнечный город», «Чистое небо», «Берег». Есть информационные партнеры – газета «Вечерняя Казань», телекомпания ТНВ. Что касается коммерческих спонсоров, то, я считаю, в республике нет поля для конкуренции. Спонсорам нет острой необходимости проявлять этот вид своей деятельности, как, например, в Москве. В Казани другое финансовое поле.

Но среди руководителей предприятий есть меломаны. Например, у Казанского вертолетного завода и прежний директор Александр Лаврентьев, и нынешний Вадим Лигай таковыми являются. Может быть, у такой помощи не так много нулей, но дело в том, что она позволяет, например, сделать благотворительность для шести тысяч зрителей, в основном ветеранов, которым сейчас не всегда удается попасть в театр.

Нам иногда говорят, что у нас стоимость билетов высоковата, но мы не можем их продавать за 50 рублей. Конечно, есть театры, например, в Башкирии, где билет в театр стоит 100 рублей. Но это какая же должна быть продукция, чтобы стоила так мало?! Опера – дорогой жанр искусства, а такие цифры сами по себе его дискредитируют. При этом я не говорю, что у нас «заоблачные» цены – даже во время фестиваля можно попасть на третий ярус за 250 - 300 рублей.

- А в мире есть примеры поддержки музыкальных театров в виде неких фондов?

- Такой необходимости нет, потому что в европейских театрах цена билета довольно демократична. Если у нас в среднем - 10 евро, то у них – 40 - 50 евро. У нас стоимость билета позволяет каждому хоть один-два раза в году посетить театр.

- Несколько лет назад оперный театр отремонтировали – мы все наблюдали за этим процессом. А сколько стоит поддержание театра в хорошем состоянии?

- Сколько стоит поддержание, станет известно через два месяца. Речь идет не о «покрасить-побелить», а о механике сцены - прошло почти шесть лет, и уже появились кое-какие дефекты. По нашей инициативе приезжали эксперты из Германии, и скоро станет ясно, сколько ежегодно требуется средств на свет, звук, механику. Мы сейчас как раз на той стадии, когда определяем, что нужно сделать до следующих 5 - 10 лет, чтобы театр функционировал нормально.

«Сколько стоит певец, который должен «удивлять»? Его годовой доход должен составлять порядка 100 тысяч евро, примерно 10 тысяч евро в месяц. Есть у нас такой бюджет? Конечно, нет!»

«ЕСЛИ НАРОД В КАССУ НЕ ПОШЕЛ, ТО ЕГО УЖЕ НЕ ОСТАНОВИШЬ!..»

- Сколько сегодня стоит приглашение отечественной или мировой «звезды»?

- Мы отказались от постоянных солистов первого плана. Как вы считаете, почему?

- Наверное, чтобы не надоедали зрителям.

- В том числе! Наверное, если бы Паваротти пел в нашем театре каждый день… Но на самом деле, на момент моего прихода театр просто не посещался. Полный штат солистов, хор, оркестр, кордебалет - но не посещался! Как вы думаете, почему первый же фестиваль имени Шаляпина вызвал такой всплеск? Потому что приехали другие артисты! Фестиваль сам по себе дал толчок к другому мышлению, к другому существованию театра. Певцы должны быть другого класса. И во время фестиваля зрители имели возможность сравнить. И ты ничего не можешь поделать – публика идет или не идет на спектакль!

- Публику всегда надо чем-то удивлять…

- Как говорят, если народ в кассу не пошел, то его уже не остановишь!.. А сколько стоит певец, который должен «удивлять»? Его годовой доход должен составлять порядка 100 тысяч евро, примерно 10 тысяч евро в месяц. Есть у нас такой бюджет? Конечно, нет! Но артисты такие есть, с которыми мы работаем. Гонорар может составить 2 - 3 тысячи евро.

Эта категория артистов перемещается в пространстве – работает в России, за рубежом, в разных театрах. Как правило, это артисты столичных театров – России, Украины, Грузии, Белоруссии, это те артисты, которые работают в Европе, в немецких театрах.

Эта категория на сегодняшний день является неким «мерилом». Этому классу отвечают наши солисты Михаил Казаков и Альбина Шагимуратова. Да, они поют и в других театрах, но я готов брать в штат и таких артистов, потому что они соответствуют критериям. Как правило, они не будут петь здесь каждый день, потому что такой артист востребован на громадном пространстве.

Я всегда спрашиваю – чем измеряется талант? Талант измеряется во времени и пространстве. Чайковского играют не только у нас, но и во всем мире, и сколько лет! Это самый исполняемый русский композитор в мире, его музыка востребована и по сей день, хотя прошло уже более 100 лет со дня его смерти. Вот это и есть пространство и время, о которых я говорю.

…Недавно мне позвонила Альбина Шагимуратова и сообщила, что она на год получила контракт на 7 Лючий в "Метрополитен-опера" (партия Лючии в опере «Лючия ди Ламмермур» Доницетти – ред.), ряд контрактов в "Ла Скала". Я радуюсь! Я мечтал о таком артисте в нашем театре!

Но есть еще класс «звезд», которых совсем немного. Причем этот класс делится на две части – «топ», к которым относились Пласидо Доминго, Лучано Паваротти, и есть средний класс «звезд», к которым может относиться Рене Папе. Конечно, их гонорар отличается. Но мы с такой категорией артистов не работаем или работаем редко - во время фестивалей или по особому случаю. Например, никто не знает, что у нас пела Анна Нетребко за…200 долларов.

- А когда это было?

- В 2000-х годах. Ей просто нужно было «прокатать» роль Джильды перед спектаклем с Доминго. И Рудольф Нуриев выступал у нас за «смешные» деньги…

«А КТО ТАКОЙ «СВОЙ»?»

- Наверное, сегодня Анна Нетребко приедет совсем за другие деньги?

- Конечно! Мы говорим о системе, но бывают и исключения, отдельные случаи, когда актер не занят, например. А обычно мы работаем с актерами, гонорар которых – 2 - 3 тысячи евро. Так же работают театр имени Станиславского и Немировича-Данченко, Большой и Мариинский театры. Скажу прямо, провинциальные театры с такой категорией артистов работать не готовы или работают крайне редко, потому что есть свои артисты в труппе.

А наш театр работает совсем по другой схеме, за что я часто подвергаюсь критике. Мне часто задают вопрос – а будут «свои» петь? А я вообще не понимаю этого понятия «свой»! Кто такой «свой»? Это такое масштабное понятие: или «свой» по проживанию в Казани, или «свой» из одной деревни, или татарской национальности, или выпускник Казанской консерватории, или «в доску свой» сосед… По какому принципу этот «свой»?!

Есть интернациональные виды искусства и спорта, в которых давно нет таких понятий и все интегрировано. У нас же, в силу невежества, все еще задают такие вопросы. Мне не хочется оскорблять людей, но это невежество. Люди просто не знают, что этот жанр формируется по одному единственному принципу – художественной конкурентоспособности. Любому человеку – своему и не своему – предоставлена возможность выйти и спеть лучше… А мне говорят – он татарский певец, это национальное достояние.

- Такой вопрос, действительно, есть: «Почему Татарский государственный театр оперы и балета, финансируемый из государственного бюджета республики, игнорирует талантливых татарских певцов (таких, как Филюс Кагиров), которые являются национальным достоянием республики?! Почему вы их не берете на работу, почему их не воспитываете?! Сегодня они ищут работу в других регионах! Разве это нормально?!» (Мансур Ибрагимов)

- А что такое «национальное достояние»? Для меня национальное достояние – это то, что может покинуть республику. А масштабное искусство – интернационально, оно переходит границы, хочешь ты того или нет. Как, например, сегодня все танцуют ирландский танец. Обыкновенный фольклорный танец, а танцует уже весь мир! Поэтому, если ты способный, то выходи и конкурируй.

У нас в республике очень многие люди поют. Я сам вырос в этой среде, моя мать - заслуженная артистка республики Разия Тимерханова, основательница ансамбля песни и танца. Я вместе с ней ездил по гастролям, я все это видел… Народ у нас, действительно, поющий. Но у иных складывается впечатление, что они могут петь все. Но я им сказал бы – уважаемые, даже такие «мэтры» вокального искусства, как Муслим Магомаев, Юрий Гуляев, Борис Штоколов или наш Ренат Ибрагимов, не стали оперными певцами.

Муслим Магомаев – замечательный певец! Мне даже один раз в 1968 году удалось ему аккомпанировать… Он прошел стажировку в театре "Ла Скала", но оперным певцом не стал.

- Это объясняли тем, что Магомаев был свободолюбивым, не хотел ограничивать себя стенами театра…

- Нет-нет! Ни один артист не откажется от оперного театра, потому что это высший жанр искусства. Значит, были какие-то причины, связанные с вокалом…

Что касается татарских певцов, то набрать по национальному принципу – проще простого! Но такого принципа не существует. Для меня все национальности равны - любой может прийти в театр на прослушивание. Но, конечно, конкуренцию выдержать тяжело. Вот сейчас идет подготовка «Евгения Онегина» - там участвуют солисты Мариинского театра. Мы хотим, чтобы у нас были такие солисты. И они у нас есть.

Разве Альбину Шагимуратову или Мишу Казакова не пустили в театр? У нас и в балете замечательные артисты - Михаил Тимаев, Максим Поцелуйко, Денис Исаев, Артем Белов. Все они выпускники Казанского хореографического училища. Мы боимся, чтобы они от нас не уехали. Оркестр и хор составляют выпускники Казанской консерватории. Да и вообще весь театр сформирован из артистов, которые проживают в Казани.

…Тот, кто задает такие вопросы, думаю, не ходит в театр и не представляет всего процесса. Если же человек ходит в театр, он сравнивает артистов: сегодня посмотрел «Кармен» с одним артистом, а завтра - с другим, чтобы сравнить их мастерство и отдать предпочтение лучшему.

А по поводу «воспитания» - ни в одном документе не написано, что я или театр обязаны воспитывать людей. У меня основная задача – удовлетворить духовные запросы населения. Мы человеку предоставляем работу, в процессе которой он совершенствует свое мастерство. А если не совершенствует, то просто «выпадает» из этой работы.

…За 30 лет на должность ведущего солиста я принял всего троих – Венеру Ганееву, Михаила Казакова и Альбину Шагимуратову. Может быть, я не прав? Но я сам себе задаю вопрос – а кого я не принял?! Может быть, они уехали в Большой или Мариинский театр, в театр Станиславского и Немировича-Данченко? Нет! Может, он и работает в Перми, но такой мне не нужен.

«Не могу сказать, что предвидел такое развитие фестиваля. У меня и в голове этого не было. У меня была одна задача – привлечь народ в театр!»

«МАГИЧЕСКОЕ ИМЯ ШАЛЯПИНА…»

- Наверное, вы уже неоднократно рассказывали, как вам пришла в голову идея проведения фестивалей – сначала оперного, а потом и балетного. Но я нигде об этом не читала. Расскажите, пожалуйста, все-таки как вы «додумались» до такой гениальной, на мой взгляд, идеи? (Осипова Татьяна Викторовна)

- Я даже не могу сказать, кому конкретно пришла идея провести фестиваль.

- Все же знают, что эта идея пришла вам!..

- Совсем нет! Ко мне, например, пришел Валера Демитров. Откуда он взял эту идею? Понимаете, ведь идея не пришла в один час – она в течение полутора лет витала в воздухе.

В театр я пришел в январе 1981 года, первый фестиваль прошел через год – в феврале 1982-го. Эта идея витала. Но у нас в России много чего «витает», главное – сделать! Я очень хорошо помню, что фестивалю предшествовало. Но я не могу сказать, что я предвидел такое развитие фестиваля. У меня и в голове этого не было. У меня была одна задача – привлечь народ в театр! И мы пробовали разные акции.

От того, чтобы провести фестиваль, меня удерживал только один факт – состояние спектаклей, которое, по моим понятиям, было удручающим!.. Представьте, к примеру, оперу «Князь Игорь» - постановка 1956 года, которую временами только «латали» и «перелицовывали». И показывать его на фестивале?! Я человек точный по своему мышлению, поскольку окончил в свое время математический класс, и я не мог «дурить» людей. Но желание «сдвинуть» театр было настолько велико, что я просто принял на себя этот риск. Другое дело – я не ожидал, что будет такой результат.

Спектакль живет пять лет, а потом его нужно или частично обновлять, или заново ставить. Но иногда певцы делают такое, что заставляют забыть обо всем. Конечно, это бывает редко, но запоминается на всю жизнь. Я вспоминаю одну певицу - солистку "Метрополитен-опера": когда мы в Голландии слушали оперу «Аида», вышла африканка больших размеров, но как только она запела, я забыл обо всем! Это было нечто, потрясающий звук!..

Во время нашего фестиваля и праздничная атмосфера, и приезжие артисты, и магическое имя Шаляпина – все сыграло свою роль. Магическое имя! Мы его недооценивали. Сегодня мы ездим по миру и можем сравнивать. В мире востребованы Чайковский, Рахманинов, Шостакович, Прокофьев. Из русских певцов – один Шаляпин! Сегодня уже и многих известных русских композиторов не знают, но Шаляпина помнят все.

Громадный интерес к первому фестивалю дал толчок к дальнейшему формированию у меня понятия развития по отношению к театру. Конечно, это произошло не сразу - сначала было понимание того, что нужны новые певцы. Позже я пришел к отказу от института «главных» - режиссера, балетмейстера, художника… Таких институтов нет же нигде в мире.

Что касается формирования репертуара, то общеизвестно, что опера - жанр очень консервативный, элитарный, в большей части даже музейный. За 400 лет существования в мире написаны тысячи оперных произведений, а прокатываются всего 20 - 30. История сохранила лучшее, как в музее. Всем хочется услышать «Кармен», «Травиату», «Риголетто», «Аиду»… Публика должна иметь возможность познакомиться хотя бы с этими 20 - 30 названиями, в этом просветительская миссия театра.

«Иногда задают вопрос – можете ли вы отойти от жанра в своем развитии? Мы от жанра оперы отойти не можем, но какие-то вещи в виде исключения, например, мюзикл поставить можем»

«ВПЕРВЫЕ ПРИЕДЕТ САМЫЙ ЛУЧШИЙ КОЛЛЕКТИВ РОССИИ»

- Какие «сюрпризы» ожидают зрителя на юбилейном оперном фестивале? (Ольга Антонова). (Интернет-конференция состоялась 27 января – ред.)

- Во-первых, впервые приедет самый лучший коллектив России - Мариинского театра во главе с Валерием Гергиевым - и хор, и оркестр, и солисты. И они исполнят советское произведение Родиона Щедрина «Очарованный странник», что достаточно смело, потому что во всем мире классика доминирует, а современные произведения пока «не отлежались». Более того, мы надеемся, что это послужит началом длительного сотрудничества с ними в различных формах. Например, Гергиев предлагал приехать к нам с филармоническим Лондонским оркестром, может быть, на следующий год. Мы даже рассматривали такой проект, как создание копродукции в жанре мюзикла – Мариинского и нашего театров. Иногда задают вопрос – можете ли вы отойти от жанра в своем развитии? Мы от жанра оперы отойти не можем, но какие-то вещи в виде исключения, например, мюзикл поставить можем.

В нынешнем фестивале принимает участие выдающийся музыкант Михаил Плетнев. И в такой компании, как Плетнев, Панджавидзе, Гриневич, в спектаклях принимают участие лучшие солисты Большого, Мариинского театров. Это тоже очень важная акция, и мы ждем от спектакля иных ощущений.

Или, например, Рене Папе – сегодня это лучший исполнитель партии Бориса Годунова. Или Екатерина Сюрина – восходящая звезда мировой оперы. Чтобы приехали такие фигуры!.. Они ведь тоже с опаской относятся. Артист высокого класса очень требователен к тому, что происходит на сцене. С Рене Папе, например, сейчас очень тщательно выверяется весь нотный материал, потому что редакции оперы могут не совпадать. В простой театр такие звезды не поедут. Между собой артисты обмениваются подобной информацией.

- Значит, наш оперный театр котируется в мире?

- Раз приезжают, значит, котируется… Россия котируется – это бесспорно. И Казань уже известна. Недавно я летел самолетом голландской авиакомпании KLM и, представляете, в журнале KLM я вижу информацию о гастролях казанской оперы в Нидерландах!

- И вы за эту рекламу не платили?

- Мы ни копейки на это не тратили! А KLM летает во все страны мира и бесплатно рекламирует нас. Приятно…

Окончание следует