Владимир Брутер: «Западный бюргер очень боится того, что российские танки уже рядом»

«Я думаю, Джо Байден очень удивился, когда узнал, что доллар в России все время падает на фоне санкций» Фото: © Adam Schultz/White House / Keystone Press Agency / www.globallookpress.com

«Дипломатические отношения являются стабильными, когда обе стороны признают интересы друг друга»

— Владимир Ильич, в одном из своих комментариев вы отмечали, что наши отношения с США еще не достигли дна. Так ли это на данный момент?

— До дна пока далеко, и подобное выражается в том, что нам еще предстоит пройти очень много неприятных сюжетов по выстраиванию двухсторонних отношений. Тут стоит отметить, что отношения являются стабильными, когда обе стороны признают интересы друг друга. Но сегодня мы видим, что Финляндию и Швецию срочно принимают в НАТО вопреки всем процедурам. Это говорит о нестабильных отношениях между США и Россией, о том, что давление на страну будет продолжаться с разных сторон. По сути, нам отказывают в том, чтобы иметь собственные интересы в том смысле, в котором мы их принимаем. Пока они с этим не согласятся, дна, конечно же, не будет.

— Вы также заявляли, что США давно ведут тщательную работу в Индии и ОАЭ по ухудшению их отношений с РФ. Однако, несмотря на действия Вашингтона, «изолировать» вышеуказанные страны от России не удается. В действительности могут ли сегодня Штаты помешать РФ выстраивать отношения с этими странами?

— Практика показывает, что нет. Методы давления США на Индию, Индонезию, ОАЭ и Китай очень ограничены, учитывая, что эти страны коллективно более чем в 10 раз больше, чем Штаты. Кроме того, США обычно достаточно опасливо относятся к давлению на некий региональный центр силы. Давайте вспомним ситуацию с Восточным Тимором: США 30 лет не хотели вмешиваться в ситуацию, хотя было принято решение о деколонизации. Америка ждала, что в Индонезии придет к власти правительство, которое будет ориентировано не на какие-то внутренние сюжеты, а на расширение открытости. Такое правительство при определенном давлении признало Восточный Тимор. При этом США прямо говорили о том, что открыто давить на 200-миллионного монстра они боятся. Аналогично повели себя Штаты в треугольнике с Индией и Пакистаном. Если 50 лет назад Америка ставила на Пакистан, то впоследствии в США очень сильно отошли от своей линии, понимая, что центром силы является Индия, а вовсе не Пакистан. Значит, именно с Индией им и нужно выстраивать отношения.

Говорить сегодня о том, что США могут давить на Индию или Индонезию — это некая иллюзия. Данные страны ни в чем и никак не зависят от Америки. Более того, учитывая, что их экономики достаточно недоразвитые, их очень трудно, к примеру, отключить от SWIFT. Индии и Индонезии по большому счету все равно. Ну арестуют золотовалютные запасы, на самом деле уже это делали. Для стран, где 80–90 процентов населения живут достаточно бедно, такая мера особого значения не имеет. Это для России может иметь значение, и они рассчитывали именно на то, что подобное прибьет средний класс и вызовет некую лавинообразную общественную реакцию. Для Индии и Индонезии это несерьезный подход, и в США это боятся делать.

Однако повлиять на отношения России и Индии Соединенные Штаты, конечно, могут. Индия сейчас отказалась приобретать у нас вертолеты, зато купила больше нефти. Когда США на всех давят, какой-то результат они получают, но он гораздо меньше, чем им бы хотелось, и это видно по цифрам. Я думаю, Джо Байден очень удивился, когда узнал, что доллар в РФ все время падает на фоне санкций.

«Китай сегодня однозначно понимает, что находится с Россией в одной лодке, и из этой лодки никуда не уйдет» Фото: kremlin.ru

«США понимают, что это конфликт не только с Россией, но и скрытый конфликт с Китаем»

— А что насчет российско-китайских отношений? Может ли давление со стороны США сбить дружественный настрой Пекина?

— Штаты не могут изменить настрой Пекина никак, если учесть ситуацию с Тайванем, а также с Синьцзянем — это нереально. Другой вопрос в том, что в прошлом году торговля России с Китаем впервые достигла 200 миллиардов долларов, оборот торговли КНР с США примерно в 4 раза больше. Это серьезные цифры. Собственно, экономическое китайское чудо заключается в том, что они возят свой дешевый ширпортреб в США и Западную Европу. Покупая подобный товар, данные страны создают для своего среднего класса иллюзию, что те могут купить все. А это для местного среднего класса является чем-то очень важным — они должны чувствовать, что их покупательная способность велика как никогда. Именно поэтому сейчас там такая неустойчивая ситуация, ведь покупательная способность падает. Так или иначе Китай очень зависим от торговли с Западом, а Запад — от торговли с КНР. Заменить китайский ширпотреб на сегодняшний момент в целом нельзя, это возможно лишь по отдельным позициям. И поэтому Китай продолжит вести себя максимально осторожно до того момента, пока это будет необходимо. Кроме того, в Пекине хотят посмотреть, чем закончится российская военная кампания. Если исход окажется однозначно в пользу России, это приведет к тому, что Китай будет ближе к Москве. Все страны всегда смотрят на результат военных кампаний. Сейчас для Пекина очень важно понять, что именно РФ хочет получить в данной ситуации и удастся ли подобное сделать.

КНР сегодня однозначно осознает, что находится с Россией в одной лодке, и из этой лодки никуда не уйдет. Но вопрос в близости сотрудничества или в ответственности друг за друга всегда в таких случаях остается открытым. Пока не будет создан военно-политический союз РФ и Китая, Москва и Пекин не станут столь близки, как это, например, сегодня происходит между США и Западной Европой. Да, Россия и КНР — союзники, но только принципиально, а не в том, что касается геостратегической инициативы. То, что делает Запад, поставляя на Украину вооружение примерно на несколько сотен миллионов долларов в день, — это геостратегический подход. Он предполагает, что Европа может вмешаться туда, куда хочет, тогда, когда надо, и в том объеме, в котором считает нужным. А Россия и Китай пока ничего подобного не предприняли. Но если мы предполагаем реагировать на это, то, безусловно, нам необходима основа для такой реакции. Я не говорю, что мы обязаны куда-то вмешиваться, но мы также должны иметь возможности это делать.

— Будут ли США обострять ситуацию с Китаем на фоне спецоперации на Украине? Выгодно ли им сегодня спорить о Тайване и Соломоновых островах?

— Я думаю, что Китай хочет посмотреть, чем закончится российская военная кампания и как именно будет реагировать Запад. Недавно Олаф Шольц сказал, что Россия ни в коем случае не должна выиграть. Это очень важное заявление, оно показывает, что именно Запад имеет в виду — то, что победа России в данном конфликте означает переход страны на совершенно другой уровень субъектности. В этом случае в мире вынуждены будут считаться с Москвой, чего сейчас делать не хотят.

На данный момент все те, кто находится латентно или более явно на стороне России, хотят посмотреть, как будет продолжаться военная кампания на Украине и чем она завершится. Пентагон неслучайно перешел от слов, что Китай не помогает военным образом РФ, к противоположному заявлению. На самом деле в военной помощи со стороны КНР для нас нет никакого смысла, потому что Россия задействует небольшое количество своих новейших систем вооружения и, насколько я понимаю, не собирается усиливать этот аспект в спецоперации. РФ использует в целом силы контрактников и Национальной гвардии, не допуская к конфликту призывников. Мы в этой операции можем делать все гораздо резче, жестче, но не считаем это возможным и необходимым. Действия с российской стороны скорее являются принуждением к миру, нежели попыткой решить все военным образом за один день.

Вместе с тем, напомню, США меняют свою тональность и как бы косвенно обвиняют Китай. Это важный момент, который показывает: в Америке понимают, что может за подобным последовать. Для Штатов важно хотя бы вербально набрать ту фактуру, позволяющую им в чем-то обвинять КНР. Будут ли они это делать или нет, пока неясно, надо смотреть. Но важно то, что США осознают, что это конфликт не только с Россией, но и скрытый конфликт с Китаем. Даже не в перспективе, он уже где-то на подходе. Но ведь противостояния необязательно сразу переходят в горячую фазу. К примеру, конфликт на Донбассе 8 лет находился в замороженном состоянии, при этом Запад и Украина говорили о том, что они категорически против того, чтобы данный конфликт замораживать. Сейчас его разморозили.

— Вы отмечали, что бывший президент США Дональд Трамп виноват в кризисе на Украине не меньше, чем действующий лидер страны Байден. Кто еще из мировых политиков сегодня оказывает влияние на происходящее?

— Они все виноваты. Вопрос только в том, что решение принимал Трамп и его команда в составе Майка Помпео (в 2018–2021 годах госсекретарь США), Джона Болтана (в 2018–2019-х советник по национальной безопасности США), Курта Волкера (в 2017–2019-х специальный представитель госдепартамента США по Украине). А у них не было в отношениях с Россией никакого конструктива, они ей ничего не предлагали. Отличие Майкла Флинна (с 20 января по 13 февраля 2017 года советник по национальной безопасности) от всей этой компании заключается в том, что он предлагал РФ некую позитивную программу. Эта программа не касалась геополитики, но Флинн понимал, что России нужно оставить некий участок, где она сможет развиваться в своих интересах вне зависимости от того, что по данному поводу думают в Вашингтоне. Все остальные считают и считали, что такого удобства РФ предлагать не следует. Россия, по их мнению, должна быть под жестким давлением и контролем. Но РФ такой вариант не подходит, о чем они знают. Однако это не изменило их взгляд на события. В этом Трамп категорически виноват, российско-американские отношения при нем все время ухудшались. И если бы за них не отвечали такие люди, как Помпео и Болтон, то, вполне возможно, удалось бы не допустить подобного резкого ухудшения. А так, придя к власти, Байден уже унаследовал повестку, и, естественно, улучшать отношения с Россией за счет Америки ему бы никто не позволил. Он должен был продолжать давление, что он и сделал.

— То, что страны ЕС готовы снабжать Украину оружием, можно назвать прямой угрозой для РФ? Можно ли в этой ситуации говорить о том, что Европа не является участником конфликта?

— Официально мы их к участию в конфликте пока не причисляем. Но на каком основании они поставляют воюющей стране оружие? Поставка оружия воюющей стране — это и есть участие в конфликте.

Важный нюанс: когда они говорят о том, что Украина обязана сохранить суверенитет и ситуация должна решиться на поле боя, — это вербальные фейки. Требования России до и после 24 февраля были политическими. Если мне не изменяет память, РФ пошла на переговоры с Украиной уже 28 февраля или 1 марта. Это означает, что в Москве были готовы остановить военную операцию вчера, если бы наши требования оказались приняты.

Второй нюанс: до 24 февраля коллективный Запад категорически отказывался принимать требования России по невступлению Украины в НАТО. А после того как начались переговоры, они сразу же согласились с тем, что Украина в Альянс не вступает. Это чистая попытка обмана, потому что на самом деле они и до того были не готовы ее принимать. А теперь хотят дать обязательства не включать Украину в состав НАТО, но, если появится возможность, все-таки принять. Точно так же, как это происходит сегодня с Финляндией и Швецией. Напомню, Финляндия — страна, которая имеет огромную общую границу с Россией. Это попытка договориться или попытка надавить? И если второе, то подобное заканчивается такими сюжетами, как нынешний. Если попытка договориться, то условие о невступлении Украины в НАТО должны были принять задолго до этого, что могло бы стать базой для переговоров. Это небольшое и невеликое требование. Более того, его можно на практике не выполнять, оно скорее носит формальный характер, нежели фактический. Дело в том, что они хотели добиться именно конфликта, который развивается сейчас. Они желали сделать так, чтобы у России не оставалось никакого другого выхода.

— Что сегодня в наибольшей степени способствует затягиванию военного конфликта?

— То, что РФ пытается решить вопросы ограниченным контингентом. Еще один нюанс: попытки превратить города в укрепрайоны. Такого не было практически даже во время Второй мировой войны. Россия всегда может усилить давление на осажденный город, вопрос в том, что она не хочет этого делать. Разрушения для РФ также нежелательны. То, что мы наблюдаем в Мариуполе, Краматорске, Славянске, Лисичанске, Авдеевке, — не то, чего хочет Россия, но вместе с тем она не может этого не делать. РФ вынуждают к определенному сценарию ведения кампании, к усилению мер принуждения и жестокости. Жестокость, применение военной силы всегда сокращает время операции и, наоборот, отсутствие жестокости его увеличивает. Однако следует понимать, что Россия даже не разрушала инфраструктуру, которая позволяет Украине получать новую военную технику с Запада: уцелели мосты, железные дороги, автодороги в направлении Запада.

Российские военные много раз говорили о том, что они подставляют своих же людей, пытаясь решить военные задачи с минимумом потерь для всех сторон. И мы видим небольшое количество жертв для кампании, которая длится уже два месяца. Линия фронта огромна, но вместе с тем число жертв достаточно умеренное. Это говорит о том, что у российского военного руководства есть определенный подход, и он не предполагает усиления жестокости в обмен на сокращение времени операции. Очевидно, в данном случае операция может затягиваться. Собственно говоря, она и затягивается, в этом тоже нет никакой тайны. Россия хочет, чтобы решение было политическим, и не желает, чтобы количество жертв увеличивало степень напряженности.

«Заявление Жозепа Борреля о том, что все решится на поле боя, высказывание Олафа Шольца (на фото) о том, что Россия не должна выиграть, показывают, что, говоря «переговоры», никто на них в действительности не рассчитывает» Фото: © IMAGO/M. Popow / www.imago-images.de / www.globallookpress.com

«Из того, что пока говорят Шольц, Жозеп Боррель и люди, на них похожие, следует, что ни на какие компромиссы с нами они не пойдут»

— Если мы говорим о политическом решении, важно отметить затянутость переговоров. Почему, на ваш взгляд, это происходит?

— С самого начала скептически отношусь к переговорам. Мой скепсис стал еще сильнее после того, как РФ предложила открыть гуманитарные коридоры в обе стороны, но вице-премьер Украины Ирина Верещук отвергла это предложение. Она заявила, что коридоров в сторону России не будет, украинцы не станут эвакуироваться на территорию РФ и Беларуси. Это наводит на мысль о том, что решения принимает вовсе не Владимир Зеленский, не его представители на переговорах, а совершенно другие люди.

Также считаю, что переговоры в Стамбуле вовсе не были удачной фазой — это оптический обман. Россия тогда пошла на односторонние уступки в расчете на то, что для Украины и Запада подобное будет неким сигналом. Но этого не случилось. Буча скорее иллюстрация того, что на переговоры с нами идти не собираются. Заявление Борреля о том, что все решится на поле боя, высказывание Шольца о том, что Россия не должна выиграть, показывают, что, говоря «переговоры», никто на них в действительности не рассчитывает. Переговоры для Украины, США и Запада являются имитацией и профанацией и не более того. С российской стороны сначала было не так, но сейчас я думаю, что и в Москве это понимают.

Есть формула, которая всегда актуальна для Запада: за день до того, как российская армия установит контроль над Киевом, они будут готовы отдать Донбасс. За день до того, как российская армия окажется готова установить контроль надо Львовом, они станут готовы отдать Киев. Они всегда будут пытаться откупиться меньшим, зная, что у России есть настрой на некий компромиссный вариант. Я считаю, что такого настроя быть не должно. Не потому, что мы какие-то кровожадные, а потому, что речь идет о политическом регулировании. Оно в данной ситуации может быть только по российским принципам. Если РФ откажется от собственного варианта политического регулирования на Украине, то все, что происходило эти 8 лет, возведется в четвертую степень и окажется опять использовано с целью давления на Москву. Никакой признанной границы в ЛДНР не будет, никакого признания Крыма, признания перехода южной части Приазовья тоже. Поэтому когда мы говорим о переговорах, то должны понимать, что можем идти на любые уступки. Но эти уступки должны давать нам гарантию 125 процентов того, что Украина не будет и не сможет использоваться не только в военных, но и в военно-политических целях против РФ. На сегодняшний момент я таких гарантий не вижу, потому что смена режима на Украине возможна только при достаточно длительном присутствии российских силовых структур. Если они завтра уйдут, к российским интересам на Украине никто не будет прислушиваться. Пока Запад не признает эту ситуацию, никаких компромиссов с российской стороны быть не может. Из того, что пока Шольц, Боррель и люди, на них похожие, говорят, следует, что ни на какие компромиссы с нами они не пойдут.

— Мы видим, как в Киев приезжает множество европейских делегаций. Там уже былb Боррель и Урсула фон дер Ляйен, Анджей Дуда, Борис Джонсон и не только. Какова, на ваш взгляд, главная цель подобных визитов?

— Они понимают, что на Украине есть достаточно много пораженцев, и задача европейских лидеров — за свои деньги обеспечить сопротивляемость украинского режима до того момента, пока они не решат, что уже все кончено, или же до победы украинской стороны. Для политиков Евросоюза нынешний украинский режим только объект, никакой субъектности за ним не водится. Поэтому они постоянно разговаривают с Киевом и пытаются передать ему свое видение. Европейские лидеры продолжат подобные публичные визиты, чтобы поддерживать дух украинцев до самого конца спецоперации.

«С одной стороны, на Западе рассказывают о том, что ФРГ должна прекратить покупать энергоносители у России, с другой — прекрасно понимают, что сейчас это невозможно, и очень недовольны таким раскладом» Фото: © Patrick Pleul / ZB / www.globallookpress.com

«Сама Россия должна инициировать прекращение поставок в Европу, если страны не будут платить в рублях»

— Кстати, о санкциях: США и ЕС продолжают вводить новые ограничения в отношении России. Стоит ли ожидать очередных санкционных пакетов?

— Дальше Запад и США станут действовать, по мере того как будет продвигаться военная операция, однозначно обсуждая эмбарго на российские энергоносители. США уже приняли решение по данному вопросу. Однако на сегодня это ударяет по Европе: Германия и Австрия категорически против такого эмбарго, потому что подобное сильно скажется на их экономике. Все понимают, что если эти страны перестанут покупать российский газ, то они станут банкротами. Вместе с тем именно Австрия и Германия являются крупнейшими спонсорами Евросоюза. Без немецкой и австрийской экономики ЕС — банкрот. Поэтому, с одной стороны, на Западе рассказывают о том, что ФРГ должна прекратить покупать энергоносители у России, с другой — прекрасно понимают, что сейчас это невозможно, и очень недовольны таким раскладом. Поэтому, на мой взгляд, сама РФ должна инициировать прекращение поставок в Европу, если они не начнут платить в рублях. Будут платить в рублях — станем поставлять, откажутся — остановить продажу газа и больше не возвращаться никогда к этому вопросу.

Если говорить об оплате в рублях, то это довольно загадочный вопрос. Та схема, которую предложили министерство экономики и Банк России, ничем их не сдерживает. Если ЕС на нее согласится, вопрос уйдет с повестки. Если будет и дальше качать права, на мой взгляд, все нужно остановить. Дмитрий Песков сказал: «Не будет оплаты — не будет газа». Эту формулу нужно реализовать до конца. Если они собираются опять красть российские деньги и рассказывать о том, что они могут арестовать наши активы, тогда мы заберем свой газ, не доходя до украинской границы.

— Стоит ли ожидать, что Европа самостоятельно будет принимать решения о новых санкциях против РФ, или она продолжит идти по пути, на который указывает США?

— Европа обязательно продолжит наращивать давление, хотя уже сделала это по максимуму. Теперь мы переходим из психического эффекта первых санкций, которые были приняты в начале спецоперации, в долгосрочную игру, и она только начинается. В ней всегда побеждает тот, кто более устойчив. Если мы посмотрим, потеряет ли Россия в производстве, — безусловно. Но и западная экономика понесет потери, поскольку у них не будет достаточно качественного и дешевого продовольствия. РФ в данном случае необходимо как можно больше твердости. Москве следует почаще заставлять Европу играть по своим правилам. Если на Западе не хотят следовать нашим условиям — нет вопросов, свободны. Владимир Путин на недавнем совещании по энергетике сказал, что в любом случае российское присутствие в европейской энергетике будет сокращаться. Не стоит забывать этот тезис.

— Продолжит ли Запад поддерживать Украину, если экономический кризис затянется?

— Обязательно. Украина, по мнению Европы, не может проиграть. Для них выход России в Ужгород является кризисным моментом. Если РФ будет в центре Европы, они не смогут проводить политику сдерживания, так как они это делают сейчас, поскольку наступает некое равновесие страха. Западный бюргер очень боится того, что российские танки уже рядом. И ему придется об этом сказать, признать, что они проиграли, что российская военная машина находится в нескольких километрах от них и нужно договариваться. Для элиты, которая находится у власти, это признание собственного поражения. Они готовы затягивать сопротивление до последнего украинца, но не допустить хотя бы формального объявления победы России. Не допустить того, что сама франшиза Украины перейдет в руки РФ или будет ликвидирована вообще.

«Весь Евросоюз работает на Макрона, чтобы он победил, сразу же появляются уголовные дела в отношении Марин Ле Пен по вопросам, которые вообще не касаются ни сегодняшнего, ни вчерашнего дня» Фото: © Alexis Sciard via www.imago-imag / www.imago-images.de / www.globallookpress.com

«Западное общество внизу вовсе не враждебно России в целом. А вот западная элита категорически враждебна»

— В Европе нарастает протестное движение: в Германии все больше людей выходят на акции в поддержку России. В дальнейшем эта тенденция сохранится или произойдет откат назад и Европа снова займет позицию, поддерживающую только Украину?

— Было бы не совсем верно говорить о том, что европейское общество однозначно против России. Мы видим по выборам во Франции, Венгрии и Сербии, что это не так. Однако стихийно пророссийские или стихийно невраждебные РФ отношения в западном обществе всегда купируются антироссийской западной элитой. Об этом я говорил еще десятилетия назад: западное общество внизу вовсе не враждебно России в целом. А вот западная элита категорически враждебна. Если бы вопрос решался обществом, ничего такого бы не было. Однако в Европе все решает элита.

Отмечу, то, как Эмманюэль Макрон выигрывает выборы, — наглядный показатель того, что на самом деле происходит. Весь Евросоюз работает на Макрона, чтобы он победил, сразу же появляются уголовные дела в отношении Марин Ле Пен по вопросам, которые вообще не касаются ни сегодняшнего, ни вчерашнего дня. Это показывает, что там существует элитный консенсус, и он непрошибаем. Его может пробить только революция. Пока я думаю, что для революции на Западе оснований нет и элита будет продолжать тот курс, который вела. Она всегда была антироссийской. А сейчас у нее есть повод увеличивать антироссийскость.

— Изменилось ли отношение к украинским беженцам с начала спецоперации? Как к ним сегодня относятся в Молдавии?

— Я думаю, что украинцев в Европе воспринимают как бедных русских. Если сами русские так давно уже себя не ведут, то украинцы — это те же люди, которые говорят, в сущности, на том же языке, но ведут себя совершенно по-другому. Когда их массовое пребывание в Европе стало реальностью, наступил некий момент отторжения. Сначала нужна была картинка того, как люди бегут от российской угрозы. Теперь никакой угрозы вроде как нет, она куда-то подевалась. Мы видим, что немалый процент украинцев уже возвращаются на родину, а не въезжают в ЕС. Хотя, с военной точки зрения, оснований для этого нет. Украинцы уже угрожают свободе западных бюргеров, которые очень хотят, чтобы бо́льшая часть беженцев вернулись обратно. Хорошо, что жители Украины в значительной степени осели в Польше, Молдавии, частично в Чехии и Венгрии. А если бы они оседали прямо в Париже или Лондоне, то все было бы гораздо хуже.

— Спецоперация оказала существенное влияние на имидж России за рубежом? Или сегодняшний запрет символики был подготовлен заранее?

— Сегодняшние события, конечно, ускорили процесс, поскольку послужили поводом. Раньше имидж РФ на международной арене был лучше: российских спортсменов пускали на соревнования, но без флага. А теперь даже без флага не допускают. Расчет Москвы на то, что она может установить нормальные отношения с Западом с позиции слабости, просителя или с позиции равноправия, с самого начала был обречен на неудачу, потому что Запад не воспринимал и не воспринимает Россию в таком качестве.

— Изменилось ли отношение к русскоязычному населению за рубежом после начала спецоперации?

— Западный человек очень алчен и недружелюбен внутри. И, наоборот, очень социален снаружи. Остановимся на примере холокоста: люди жили рядом тысячу лет, а потом одна часть общества начала убивать другую. Эстонцы и словаки хвастались пришедшим немцам о том, что они ликвидировали всех евреев еще до прихода солдат. Литовцы не просто активно участвовали в убийстве евреев на своей территории, но и занимались организацией убийств. А все организаторы массовых убийств на Украине — это украинцы, а вовсе не немцы. Немцы руководили процессом, но исполнителями были украинцы.

Это наглядная иллюстрация того, что западный человек ведет себя скотским образом, когда ему это разрешают. Если ему указали на врага, он будет верить, что это действительно враг. Когда ему говорят, что русские — нелюди, то он начинает к ним относиться как к нелюдям. Мы много раз за время спецоперации на Украине видели в соцсетях тезис, что русские — нелюди и их надо убивать. И это очень важный психологический момент для западного человека. Западный человек всегда ждет разрешения сверху. Точно так же, как это произошло с холокостом. Он стал возможен, потому что сверху было дано разрешение на убийство всех тех, кто «не такой».

«Термин «колорад» появился 10 лет назад, притом вовсе не на Украине, а в отделе спецоперации ЦРУ»

— Парламент Молдавии 14 апреля одобрил в окончательном чтении пакет поправок к кодексу о правонарушениях. Одна из поправок касается запрета георгиевской ленточки и символов V и Z. Как подобный запрет был воспринят обществом?

— Одна часть общества в Молдавии оценивает запрет на георгиевскую ленточку положительно, другая — отрицательно. В целом молдавское общество устойчиво расколото на две части: прозападную и провосточную. Следствием этого является территориальный и этнический раскол страны, ее экономические трудности. В течение последних 30 лет молдавские власти так и не смогли преодолеть эти противоречия. И еще момент: рейтинги, которые публикуют молдавские социологи, говорят о том, что нынешняя власть никогда бы не выиграла выборы, если бы не фейковые политические технологии, связанные с голосованием за рубежом. Это западный подход к демократии, и он привел к власти в Молдавии западных сторонников. Они отрабатывают западную повестку, для них дискриминация и деморализация всех пророссийских сил всегда были нормой.

Если рассматривать вопрос с запретом георгиевской ленты более детально, то термин «колорад» появился 10 лет назад, притом вовсе не на Украине, а в отделе спецоперации ЦРУ. Ранее георгиевские ленточки уже запрещали в Прибалтике. В Молдавии, скорее всего, будет отрабатываться та же повестка, что и в Прибалтике. Таким образом молдаван полунасильственно загоняют в Запад. Так выглядит демократия, когда ее начинаешь разбирать изнутри.

— Возможно ли в Молдавии полное повторение прибалтийского сценария?

— Подобный подход еще 10 лет назад казался невозможным. В Приднестровье есть ограниченный военный российский контингент, с 1992 года там находились российские миротворцы. Все это делало невозможной прибалтийскую повестку. Она как бы была отложена во времени. При этом Запад очень активно участвовал, например, в выполнении стамбульского меморандума о выводе российских войск. Европа торопила, даже спонсировала данный процесс. Предположим, в Молдавии навязали бы прибалтийскую повестку в 1990-е годы. Что тогда надо было бы делать с Украиной?

«Если бы России дали гарантии того, что Европа не станет нарушать тот хрупкий баланс, который был в начале 2000-х, никаких действий со стороны РФ не последовало бы» Фото: © Komsomolskaya Pravda / Global Look Press / www.globallookpress.com

«Русская власть для многих восточных европейцев с 1945 по 1990 год была чужой»

— Зарубежные СМИ активно пишут о Приднестровье и Прибалтике, утверждая, что после Украины Россия пойдет дальше. Можно ли предполагать такой исход?

— Я считаю, что мы должны переживать новости по мере поступления. Если не остановимся на Украине, то куда пойдем? В Прибалтику? Мы будем конфликтовать с НАТО? А зачем? Если Россия в декабре 2021 года предлагала США очень мягкий вариант договоренностей о стратегической стабильности, то зачем Москве сейчас более силовые варианты? Поступать можно по-разному, но я считаю, что ни Прибалтика, ни Польша, ни Финляндия не нужны России. РФ как самостоятельный геополитический субъект в состоянии решать свои проблемы без особых контактов с Европой. Для Москвы Европа интересна и важна только тем, что она должна обеспечить безопасность с этой стороны. Если бы России дали гарантии того, что Европа не станет нарушать тот хрупкий баланс, который существовал в начале 2000-х, никаких действий со стороны РФ не последовало бы. Не было бы даже ограниченных действий, предпринятых Россией в 2014 году.

Недавно Кремль распространил информацию по поводу беседы Путина с Шарлем Мишелем с заявлением о том, что встреча с Зеленским может состояться тогда, когда Украина будет демонстрировать прогресс на переговорах. На мой взгляд, это чрезмерно позитивная позиция. Если мы ожидаем от Украины прогресса на переговорах, того, что Украина подпишется под переходом ЛДНР, — это излишний оптимизм. Но почему бы не помечтать? На самом деле, если бы Украина подписалась под подобным, не было бы никакого выдвижения российских войск в Херсонской области, я почти в этом уверен. Также хотелось бы отметить, что, на мой взгляд, будущее России решается не на Украине. Я всегда так считал. Нынешней РФ нынешняя Украине тоже не очень важна.

— В 2022 году не только символика победы, но и сам День Победы во многих странах под условным запретом. На ваш взгляд, это в большей степени связано со спецоперацией на Украине или предпосылки уходят в глубь истории?

— Во-первых, за рубежом это никогда и не было победой. Практически все страны Европы, кроме Польши и Сербии, активно сотрудничали с нацизмом. Никто восстание против Гитлера, кажется, не поднимал, кроме поляков. Но и они это сделали тогда, когда уже можно было. Поэтому для Запада победа — это победа одних над другими. Они всегда ментально были скорее немцами, чем русскими. Это касается всех европейских народов. Они всегда считали, что немец — это начальник. Поэтому русская власть для многих восточных европейцев с 1945 по 1990 год была чужой. Они никогда не идентифицировали себя как часть русского мира.

Единственная нация, к которой у меня возникают вопросы, — это поляки. Они, безусловно, выигравшая сторона в войне. Думаю, даже нынешняя отвратительная польская власть не может убедить поляков в том, что они получили всю территорию от Эльблонга до Ченстохова по мановению волшебной палочки. Всю эту территорию полякам подарила Россия. Подарила своей кровью. Когда поляки говорят о том, что РФ — их враг, это значит, что они сами выиграли войну? У них хватает наглости говорить о том, что польская армия имеет к подобному какое-то отношение? Как воюют поляки, мы видели во время Варшавского восстания, в также войны 1939 года. Практика показала, что воевать они не умеют, трусливы, плохо понимают смысл различных военных операций и очень легко капитулируют. При этом Польша выиграла Вторую мировую войну, увеличив свою территорию в 2,5 раза, получила огромное побережье. Давайте вспомним о том, что до войны у них не имелось выхода к морю. Поэтому поляки должны быть исторически благодарны Советскому Союзу за то, что он такую Польшу создал. Не должен был создавать, но поступил вопреки своим долговременным интересам. И после этого поляки говорят о том, что это не День Победы. А кто тогда выиграл? В таком случае пусть вернут территории.

— Хочется вспомнить о том, что Степан Бандера на Украине провозглашен героем. Но никто из европейских стран, в том числе Польша, ничего об этом не сказали. Как такое можно объяснить?

— Дело в том, что подобная ситуация в отношениях поляков и украинцев уже возникала. Богдан Хмельницкий требовал выселения всех ляхов и жидов с его территории, и поляки на это соглашались. Одновременно выступали за унию и вместе с тем были готовы вывести население с территории Хмельницкого. Ничего не напоминает? Для поляков сохранить сферу влияния было важнее, чем позаботиться о собственном населении. И сейчас они поступают так же: Польша заинтересована в Украине как в стране-рабе. Еще год назад поляки рассказывали о том, что Украина не должна становиться бандеровской, но после начала спецоперации сразу забыли этот тезис и начали поставлять Киеву оружие. Все потому, что для них Украина не более чем небольшой разменный материал, который позволяет им сдерживать Россию. РФ они всегда рассматривали как своего исторического конкурента. А вот Украину не воспринимали как отдельный фактор силы, даже при том, что эта страна когда-то была больше Польши по территориальному признаку и промышленному потенциалу. Варшава всегда рассматривала Украину только как страну, которую они могут подчинить, в отличие от России, которую они подчинить неспособны.

«Если кому-то День Победы не нравится, то могут считать себя другими россиянами или вообще не россиянами» Фото: «БИЗНЕС Online»

«9 Мая для России — единственная национальная скрепа»

— Повлияла ли спецоперация на восприятие Дня Победы в России?

— Начнем с того, что 9 Мая действительно для России имеет очень большое значение. Это единственная национальная скрепа. Если кому-то День Победы не нравится, то могут считать себя другими россиянами или вообще не россиянами. Можно говорить о том, что мне стыдно за то, что я россиянин. Для общества в целом это никакого значения не имеет.

На мой взгляд, должны появиться со временем новые скрепы. Хотя бы потому, что это события практически уже столетней давности. Все-таки с 1945 года сменилось уже около трех поколений. Мало кто остался в живых из участников боевых действий. Зачем что-то выдумывать? Данное событие уже в значительной степени принадлежит истории. Я помню, как у Большого театра собирались полки, еще приходили те, кто тогда воевал. Теперь полк стал бессмертным. Так тоже бывает.

Собственно, отсутствие национальной идеи в определенной степени и создало кризис в отношениях России и Запада. РФ долго не могла определиться, как именно она собирается себя позиционировать. Но на самом деле очень многое из того, что приходится сейчас делать во время военной операции, можно было осуществить 8 лет назад.

— Недавно вы заявляли о том, что Россия в ходе специальной операции должна достичь такого результата, при котором противники поймут, что, если с нами не договориться сейчас, потом договариваться будет дороже? Какой результат вы подразумевали и как его достичь?

— Это должен быть исчерпывающий и стопроцентно определенный с точки зрения политического устройства Европы результат. Джонсон приехал в Дели и начал рассказывать, какими должны быть гарантии для Украины. О гарантиях для России никто сегодня не говорит. И нам нужно заставить Джонсона соглашаться с тем, какие гарантии необходимы для РФ. Данные гарантии должны быть такими, чтобы он их не смог нарушить, даже если очень захочет. Путем только дипломатии или военной силы подобного достичь нельзя. Это можно осуществить лишь политическим урегулированием, а политическое урегулирование для Запада — это продолжение фактора силы. РФ очень долго, 8 лет, пыталась их убедить в том, что они должны учитывать российские интересы. Не убедила. Собственно, военная операция стала ответом на то, что они не готовы были считаться с российскими интересами ни в каком устраивающем РФ виде.

Фразу Путина о том, что решение по Украине должно носить взаимоприемлемый характер, никто не отменял. Вопрос только в том, что таким данное решение должно было быть изначально, притом не для Москвы и Киева, а для России и Запада. Сам фактор военной операции говорит о том, что взаимоприемлемого характера быть не может, поскольку очень много погибших. Пока Джонсон продолжает говорить о гарантиях для Украины и о том, что для РФ никаких гарантий не будет, не имеет никакого смысла говорить с Джонсоном, потому что он ничего не предлагает. Когда нам рассказывают о том, что у Украины будет 10 гарантов безопасности и она может вступать в Евросоюз, при этом не признают Крым и ЛНР, ДНР — о чем можно говорить и какие документы подписывать? У России один козырь — РФ может оставить Западу хоть треть, хоть четверть, хоть 40 процентов нынешней территории Украины. Но эта территория не должна называться Украиной.