«Один Город мертвых, где похоронен татарский мыслитель, чего стоит!»: как искали могилу Мусы Бигиева

«Информация, появившаяся на страницах «БИЗНЕС Online», об обнаружении в Каире могилы выдающегося татарского религиозного мыслителя Мусы Бигиева вызвала широкий резонанс в умме» Фото:  wikimedia.org, Общественное достояние

По инициативе президента РТ

Существовало много возможных линий поиска места захоронения Мусы Бигиева. Та, которая увенчалась успехом, началась достаточно давно — в 70-е годы прошлого века, как это ни удивительно, в Узбекистане. Жил там один молодой человек по имени Абдулгани, который изучал ислам в то атеистическое советское время. Как-то к нему в руки попали интересные религиозные книги на арабской графике, его удивило, что язык тех книг был похож на узбекский. Он по ним начал изучать ислам и попутно стал искать сведения об их авторах. Выяснилось, что это были книги наших татарских религиозных ученых.

Произведения настолько впечатлили Абдулгани хазрата, что в дальнейшем он изучал ислам только по этим татарским книгам. Он стал большим религиозным устазом у себя в Узбекистане, со временем не менее тысячи человек получили у него религиозные знания. Потом у него родился сын, и, когда он вырос, Абдулгани хазрат отправил его учиться в Египет. Казалось бы, какое это имеет отношение к обнаружению могилы выдающегося религиозного мыслителя? Отношение самое прямое, и мы это увидим, если пойдем по порядку. А пока перенесемся в наши дни.

В конце 2018 года по заданию президента Татарстана Институт истории им. Шигабутдина Марджани отправил меня и мою коллегу Динару Марданову в командировку в Каир на поиски могилы Бигиева. Тот факт, что она до сих пор не обнаружена, привлек внимание Рустама Нургалиевича Минниханова, и он лично инициировал организацию научной экспедиции по ее поиску.

«Муса Бигиев говорит, что нужно реформировать не ислам, а наше понимание ислама»

За два дня до того как я вылетел в Каир, мне позвонил неизвестный человек, представившийся Нематуллой. Он сказал, что мой номер выпросил в секретариате института им. Марджани. Нематулла в двух словах рассказал, что в Каире его друзья ищут могилу Бигиева, но, поскольку поиски не дают результата, они хотят проконсультироваться со мной. И попросил разрешения передать номер моего телефона тем самым друзьям в Каире.

Очень скоро мне из Каира позвонил молодой человек, представившийся Мухаммадом. Он не говорил по-русски, но мы выкрутились, ведь татарину толмач не требуется, потому поговорили на татаро-узбекском. Он сказал, что живет в Каире. Далее выяснилось следующее: из Саудовской Аравии в столицу Египта приехал внук одного из видных ученых Туркестана — Мухаммада Мусы Туркистани (1904–1987), который эмигрировал в Саудовскую Аравию после революции. Понятно, что потомок узбеков из Саудии обратился за помощью к узбекам, живущим в Каире, — они вместе стали искать могилу Туркистани и попутно могилу его наставника и друга — Бигиева. По этому поводу и обратились ко мне за консультацией. Но помочь я не мог, поскольку не владел информацией большей, нежели та, которая была представлена господином Мехметом Гёрмезом (экс-председатель управления по делам религии Турции — прим. ред.) в его книге о Бигиеве.

В ходе разговора я сообщил Мухаммаду, что через пару дней буду в Каире и мы сможем пообщаться вживую. Он вызвался встретить меня в аэропорту. И вот на выходе из аэропорта я познакомился с этим удивительным человеком. Скажу сразу, я не застал того аравийского гостя, имя которого Мансур Бухари (внук Мусы Туркистани), но Мухаммад и его друзья окружили нас — меня и мою коллегу — дружеской заботой и самоотверженно помогали нам во всем.

«Город мертвых в Каире — памятник мамлюкского периода истории Египта» Фото: © И. Беляцкий, РИА «Новости»

Участок города величиной с четверть Казани, на котором рождаются, живут и умирают люди

Особенно важна была их помощь при поиске могилы Бигиева: ведь искать пришлось бы на огромной территории. В Каире велики не только пирамиды, но и погосты. Один только Город мертвых, где похоронен татарский мыслитель, чего стоит! Это огромный участок города величиной с четверть Казани, на котором рождаются, живут и умирают люди, порой ни разу в жизни не выходя на улицы Большого Каира. Но новые друзья без труда привели нас к отправной точке поиска — фамильному кладбищу хедивов (правителей) Египта.

В некрологах, появившихся в египетских газетах на следующий день после кончины Бигиева в 1949 году, именно эта локация была указана в качестве места упокоения великого ученого. Но поиски, увы, ничего не дали. Не помог даже звонок господину Гёрмезу — все безрезультатно. Оставалась надежда на то, что могила Бигиева находится в одном из запертых на ключ мавзолеев, в которые мы никак не успевали попасть, поскольку для этого требовалось специальное разрешение городских властей. У нас его не было, т. к. в Каир мы десантировались буквально на «раз-два» и вообще наш визит был далек от статуса официального с предварительными договоренностями на уровне хотя бы городских мэрий. О великолепии мавзолеев и могил знатных египтян, нескольких поколений правящей элиты, можно говорить отдельно, но это уведет нас от темы. Однако обращу внимание на сам факт того, что Бигиев был похоронен именно на этом участке колоссального некрополя. Кстати, выбором места его захоронения занималась дочь хедива, принцесса Фахренниса Хадиджа Аббас Халим (1879–1951).

Пятница в Египте — выходной. Мы с Мухаммадом отправились к пирамидам. И я спросил: откуда его знание татарского языка? Он ответил, что татарскому языку его научил отец, который всю жизнь занимался собиранием и изучением татарской религиозной литературы. Его отцом и был тот самый Абдулгани хазрат, с которого я начал наш разговор. И вдруг звонок на телефон Мухаммада. Он взял трубку и через некоторое время протянул ее мне со словами: «Звонит папа, он хочет поговорить с вами». Я взял телефон и в видеорежиме поговорил с Абдулгани хазратом. Он спрашивал меня о Бигиеве, о том, имеются ли у меня те или иные его книги, в общем, это был настоящий библиофил. Так состоялось мое знакомство с еще одним удивительным человеком, который, несомненно, достоин отдельного разговора. Кстати, Абдулгани хазрат покинул этот мир совсем недавно. Очень печально осознавать, что такого замечательного, умнейшего человека уже нет среди нас. Я счастлив, что Аллах проложил путь моей жизни так, что мне довелось познакомиться с ним. Да упокоит Всевышний его душу с миром и устроит ему обитель в раю!

Все это лично я не иначе как Божьим водительством и не объясняю

Но вернемся к лейтмотиву — обнаружению могилы Бигиева. Спустя несколько месяцев (в течение которых я по приглашению Абдулгани хазрата успел побывать у него в гостях в Узбекистане и познакомиться поближе с ним самим и его богатейшей библиотекой) Мухаммад вновь позвонил мне из Каира и сказал, что по своим каналам ему удалось выйти на человека, который знает точно, где находится могила Бигиева. Речь шла о бывшем муфтии Египта шейхе Али Джуме (родился в 1952-м). Выяснилось, что Джума находился в группе мусульманских деятелей, которые в 70-е годы прошлого века осуществили замену надгробного камня на могиле Бигиева. Шейх утверждал, что без проблем покажет место захоронения. Но тут началась пандемия. В итоге я направился на прием к ректору Российского исламского института Рафику Мухаметшевичу Мухаметшину и поделился с ним этой новостью. Рафика хазрата она воодушевила. Он сказал: «Так ведь совсем недавно у нас тут был в гостях ученик Али Джумы Хамдулла (в материале „БИЗНЕС Online“ он упоминается под фамилией Ас-Сафти). В таком случае я позвоню ему, попрошу помочь нам в поиске могилы Бигиева». Прошло еще какое-то время, и я, пользуясь оказией (являюсь научным сотрудником РИИ), напомнил Рафику хазрату о нашей беседе. Он ответил, что говорил с Хамдуллой и тот уверенно пообещал, что непременно найдет могилу Мусы Джаруллаха (под этим именем Бигиева знают в исламском мире — прим. ред.). И вот на днях я получил сообщение со ссылкой на публикацию в вашей газете о том, что могила Бигиева наконец-то обнаружена и нашел ее не кто иной, как тот самый Хамдулла ас-Сафти, сделавший это по личной просьбе Рафика Мухаметшевича.

Такова цепочка удивительных событий, знакомств, открытий, приведших к обнаружению могилы великого исламского ученого. Все это лично я не иначе как Божьим водительством и не объясняю.

«Я очень надеюсь, что республика проведет благоустройство могилы и наладит уход за ней так, как это делает Турция по отношению к своим знаменитостям, покоящимся в каирском Городе мертвых» Фото: «БИЗНЕС Online»

Я надеюсь, что в дальнейшем этот вопрос не будет пущен на самотек

Понятно, что на могиле Бигиева я еще не был, но, как понимаю, там побывал Марат Гатин, который в свое время был представителем РТ в городе Александрии, кстати, некогда мой студент. Я надеюсь, что в дальнейшем этот вопрос не будет пущен на самотек, что он не заглохнет. Верю, что и правительство Татарстана, и ДУМ РТ, и РИИ возьмут на себя проведение соответствующих мероприятий по поводу этого радостного события. Оно действительно радостное, ведь, когда я услышал новость о том, что через Город мертвых в Каире прокладывают автобан, мое сердце замерло в тихом ужасе: а вдруг под каток уйдет и могила Мусы хазрата? Слава Аллаху, могила не пострадала.

Поэтому я очень надеюсь, что республика проведет благоустройство могилы и наладит уход за ней так, как это делает Турция по отношению к своим знаменитостям, покоящимся в каирском Городе мертвых. Например, там я посетил могилу предпоследнего шейхульислама Османской империи, шейха Мустафы Сабри (1869–1954), который, кстати, был непримиримым оппонентом Бигиева и одновременно признавал в нем выдающегося религиозного мыслителя — единственного, с коим не зазорно было поспорить. Могила шейха находится в великолепном состоянии, она ухожена, к ней ведут специальные указатели, установленные на улицах Города мертвых. Надеюсь, что и с могилой Бигиева будет так.

Бигиева в мусульманском мире издают до сих пор, его книги читают, начиная с Японии (первый переводчик Корана на японский язык, выдающийся востоковед господин Тошихико Изуцу — ученик Бигиева) и заканчивая европейскими мусульманами (первый перевод Корана на финский язык выполнил также друг Бигиева Зиннатулла Ахсен Буре), в общем, весь исламский мир его знает.

Известно, что он критиковал шиизм и даже написал книгу на эту тему. Казалось бы, шиитские улемы должны были невзлюбить Джаруллаха. Но нет — они очень тактично с ним полемизируют. Шиитские богословы написали несколько опровержений, но все это в рамках приличий, без оскорблений, в общем, есть чему поучиться у них. Т. е. шииты, и те признают величие Мусы Джаруллаха. Интересная ситуация: арабы все еще переиздают его книгу, посвященную критике шиизма, признавая ее лучшей в этом вопросе. А с другой стороны, шиитские ученые пишут опровержения. И в итоге получается, что Бигиева ценят и те и другие и помнят о нем. Поэтому если поставить указатели к могиле Бигиева, то к ней не зарастет народная тропа.

Надеюсь, что перевод Корана найдется, но это очень слабая надежда

Радостно, конечно, что нашлась могила. Найти бы еще и бигиевский перевод Корана. Архив и библиотека ученого были доставлены в Турцию, а там была не только рукопись перевода Корана, речь идет о 6 сундуках книг и личных записей Бигиева. Они были доставлены в Турцию и размещены в библиотеке ВНСТ (парламента), а поскольку учета и контроля налажено не было, то какой-то человек, вхожий в парламент, в книгохранилище (и явно не уборщик, не техперсонал), попросту вынес эту рукопись, и она бесследно исчезла. Возможно, она сейчас лежит в чьем-то домашнем архиве, а может, и выброшена уже. Об этом только Аллах ведает.

В 1912 году Бигиев договорился издать в Казани свой перевод Корана, но наши реакционные муллы подняли на ноги всех, вплоть до тогдашнего муфтия Султанова, и он запретил казанским издателям ее издавать. В итоге не только перевод Бигиева, но и перевод Зыяэтдина Камали лег на полку. Вот такую медвежью услугу муллы оказали татарскому исламу, татарскому корановедению, мусульманской умме в целом. Это ведь был даже не политический вопрос, хотя муфтият (оренбургское магометанское духовное собрание) обслуживал интересы государства. Проблема была в том, что узко мыслящие муллы, подчиненные муфтияту, имели в своих руках рычаги влияния, административные ресурсы. И при этом они считали, что Коран нельзя переводить, это большой грех, приведет к искажению смыслов Корана, хотя сейчас во всем мире Коран переводят, муфтии это дело одобряют, ставят печати и подписи. Нет проблем! Вроде и ислам тот же, который был 100 лет назад, и книги те же, и Коран тот же, и мусульмане не стали умнее или глупее. Но нет же — то, что можно сделать сейчас, 100 лет тому назад являлось строгим табу. Странно это. А как насчет того, чтобы вынести муллам прошлого общественное порицание за беспредел, который они сотворили? И переоценить те ценности, которым они следовали? Может, они не совсем исламские?

Надеюсь, что перевод Корана найдется, но на это очень слабая надежда, надо поднять столько «исторической пыли», чтобы найти всех людей, которые имели доступ к архиву Бигиева. Моей жизни на это вряд ли хватит. Вся надежда в этом на Аллаха. А он не раз уже совершал чудеса.

Айдар Хайрутдинов