На самой высочайшей точке страны, горе Эльбрус, недавно побывал флаг «БИЗНЕС Online». Все благодаря нашему корреспонденту Максиму Кирилову — в прошлом году из-за капризной погоды он не дошел двух сотен метров по вертикали до западной вершины Эльбруса. В июле этого года удалось успешно закрыть гештальт, на своих двоих дойдя до самой вершины, простирающейся на 5 642 м над уровнем моря. О том, что изменилось за год в российской индустрии горных восхождений и какова цена горного безумия, — в материале для наших читателей.
На самой высочайшей точке страны, горе Эльбрус, недавно побывал флаг «БИЗНЕС Online». Все благодаря нашему корреспонденту Максиму Кирилову
Отъезд
С горой я уже был знаком не понаслышке. В августе 2021 года поднимался на Эльбрус, но не дошел до вершины — не пустила погода. В утро восхождения все заволокло снежной пеленой, отчего видимость снизилась до нескольких метров. Выйти на веревки с седловины наощупь, чтобы группа могла чувствовать себя в безопасности, не представлялось возможным. Дошел тогда до отметки 5 440 м, после чего у самых веревок нас развернул гид, сказав, что продолжать опасно: подняться можно, но, мол, спускаться потом в такую непогоду будет уже проблематично. Решили не рисковать и развернулись, так и не увидев веревок.
Возможно, это решение уберегло нас от весьма схожей ситуации, в какой оказалась группа 23 сентября 2021 года. Тогда, напомню, по целой совокупности причин погибли пять альпинистов и еще 11 получили различные травмы (в основном обморожения). Разбирательство вокруг трагедии идет до сих пор.
Спустившись 8 августа с седла Эльбруса, сказал себе, что нужно будет обязательно вернуться и довершить начатое. И такая возможность представилась в первых числах июля. Написал Михаилу Старикову, руководителю турклуба, который занимающегося такими походами, с которым ходил на Эльбрус в августе 2021 года. Спросил, есть ли свободные места в группах на ближайшие даты. Он ответил, что да, места на восхождение есть на 1–10 июля. Недолго думая, тут же оформил в два счета путевку: составили договор, внес предоплату и стал ждать заветного отпуска.
В Минводы ехал поездом — пока собирал вещи, в конце июня билеты в северокавказском направлении разлетались как горячие пирожки, боялся не уложиться в 23-килограммовые багажные рамки самолета. Поездом казалось надежнее (и раза в 4 дешевле). В вагоне соседями стали еще трое ребят из Набережных Челнов, также направляющиеся на Эльбрус, отдыхающие, а также многочисленные призывники, коих, как выяснилось, в начале июля особенно манят путешествия на Кавказ. С ними дорога продолжительностью почти в двое суток казалась даже как-то спокойнее в эти непростые нынче времена.
На вокзале Минвод встретил водитель Мухтар, чьи контакты предварительно скинул Миша. С ним мы вместе с другими участниками добрались до Терскола в Баксанском ущелье. Поселились в небольшой, но уютной гостинице «Чыран» на поляне Чегета — это едва ли не самый высокогорный рынок России (2,1 тыс. м) у подножия одноименной горы. Зимой это один из самых популярных горнолыжных курортов Приэльбрусья. По дороге выше от него — Терскол и поляна Азау, с которой начинается канатка на Эльбрус (до 3 800 м).
Вообще говоря, изначально должен был заселяться в палаточный городок неподалеку. Но в первые дни июля в Приэльбрусье (как, со слов местных, и большую часть июня) шли ливни — в палатке было бы не совсем комфортно, и выбор пал на четырехместный номер гостиницы с довольно демократичным ценником (1 тыс. рублей в сутки). Остальные участники группы — Марина, Игорь, Алексей и Дмитрий — изначально были нацелены на проживание в гостинице. Это уже предусмотрено их «треккинговыми» путевками, которые отличались от моей программой восхождения на Эльбрус.
«На второй день в целях моей акклиматизации пошли на водопад Девичьи косы (2,8 тысячи метров) и поднялись до действующей обсерватории Пик Терскол (3 150 метров)»
Акклиматизация
Дальше — все как и годом ранее. В первый день все вместе и с гидом Сергеем прогулялись до Терскольского ущелья посмотреть водопады. Но до них не дошли — время уже было поздним, да и накрапывал дождик, во время которого скакать по курумникам не очень-то и приятно.
На второй день в целях моей акклиматизации пошли на водопад Девичьи косы (2,8 тыс. м) и поднялись до действующей обсерватории Пик Терскол (3 150 м). Оттуда, по идее, открываются первые виды на Эльбрус, но в тот день он снова оказался скрытым в облаках. На спуске вновь попали под дождь. Вообще, хороший дождевик — тот обязательный атрибут, что должен находиться в рюкзаке каждого туриста Приэльбрусья. На обратном пути в гостиницу зашли в одну из новеньких кофеен в Терсколе — две таких отстроили недавно прямо на экологических тропах, что очень удобно. С гидом взяли себе по чашечке кофе без сахара, а остальные спутники — по чернично-банановому смузи. «Москвичи», — подумал про себя, констатируя на самом деле факт: все остальные участники были из столицы. В кофейне встретили еще двух прятавшихся от дождя туристов — как оказалось, с Новой Земли. Буквально с архипелага, из военного городка с населением в 3 тыс. человек. Приехали на Кавказ «в кои-то веки» на отдых.
«На восхождение 1–10 июля группа состояла, собственно, только из меня одного»
Вечером второго дня в гостиницу приехал Миша. До этого он водил группу на Казбек (которая не зашла из-за погоды, которая в этом году там как-то особо капризна), после чего на несколько дней уезжал домой в Волгоград. За ужином обсудили с Мишей детали моего восхождения. И тут вскрылся один важный нюанс — на восхождение 1–10 июля группа состояла, собственно, только из меня одного. Внутренне я понимал, что экономически нецелесообразно выделять целого гида на меня одного, даже предлагал «перекинуть» меня в какую-нибудь другую группу — на Эльбрус ходят многие. Но Миша твердо дал понять, что раз взялись меня довести до вершины, то сделают все для этого возможное. «Будет индивидуальное восхождение. Так даже лучше, пойдешь в своем темпе», — резюмировал Миша.
Почему не набралась полноценная группа (в прошлом году со мной на восхождении были еще человек 8)? Это мне стало понятно на следующий день, когда пошли в качестве акклиматизации на Чегет (не на саму вершину, а только до 3,4 тыс. м). Оказалось, в июле 2022 года в принципе мало восходителей на Эльбрус. С одной стороны, не совсем пик сезона, который приходится скорее на август. С другой — повлияла прошлогодняя трагедия, поубавившая среди российских туристов романтики горных восхождений. Еще можно упомянуть и о влиянии спецоперации: на горе в этом году не встретилось ни одного иностранца. В итоге дошло до того, что при походе на Чегет не пересеклись ни с одной полноценной группой. В прошлом году иначе — на гребне было почти не протолкнуться.
По словам гидов, гибель пятерых человек на Эльбрусе в прошлом году ударила по индустрии. Началось закручивание гаек: начиная от того, что теперь каждому инструктору нужно получать соответствующие сертификаты и подтверждать свою категорию, заканчивая обязательным использованием всеми альпинистами касок. А еще в Приэльбрусье пропал крепкий алкоголь, на который у многих заведений там не было лицензии. Последнее, правда, не совсем связано с гибелью людей на Эльбрусе, но по индустрии ударило больно.
«Набор 400 метров по вертикали дался довольно легко. Ни одышки, ни слабости. Прогулялись за хорошие 35 минут»
Заброска
На четвертый день по программе мне полагалось сходить на вершину Иткола (3,5 тыс. м). Но было немного лень и хотелось отдохнуть перед заброской на сам Эльбрус. Прогулялся только до долины Нарзанов, после чего перебрал рюкзак и стал отдыхать. К вечеру наконец встретился с тем, кому предстояло вести меня на вершину, — гидом Александром Пинчуком. На Эльбрус забирался уже 22 раза и имел богатый опыт хождения в горах. Этого короткого резюме для меня хватило, чтобы понять, что мою жизнь Миша передает в довольно надежные руки. «По ходу познакомимся еще, все равно несколько дней жить вместе», — сказал я и пошел в тот вечер готовиться ко сну.
На утро пятого дня моего пребывания в Приэльбрусье с Сашей поехали на поляну Азау к подъемнику и заброске в наш базовый лагерь на 3,8 тыс. метров. Предварительно заглянули в Терсколе в прокат — из необходимого снаряжения (кошки, каску, систему и ледоруб предоставили организаторы) и одежды у меня в целом все свое, кроме высотных ботинок. Их взял в аренду. Ценник по ощущениям немного подрос, но несильно.
Небо в тот день уже прояснилось, припекало солнышко, что не могло не радовать — 2 июля температура воздуха на 2,1 тыс. м падала до плюс 5 вечером. В общем, погода нам благоволила, все прогнозы были на нашей стороне вплоть до обеда 8 июля. Совершить восхождение планировали в ночь с 7-го на 8-е.
Поднявшись на канатке до нацпарка на 3 888 м, заселились в вагончик № 2 (или бытовку, кому как удобнее). Удачно он оказался недалеко от подъемника, прямо под вышкой МТС, отчего нам не пришлось таскаться с тяжелыми рюкзаками по всему леднику Гарабаши и рыхлому снегу. Помимо личных двух рюкзаков у каждого, была еще большая сумка с продуктами и 20-литровая фляга на двоих — с питьевой водой на Эльбрусе прямо беда. Проживание в нацпарке с прошлого года, кстати, как и аренда снаряжения, также слегка взлетело в цене. В августе 2021 года сутки обходились в 1 тыс. рублей, в июле этого года — в 1,3 тыс. рублей. Для меня было непринципиально — пребывание в нацпарке вошло в стоимость тура.
«Погода нам благоволила, все прогнозы были на нашей стороне вплоть до обеда 8 июля. Совершить восхождение планировали в ночь с 7-го на 8-е»
Войдя в нашу бытовку (внутри — два блока, разделенных предбанником, с двумя двухъярусными кроватями в каждом, столом и обогревателем), с Сашей обнаружили, что нижние места кроватей заняты. Вглядевшись в разбросанные вокруг вещи, поняли: соседями будут девушки, что очень нас обрадовало. Быстро закинули на вторые ярусы свои вещи и стали переодеваться для первой акклиматизационной вылазки чуть выше бывшего Приюта 11 и «Орлиного гнезда», примерно на 4,2 тыс. метров. Пока натягивали на ботинки кошки, к вагончику подошли двое запыхавшихся парней. «Вы из второго? Соседи, стало быть», — сказал один из них, заходя внутрь. Но не прошло и минуты, как он тут же выбежал: «Ребята, а вы в правую часть заселились? Там же девушки. Давайте поменяемся?» Не сразу сообразили, почему мы это должны меняться с ними. Но оказалось, что девушки были из одной группы этих молодых людей, потому они и не хотели оставлять дам незнакомцам, т. е. нам. С небольшим негодованием согласились на аферу, но перекидкой вещей заниматься не стали. Раздосадованные затопали по леднику на 4,2 тыс. метров.
«Предварительно заглянули в Терсколе в прокат — из необходимого снаряжения (кошки, каску, систему и ледоруб предоставили организаторы) и одежды у меня в целом все свое, кроме высотных ботинок. Их взял в аренду. Ценник по ощущениям немного подрос, но несильно»
Набор 400 м по вертикали дался довольно легко. Ни одышки, ни слабости. Прогулялись за хорошие 35 минут. Только уже на самой высоте немного заболела голова. В прошлый раз «накрыло» примерно на этой же отметке. Но в целом ничего страшного. Спустившись обратно в лагерь, застали всю группу соседей в полном сборе: двух девушек и четырех молодых людей. Быстренько перебросали вещи в левое купе бытовки, но уже на «козырные» нижние места — маленькая компенсация за вынужденное переселение. На верхних полках разместились парни Паша и Антоха.
Оказалось, ребята только спустились с акклиматизационных 5 тыс. м, на следующий день им предстояло восхождение. Для восстановления организма после такого резкого набора высоты их гид повел всю группу на ночевку вниз, в Терскол на 2,1 тыс. м, чтобы участники поспали, лучше отдохнули перед финальным восхождением. Логика в этом определенно была, хоть и делают на Эльбрусе так нечасто. Уходя, ребята по-дружески оставили нам на кухне суп с курицей — это роскошь в лагере, учитывая, что на такой высоте вода закипает уже при 80 градусах и готовить что-то сложное вроде супов проблемно. Обычно многие не заморачиваются. В итоге ужин мы себе с Сашей уже не готовили. Голова немного болела, но пить аспирин не стал — Саша советовал оставить так, чтобы организм сам справился и привык к высоте.
«Голова тяжелела с каждым шагом, давило в висках, появилась легкая одышка. Но в остальном самочувствие было сносным. Сил хватало, мышцы не забились от монотонного набора высоты»
Знакомство с горой
На 6-й день рано утром пошли уже на свои акклиматизационные 5 тыс. метров. С собой вода, перекусы в виде фиников и шоколадок. Саша взял еще портативную колонку, чтобы шагать под музыку. Плейлист у него оказался любопытным: от олдскульного рока и психоделики до воодушевляющих композиций Вангелиса (греческого композитора, сочинявшего электронную музыку). Под такое звуковое сопровождение взбираться на Эльбрус было одно удовольствие. До 4,2 тыс. м в этот день дошли даже чуть быстрее — за полчаса. То и дело на склоне обгоняли другие группы. Все они оказались по своему составу довольно многочисленными на нашем фоне — по 5–10 человек (а была группа и в 20 человек). Чем больше участников, тем они медленнее, заметили мы.
Не помню точно, но скалы МЧС преодолели довольно быстро, хотя Саша то и дело ругался на меня — мол, дышу неправильно. А как тут правильно дышать, если легкие сами по себе за 10 лет уже прокурены и если уже четыре дня мучает легкая простуда с кашлем и соплями? С горем пополам добрались до нижних скал Пастухова (примерно 4,6 тыс. м), потом махнули до верхних (около 4,8 тыс. м). Дальше ждал брошенный ратрак, который в этом году изрядно замело снегом — виднелась только одна труба.
После скал Пастухова шагалось уже хуже. Голова тяжелела с каждым шагом, давило в висках, появилась легкая одышка. Но в остальном самочувствие было сносным. Сил хватало, мышцы не забились от монотонного набора высоты. Дойдя до брошенного ратрака (4 950 м), Саша решил махнуть еще чуть выше, намереваясь дойти вплоть до поворота на 5,1 тыс. м, мол, после отметки в 5 км над уровнем моря включается уже совсем другая акклиматизация. Я осилил только следующие 60 м по вертикали и попросил остановиться. До 5 010 м в итоге добрались за 4,5 часа, что в целом можно считать неплохим результатом.
Перекусив на высоте финиками и шоколадками, запив их водой и чаем, где-то в начале третьего часа дня стали спускаться. Для меня это был привычный спуск, уже знакомый — по этой тропе спускался с учетом прошлого года все-таки в третий раз. Саша, естественно, был быстрее, поэтому просил его не ждать и двигать в лагерь, готовить ужин. Неспешный спуск у меня занял чуть больше двух часов. Людей на склоне оказалось очень мало. А солнце изрядно припекало, стояла ясная погода. На такой высоте ультрафиолет очень быстро оставляет ожоги на теле, если не пользоваться сильным солнцезащитным кремом. При этом даже если пытаться прятать лицо от солнца, то лучи будут отражаться от снега и все равно сжигать открытые участки кожи. То же самое касается и защиты глаз — на горе вообще ни разу не снимал солнцезащитные очки, потому что в два счета можно заработать ожог сетчатки. На спуске в начале скал МЧС решил изрядно намазаться кремом и раздеться до термобелья. В общем, кое-как дополз до лагерных 3,8 тыс. м где-то к 16:00.
«Дойдя до брошенного ратрака (4 950 метров), Саша решил махнуть еще чуть выше, намереваясь дойти вплоть до поворота на 5,1 тысячи метров, мол, после отметки в 5 километров над уровнем моря включается уже совсем другая акклиматизация»
К тому моменту группа наших соседей вместе с Антохой и Пашей уже вернулась из гостиницы и вовсю готовилась к восхождению. Настрой у них был боевой, самочувствие у всех прекрасное — накануне ребята даже сходили в баню. Последнее, мне кажется, было напрасным, так как баня слишком уж расслабляет. С другой стороны, к тому моменту я не мылся сам уже три дня и прекрасно понимал желания ребят.
У них имелся с собой пульсоксиметр, дали попользоваться. Через час после своего спуска с 5 010 м обнаружил, что пульс в покое стабильно держался на 120 ударах, насыщение крови кислородом составляло 75% — так себе показатели. В интернете прочитал, что еще чуть ниже — и может наступить даже гипоксемическая кома. Голова гудела будь здоров, и тут уже не обошлось без аспирина. Поужинав, прилег и готовился ко сну. Но заснуть сразу не получилось. Антоха и Паша с остальными в 23:00 стартовали на вершину, нисколько не сомкнув при этом глаз. Девушки поехали на ратраке. Подъем на них до 5,1 тыс. м, кстати, в этом году также подорожал — с 10 тыс. до 12 тыс. рублей за человека. Дорогое удовольствие.
На следующее утро для интереса снова воспользовался пульсоксиметром соседей. После сна пульс был 100 ударов, сатурация — 86%. Чуть лучше, но все равно далеко от нормы. В семь утра с Сашей пошли на ледово-снежные занятия, чтобы научить меня пользоваться обвязкой и ледорубом. Навык не пропьешь — азы помнились еще с прошлого года. Было приятно падать и скатываться по снегу. Рано утром снег как раз еще не рыхлый, плотный — в кашицу он превращается ближе к обеду. Немного попадали, позарубались ледорубами и пошли обратно.
«После сна пульс был 100 ударов, сатурация — 86 процентов. Чуть лучше, но все равно далеко от нормы. В семь утра с Сашей пошли на ледово-снежные занятия, чтобы научить меня пользоваться обвязкой и ледорубом»
Тут (на часах было 8 часов утра) обнаружили в своем купе Антоху. Это оказалось неожиданно, потому что в этот самый час он, по идее, должен был подходить к вершине. Рассказал, что спустился на снегоходе, дойдя только до седловины — подкосило здоровье, словил горную болезнь, которая ударила по пищеварению. Примерно с верхних скал Пастухова стало рвать как не в себя, губы были синюшными. Гид Антона сказал ему: «Либо ты сейчас разворачиваешься и спускаешься на ратраке вниз, либо я вынужден развернуть всю группу. В таком состоянии дальше тебе идти опасно». При этом Антоха выразил готовность идти самостоятельно до последнего, но остальных участников группы подводить было неловко, поэтому решил топать вниз. Одна из девушек, которая доехала на ратраке до 5,1 тыс. м, даже и не стала пытаться идти выше, тут же развернувшись со вторым гидом и отправившись вниз. В итоге на вершину из той группы взошли трое из пятерых.
Пока ждали в лагере их возвращения, в голову пришла идея. К обеду Антона уже полностью отпустило, он выглядел вполне нормальным. Предложили подняться ему на ратраке следующей ночью, а там уже присоединиться к нам с Сашей — втроем всяко веселее. Идея всем понравилась, осталось согласовать это с гидом Антона. Но, вернувшись, тот отказал в авантюре, убеждая того спускаться вниз. Гарантий, что не подведет еще какая-нибудь другая система организма, никто не мог дать. С «горняшкой» лучше не шутить.
«Изредка попадались одинокие группы, которые мы успешно, как и прежде, нагоняли. В голове все крутилась мысль — куда Саша так гонит, нормальный же темп, далеко не хуже остальных, зачем же так быстро двигаться? Ответы для себя я нашел только позже»
Восхождение
Настрой на восхождение после этого, если честно, был так себе. В целом самочувствие в порядке — ничего не болело. Но пугал факт того, что из ребят, с которыми жил вместе, не все добрались до вершины, да еще при таких обстоятельствах развернулись. Накануне еще писал другой знакомый — с ним познакомились в гостинице внизу — он пытался самостоятельно взойти на вершину. Но его подвели ботинки, замерзли ноги, отчего развернулся, не дойдя даже до косой полки. И это не самое плохое решение, скажу я вам.
В вечер перед восхождением не спалось. Отдыхать после плотного ужина в одном из двух местных кафе на высоте (да, там есть где перекусить) легли в районе 16:00 — надо было высыпаться перед своим финальным забегом. Но разные мысли и насморк не дали сомкнуть глаз. Поспал только час, встав в 23:00. С Сашей пошли на кухню, закинулись бутербродами, набрали в бутылки, заполнили термосы, сходили в туалет на краю обрыва на всякий случай. В 0:15 вышли на штурм — к этому времени на всем маршруте вплоть до верхних скал Пастухова уже горели огоньки от фонарей других восходителей. Казалось, мы вышли из лагеря этой ночью одними из последних.
Когда шли по леднику, поднимаясь к «Орлиному гнезду», внутренне казалось, что не дойду даже до туда. Ощущалась тяжесть в ногах, дыхание также оставляло желать лучшего, кашель все не проходил, и глаза слипались от лютого недосыпа. Еще и Саша забыл музыку включить в своей колонке. А вокруг мрак и темнота, освещаемая только нашими налобными фонариками. Изредка попадались одинокие группы, которые мы успешно, как и прежде, нагоняли. В голове все крутилась мысль — куда Саша так гонит, нормальный же темп, далеко не хуже остальных, зачем же так быстро двигаться? Ответы для себя я нашел только позже.
Скоро ноги расходились, слабость пропала, но дыхание все еще давало о себе знать. Было довольно тепло, по крайней мере не так уж и холодно (обещали в тот день вроде минус 15 на вершине). Почти безветренно. Верхонки и пуховку даже не надевал, шел в обычных флисовых перчатках вплоть до верхних скал Пастухова. Там у нас был первый (!) более или менее отдых на несколько минут, где я достал из рюкзака теплые перчатки и все-таки натянул на голову капюшон от куртки и флиски — тепло от тела куда-то быстро улетучивалось. Саша держался, хотя по нему тоже было видно, как он медленно подмерзал. Но стоически не показывал этого, ведя меня строго наверх.
Примерно в 4:30 рассвело. Справа от нас на высоте 5 тыс. м стали пробиваться сквозь горы первые лучи солнца. Слева далеко за горизонт, куда-то в Грузию, за главный кавказский хребет уходила тень от Эльбруса. Впечатляющее зрелище. Тогда впервые осознал, куда я вообще направился, — насколько это исполинская гора.
До 5,1 тыс. м дошли довольно быстро — наверное, потратили чуть меньше пяти часов. На данном участке маршрута есть площадка, куда поднимаются ратраки и снегоходы. Там довольно полого, и машинам есть где развернуться. От этой площадки начинается следующий участок — косая полка, которая ведет на седло Эльбруса. Добравшись до этого уступа, Саша не выдержал и тоже надел верхонки. Отдыхать долго не стали — хотелось уже солнца и тепла, которое мерно приближалось к косой полке. Поели фиников, выпили чаю и пошли дальше вверх по косой полке. Самочувствие было пока еще нормальным, хотя жутко не хватало кислорода, одышка не проходила. Периодически останавливался, откашливался. В этот момент Саша, идущий впереди, постоянно оборачивался посмотреть, что я там высмаркиваю и выкашливаю. Часто у участников при этом появляется кровь. Если бы было так, то тогда потребовалось бы бить тревогу. Это либо от давления лопаются капилляры в носу, либо первый сигнал отека легких. По тропе выше 5 тыс. м то и дело наблюдали капли крови, соплей, следы рвоты и других последствий «горняшки».
«До 5,1 тысячи метров дошли довольно быстро — наверное, потратили чуть меньше пяти часов. На данном участке маршрута есть площадка, куда поднимаются ратраки и снегоходы»
По косой полке до седла шли опять же быстрее остальных, обгоняя впереди идущих. Было уже значительно тяжелее, хотя подъем не такой уж и крутой. Мысленно думал про себя, оставляя позади группу за группой, что не мне одному так тяжело. Постоянно хотелось остановиться и отдышаться всласть. Но Саша объяснил, что на такой высоте бессмысленно пытаться отдыхать, организм уже не восстанавливается, сил больше не станет, поэтому надо идти и идти дальше.
До седла на 5,4 тыс. м дошли где-то за 1,5 часа, может, чуть дольше. Там устроились на солнышке, отогревались, пили чай и готовились к финальному рывку. Тут-то меня и накрыло. Сильно заболела голова, глаза сами собой закрывались, жутко хотелось спать, а на то, чтобы просто отдышаться, требовалось до минуты, а порой и дольше. Считается, что на такой высоте в среднем на 80% меньше кислорода, чем на равнине. Точнее, кислорода в воздухе столько же, просто он разреженнее. Держал в голове этот факт, но легче от него не стало. Инстинктивное учащенное дыхание в попытке захватить легкими как можно больше кислорода не отпускало до последнего.
С седловины перед нами предстала снежная почти отвесная стена, по которой предстояло идти вверх. На ней провешено 8 веревок, к которым мы цеплялись системами и шли по узенькой тропке на вершину, держа в одной руке ледорубы на случай срывов, в другой — страховочный ус. Внизу виднелись скалы, от удара о которые в случае срыва с такой высоты грозила неминуемая смерть. Да простит меня Миша, но выданную каску с собой не взял — в ней было бы душно под палящим солнцем.
Две группы по веревкам пропустили нас с Сашей вперед — видимо, думали, что двое окажутся пронырливее цепочки людей. Это заблуждение, я был медленнее улитки. Удавалось делать по 6–8 шагов, после чего хотелось постоянно отдышаться. Количество шагов я помню точно (в среднем от седла до вершины их 3 тыс.), потому что приходилось считать каждый из них. И ни о чем другом не хотелось думать. Накатывала дремота, а когда открывал глаза, кружилась голова и дважды кренился телом в сторону обрыва, благо оба раза подхватывал руками Саша, страхующий позади. В общем, на преодоление этих 8 веревок у меня ушло около 2,5 часа, хотя в среднем они проходятся за 1,5 часа. Самое странное, что идущие за нами группы по веревкам даже не ругались на меня, что, дескать, кого-то там замедляю. «Да-да, нормальный темп, нас все устраивает. Только иди, дружище», — сказал один из альпинистов позади в тот момент, когда я было уже хотел лечь прямо на склоне и никогда не вставать. Подбадривал постоянно и Саша — это вообще мотиватор от бога, знающий, на что в человеке надо надавить, чтобы заставить того идти вперед.
После веревок вышли на небольшой уклон. Там Саша дал мне две таблетки аспирина. Впереди завиднелась вершина, но оказалось, что она ложная. Истинную с той точки, чуть выше веревок, не видно — нужно пройти еще выше и повернуть направо. И только там открывалось почти ровное плато с отчетливой вершиной в конце. Пройти по этому плато нужно расстояние в 450 метров. Казалось бы, всего ничего. Но я на этом участке двигался словно зомби. По крайней мере такое описание придумал для меня Саша. Силы в ногах и теле были, это я четко чувствовал. Но кружилась и болела голова, и постоянно хотелось дышать и дышать. В голове все крутилась мысль: до вершины я точно дойду, но спуститься — уже вряд ли. «Да и черт с ним. Главное, дойти уже», — твердил я себе. Периодически Саша напоминал, что совсем скоро закроется наше погодное окно — 8 июля, по прогнозам, оно было примерно до 12:00, после чего погода резко портилась — и что надо еще успеть спуститься. На часах на тот момент уже доходило 10:00. Все это психологически давило. Глотком свежего воздуха стали слова обгоняющей меня незнакомки: «Ну давай! Ты чего? Всю ночь нас вел за собой, немного осталось же…» После этого воспрял духом и чуть-чуть ускорился. На вершину поднялся примерно в 10:15.
«Первое, что я сделал, — это просто сел на снег и стал пытаться отдышаться»
На вершине
Первое, что я сделал, — это просто сел на снег и стал пытаться отдышаться. Потом поднялся на ноги, обнял Сашу, поблагодарил его, после чего уже осмотрелся. Далеко внизу простирались горные заснеженные хребты, холмы, наполовину скрытые в облаках. «Интересно стоять намного выше облаков», — подумалось на секунду. Предстала слегка изогнутая линия горизонта и вторая мысль: «Земля все-таки круглая».
Потом на глаза попала металлическая пирамидка на вершине Эльбруса, которую видел на сотнях фотографий. Тоже захотелось с ней сфотографироваться. Но была очередь — на вершине мы были с Сашей, конечно, не одни, а человек 15–20. Все кричали, радовались, поздравляли друг друга, записывали какие-то видеообращения с рассказами о том, как они стоят на самой высокой вершине Европы, и фотографировались, много фотографировались. В этой легкой суете мы с Сашей тоже не остались в стороне, сначала сделав селфи вместе, потом попозировали на телефоны друг друга. Затем я уже достал флаг «БИЗНЕС Online» и попытался сфотографироваться с ним, но ничего не выходило — ветром его задувало. Тогда на помощь поспешил абсолютно сторонний альпинист, который помог управиться с ветром и развернуть флаг. Позже оказалось, что это вообще был сотрудник МЧС, который сопровождал одну из групп. Сделав фото, приметил импровизированный флагшток, на который решил закрепить знамя нашей газеты и сделать еще один снимок на память.
На высоте в 5 642 м над уровнем моря, на западной вершине Эльбруса, с Сашей пробыли около часа. Время там летит очень быстро. Пора уже было спускаться. Тут я в себе неожиданно почувствовал какой-то прилив сил. От прежней усталости не осталось и следа, голова прошла, ноги больше не подкашивались. Что произошло? Для меня до сих пор нет ответа. То ли так таблетки подействовали, то ли я так воодушевился внутренне от вершины — не знаю. Но склоняюсь все же к психологии. В общем, на плато с вершины спустился уже без какой-либо одышки. По веревкам готов был скакать вниз как сайгак. До седла спустились без каких-либо затруднений. Не понимал, что произошло с моим организмом, — еще час назад готов был умереть, лишь бы никуда не идти больше.
«Далеко внизу простирались горные заснеженные хребты, холмы, наполовину скрытые в облаках»
Спустившись на 5,4 тыс. м, сделали привал, попили еще раз чаю, перекусили «быстрыми углеводами», после чего вернулись на косую полку. Идя по ней, приметил тропу, уходящую вверх на восточную вершину. Саша сказал, что это какая-то «мотоциклетная тропа» и в шутку предложил махнуть по ней на 5 621 метр. На секунду задумался, но в конечном счете отказался. Сейчас про себя уже думаю, что зря, можно было попробовать, второе дыхание позволяло. Но к тому моменту уже закрывалось наше погодное окно и попадать в метель и нулевую видимость хотелось менее всего.
По косой полке дошли до 5,1 тыс. м — до той точки, куда доезжают ратраки и снегоходы. Стрелки часов уже перешагнули за 12:00. В этот день надо было еще собирать вещи и спускаться с Эльбруса совсем. Побоялся, что не успеем до закрытия канатки в 16:00 и попросил Сашу вызвать снегоход для спуска. Чем-то неправильным это не показалось — свои 10 часов к вершине протопал честно, но скакать по снежной каше до 3,8 тыс. м под палящим солнцем и снова убивать свои колени не хотелось. Снегоход за нами приехал через полчаса, спуск обошелся в 6 тыс. рублей и примерно 15 минут дороги. Долетели с ветерком, да так, что аж уши заложило. Сначала думал, что это так от звука мотора, но «продулся» и оказалось, что от резкого спуска скакнуло давление. У водителя снегохода попросил сигаретку (мои кончились еще сутки назад), закурил. Готов был тут же выплюнуть свои легкие: в горле стоял ком, дым просто отказывался заходить в обессилевший орган дыхания.
«Я уже достал флаг «БИЗНЕС Online» и попытался сфотографироваться с ним, но ничего не выходило — ветром его задувало. Тогда на помощь поспешил абсолютно сторонний альпинист, который помог управиться с ветром и развернуть флаг»
Отъезд
Собирали вещи не спеша, еще оставалось около трех часов на все сборы и упаковку снаряжения по рюкзакам. С Гарабаши спустились примерно в 15:30 — казалось, спуск занял больше времени, еще и канатку коротнуло и пришлось ждать, пока ее починят. С Азау вызвали такси и доехали до проката, вернули высотные ботинки, а дальше — в гостиницу. Там впервые принял душ за последние почти пять дней. Сняв носки, обнаружил многочисленные мозоли на обеих ногах. Странно, на горе они совсем не давали о себе знать. Дальше еще были многочисленные поздравления с восхождением, все поздравляли «с горой» и постоянно спрашивали о разных деталях нашего с Сашей похода. Поздно вечером выпили по бутылочке пива — впервые за долгое время в качестве награды за труды.
Следующий день провел на отдыхе, прогуливаясь в последний раз по местным лавкам, половина из которых в Курбан- байрам оказалась закрытой, перебирал вещи в рюкзаках и готовился к отъезду. Самочувствие прекрасное, не считая непрекращающегося насморка и кашля. В этот день на гору уходила еще одна группа, вроде из 7 человек. К тому времени ущелье заволокло тучами, шли грозы, а солнечный Эльбрус скрылся из виду, кстати, как и прогнозировали, сразу после нашего погодного окна. Повезло. Новые прогнозы следующей группе не предвещали ничего хорошего: ветер до 50–60 км/ч, облачность, снег — погода совсем «не летная». Но как потом окажется, вся группа поднялась на ратраках.
«За эту недолгую неделю, что уже прошла с восхождения, все вокруг задавали мне только два вопроса. Первый: «Что ты почувствовал, покорив Эльбрус?» Второй: «Для тебя что-то изменилось после исполнения мечты?»
В аэропорт Минвод утром 10 июля меня уже подвозил Миша — ему оказалось по пути, как раз нужно было ехать в Кисловодск и вести на Эльбрус с севера другую группу. Всю дорогу что-то обсуждали: начиная от моего восхождения, заканчивая его планами по развитию предприятия. Добираться до Казани пришлось с 3,5-часовой пересадкой в Москве, а с двумя перелетами — и вовсе больше 8 часов. К позднему вечеру того же дня был уже дома, оставалось еще два дня отпуска, в которые я просто отмокал в теплой ванне, поражаясь, какая духота за окном по сравнению с горами. Зато на равнине насморк и кашель впервые за 1,5 недели почти прошли.
За эту недолгую неделю, что уже прошла с восхождения, все вокруг задавали мне только два вопроса. Первый: «Что ты почувствовал, покорив Эльбрус?» Второй: «Для тебя что-то изменилось после исполнения мечты?» Самое удивительное, что у меня нет ответов ни на первый, на второй вопрос. Отвечая на первый, сразу хочется поправить: горы вообще-то не покоряют. Ответ на второй: ничего для меня не изменилось. В прошлом году поехал на Эльбрус не потому, что это было моей мечтой. Некой целью — да, но отнюдь не мечтой всей жизни. Поехал просто потому, что есть такая гора, и потому, что могу. А если можешь, то почему бы не попробовать? Задавали еще третий вопрос: «А куда дальше?» Пока не знаю, вершин много. Куда захочу.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 12
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.