«Согласно вашим показаниям, все четыре сделки причинили ущерб. Согласно обвинению, первые две сделки его не причинили!» — допытывал адвокат Роберта Мусина представителя агентства по страхованию вкладов. На заседании в Вахитовском суде потерпевший не смог рассказать, в чем заключалась роль Мусина во вменяемых ему преступлениях, но указывал, что мимо его носа не могла пройти ни одна сделка, поскольку он был бенефициаром банка. Подробности юридического батла — в материале «БИЗНЕС Online».
Представитель агентства по страхованию вкладов, замдиректора департамента по сопровождению уголовного судопроизводства АСВ Александр Ильин, рассказал, что с экс-председателем правления знаком не был
АСВ об «ущербных» кредитах ТФБ: «Мусин являлся организатором этих сделок»
Судебный допрос потерпевшего по новому делу Роберта Мусина начался с пробуксовкой. Представитель агентства по страхованию вкладов, замдиректора департамента по сопровождению уголовного судопроизводства АСВ Александр Ильин рассказал, что с экс-председателем правления знаком не был, но по роду своей деятельности знает, что тот являлся руководителем и бенефициаром Татфондбанка. «Бенефициар — это собственник и лицо, которое фактически управляет организацией», — пояснил он на уточняющий вопрос судьи Юрия Арсенюка.
Ильин рассказал, что АСВ проверил обстоятельства банкротства ТФБ, а именно — изучил сделки за 2015–2017 годы. «Было составлено заключение о наличии признаков преднамеренного банкротства, сформирован реестр сделок, причинивших ущерб. После этого агентством было направлено в правоохранительные органы соответствующее заявление, по результатам рассмотрения которого возбуждено уголовное дело», — описал известную хронологию Ильин.
Мусин оказывается на скамье подсудимых во второй раз. Его судят за злоупотребление полномочиями (ч. 2 ст. 201 УК РФ, до 10 лет лишения свободы). В уголовном деле всего один эпизод, который включает в себя различные сделки за период с 1 марта 2015 по 15 декабря 2016 года. Последняя дата — день введения временной администрации в ТФБ.
Так, по версии следствия, в данный период банк выдал необеспеченные кредиты группе из 35 компаний на общую сумму в 15,7 млрд рублей — средства не были возвращены в банк. Мусин, полагает следствие и обвинение, знал о неплатежеспособности фирм и понимал, что их просроченная задолженность может повлечь серьезные последствия, в том числе снижение величины собственных средств банка и, как следствие, санкции к ТФБ со стороны Центробанка.
Также в данный период, полагает следствие, Мусин расторг договоры поручительства по кредитам, описанным выше, и тем самым вывел залоговое имущество на сумму 1,2 млрд рублей.
Кроме того, Мусин в 2015–2016 годах якобы заменил ликвидные активы переоцененными. Сумма ущерба по данному эпизоду — почти 10 млрд рублей.
Сам Мусин своей вины не признает. «Я уже осужден за действия, которые привели к банкротству банка и отзыву лицензии», — заявил он на одном из первых заседаний по новому уголовному делу.
Ранее, напомним, Мусин уже был осужден за злоупотребления полномочиями в банке: суд назначил ему 12 лет колонии. ВС РТ наказание смягчил на один год. Таким образом, банкир, находясь в СИЗО, уже отбыл половину назначенного судом срока.
На вопрос гособвинителя Елены Петровой он указал, что вспомнить подробностей каждой сделки не может. Это объяснимо: в обвинении фигурирует 35 компаний, а сделок, по подсчетам адвоката Алексея Клюкина, в сумме было около 235. «Там большое количество дат, реквизитов, схем», — сказал Ильин, отметив, что сделки уже огласила гособвинитель на прошлом заседании (в обвинительном заключении). «Я их поддерживаю в полном объеме», — уточнил Ильин и предложил огласить свои показания.
Гособвинитель Елена Петрова
Ущерб, указанный в гражданском иске, который подал АСВ, — 26 млрд 747 млн 25 тыс. 648 рублей — Ильин полностью поддержал.
— Как к заключению этих сделок по 35 организациям причастен Мусин, вы можете пояснить? — спросила у Ильина Петрова.
— Нами анализировалась документация банка, электронная база данных, переписка, которая содержится на сервере. По результатам изучения пришли к выводу, что причастен Мусин.
— Каким образом [причастен]? В чем выразились непосредственно его действия, которые привели к ущербности сделок? — уточнил судья Арсенюк, не услышав внятного ответа на вопрос.
— Мусин являлся фактическим руководителем банка. Являлся, скажем так, организатором всех этих сделок, — сказал Ильин, снова переадресовав собравшихся к своим показаниям — мол, там информации будет побольше.
Право задавать вопросы перешло адвокату Клюкину, и заседание чуть не превратилось в дебаты, которые то и дело приходилось останавливать судье. Защитник заявил: вопросы у него есть абсолютно по каждой сделке, которых, напомним, две с половиной сотни
«Берем калькулятор и считаем»: у адвоката не сошелся ущерб?
Право задавать вопросы перешло адвокату Клюкину, и заседание чуть не превратилось в дебаты, которые то и дело приходилось останавливать судье. Защитник заявил: вопросы у него есть абсолютно по каждой сделке, которых, напомним, две с половиной сотни. Но сначала Клюкина интересовало: если Мусин был бенефициаром и имел отношение к сделкам, то какие конкретно должностные полномочия и когда он превысил? «Данные обстоятельства изложены в обвинении. Мне добавить нечего», — кратко ответил Ильин.
«Вам понятна суть предъявленного обвинения? Вы с ним согласны? — уточнил у него адвокат, за что получил ремарку от судьи — такие вопросы вообще-то задаются подсудимому, а не потерпевшему, но, услышав ответ, что потерпевший все понял и согласен, задал интригующий вопрос. — Вам известно, что в числе тех сделок, которые изложены в обвинении, есть те, которые не вошли в ущерб в связи с тем, что денежные средства по ним возмещены контрагентом банка?»
Почти никто из присутствовавших не понял сути вопроса. Клюкин объяснил на примере первой сделки, указанной в обвинительном заключении. Там сказано, что ТФБ выдала «Казанской сельхозтехнике» четыре кредита. На 15 декабря 2016 года долг фирмы по кредитам был 97,5 млн рублей. «Денежные средства в полном объеме были возвращены в банк через контрагента банка», — зачитал Клюкин. Он утверждал: в общий ущерб в 15 млрд рублей по данному эпизоду с выдачей кредитов эта сделка свою лепту не внесла.
«В ваших показаниях [говорится, что] эта сделка причинила ущерб банку на 97,5 миллиона. Согласно предъявленному обвинению, эта сделка не причинила ущерб», — продолжал Клюкин. В связи с этим он настаивал: согласен потерпевший со своими показаниями или же с выводами следствия и прокуратуры?
Стороны буквально спорили на эту тему около получаса. Еще раз огласили кусок обвинительного заключения, где описана соответствующая сделка. Там было сказано: на кредитном договоре стоит виза члена правления ТФБ Розы Якушкиной, а одобрил транш кредитный комитет в лице Якушкиной и бывшего первого зама Мусина Рамиля Насырова. В конце концов, Ильин указал: в своем заключении он не делал вывода, причинила ли сделка ущерб, а просто описал ее, а дальше уже работало следствие.
— Согласно вашим показаниям, все четыре сделки причинили ущерб. Согласно обвинению, первые две [сделки] его не причинили! — настаивал Клюкин.
— Когда мы проверяем обстоятельства банкротства, мы выявляем сделки, которые, по нашему мнению, причинили ущерб, в том числе для привлечения контролирующих лиц к гражданско-правовой ответственности. У следствия может быть своя точка зрения, потому что совсем разные методики. Если следствие установило, то мы против этого не возражаем. Да, мы считаем, что ущерб причинила, но следствие не нашло этому доказательств. Ну извините, у следствия больше возможностей, — в очередной раз объяснялся Ильин.
— Вы описывали причинение ущерба банку с точки зрения действий Мусина? Игнорирование рисков и тому подобное? — уточнил судья.
— Мы описывали бесприменительно к чьим-либо действиям. Мы описывали фактическую сторону: кто одобрял, подписывал договор, когда была совершена сделка, описывали движение денежных средств, какая переписка велась, какие указания давались, — рассказал Ильин.
— Тогда мне не совсем ясно, — сказал судья. — В чем тогда роль Мусина в этом кредитном договоре [ТФБ и «Казанской сельхозтехники»]?
— По нашему мнению, Мусин являлся собственником банка и без его ведома и согласия эта сделка не могла быть совершена, — пояснил представитель АСВ.
— «Одобрено кредитным комитетом в лице Якушкиной и Насырова…» — зачитал судья. — В чем Мусин тогда [виноват]?
— Больше мне добавить нечего. В ходе проверки мы установили, что Мусин является бенефициаром и лицом, под фактическим контролем которого находился банк. Поэтому считаем, что без его ведома этого не могло произойти, — вторил себе же Ильин. При этом он не смог ответить на уточняющий вопрос, был ли Мусин в то время «должностным лицом» банка.
Судья продолжал задавать вопросы, Клюкин его дополнял и задавал свои, Ильин не мог ответить, другой представитель АСВ Юрий Пиягин пытался объясниться за него — такая раскалившаяся обстановка была в зале. Но спор достиг своего апогея.
— Почему вы утверждаете, что сумма [долга «Казанской сельхозтехники» по кредиту в 97 миллионов рублей] не включена [в общую сумму ущерба]? — задал логичный вопрос судья Арсенюк защитнику.
— Потому что берем калькулятор и считаем… — не успел Клюкин закончить свою мысль.
— А, это ваше мнение? А почему сумма причиненного ущерба по обвинительному заключению и сумма искового заявления совпадают? — уточнил судья. Клюкин заявил, что в иске данная сделка якобы также не учитывается. Все математические расчеты по каждой сделке он пообещал представить на следующем заседании.
«О том, что Мусин — бенефициар — это не мое мнение, это у нас в заключении отражено», — объяснил Ильин
«У нас не банк находится на скамье подсудимых, а человек!»
Отчаявшись получить хоть какие-то точные ответы от представителя АСВ, защитник Мусина, казалось, был даже раздраженным. «Не вижу смысла оглашать дальше. Читать 260 страниц, если мы ни на одну сделку не получим ответа, который нас интересует! Кем работал — не знает, должностных полномочий перечислить не может, конкретных действий — тоже. С ущербом понятно, позиция отражена в исковом заявлении. Мы свои доводы тогда просто приведем и все — какие суммы вошли, какие не вошли, когда будем допрашиваться. Раз потерпевший такую пассивную позицию занимает, будем сами объяснять», — заявил адвокат.
«Есть обвинительное заключение, там все изложено», — сказал на это Ильин.
«Подождите. Обвинительное заключение основывается в том числе и на ваших показаниях. Логика в действиях защитника прослеживается, — указал судья. — У нас не банк находится на скамейке подсудимых, а человек! Мусин. Вам задают вопрос по сделке: „Каким образом Мусин причастен к этой сделке, причинившей ущерб банку?“. А вы говорите: „Мое предположение...“».
«О том, что Мусин — бенефициар — это не мое мнение, это у нас в заключении отражено», — объяснил Ильин. В итоге общими усилиями участники заседания пришли к тому, что заключение АСВ о наличии признаков преднамеренного банкротства надо бы изучить. Его агентство сделало после проверки банка, и отразило там буквально все связи в банке и с банком, вплоть до личных взаимоотношений. «Там половина не вошла в обвинение», — уточнил Клюкин, но гособвинитель все равно попросила огласить то самое заключение.
Судья взял в руки первый том дела и начал читать: первым делом в заключении описаны органы управления банком — общее собрание акционеров (высший орган управления), за ним идет совет директоров, председатель правления и правление. «Нет ли вопросов по акционерам в части предъявленного обвинения?» — уточнил судья. «У нас вопрос по совету директоров и председателю правления», — сказал Клюкин.
Впрочем, чтобы не пропустить ничего важного, судья решил зачитать информацию об акционерах — и не прогадал. Например, одним из акционеров банка было ООО «Новая нефтехимия», которым владел Мусин (до июля 2016 года, уточнил Клюкин) через компанию в кипрском офшоре. «Техническое юридическое лицо, поручитель по кредитам технических компаний», — зачитывал судья. Еще один акционер — ООО «Селена-синтез», которое АСВ тоже посчитало «технической компанией». Одним из учредителей фирмы был экс-предправления ТФБ Марат Загидуллин. Акционер банка ЗАО «Гелиополис» вообще возглавляла гражданка Великобритании Дженнифер Кетрин. Акционером ООО «Артуг» также через третьи лица фактически владел еще один бывший председатель, Ильдус Мингезатдинов. Таким образом, судья Арсенюк перечислил всех акционеров (около 20), после чего огласил вывод АСВ: «Мусин Роберт Ренатович непосредственным образом контролировал двух акционеров банка — ООО „Новая нефтехимия“ и ЗАО «ТПК „Агро-Трейд“» с общей долей акций 20,757», — заключил судья.
Оставшуюся часть заключения решили дочитать на следующем заседании. А пока второй представитель АСВ Пиягин заявил ходатайство о наложении ареста на имущество, срок ареста которого истек. Это земли ООО «Баумана Рент» стоимостью 20 млн рублей, акции компании «Конмарк-Стаф», облигации ПАО «ИФК Союз» на 3 млрд рублей, а также недвижимое имущество компании со специфическим названием «Бахчисарайлимитед» на 1 млн турецких лир (судья обещал рассмотреть его на следующем заседании). У самого Мусина вопросов к потерпевшему не было — он практически все заседание провел молча. Продолжится процесс 26 декабря.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 5
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.