Ильдар Гилемханов, «Симпл»: «Я везу сырье из Ирана, и оно мне обходится дешевле, чем в СИБУРе»

Ильдар Гилемханов: «В 2018 году я создал компанию «Симпл», в которой запустил производство полипропиленовых труб и фитингов. Изучив рынок, подумал, что это должно сработать» Фото: Олег Спиридонов

«Наши конкуренты — это «Пеноплекс» и «Технониколь». Они к нам сначала относились со скепсисом»

— Ильдар Гумарович, расскажите, с чего начинался ваш бизнес?

— Я работал в нефтяной компании, начинал с электрика, потом был механиком, энергетиком. Ощущал, что мне там тесно, есть потенциал и надо расти, решил уйти в частный бизнес. Выбор направления был неслучаен. У нас были знакомые в крупной челнинской компании по производству алюминиевых профилей. В одной частной беседе нам рассказали, что в компании есть потребность в экструдированном ПВХ. Они тогда закупали его где-то задорого и хотели найти поставщиков поближе и с более адекватными ценами. Мы ухватились за эту возможность и предложили их потребности закрывать. Нашли оборудование, купили его и запустили в работу. Пять лет прекрасно сотрудничали. Но потом пошел спад, производство перестало приносить прибыль, и мы решили менять направление.

— У вас была предварительная договоренность с потенциальными клиентами, что они будут покупать продукцию. Почему у них пропала потребность? Или они нашли других поставщиков?

— Потребность не пропала. Она есть и сейчас. У них есть своя дочерняя компания. Когда мы заходили, эта компания производила не те объемы, которые требовались. Им не хватало. Они искали производителей и поставщиков со стороны. Так мы и начали работать. Вначале были вопросы по качеству, но потом все наладилось. Но ребята из дочерней компании затем увеличили производство и стали закрывать все потребности. На этом все.

— На что вы сменили производство экструдированного ПВХ?

— Мы разошлись с моим партнером, каждый пошел своим путем. В 2018 году я создал компанию «Симпл», в которой запустил производство полипропиленовых труб и фитингов. Изучив рынок, подумал, что это должно сработать. Нашел оборудование со всем комплектом оснастки и инструмента, поставил и запустил в работу. Стоимость первого оборудования для труб составляла порядка 6 миллионов.

— Где разместился новый завод?

— Сначала арендовали помещение, но аренда съедает много денег, и я начал искать варианты, где можно приобрести земли в собственность. Как раз в то время в Нижнекамске создавали промышленный парк и для него искали резидентов. Я подал заявку, защитил инвестиционный проект, и мне выделили гектар земли. Начинал с минимального — построил здание на 600 квадратных метров. Только на это хватало собственных и заемных средств, которыми я располагал. Без арендной платы стало легче развивать собственное производство. Я начал рассматривать варианты, что еще можно производить на наших территориях.

— Какая продукция в итоге была выбрана?

— Сначала к производству труб добавилась перемотка стрейч-пленки, потом купили вязальные станки, стали делать шапки и перчатки, а в начале прошлого года приобрели б/у оборудование для производства утеплителя. Продукция клиентам зашла, и теперь именно это наше основное направление. Наши конкуренты — «Пеноплекс» и «Технониколь». Они к нам сначала относились со скепсисом, мол, пришли какие-то новички на наш рынок. Но сейчас у нас уже два завода, и, я думаю, восприятие нас конкурентами тоже поменялось.

— Где располагаются ваши заводы?

— Один все так же в Нижнекамске, в промпарке. Второй — в Дагестане. На заводах совокупно мы делаем порядка 10 тысяч кубометров утеплителя в месяц. Ежемесячно потребляем около 300 тонн полистирола. В планах у нас увеличить производство в 2 раза. У меня тут стоит еще не смонтированная итальянская линия, тоже б/у. Возникли сложности с тем, чтобы довести ее до ума. Нужно кое-что починить, заменить. А потом и запускать можно. Когда мы линию запустим — кратно вырастем в объеме.

«Нашу продукцию берут торговые компании, как тот же «Леруа», просто помельче. Много отгружаем в Москву, Йошкар-Олу, Чебоксары, Чечню, Калмыкию, а еще в Казахстан наш утеплитель уезжает»

«В большие сети типа «Леруа Мерлен» зайти сложно, у них очень много требований»

— Сложно было переходить на новую продукцию? Ведь под экструдированный ПВХ у вас уже были клиенты, а с трубами пришлось начинать с нуля.

— Да, заходить на этот рынок было тяжело. Первые 2–3 месяца мы просто сделали объем, ходили и предлагали всем нашу продукцию. Тогда даже отдела продаж у нас не было. Но мы не сдавались, искали варианты, использовали все каналы продаж, какие только смогли придумать. В итоге доросли до того, что уже и в сетевые магазины поставляем, и в качестве субподрядчиков на стройках выступаем.

— В какие сети поставляете трубы и утеплитель?

— Например, в «Карат», «Колорит». На стадии переговоров у нас договор с «Мегастроем». В большие сети типа «Леруа Мерлен» зайти сложно, у них очень много требований. Во-первых, конкурентная цена, во-вторых, наличие всей разрешительной документации, сертификатов качества, очень много факторов. Они даже приезжают и смотрят производство. А еще «Леруа», например, не работает с маленькими компаниями. Вот мы для них пока что маловаты. Несмотря на то что мы территориально для них очень удачно расположены, они предпочитают возить трубы и утеплитель из Перми или Нижнего Новгорода. Впрочем, возможно, что-то изменится. Допустим, если мы еще один завод откроем, выйти на них будет реальнее.

— А кто сейчас ваши основные клиенты, кроме сетей?

— В основном это контракты на какие-то проекты. А еще нашу продукцию берут торговые компании, как тот же «Леруа», просто помельче. Много отгружаем в Москву, Йошкар-Олу, Чебоксары, Чечню, Калмыкию, а еще в Казахстан наш утеплитель уезжает.

— Почему второй завод вы решили открывать именно в Дагестане?

— Мы следим за конкурентами и знали, что в Махачкале простаивает завод, который занимался тем же, чем мы. Там смонтировано оборудование, по сути, он был полностью готов к запуску. Мы предложили его владельцам взять завод в аренду и начали выпускать там продукцию.

— Вы упомянули, что ваши основные конкуренты по утеплителю — «Технониколь» и «Пеноплекс». Удается соперничать с ними по качеству?

— Конечно. Да, они бренды, а мы только новички, однако нашу продукцию уже узнают. Мы назвали ее «Калкан», с татарского переводится как «Щит». Утеплитель и является щитом — защитой дома от жары, холода, влаги. Сейчас его слышат, видят и в нашем регионе уже точно знают.

— Можете перечислить несколько объектов, при строительстве которых была задействована ваша продукция?

— Например, это объекты казанского застройщика «Унистрой», мы с ними как субподрядчики работаем.

— Ваша работа носит сезонный характер?

— Да, начиная с весны у нас практически все уходит с колес, иной раз не успеваем перекрывать потребности клиентов, потому и хотим еще одну линию запускать. Но с декабря спрос падает процентов на 30–40, и мы продолжаем работать, но уже на склад. Это нормально, в итоге у нас все равно весь товар разбирают.

— Сколько человек трудится на ваших заводах?

— В Нижнекамске порядка 35 человек, еще 20 в Махачкале.

— Этого хватает?

— Да, честно говоря, еще и убавить можно, не все хорошо работают, приходится отсеивать. У нас часто люди хотят ничего не делать, но деньги зарабатывать. У кого-то даже получается до поры до времени. У кого-то — нет, нерадивых сотрудников стараемся отсеивать.

— А как отслеживаете эффективность? KPI?

— Мы пока в процессе внедрения таких вещей, как KPI, но у нас есть план производства и продаж. Если он выполняется — все сотрудники получают премии. Это мотивирует и менеджеров лучше продавать, и рабочих эффективнее работать.

— У вас работают специалисты узкого профиля, например электронщики. Где вы их берете?

—  К каждому нужен подход. Для кого-то важна зарплата, кому-то свободный график необходим. Мне важно, чтобы человек на результат работал, а не часы отсиживал. Ну и уровень зарплаты многое решает в подборе кадров.

«Даже хорошо, что у нас санкции. Мы наконец начнем все у себя развивать. Станем независимы. В СССР, например, выпускалось все — от булавки до бытовой техники»

Покупать сырье из Ирана дешевле, чем в СИБУРе

— Где вы берете сырье для вашего производства?

— В основном закупаем на СИБУРе. Хотя, если честно, у них не очень клиентоориентированная ценовая политика. Если есть возможность — мы стараемся закупать полистирол у иранских партнеров.

— То есть привезти полистирол из Ирана выходит дешевле, чем купить его в Нижнекамске?

— Да, представляете! Я тащу сырье из Ирана, с паромами и таможней, и оно мне обходится примерно на 17–20 рублей с килограмма дешевле, чем если купить его на заводе в 5 километрах от нас. Мы в месяц используем порядка 300 тонн полистирола, в год — около 3 тысяч, экономия выходит очень значительная.

— Почему впрок в Иране не покупаете?

— У меня нет такой «оборотки», чтобы покупать огромными партиями. Но, когда есть возможность, всегда стараюсь там приобрести. Плюс сырье из Ирана не всегда приходит вовремя, бывают разные задержки, в этом тоже сложность. Так что приходится и у СИБУРа покупать.

— Качество у иранского и татарстанского полистирола одинаковое?

— Да, и потому я не понимаю, откуда такие цены. СИБУР как-то завел нас на День потребителя, и я задавал им этот вопрос, но ответа так и не получил. Более того, недавно на территории «Казаньоргсинтеза» у них была очередная встреча с потребителями, на которой они рассказывали о программе экспортного форсажа. По этой программе переработчики могут получить специальные коммерческие условия на сырье для произведенной из него и экспортируемой продукции. Мы даже нашли покупателей нашей продукции в Армении, но оказалось, что полистирол в программу не входит и скидок на него не получить.

— Влияет ли то, из чьего сырья был произведен утеплитель, на финальную цену для покупателей вашей продукции?

— Нет, по сути, это вопрос нашей прибыли. При работе с сырьем СИБУРа она у нас ниже. Мы держим цены на свою продукцию, повышение может быть от силы раз или два в год, стараемся в границах рынка держаться. Но, конечно, хочется больше зарабатывать в том числе и для того, чтобы расширяться, вкладывать в развитие предприятия. Я, собственно, и так вкладываю. У меня, например, есть дополнительный участок, на нем уже сделан фундамент. Потеплеет — достроим здание и начнем производить там финальную продукцию из нашего утеплителя. Например, несъемную опалубку и так далее. Она и стоит дороже, ведь это уже конечный продукт.

— Расскажите, как повлияли на ваш бизнес санкции?

— Я никак не завязан на импорт или экспорт. Иран и сам под санкциями, так что с ними мы работаем без проблем. Вначале, конечно, было полное непонимание, что делать. Когда начал расти курс валют, появилась паника. Но ближе к лету все устаканилось. Даже хорошо, что у нас санкции. Мы наконец начнем все у себя развивать. Станем независимы. В СССР, например, выпускалось все — от булавки до бытовой техники. Пришли 90-е, и приучили нас к тому, что проще где-то там купить и тут перепродать. Это огромная ошибка, за которую мы сейчас расплачиваемся. Сколько заводов тогда развалилось, было заморожено. А сейчас у нас переход в другую реальность. Заводы начали восстанавливать. Это разве не положительный момент? Давно надо было эти санкции ввести, если честно, мы по-другому, похоже, не понимаем. Какие-то элементарные вещи мы должны сами у себя делать, а не заказывать за границей.

— Комфортно вести бизнес в Татарстане?

 — Да. Тут все развито. А Дагестан, например, — это как другая страна. Там другие люди, нравы. Человек говорит: «Мне надо идти». И уходит. Хотя это непрерывное производство. Пятница — выходной день. Поэтому по сравнению с другими регионами Татарстан впереди планеты всей!

«Какие-то элементарные вещи мы должны сами у себя делать, а не заказывать за границей»

«Мы сделали порядка 500 балаклав и отправили на фронт»

— Вы депутат горсовета Нижнекамска от КПРФ. Расскажите, почему вы вообще решили пойти в политику?

— Была потребность принести пользу не только на уровне компании, но и города. Мы же там безвозмездно работаем, никакой зарплаты нам не платят. Есть желание что-то улучшать в жизни города.

— Часто к вам за помощью обращаются?

— Да, достаточно часто. Я, увы, не могу помочь всем, кто об этом просит, но делаю что могу. На мой взгляд, конечно, и человек должен делать что-то для своей жизни. Бывает, когда он попал в безвыходное положение. Пенсионер, например, маленькая пенсия, сложно выживать. Но бывает, что он пил месяцами, годами, а теперь уповает на государство. Конечно, если от меня что-то зависит — всегда делаю. Например, недавно отправил партию утеплителя в Лисичанск.

— У вас на предприятии есть мобилизованные?

— Нет, у нас были двое, кто попал под последнюю волну, но в итоге так никого и не забрали.

— А помощь мобилизованным вы оказываете?

— Конечно. Например, мы сделали порядка 500 балаклав и отправили на фронт. Помогать важно, единственное, многие переживают, что помощь не дойдет до адресатов. Столько мошенников вокруг этой темы сейчас. И видео присылают, и призывы о помощи. Но какие из них реальные — вот это вопрос. Люди пользуются ситуацией для личной выгоды.

— Расскажите о ваших планах на будущее.

— На соседнем участке мы планируем поставить производственный корпус. Там земли не так много, как здесь. Но, по крайней мере, половина — где-то 1,5 тысячи «квадратов» будет. Хотим отдельно сделать офис и производственное помещение. А если далеко заходить по планам, то у нас есть линия в Краснодаре. Там тоже завод был по производству утеплителя. Сейчас ищем пути, как туда подойти, чтобы сработаться с ними как с дагестанским заводом. И в Подмосковье такая же ситуация. Сейчас мы еще планируем обновить оборудование. Наши рабочие линии изнашиваются. Надо либо модернизировать их, либо купить новые. Мы склоняемся к тому, чтобы взять новые. В России такое оборудование пока не делают. Но у нас есть партнеры из Китая. О Европе сейчас даже и думать не стоит. Варианты в Китае мы уже подобрали, знаем где покупать. Контракт практически подписан. Но остаются некоторые сложности по линии финансирования. Оно недешевое.

— Когда говорят о станках, отмечают, что Европа — премиум-сегмент, а Китай — хуже и менее надежно. В вашем случае это работает?

—  Я бы сказал, что да. Но Китай за последние 10 лет заметно подтянулся по качеству и по всему. Их станки уже можно причислить к надежному оборудованию. Так что сейчас без страха можно брать из Китая. Но вообще, конечно, хотелось бы брать свое.

«Станок для шапок я купил просто потому, что мне было интересно это делать. У нас еще вышивальный есть, а сейчас я еще купил станок по производству кулирки, просто потому, что мне это интересно»

«Не понимаю, почему все хотят в Европу. Что там делать?»

— Расскажите о вас. Какие у вас хобби, увлечения?

— Работа — мое хобби. Станок для шапок я купил просто потому, что мне было интересно это делать. У нас еще вышивальный есть, а сейчас я еще купил станок по производству кулирки, просто потому, что мне это интересно.

— Расскажите о вашей семье.

— Я женат, у меня двое детей. Сыну уже 19, дочке 12 лет.

— Не планируют вливаться в семейный бизнес?

— Сын уже взрослый. Я поначалу хотел его привлечь, но у него свои интересы, он ко мне идти работать не хочет. Приходит иногда, помогает. Но как по мне — пусть развивается своим путем. Каждый должен сам выбрать то, что ему нравится, и идти своей дорогой. Если я его буду заставлять, он, наверное, пойдет. Но это будет не его решение. Потому я на него и не давлю.

— Вы родом из Нижнекамска?

— Да, родился здесь и вырос. Никуда уезжать не планирую. Я много ездил по странам, какое-то время жил в Европе. Учил английский в Англии и Ирландии. Но у нас здесь намного лучше. Уровень жизни лучше, заработать здесь можно больше. Там все-таки люди чуть-чуть другие. Они как-то… Не знаю, как объяснить. Злые, что ли… Они могут смотреть в глаза и улыбаться, но только отвернулись и… Хотя у нас тоже это есть.

— А говорят, что русские хмурые.

— Зато мы честнее. Я бы не сказал, что там хорошо живется. Не понимаю, почему все хотят в Европу. Что там делать? Никто там никого не ждет. Мы здесь родились. Где родился — там и пригодился. Это давнишняя пословица, но она работает. Уезжаешь туда — ты там всю жизнь будешь не свой. Даже если брать простого среднестатистического работника, то у него основная часть зарплаты уходит на коммуналку. У них все очень дорого — и электричество, и газ. Сейчас еще дороже. И в магазинах там дорого, и работы нет. А у нас полно работы! У нас каждый резидент промпарка испытывает кадровый дефицит. Людей просто не хватает. Говорят: «Безработица». Это все в головах у людей. Когда человек не хочет работать — это безработица. Он сидит дома и говорит: «Не могу найти работу». Такие просто не хотят работать. Наверное, со своей точки зрения он прав, но я со своей иначе вижу эту ситуацию. Просто, кто бы ко мне ни приходил, я всех брал на работу. Неважно, есть у меня штатные единицы или нет. Беру всех подряд. Обычно, когда человек приходит на работу, ему никто не дает сложные задачи. Подмести, помочь, прибраться. Бывало, что уходили через полчаса, через день или два. И до сих пор так же. Если человек пришел на работу, отработал четыре часа и ушел со словами: «Это не мое», — то что о нем вообще можно говорить? А где тогда его? Ему никто не даст ответственную работу на производстве. На любом производстве ему дадут такую несложную работу, чтобы он с чего-то начал и привык к коллективу.

— У нас есть традиционный вопрос — три секрета успешного бизнеса, на ваш взгляд. Поделитесь вашим мнением.

— Интерес к работе, к тому, что ты делаешь. Если тебе неинтересно, ничего не получится. Желание развиваться и жить в данном направлении. Без этого ты никуда. И поддержка семьи. Это тоже очень влияет. Были сложные моменты, ничего не получалось, хотелось все бросить. Но благодаря поддержке родных и близких остались в этом направлении. Я бы еще четвертый пункт добавил — умение общаться. Все стало получаться лишь спустя 5–6 лет моей самостоятельной работы. Вроде ничего сложного нет: запустил производство, продавай продукцию. А если ты не умеешь общаться, то у тебя ничего не получается. Вроде ты производственник, у тебя все есть, хорошего качества. Но ты не умеешь общаться с людьми. И у тебя просто не получается. Поэтому коммуникация — это очень важный момент.