Фарид Бикчантаев: «Вокруг нашего театра существуют некие клише. Но мы их ломаем!»

Фарид Бикчантаев: «Пригласить Петра Фоменко – это несложно. Сейчас надо думать, кого пригласить на следующий фестиваль «Науруз», который пройдет в Казани в 2013 году»

«ФОРУМ ОТЛИЧАЕТСЯ И ДУХОМ, И НАСТРОЕНИЕМ, И ОЖИДАНИЯМИ»

- Фарид Рафкатович, в конце июня в Казани завершился очередной фестиваль «Науруз-2012». Чем он отличается от предыдущих? Я имею в виду не программу, а некий дух, настроение, надежды и ожидания? (Ольга Веселова)

- Во-первых, это был не фестиваль, а театрально-образовательный форум в рамках фестиваля, второй по счету. И он очень сильно отличается от первого. Как правильно звучит в вопросе, он отличается и духом, и настроением, и ожиданиями. Если первый форум мы проводили, ориентируясь на собственные амбиции, нам хотелось, чтобы не останавливался процесс: один год – фестиваль, следующий год – форум. А хочется, чтобы начали появляться какие-то результаты. Ведь поначалу фестиваль «Науруз» проходил раз в четыре года, потом – раз в два года. А сейчас этот разрыв мы еще больше сократили.

- Сколько уже прошло фестивалей?

- В 2013 году будет 11-й фестиваль.

- А в связи с чем вы переформатировали фестиваль?

- Потому что мы поняли, что в течение четырех лет все как-то угасает, и возрождать сложно. Нам показалось, что этот процесс должен быть непрерывным, иначе он не дает никаких результатов. Поэтому надо набирать, набирать и набирать…

В этом году на форум приехали просто замечательные педагоги! Из Германии приехал Юрий Альшиц со своими тренингами, которые он проводит по всему миру. Из Венгрии приехала Нина Кирай и провела огромной семинар... И мы смогли привезти в Казань литовский театр «Мено Фортас» со спектаклем «Идиот» Эймунтаса Някрошюса. Мне кажется, это был большой подарок для всей театральной общественности Татарстана.

- После полных залов на Някрошюса вы изменили свое мнение, что Казань нетеатральный город? (Nastia)

- Да, я изменил свое мнение! Я действительно опасался, выдержит ли аудитория два таких сложных театральных дня, потому что спектакль идет даже не 4,5, а более 5 часов. Но я был удивлен, когда увидел, что на второй день половина зала пришла повторно. То есть люди хотели понять до конца. Хотя я знаю и тех, кто уходил после второго акта. Но остались примерно 70 - 80 процентов зала.

- Кто это были – ваша традиционная аудитория или новые зрители?

- Было очень много молодежи, и это нетрадиционная для нас аудитория. Но были и те, кто ходит на «Голубую шаль»… Мне кажется, вывод очень простой – ни в коем случае нельзя останавливаться, надо гнать волну за волной…

«Я ДУМАЛ, ЧТО 5 ЧАСОВ СПЕКТАКЛЯ САМ НЕ ВЫДЕРЖУ!»

- Как, по-вашему, чем вызвана потрясающая актерская энергетика у Някрошюса? Только ли Достоевским? (Nastia)

- Не знаю… У него все спектакли такие… Вообще вопрос энергетики непростой. За счет чего это достигается – загадка. Мне ни разу не удалось попасть на репетиции Някрошюса, все только по слухам.

Наверное, задающий вопрос прав – актерская энергетика. Я видел поставленный им спектакль «Вишневый сад» в московском театре – абсолютно без энергетики… Потому что со своими актерами он достиг совершенно другой формы подачи материала. Они подают совершенно другими знаками. Наши российские актеры так не могут. Я даже не знаю, как его актеры это делают – как подать знак, метафору так эмоционально?! Это большая загадка.

Ведь энергетика – это не темперамент, это нечто другое, хотя иногда энергетику путают с беготней по сцене. Но это не энергетика. Во-первых, какая-то мощная энергетика мысли – вот это поражает. Честно говоря, я уставал от их беготни и мощной жестикуляции, но за этим, я вижу, стоит какая-то дополнительная энергия.

… Я думал, что 5 часов спектакля сам не выдержу! Был момент, когда я сказал себе – мне все понятно, я пошел… Но что-то удерживало! И действительно, на второй день хотелось опять посмотреть. Потому что Някрошюс всегда оставляет какую-то зону…

- Недосказанного?

- Это для нас недосказанное, а для него все высказано. Это нам сложно проникнуть, потому что мы не все успеваем считывать. Там такой настойчивый накал! С этими беспрестанными стуками до конца спектакля, с этой водой… Там много всего.

- Спасибо вам Някрошюса, за Достоевского. Собираетесь ли вы и в дальнейшем приглашать на театральный форум «Науруз» театры уровня Някрошюса, Додина? Может быть, как-нибудь удастся вам пригласить в город театр Петра Фоменко? (nastia)

- Пригласить Петра Фоменко – это несложно. Сейчас надо думать, кого пригласить на следующий фестиваль «Науруз», который пройдет в Казани в 2013 году.

- «Науруз» раньше проводился не только в Казани.

- Но мы сумели «заякорить» его на озере Кабан…

- Может быть, потому, что другие не хотели решать вопросы его финансирования?

- И такой момент есть.

«РОССИЙСКИЕ ТЕАТРЫ СТОЯТ ГОРАЗДО ДОРОЖЕ ЕВРОПЕЙСКИХ»

- А сколько стоит провести театральный форум? Кто финансировал?

- Театрально-образовательный форум «Науруз» финансировали министерства культуры Республики Татарстан и Российской Федерации, союз театральных деятелей и немного – спонсоры. Все это обошлось примерно в 6 миллионов рублей.

- В принципе, это недорого…

- Это небольшие деньги. Например, привезти Додина стоит дороже, чем Някрошюса. Я в этом случае не сравниваю уровни – это совершенно разные театры. Но российские театры стоят гораздо дороже, чем европейские.

- Вы имеете в виду постановки дороже?

- Нет, наши гонорары заламывают…

- Если сравнить российские и европейские театры, насколько они разнятся, например по стоимости билетов и прочему?

- Я разговаривал с директором театра «Мено Фортас», и для меня было очень много неожиданных вещей. Я предполагал, что примерно так, но не настолько! Они, например, ютятся в трех небольших комнатах, у них нет сцены. Някрошюс репетировал спектакль «Идиот» девять месяцев – делали эскизы в маленькой комнатушке.

- Значит, они работают этюдным методом?

- Бог его знает! Они сами называют это эскизами или, по-нашему, этюдами. Сам Някрошюс говорит, что они просто сидят, пьют кофе и просто разговаривают, и появляются сценки, они делают эскизы. А потом директор театра находит сцену, арендует ее на три-четыре недели, и вся труппа выезжает туда – делает полноценный спектакль. Я спросил у него, сколько они делают спектаклей в Вильнюсе? Он ответил, что 10, от силы 12.

- У них большая труппа?

- Нет, человек пять-шесть, включая уборщицу, а все остальные - приглашенные.

- А почему так получается – у них там капитализм развернулся в полный рост, и им ничего не оставили?

- Почему же, у них там есть и национальный театр, и молодежный. С театрами там все в порядке. Просто после развала СССР Някрошюс ушел из молодежного театра и организовал театр «Мено Фортас». Правда, у него в свое время были не очень хорошие взаимоотношения со своими соотечественниками, потому что в то время в Литве был взрыв национального самосознания, а он ставил произведения не литовских авторов. Он любит Чехова. Хотя ставит спектакли и по прозе литовских писателей.

«Я никогда не ориентировался: этот - фестивальный спектакль, а этот - для зрителя»

- На каком языке они чаще играют спектакли?

- Только на литовском! Он говорит, что в Литве молодежь уже почти не владеет русским языком. …Мне очень не понравился их переводчик на «Идиоте» - вместо того чтобы просто переводить, он сам играл и этим отвлекал от сцены. Он мешал мне слушать, ведь някрошюские артисты как-то по-другому обращаются с текстами – более монотонно. У них совсем другое взаимоотношение с текстами, с диалогами. А их переводчик привносит древний театр с его интонациями…

«НЕ ХОЧЕТСЯ ПОДПАДАТЬ ПОД ПРОДУКТ, КОТОРЫЙ НАДО ПРОДАТЬ»

- Прочитал анонс на «БИЗНЕС Online» о встрече с вами и решил посмотреть ваш репертуар на сайте театра (сам я в ваш театр не ходил ни разу). Вы знаете, был приятно удивлен! Оказалось, что вы показываете не только «древние» татарские спектакли! А почему потенциальный зритель мало об этом осведомлен? Может, вы плохо рекламируетесь? (Илья Анатольевич Антонов)

- Мне кажется, просто существует некое клише относительно нашего театра…

- Так, наверное, это клише надо ломать?

- Уже начали ломать… Но сейчас даже слово «реклама» звучит как-то неактуально. Нужна целая PR-кампания и маркетинговые исследования, которые сейчас и разрабатываются. А слово «реклама» сегодня звучит даже вульгарно, потому что рекламируют все. И не хочется подпадать под какой-то продукт, который надо продать.

Поэтому нужны какие-то новые ходы. У нас, например, в Доме актера начинается показ спектаклей «Казань, я люблю тебя!». Этот проект замечательно раскрутила Айгуль Давлетшина. От желающих посмотреть - отбоя нет! Там всего 30 мест, и билетов нет на все пять вечеров.

«В ТЕАТРЕ ОЧЕНЬ МНОГО РАЗНЫХ ТАБУ»

- Планируется ли новые направления развивать? Будет ли что-нибудь подобное «Принцессе Турандот»? К сожалению, уходят из жизни очень опытные актеры… Как у вас построена преемственность? Растет ли новое поколение? Возможно ли к вам в театр отдать детей на обучение? Есть ли они при театре?! (Константин)

- Сколько сразу вопросов… Детей на обучение отдать невозможно, потому что мы этим не занимаемся. А вот при Доме актера есть театральная детская школа «Нур», но там преподают на татарском языке. И если бы у нас при театре была школа, то, естественно, тоже на татарском языке. А вообще, сейчас в Казани много театральных школ. Это очень хорошее движение, это наше театральное будущее!

Что касается нового поколения, то все нормально, и до Марселя Хакимовича Салимжанова и он, и я в том числе – все занимались педагогикой. Я недавно выпустил один свой курс студентов театрального училища, через год будет еще один. В основном все свои курсы мы стараемся воспитывать в стенах театра, что естественно. За последние 10 лет практически два курса влились в нашу труппу. Первый набор в университете культуры в 1990 - 1995 годах, который мы вели с Марселем Хакимовичем, полностью влился в театр. И предпоследний набор тоже влился. Конечно же, без этого мы не сможем существовать.

- Как новое поколение уживается с маститыми актерами?

- Так они еще со студенчества обучаются в театре! Конечно, в театре очень много разных табу. Например, студентам нельзя ходить по второму этажу. И они не имеют права быть в буфете, когда там актеры.

- А с чем связаны эти табу? Просто какая-то дедовщина!

- Это не дедовщина, а уважение. Здесь нет никакой дискриминации студентов, наоборот, они начинают относиться с уважением.

- А правила им никто не объяснял, сами поняли?

- Нет, мы все объясняем. Еще у нас есть очень хорошая традиция: всей труппой, включая студентов, два раза в год - на открытие и закрытие сезона - посещать могилы своих театральных коллег. Убираемся на могилах, что-то подкрашиваем… Это тоже момент воспитания. Студенты участвуют в массовых сценах спектаклей. Поэтому преемственность поколений у нас в театре есть.

«НЕДОСТУПНОСТЬ ОБЫВАТЕЛЮ СРАЗУ ПЕРЕХОДИТ В ФЕСТИВАЛЬНЫЙ ФОРМАТ»

- Театр довольно часто занимал высокие места на различных театральных фестивалях. Что и для какого очередного конкурса готовите сегодня? Изменяются ли требования и вкусы на фестивалях с течением времени? (Ильшат Хасанов)

Часто можно слышать, что на творческих фестивалях все призы заранее куплены. Вы сталкивались с этим?

- Я с этим не сталкивался, потому что я никогда не ориентировался: этот - фестивальный спектакль, а этот - для зрителей. Я знаю, что большая часть театральных деятелей целенаправленно готовят спектакль на фестиваль.

- Чем такой спектакль должен отличаться?

- Большим новаторством. Я часто вступаю в диспут со своим учителем Анной Анатольевной Степановой, профессором ГИТИСа, которая приезжает и ругает меня… Я ей как-то сказал, что для них хороший спектакль - это тот, с которого простой зритель косяками уходит. А тот, который пользуется успехом у зрителей, - это плохой спектакль, в нем нет «движения вперед». Наверное, в этом «движении вперед» что-то есть разумное… То есть эта элитарность, недоступность обывателю сразу переходит в фестивальный формат.

- Умом вы это понимаете, а душой не принимаете?

- Я никогда не готовил специальные фестивальные спектакли. Я думаю, что это неправильно.

- Участие в каком конкурсе вам предстоит?

- В октябре мы выезжаем на фестиваль в Пекин с «Принцессой Турандот». На самом деле, самые престижные международные фестивали не имеют каких-то мест и призов, а просто само участие в нем - уже хороший показатель. А например, в российском фестивале «Золотая маска» есть номинации, поэтому возникает много споров, его обвиняют в коррумпированности. Я как-то был членом жюри этого конкурса, и мне не показалось, что там все коррумпировано.

«В КОНЦЕ КАЖДОГО СЕЗОНА ВСЕЙ ТРУППОЙ УСТРАИВАЕМ ЧИТКИ…»

- Какой новый спектакль готовите к новому сезону? Будет ли это исторический или современный? Желаю вам счастья, творческих успехов, радостей! Улыбайтесь чаще, улыбка вам к лицу, как никому другому! (С уважением и искренними пожеланиями пенсионеры Роза Ахмедовна и моя мама Фания Гаязовна)

- В конце каждого сезона, когда уже прекращаются репетиции, мы всей труппой устраиваем читки - читаем новые и старые пьесы. Это тоже одна из хороших традиций. У нас есть свой конкурс новой татарской пьесы, и с пьесой-победителем мы знакомим труппу. И на общих читках многое решается – брать эту пьесы или нет. Мнение коллектива – это тоже очень важный момент. Я не приветствую диктаторского единоначалия в театре – мы решение принимаем вместе.

- Не боитесь, что в спорах можно увязнуть?

- Но это же здорово, когда люди начинают обмениваться мнениями, спорить!..

В конце этого сезона мы прочли три пьесы, одну из которых сразу отмели, а вот две других нас заинтересовали.

- А какие это пьесы?

- Одна из них – пьеса Гаяза Исхаки «Светопреставление», которая единственный раз ставилась в 1911 году. Пьеса вызвала бурное обсуждение – одни говорили, что это даже читать нельзя, а не то что ставить; другие, наоборот, были за нее.

Пьеса имеет исторический контекст, она написана в начале XX века, когда проходили реформы в разных областях – в образовании, в религии, и это все было очень связано. Это сатира на «дремучий» фундаментальный ислам.

- Вы будете это ставить?

- Хотелось бы…

«Если готовить актера для татарского театра, то надо как-то по-другому подходить. Чтобы ухватить эту природу татарского театра, понять, с чем она связана…»

- А кто будет режиссером спектакля?

- Я сам хочу поставить. Недавно Мансур хазрат взял почитать эту пьесу… В пьесе говорится о «светопреставлении», о конце света…

- Это очень актуально в 2012 году!

- В споре о конце света принимают участие носители разных взглядов начала века. Довольно агрессивные люди. Кто-то ратует за один ислам, кто-то – за другой, по-разному трактуют Коран. Это очень интересно!

- Прошло больше 100 лет, а вопросы все те же…

- С Исхаки история непростая, потому что он больше ассоциируется со своими ранними рассказами, с «Зулейхой». А это совершенно не так - он был беспощадным и критичным к разным проявлениям, к собственному народу. Такого Исхаки не знают.

«ХОТИМ ИНСЦЕНИРОВАТЬ ДОСТОЕВСКОГО И ПАМУКА»

- А из русской драматургии или мировой классики что-то планируете?

- На малой сцене хотим поставить пьесу норвежского автора Фоссе, который, можно сказать, классик норвежской драматургии при жизни. Эта постановка, что называется, для души. В спектакле занято всего шесть актеров. Мы сегодня хотим, чтобы малая сцена у нас заработала.

У режиссера Лилии Ахметовой есть желание инсценировать «Кроткую» Федора Достоевского. Наверное, она вдохновилась Някрошюсом… К нам обратился Максим Кальсин с предложением сделать инсценировку по роману турецкого писателя, лауреата Нобелевской премии Орхана Памука «Меня зовут Красный». Причем инсценировку будет делать Ярослава Пулинович - ученица драматурга Николая Коляды. Если все стороны договорятся, то этот интересный проект мы будем осуществлять после Нового года. Это мировая литература. Орхан Памук тем и интересен, что Турция бойкотировала его Нобелевскую премию, потому что он в открытую заговорил о геноциде армян.

«ОТКУДА У ТАТАР ВОЗНИК ЭТОТ ИНТЕРЕС К ТЕАТРУ?»

- В ноябре 2011 года на сцене Приморского краевого драматического театра молодежи во Владивостоке состоялся спектакль по пьесе «Жан Баевич» Гаяза Исхаки. Спектакль подготовил и поставил коллектив Татарского и башкирского национального самодеятельного театра имени Д.Ч. Гиззатуллина, созданный недавно при общественной организации татар и башкир Приморского края «Туган ил» («Родина»), где руководителем самодеятельного театра является Урал Сафуганов - морской офицер в отставке. Что вы можете сказать по этому поводу? 30 июня во Владивостоке федеральный Сабантуй, куда поедет большая делегация из Казани. Театр Камала готов ли провести мастер-класс с актерами и руководителями данного театра? (Рим А.)

- Я готов поехать! Но приглашения пока не было. Мне вообще очень интересно театральное движение, которое практически никогда не прекращалось. Правда, был период, когда «умерли» все самодеятельные театры. Но до революции движение татарских театров по всей России было просто сумасшедшее – татарский театр был в Москве, в Ташкенте и т.д. Везде, где живут татары, они сразу начинают открывать театры. Это какая-то «национальная болезнь»!

- А с чем связан этот феномен? Татарский народ любит петь и играть в театре…

- Как-то Туфан Миннуллин бросил такую реплику: «Если собираются три татарина, то они сначала пьют чай, а потом начинают делать театр...» С чем это связано, Бог его знает! Наверное, какой-то корень в этом есть, но над этим надо долго думать...

Во всяком случае, если я буду набирать новый курс студентов, то хочу подготовить новую программу. Потому что мне тоже интересно узнать, в чем корень. Если готовить актера для татарского театра, то надо как-то по-другому подходить. Чтобы ухватить эту природу татарского театра, понять, с чем она связана… Я хочу учение актеров построить иначе, не как всегда – в предлагаемых обстоятельствах… Все это тоже будет, но главное – «посадить» на песни, на праздники, на ритуалы. Очень любопытно, откуда у татар возник этот интерес к театру?

- А если вам придет приглашение из Владивостока, поедете?

- Конечно! Мне очень интересно. Пьеса «Жан Баевич» у нас в театре тоже шла.

- А гонорар большой запросите?

- Да какой гонорар?! Это же не профессиональный, а народный театр! Мне просто интересно пообщаться.

Окончание следует.