«Прячут даже в шоколадки»: блогер из Татарстана помогает энергетикам разминировать Лисичанск

Блогер Евгений Хрусталев

О герое

Нашему собеседнику Евгению Хрусталеву 49 лет, а его опыт работы с металлоискателем составляет уже больше 10. Сейчас он активно ведет свой YouTube-канал, где выпускает видеоролики о вылазках на природу. В прошлом году Хрусталев отправился в командировку в зону СВО. В городе Лисичанске, курируемом Татарстаном, он выполнял роль гражданского сапера — проверял землю на наличие опасных предметов, оставленных украинскими войсками, и тем самым обеспечивал безопасность работы по прокладке в городе энергетической инфраструктуры.

«Мины вообще самая подлая штука, какая только может быть. Во-первых, если ты ее не видишь, это не значит, что ее там нет»

«Я вообще ничего не понимал тогда, стал на YouTube видео заливать»

— Евгений, как давно вы начали работать с металлоискателем?

— Занимаюсь этим уже около 10 лет. Я очень люблю походы, по лесам ходить, посещать глухие, безлюдные места. Такое времяпрепровождение ко мне пришло уже в зрелом возрасте, годам к 30. Ходил небесцельно — искал старые землянки, посещал места боев Гражданской войны или еще что-нибудь историческое. Но ведь не поймешь, то место ты нашел или нет, люди знающие мне посоветовали металлоискатель. Тогда и появились мои первые находки.

Сейчас очень многое отдаю в школьные, церковные музеи, так как мне дохода вполне хватает, действую как альтруист. В Национальный музей, в районные музеи довольно много находок отдал. У Нацмузея сегодня уже повышенная планка по историческим находкам, а в мелких городах берут с удовольствием.

— Что нужно знать и иметь новичку?

— Во-первых, купить металлоискатель. Сейчас в интернете на эту тему есть множество обзоров, на интернет-площадках выбор большой под свой бюджет. Можно металлоискатель взять и подешевле, за 20–25 тысяч, но оно не будет того стоить. У более дорогой аппаратуры больше настроек, глубина обнаружения ниже, определение типов металлов имеется и точность. На металлоискателе при поиске есть «цифры», но это все от лукавого. Они работают только при идеальных условиях — нейтральный грунт, стабильная глубина и другие факторы.

Обязательно на металлоискателе должна быть полифония. Разный металл будет звучать по-разному, и на слух получится узнавать, что ты можешь под землей найти. С другой же стороны, новичкам с дешевыми металлоискателями на находки везет больше — они вынуждены копать все подряд.

Когда у тебя шикарный металлоискатель, ты становишься немного избалованным. Свойство металла в грунтах такое, что серебро может звучать, как фольга, — ты просто его пропустишь, чтобы силы на раскопки не тратить. Нашел подряд три пробки, а в четвертый раз решил не копать — и все, не нашел.

— Какая у вас наиболее интересная находка?

— Это одна из самых последних. Я нашел золотой червонец времен Николая II. Он стоит порядка 60–70 тысяч рублей.

— Как решили это все записывать на камеру?

— Мой близкий приятель занимается патриотическим воспитанием детей. Он мне сказал: «Жень, у тебя язык подвешен. Ты по лесу ходишь, ну сними хотя бы что-то, я детишкам покажу — они, кроме телефонов, ничего не видят». Я вообще ничего не понимал тогда, стал на YouTube видео заливать. Потом смотрю — на меня начали люди подписываться. Просто на телефон снимал, и все само по себе понеслось. Затем появился и «Дзен» — там у меня сейчас 70 тысяч подписчиков.

«Разный металл будет звучать по-разному, и на слух получится узнавать, что ты можешь под землей найти» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Могут под какой-нибудь хороший бронежилет гранату подложить»

— Как вам предложили отправиться в зону СВО?

— Мой очень хороший знакомый возглавляет одну из служб, он и позвал. Республика Татарстан взяла шефство над двумя городами. Я не полноценный сапер, скорее «безопасник», моей задачей было обнаружить. Пригласили меня из-за моего увлечения и умения работы с металлоискателем. Я могу определить по сигналу рыболовный крючок в поле, как иголку в стоге сена. Благодаря большому опыту знаю, как звенит на металлоискателе разный металл, и понимаю, как копать.

У энергетиков есть определенный маршрут, где они устанавливают опоры для ЛЭП и прокладывают линии электропередачи. По маршруту движется тяжелая техника, поэтому необходимо проверять местность на предмет наличия мин. Помимо этого, ведется противодиверсионная деятельность — есть определенные элементы, которым не нравятся действия России.

— Была какая-то подготовка перед отправкой в зону СВО?

— Я работал в составе группы энергетиков в городе Лисичанске. Перед этим у нас было серьезное обучение по минно-взрывному делу, тактической медицине. С нашей группой на две недели поехал и сам инструктор. Там он уже именно в полях показывал, как себя нужно правильно вести. Лучшее обучение, конечно, непосредственно в поле.

У саперов есть свои нюансы. Например, у них отличается способ эвакуации. Тебя не получится зацепить за карабин и вытащить с помощью него, ведь так можно по другим минам протащить. Приходится идти второму саперу и расчищать проход.

«Мины бывают нескольких видов — противопехотные, противотанковые, направленного действия»

— Обучали видам мин, способам их обнаружения?

— Да, обязательно. Бывает несколько видов — противопехотные, противотанковые, мины направленного действия. Обучали находить и сопутствующие признаки минирования. По большому счету саперы после себя очень много фактов своего присутствия оставляют. Мину ты не просто в кармане несешь, она в упаковке. Там куча всяких колечек — нужно ее зарядить, заложить. Они после себя мусор не забирают, в поле выбрасывают. Ты натыкаешься на это, и все — надо осторожнее быть.

— Вы находили мины?

— Лично у нас ничего такого не было — перед моим проходом поработали армейские саперы. В основном находились неразорвавшиеся боеприпасы — «Грады» и «Ураганы». Если шел металлический сигнал, я был обязан его проверить. Я был необходим там по регламенту — к работе никто не приступал, пока все не проверю.

«Стараешься, осторожно ходишь. Есть своя доля опасности — мину можно так хитро установить, что ее обнаружить не получится»

— Опасна ли такая работа?

— Лотерея, конечно. Стараешься, осторожно ходишь. Есть своя доля опасности — мину можно так хитро установить, что ее обнаружить не получится.

— Кто с вами был, помимо электриков?

— К нам приставляли двух или четырех автоматчиков в зависимости от близости к линии фронта. Они следили, чтобы дронов не было или прорыва диверсионных групп, работали как группа прикрытия.

— Вы могли находиться прямо у передовой?

— (Показывает видео, снятое на телефон, вдали за лесом виднеются прилеты от артобстрела.) Это не линия фронта? Там война уже идет, в километрах трех.

— Хватает ли саперов в вооруженных силах?

— Как я понимаю, их достаточно много. В то же время саперов всегда не хватает, там гигантские площади, которые нужно обследовать. Это сложная работа, осознал на своей шкуре. Я теперь и здесь по полям буду ходить, как там, по привычке.

«Ты идешь по полю с металлоискателем — неважно, какой сигнал поймал, его нужно проверить»

— Сколько километров в день проходили?

— В день обследовал по 1,5 километра. Стараешься сделать работу по максимуму, но все равно медленно продвигается. Ты идешь по полю с металлоискателем — неважно, какой сигнал поймал, его нужно проверить.

Бывают мины пластиковые, у них только ударник металлический. Ты, исходя из своего опыта, по сигналу понимаешь, что под землей что-то несущественное, но все равно надо проверить — встаешь на колени, используешь щуп, пытаешься определить форму того, что лежит там. Если что-то есть, то втыкаешь красный флажок и дальше идешь, саперы приедут и обезвредят.

— Как сильно мешают мины?

— Очень сильно. Это вообще самая подлая штука, какая только может быть. Во-первых, если ты ее не видишь, это не значит, что ее там нет. ВСУ ставят все подряд, они очень изобретательные. Противотанковая мина против человека не сработает, массы не хватит продавить ее взрыватель. Так они вместо ее штатного взрывателя ставят противопехотную нажимную мину, она туда как раз подходит по размерам. Если обычная бы просто ногу по колено человеку оторвала, то противотанковая тебя на молекулы разорвет, там килограммов 7 тротила.

— Много ли встречается «лепестков» (ПФМ-1 — противопехотная фугасная мина дистанционного минирования — прим. ред.)?

— До нас их было много. Там в основном у всех стоят самоликвидаторы, через сутки взрываются. Солдаты их очень много постреляли в свое время — разминировали из автомата, без саперов. У них взрывчатое вещество жидкое такое, уксусом сильно пахнет.

«Больше всего пугают дроны — видел, как их сбивали. В основном это главная угроза»

— Бывает, что прячут в подлые места?

— Есть такое, что в пачки сигарет прячут, даже в шоколадки. Но это чаще уже на линии боевого соприкосновения, когда отступают. Могут под какой-нибудь хороший бронежилет гранату подложить — солдаты же, как дети, хотят его забрать. В общем, если не расслабляться, то все нормально будет.

Больше всего пугают дроны — видел, как их сбивали. В основном это главная угроза. Еще, конечно, арта (разговорное название самоходной артиллерийской установки — прим. ред.) тоже решает, но у ВСУ сейчас затык — снаряды направо и налево не разбрасывают.

«Лет пять еще точно Лисичанск придется разминировать»

«Лет пять Лисичанск придется разминировать. В Белогоровке, где бои идут, еще лет 50 будешь ползать»

— Как ваша семья отнеслась к вашему решению?

— Ну отговаривали: «Может, не поедешь?» Я отправился не из-за денег, я здесь зарабатывал даже больше. Там, конечно, тоже достойно платят — как контрактникам. По деньгам вообще нет претензий, сколько обещали мне, столько и заплатили. Есть у меня триггер на детей, я же тоже отец. Я посмотрел, увидел, что ребята там без света ходят, в условиях ужасных, как в Средневековье. Вот и поехал. Отсев был большой при отборе, рабочие-энергетики боялись. Так что процентов 80 в группе были идейные люди. Да и на мужика себя можно проверить. Пороховой завод в Казани время от времени бахает, а там это круглосуточно и раз в 10 громче.

— Как добирались в зону СВО?

— На автобусе от организации. Все вообще идеально организовали, любой каприз исполняли. Мы приехали туда немного неподготовленными, морозы ударили. В течение нескольких дней прислали нам серьезные арктические сапоги — снабжение и обеспечение на высоте. Жили мы в съемной квартире. Ежедневно подъем был без пятнадцати пять, и уезжали в Лисичанск, за 80 километров от Луганска. Часов в 8 вечера мы возвращались, нужно было еще поесть приготовить, помыться, и все, рубишься спать. Каждый день — глаза открыл, закрыл.

— Вы на фотографиях из зоны СВО в обычной военной форме, не саперской.

— Там все так ходят. Форма как в фильмах — это когда идешь на конкретное обнаружение. Сапера ты от обычного солдата отличить не сможешь, только если по нашивке какой-нибудь. У меня металлоискатель в сложенном состоянии на груди всегда висит. За кого меня там только не принимали — дроносбивателем один раз даже посчитали. Между солдатами ходишь, пацаны подходят и говорят: «Ребят, дроны не сбивайте пока. Мы сейчас запустим несколько». Елы-палы, а чем я его тебе собью? (Смеется.) Палкой, что ли?

— Как вообще относитесь к СВО?

— До поездки я как-то спокойно относился ко всему этому. А сейчас посмотрел и послушал — понял, что необходимость в проведении СВО действительно была. Во-первых, отношение к мирному населению — пока ЛНР не вошла в состав России, украинцы вовсю кассетными снарядами били по городу. Народу повалили кучу, вынуждали так людей покинуть город. Местная бабушка рассказывала, как им гуманитарку раздавали: как свиньям накидали, люди начинают собираться, и они туда артой. У них там сильная русофобия в том плане, что русский не человек. Я туда когда приехал, будто в 90-е вернулся. Хаос и разруха — украинцам там ничего не нужно было, просто деньги выкачивали и не развивали города.

— Что удалось сделать электрикам за время командировки?

— Запитали электричеством луганскую областную больницу, там раньше два генератора стояло. В Лисичанск свет завели. Как только зашли, сразу район стеклозавода электроэнергией обеспечили. Город вначале совсем пустой был, военные проезжали, и народ рядом с магазинами изредка тусил. Через месяц, перед отъездом, там уже такая нормальная движуха началась.

— В перспективе сколько лет еще придется обезвреживать?

— Лет пять еще точно Лисичанск придется разминировать. Ясное дело, что в Белогоровке, например, где сейчас бои идут, еще лет 50 будешь ползать. В Лисичанске же все довольно быстро прошло, почти без боев взяли. Что наши, что украинцы грешат минированием. Какие карты записывать? Пошли дальше, и все. Что говорить, если у нас до сих пор с Великой Отечественной откапывают мины.

— Ценные находки какие-нибудь обнаруживали?

— Там немного не до этого было. Хотя места, конечно, очень перспективные. Но там о таком уже не думаешь. На тебе снаряжения на 25 килограммов, а возраст уже под полтинник доходит, это выматывает. Когда обычные кладоискатели там появятся, подрывов будет очень много, к гадалке не ходи. Столько народу подорвется, этих дураков с металлоискателями. С гражданским металлоискателем вообще не получится искать мины, у них разный принцип работы. У металлоискателей тактических луч поиска статический, он постоянно идет и ищет. У гражданских же динамический, только при движении ищет. Засунул в кусты, хоть как держи, он не «услышит» мину.

— Как местные к вам относились?

— Довольно индифферентно. Явной агрессии какой-то я не встречал. В основном все благодарили. Разные есть люди, всех не разберешь. Солдаты очень осторожно с местными работают. Но раз уж они так лихо начали российские паспорта получать, то, наверное, нормально все.