Дамир Бикбов и школа народного хозяйства

Чтобы подчеркнуть глубоко укоренившийся в человеке профессионализм, иногда говорят – мол, это экономист «старой закалки». Это означает знак качества применительно к зрелой и самодостаточной личности – в противовес скороспелой штамповке узких специалистов-исполнителей. Теперь это забыто, потому что профессия экономиста сильно измельчала, а сама экономика стала служанкой недальновидной политики и административных амбиций «эффективных менагеров».

Профессиональное становление Дамира Мансуровича как раз пришлось на период деградации старой экономики - как «плановой», так и «рыночной». Естественно, самые драматичные, иногда просто бесчеловечные процессы и события сошлись именно в системе управления. В этом смысле поздний СССР и нынешняя «ранняя Россия» не сильно отличаются друг от друга вопреки утверждениям пропагандистов как с той, так и с другой стороны. И в такой обстановке человек «длинной воли», способный грести против мутного течения-мейнстрима, конечно, должен был получить первоклассную закалку – профессиональную и человеческую.

С Бикбовым так и произошло. К примеру, с хозяйственной мафией он, тогда главбух крупного предприятия, столкнулся еще в доперестроечное время. Но Господь уберег принципиального главбуха от расправы, тем более что охранительные скрепы государства еще работали. К тому же он из тех, кто, согласно поговорке, всегда держался за заводскую трубу, как бы высоко не взлетал.

Можно долго анализировать, почему эта доля – первого экономиста республики (по совокупности качеств – знаний, практических навыков, способности видеть и слышать людей, глубине экономического мышления и управленческого искусства – так оно и есть, не в обиду другим, более заметным на высоких должностях) – выпала именно на Дамира Мансуровича. Тут, видимо, сыграли и гены, и везение на профессионалов, с которыми сводила жизнь, – Дамир Мансурович умел беззаветно и с удовольствием учиться всему толковому. И оставался благодарным всем, у кого почерпнул знание жизни, – рабочему или академику.

Фамилия тоже не простая, она не так часто встречается у татар. В переводе она означает: Биек Бау – Великая связка, это тюрко-алтайский аналог того, что в европейской истории называли «рыцарским кругом», «круглым столом короля Артура» и т.п. Высокое внутреннее благородство – редкое по нынешним временам родовое качество. Эта родовая связка проявлялась, например, в его трепетном отношении к отцу, который был, если не ошибаюсь, квалифицированным рабочим-сварщиком.

И все же, наверное, главное качество и источник жизненной энергии на длинную дистанцию – это неистребимое стремление очеловечить экономику, превратить ее из бездушной, непонятной и чуждой обычному человеку машины в простое и доступное каждому средство разумно обустроить свою жизнь. Это очень трудно выразить в поле словесности, и без предательской для живого дела примеси пафоса пока не получилось ни у кого. Наверное, лучше других еще в 1990 году это выразил на языке понятий мой коллега по отделу экономики КНЦ В.Попов: «Цель экономической самостоятельности Татарии - создать условия, чтобы каждый мог обеспечить себе достойную жизнь - там, где родился». Эта формула удобна тем, что без лишних слов сразу же раскрывает три реперных критерия эффективности хозяйства и качества управления, а на них уже строится понятная всем и каждому система показателей – от трех (для толковых управленцев и граждан) и до 33-х (для самых бестолковых).

В отличие от многих из нас тогда, Дамир Мансурович делал дело, обходясь без пафоса, присутствие которого обычно указывает на то, что концы не сходятся с концами. А у него балансовый метод, позволяющий эти концы сводить, всегда был на высоте – один из основных рабочих инструментов. Он, безусловно, принимал эту формулу стратегии Татарстана («экономика – достойная жизнь там, где родился»), но только пропустив ее предварительно через собственный «бортовой госплан» - через продуктовые балансы по связям внутри региона, межрегиональные и в составе всего народного хозяйства страны, системный анализ комплекса отраслей региона с точки зрения хозяйственной и финансовой самодостаточности, продовольственная безопасность, влияние уровня доходов населения на емкость регионального рынка и многое другое.

Этот корабль – оплот экономически самодостаточного регионального хозяйства – он и сейчас продолжает плыть, но только временно - по подземной невидимой реке Волге. А на поверхности вод реальность как бы разделилась на красивую презентабельную яхту и дырявую самоходную баржу. И утонувшая «Булгария» - тоже понятный знак из глубин – кому и по какому поводу…

Оглядываясь назад, понимаешь, что главным и вечным двигателем экономиста с хорошей жизненной закалкой может быть только вот это стремление очеловечить экономику, пусть даже тяжело больную, от долгого дурного управления, когда, заступая на вахту, путают кормило с «кормушкой». Все равно здоровая основа жизни и хозяйства остается, и пока она есть – надо максимально приближать ее к людям. На врачей, как видим, надежда слабая, но, глядишь, найдутся толковые доноры, которые спасут и сохранят даже тяжело больную.

Это и есть сердцевина всех проектов Дамира Мансуровича и внутренняя пружина его решений и действий в самых, казалось бы, неподходящих ситуациях и замысловатых обстоятельствах. Даже в «картонных» проектах приватизации, которые федеральные и местные «демократы» в начале 90-х стряпали на потребу возбужденной «гласностью» толпы и на рассмотрение и утверждение - временно растерянному начальству, он, что называется, до последней капли стремился отстоять интересы трудового хозяина-предпринимателя. И то, что удалось ему сделать и протащить тогда, многократно перекрывает по практической полезности все последующие попытки «оказать поддержку МСБ», инновациям и т.п. – «благотворительные разговоры богатых в пользу бедных».

Как известно, за все в своей трудовой биографии надо платить – и не деньгами, а полной мерой. И поражения чаще ведут нас вверх, чем победы. Убежден и, оглядываясь назад, еще раз твердо убеждаюсь, что первым экономистом республики Дамир Бикбов стал «благодаря» тому, что он был последним из «госплановских могикан». И именно в этом качестве подвергся «моральному расстрелу» с последующим увольнением, которое ему устроил теперь уже забытый («потерявшийся, но недостреленный» - во время расстрела Ельциным Белого Дома - где-то под Свято-Даниловым монастырем, на переговорном пункте РПЦ) высокий партийный функционер от Татарского обкома, возглавивший к тому времени Госплан Татарии. Тут важно подчеркнуть, что как по форме, так и по сути Дамир Бикбов - последний из могикан Госплана не только Татарии, но и СССР.

Теперь уже не секрет, что Союзный Госплан был тихо и упреждающим образом размонтирован задолго до перестройки-1, и, прости меня Господи, «новое Мишино - мышиное мышление» явилось уже на подготовленную почву. (Ну какой бы госплановец, даже студент-стажер, допустил бы, чтобы крупнейшая держава «подсела на трубу», да еще с «финансовым сквозняком» - сначала с одного конца, а теперь уже с другого…).  А Госплан ТАССР между тем, несмотря на всю тогдашнюю «вертикаль», которая, впрочем, потихоньку распиливалась на куски, был самым сильным в Поволжье, по уровню и масштабу работы не уступал большинству Госпланов союзных республик.

Недаром автономная Татария вошла в союзный эксперимент по «региональному хозрасчету» - вместе с республиками Прибалтики и Свердловской областью. И развал Союза Татария встретила под девизом собственного самоопределения – «союзная республика в составе обновленного СССР». И вдумчивому человеку это говорит о многом в истории последнего 20-летия России и Татарстана. Как минимум агентов и вирусов развала тогда среди резидентов не было – как говорится, ваша кобыла, сэр, здесь не валялась. Помню, как первые из них, «зеленые» и неловкие, уже значительно позже «развального спектакля», приходили отмечаться в отдел экономики, где в течение короткого времени междувластия (между Обкомом и новой суверенной бюрократией) кипели основные политико-экономические страсти. А у Дамира Мансуровича на «нерезидентов» был особый профессиональный нюх. И не думаю, что мимо него проскочила хоть одна неэффективная для республики «инвестиционная мышь».

Расстрел «последнего из могикан» был произведен за то, что Бикбов подписал так называемый «альтернативный» (на самом деле он был оригинальным, в отличие от обкомовского плагиата) вариант «Концепции экономической самостоятельности ТАССР на основах самоуправления и самофинансирования». Она была опубликована в знаменитой «Гавриловской Вечерке», на полсуток опередив обкомовский вариант. В числе шести «подписантов без погон» Дамир Мансурович был единственным чиновником, и ему досталось больше остальных. Как обычно бывает в серьезных аппаратных конфликтах, били не по мундиру, а по личности, срывая при этом, на всякий случай, погоны – чтоб другим было не повадно. И Дамир Мансурович снова потянулся к родным заводским трубам – в этой среде его фигура была нарасхват.

Но в это время уже вполне определился новый – «шаймиевский вектор» развития Татарстана, питаемый не столько полит-пиаром митингов, сколько - и в первую очередь - трезвым расчетом. М.Ш.Шаймиев сумел в обстановке политической смуты разглядеть глубинное течение событий и наполнение суверенитета Татарии. И, наверняка, в этом решающую роль сыграло его доверие авторитетным фигурам Д.М.Бикбова и тогдашнего министра финансов Р.Г.Мингазова – тогдашние «отцы регионального хозрасчета». (Как и на что впоследствии были разменены эти фигуры – это другой вопрос, на то они и шахматы). И Бикбов всерьез и надолго вернулся в большую экономику и систему управления… Недаром, говорят, первый президент не забывал каждый год лично поздравить его с днем рождения… Сам Дамир Мансурович такие детали, как собственный день рождения, всегда выносил за скобки.

А к концу 90-х Дамир Мансурович, по сути, стал, если можно так выразиться, автономным (в единственном лице) и некоммерческим (за счет своих сил и времени) Институтом экономики народного хозяйства Татарстана, интегрированного в систему федеральных и внешних экономических связей. Он проектировал варианты межотраслевых комплексов, составляющих основу экономической системы региона. Вел свою статистику (не доверяя официальной и корректируя ее с учетом знания реалий) по основным отраслям и экономике республики в целом. Также – по узловым вопросам российской экономики. Внимательно изучал проекты бюджетов и составлял собственные бюджетные проектировки, в том числе по межбюджетным отношениям с федеральным центром. Это позволяло ему выстраивать незашоренный взгляд на ключевые хозяйственные вопросы республики и страны – от ЖКХ до нефтехимии. Системное видение экономического организма, опирающееся на знание реалий – цифр и фактов, людей и имеющегося потенциала, угроз и перспектив. Побочным продуктом этой кропотливой работы стала рукопись книги, которая несколько месяцев назад была уже почти готова к изданию. Внезапная тяжелая болезнь не позволила ему завершить эту работу.

Многие знают Бикбова как принципиального и последовательного государственника. Но государственники бывают разные, поэтому требуется пояснить. Во-первых, в его системном экономическом мышлении государство – это естественная часть цельного социально-экономического здания, его надежная надстройка, своего рода крыша. Никаких других «крыш» он не признавал. Во-вторых, фразы типа «За державу обидно!» не характерны для его лексикона. Обычно человек не озвучивает то, что сидит глубоко внутри. Настолько глубоко, что это стало, как бывает, не просто чертой, а личной бедой Дамира Мансуровича. Наконец, что значит – быть государственником, когда обломки былой государственности валяются в грязи?..

Как-то, в конце 90-х, отпуская одного из своих замов «в вольную экономическую жизнь» - из коснеющей кабминовской номенклатуры, Дамир Мансурович произнес такую фразу: «Да, вот вы свободный человек, можете уйти и заняться интересным делом… А я себе такого позволить не могу… в крайнем случае смогу только, как командир разбитой части, тихонько уйти в дальний окопчик и достать пистолет с последним патроном…» Немногие догадываются о том, что ожидает каждого в этом «последнем окопчике» – а он у каждого свой. Думаю, Дамир Мансурович уже тогда ясно видел свою судьбу (язмыш – то, что на роду написано) и принимал ее – без страха и упрека.

Вот что значит «экономист старой закалки» применительно к Дамиру Мансуровичу. Но это еще не вся правда и даже не половина ее. Теперь уже ясно, что в Дамире Бикбове воплотился очень важный и спасительный для нас образ экономиста новой хозяйственной формации. Которая уже прорастает на наших глазах сквозь родовые муки кризиса и выстраивается как бы в противовес сегодняшним финансовым и прочим безобразиям. Но зато эта новая система экономических отношений между хозяевами своей жизни зарождается в ладу и согласии с вековым глубинным течением хозяйственной жизни. Дамир Мансурович – один из очень немногих, кто хорошо чувствовал это глубинное течение и оставался верным ему. Поэтому не хочется говорить о нем в прошедшем времени. Оно и по сути неверно. Потому что ШНХ - школа народного хозяйства и новых хозяев своей жизни - только начинается. Школа имени первого экономиста Бикбова.

В последние годы Дамир Мансурович, по его словам, иногда брал в руки гармонь и даже (говорил об этом с удивлением на самого себя) пел старые тюркские песни. Жаль, не удалось спеть вместе… Отряд не заметил потери бойца и Яблочко-песню допел до конца…