Казанский пророк новой геополитики России

Директор казанской картинной галереи Константина Васильева Геннадий Пронин провел экскурсию по выставке

ВАСИЛЬЕВ, КОТОРОГО МЫ ТЕРЯЕМ…

Сегодня, когда спрос на евразийские идеи и символы заметно растет, в том числе в связи с обозначенной Владимиром Путиным новой геополитикой России (ориентир на ЕврАзЭс), наверное, прежде всего надо вспомнить, какое значение приписывается Константину Васильеву идеологами современного российского евразийства. Гениальным художником, творцом нового пластического русского национального, евразийско-нордического мифа назвал Васильева Александр Дугин (один из тех, кто в последние 10 лет определяет политический вектор московского Кремля). Как говорится, чего же больше? С начала 90-х годов евразийцы не просто чтут творчество художника: московский музей Васильева – одно из излюбленных мест проведения их мероприятий, а директор казанской галереи художника – один из активных сподвижников движения в регионах.

Тем не менее в Татарстане в качестве символа евразийства Васильев сегодня не воспринимается (пока?) – на эту роль, скорее, сегодня примеряют Даши Намдакова…

Правда, в последнее время Васильева с легкой руки мэра Казани стало принято называть одним из брендов города. Открывшаяся вчера выставка, на которой представлена значительная часть творческого наследия художника, показала: феномен Васильева действительно как минимум российского масштаба. Его мир - мир лесной готики, «северного нордизма», славянских архетипов - совершенно особое явление в культуре. И ожесточенные споры, которые вокруг него до сих пор (а после смерти художника минуло уже 36 лет) ведутся, доказывают лишь, что творчество Васильева носит действительно новаторский характер, не укладываясь в уже готовые схемы…

Но выставка показала и другое: интерес к художнику сегодня на нижнем пике. Открытие выставки в НКЦ «Казань» прошло, как говорится, скромно, но душевно – недлинные речи, награждение школьников, которые участвовали в конкурсе сочинений о творчестве Васильева и, наконец, экскурсия по выставке, которую провел директор казанской картинной галереи художника Геннадий Пронин.  Молодежи практически не было. В основном на вернисаж пришли люди не очень молодого и даже не среднего возраста, те, что помнят, какой взрыв произвели полотна Васильева в середине и конце 70-х годов прошлого века, когда повсеместно в искусстве царил официоз…

При жизни художника, к сожалению, слава его не баловала (его выставки если где и проходили, то в ближайшем Зеленодольске), а вот после смерти страну захлестнула такая волна массовой любви к творчеству Васильева, что его девы с прозрачными глазами, старики и филины встречались, наверное, в каждом втором доме. Произошло то, что Мандельштам назвал «выпуклой радостью узнаванья» - сотни тысяч людей ощутили себя в резонансе с художественным миром художника. Других мощь, красота и гармония вселенной Васильева не просто раздражали – коробили: в больном, расколотом, полном отчаяния мире предлагаемая им мера красоты воспринималась как «красивость», народное признание – как верный спутник китча, выбор героев – как игра в сказки и даже «русский фашизм»… Споры об искусстве надолго были прерваны демонтажом и последующим переформатированием страны: тогда не только «спорный» Васильев, но и бесспорные уже классики были вытеснены на периферию общественного внимания.

"У чужого окна"

В случае с Васильевым периферия оказалась и понятием географическим: выделенное в Казани помещение под его картинную галерею находится в таком отдаленном и лишенном хоть каких-то культурных реминисценций районе, что туда не только туристов, даже самих казанцев заманить сложно. А ведь здесь экспонируются уникальные полотна, принадлежащие друзьям художника (низкий поклон им за этот широкий жест - не продать, а поместить работы в галерее, чтобы их могли видеть зрители). Тем не менее галерею в городе открыли, галочку поставили, про художника, по сути, забыли. А ведь даже музей-квартиру Моцарта в Праге пришлось закрыть по причине его удаленности от основных туристических маршрутов: редко кто до него добирался. Но Прага и без Моцарта безмерно богата: с ней связан целый ряд всемирно известных имен: от Карла Великого до Франца Кафки; накоплен мощнейший мистический и мифологический пласт: от святого Витта до Голема и Пражского рыцаря…

Так ли богата Казань, чтобы равнодушно следить за угасанием интереса к одному из своих  интереснейших художников? Очевидно, что этой тревогой прониклись и городские власти. Мэр Казани Ильсур Метшин вчера посетил юбилейную выставку Васильева отнюдь не как свадебный генерал – именно по его инициативе картиной галерее полтора года назад было выделено помещение в топовом месте – на середине улицы Баумана, и под его личным контролем сегодня там ведется капитальный ремонт и реконструкция.

- Такие люди редко рождаются, - заметил, осмотрев экспозицию и пообщавшись с сестрой художника, Ильсур Раисович.

Мэр Казани Ильсур Метшин и сестра художника Валентина Васильева

«НАСЛЕДНОЕ КАК СПАСАЮЩАЯ СИЛА...»

«Художник испытывает наслаждение от соразмерности частей, наслаждение при правильных пропорциях, неудовлетворение при диспропорциях. Эти понятия построены по закону чисел. Воззрения, представляющие из себя красивые числовые соотношения, прекрасны. Человек науки выражает в числах законы природы, художник созерцает их, делая предметом своего творчества. Там — закономерность. Здесь — красота.

Искусство постоянно возвращается к своим истокам, пересоздавая все сызнова и в этом новом вновь возрождая жизнь. Наследное как спасающая сила...» Эти слова, написанные рукой Васильева, были обнаружены на полуобгоревшем листе уже после трагической смерти художника. Именно эта проблематика действительно волновала художника всю жизнь.

И чем ближе знакомишься с его творчеством, тем больше открытий делаешь для себя. Вот представленный на выставке в НКЦ графический цикл портретов композиторов. Поражает не только чуждая, казалось бы, Васильеву стилистика, в которой явственно влияние модернизма, в частности кубизма, – художник при явном внешнем сходстве написал, по сути, портреты не самих композиторов, а самой их музыки. Это отмечают многие профессиональные музыканты. Но для этого необходимо глубокое знание их произведений, высокая музыкальная культура. Откуда, казалось бы, они у парня из рабочего поселка, не имеющего никакого специального образования (этот цикл написан в 19 - 20 лет)?

Из воспоминаний друзей и посвященной художнику книги Анатолия Доронина выясняется: фантастическая музыкальная одаренность, память, способность к анализу музыкальных произведений были органично присущи Васильеву с самого детства. Сегодня его чуть ли не упрекают в любви к Вагнеру, игнорируя многочисленные полотна художника, написанные под влиянием Шостаковича, Римского-Корсакова, Бородина, Рихтера. Он с упоением слушал и средневековую европейскую музыку XII века, и классику, и мастеров барокко и рококо. «Трудно понять, что позволяло Косте легко, почти профессионально разбираться в сложных системах музыки XX века, - пишет Доронин. - Хорошо зная сами произведения, он коротко и ясно объяснял суть додекафонии, алеаторики и прочего. Отличие одних композиторов от других, например, Шёнберга от Веберна».

"Вагнер"

С таким же упоением знакомился художник и с фольклором: русскими былинами, ирландским и индийским эпосом, его привлекали и научные исследования в этой области. Когда имеющееся литературы не хватало – Васильев отправлялся в библиотеки, ехал в Казань, а то и в Москву. Мало кто знает, но даже на самых «сказочных» полотнах художника нет ни одной случайной, выдуманной детали: свои знания художник черпал из первоисточников – в отличие от критиков, упрекающих его в изображении, скажем, шлемов не той формы… Больше того – художнику было дано видеть символику и в окружающей его жизни, «читать» с ее помощью душу народную. Так, во время одной из поездок с друзьями в марийские леса Васильев обратил внимание на резные дубовые ворота, датированные 1887 годом: «Надо сделать картину, где бы они «работали». Такой материал не должен пропадать: какие-то в этих воротах есть отложения духовного плана». Так родилась картина «Нечаянная встреча». Так рождались и многие другие его картины из былинного цикла, где художник пытается расшифровать генетический код народа.

«Любовь к корням, любовь к культуре – это характерно для любого народа, этноса. В этом основа объединения, воссоединения, поэтому на высшем уровне в евразийском национализме лидеры различных народов сливаются в единый и позитивный фронт», - двадцать лет спустя уточнит Александр Дугин.

Если жизнь каждого из нас можно представить на системе координат, где по горизонтали откладывается все бытовое, вещное, «материальное», а по вертикали – духовные поиски, то у Васильева горизонтали практически не было. Все 34 отмеренных ему судьбой года он прожил в напряженном духовном труде.

Автопортрет

- Васильев был разный. Есть Васильев – мифотворец, есть реалист и символист, есть портретист и жанрист, есть график и живописец. Его работы не рыхлые и не анемичные, они светлые и яркие, как витражи. Он начал творить, когда у нас в выставочных залах царила лениниана, когда в почете были рабочие и колхозники. И вдруг – человек заглядывает вглубь истории. Тогда этого боялись, а мало ли что там в глубинах можно узнать? – заметила, выступая на открытии, искусствовед Розалина Шагеева.

Кстати, мало кто знает, но еще учась в Московской средней художественной школе-интернате при институте им. Сурикова, куда он поступил по конкурсу, о котором узнал из «Комсомолькой правды», Васильев отказывался писать, например, сталеваров. Не потому, что люди труда были ему неинтересны – просто потому, что он никогда не писал того, что не знал, что не прочувствовал до конца…

…После экскурсии, которую с любовью и со знанием дела провел Пронин, состоялся показ фильмов о юбиляре. Прямо в зале повесили экран и кружком расставили стулья, которые тут же заняли поклонники творчества художника.

Среди других юбилейных мероприятий - научная конференция, посвященная творчеству Васильева. Последнее особо радует: явно не хватает фундаментальных трудов, исследующих творчество художника.

Кстати, все годы, что нет на земле Васильева, его друзья собираются дважды в год: 3 сентября - в день его рождения в Казани и 29 октября - в день трагической гибели, в музее в Васильево. Редкий по  нынешним временам пример высокой дружбы.

Дважды в год собираются вместе друзья художника - 3 сентября - в день его рождения в Казани и 29 октября - в день трагической гибели, в музее в Васильево

«Я НИКОГДА НЕ ОЦЕНИВАЛА ЕГО КОЛЛЕКЦИЮ» 

Сестра художника Валентина Васильева приехала в Казань ненадолго. После церемонии открытия выставки она смогла дать небольшое эксклюзивное интервью газете «БИЗНЕС Online».

- Валентна Алексеевна, а где при жизни вашего брата хранилась коллекции его картин, все-таки он оставил их немало?

- Работы хранились у нас в квартире. Да-да, в нашей небольшой трехкомнатной квартире в Васильево. Все помещалось.

- Как получилось, что коллекция разделилась на две части – вашу и казанскую?

- Дело  в том, что Константин при жизни очень много работ дарил друзьям, и они собирали свои коллекции. А большая живописная часть осталась в нашей семье.

- Сколькими работами владеете вы лично?

- У меня 87 работ, это и живопись, и графика.

- Что собой представляет московский музей?

- Это было отдельно стоящее здание, но, к сожалению, нам его два года назад подожгли. Трудно сказать, кто это сделал, к счастью, картины не пострадали. Сейчас они экспонируются в центре певицы Людмилы Рюминой. Сейчас мы оборудуем новое помещение, оно будет на Таганке.

- Это частный музей или муниципальный?

- Ни то и ни другое. У нас общественная организация «Галерея Константина Васильева».

- Вы посмотрели тот дом на Баумана, где будет открыт в Казани музей вашего брата?

- Да, мы сегодня там были. Там большие выставочные площади, он строится с учетом всех новаций в музейном деле, думаю, это будет достойное место.

- А у вас нет мыслей передать часть работ из вашей коллекции в дар Казани?

- В Казани большая своя коллекция, около 90 работ, много графики. Думаю, мы будем обмениваться коллекциями, нам тоже хочется, чтобы казанская коллекция побывала в Москве. Обмен будет – это однозначно. Как будет пополняться казанская коллекция - время покажет.

"Жница"

- У вас не бывает предложений продать ту или иную работу брата?

- Такие предложения поступают периодически, но я ничего не продаю. Вообще. Пока я жива, эти работы будут с нами.

- Работы Васильева из других рук когда-нибудь попадали на аукционы?

- Да, я слышала об этом, говорят, что были. Это из тех работ, что Константин дарил, часть работ, когда он их привозил в Москву, были растеряны. Вот их владельцы и выставляют на аукционы.

- Вы знаете уровень цен на работы вашего брата?

- Нет. Я никогда их не оценивала.