Рафик Мухаметшин: «Татарский ислам можно считать евроисламом»

«ПЕРВЫМИ В РОССИИ НАЧИНАЛИ ИСЛАМСКИЙ ВУЗ»

- Рафик Мухаметшович, в чем необходимость существования Российского исламского университета именно в таком небольшом городе как Казань, а не в Москве, столице России, где и мусульман больше (раз вуз российский)? Ведь в Казани в КФУ есть Институт востоковедения, отделение религиоведения, на юрфаке исламское право развивается - вроде бы направления аналогичные. И как правильно называется вуз - университет или институт? А то разные источники по-разному утверждают. (Борис Селецкий)

- Российский институт, потому что мы первыми в России начинали исламский вуз. Казань, в отличие от Москвы, всегда была центром исламской учености, и мы только следовали традициям развития ислама. С этой точки зрения создание исламского вуза именно в Казани вполне логично. Что касается других институтов, то у каждого свои задачи. Мы готовим имамов и специалистов по теологии, с другими вузами практически не пересекаемся.

Что касается наименования вуза, то у нас зарегистрировано два юридических лица – Российский исламский институт и Казанский исламский университет. Мы создавали вуз как Российский исламский университет, но при его аккредитации министерство образования РФ зарегистрировало его как институт, как того и требует закон.

Некоторые считают, что статус нашего вуза таким образом понизили, но я считаю, что нет – мы заявили о своем месте в системе российского образования. Сегодня нет исламских университетов, которые могли бы реализовать на этом уровне государственную образовательную программу.

- С момента основания Российского исламского института прошло почти 15 лет. Как бы вы могли охарактеризовать его основные достижения, чего удалось добиться, а над чем еще предстоит работать? (Диана)

- Наверное, первое достижение – это то, что сегодня у нас обучаются уже 1 тысяча студентов.

У нас четыре отделения: теологии, лингвистики, экономики и журналистики. Пятое направление – шариатские науки. Такого в России нет, и, думаю, это можно считать еще одним нашим достижением за 15 лет существования вуза.

Мы являемся членами Федерации университетов Исламского мира, в состав которой входят 250 вузов. Мы даже вошли в правление этой организации, представляем Россию и страны СНГ.

Еще одно наше достижение – наш бакалавриат признают в других вузах: если мы направляем студентов учиться в Турцию, Малайзию, Индонезию, то там их сразу берут в магистратуру. Сейчас пытаемся решить эту проблему и с Аль-Азхаром.

Наш вуз знают. У нас действуют три договора, например, с Екатеринбургским горным университетом, где открыли факультет исламской теологии, и на заочном отделении работают наши преподаватели вахтовым методом. Другой договор мы заключили с Государственной юридической академией Киргизии, куда также будут ездить наши преподаватели. Наши преподаватели работают и в Казахстане, и в Таджикистане.

«ПОЯВИЛСЯ СВОЙ ДОКТОР НАУК»

- Где и чему учились преподаватели РИУ? Не в Саудовской Аравии, случайно? Какая у преподавателей квалификация, научные степени? (Алия)

- У нас работают около 40 преподавателей религиозных дисциплин, почти все они – татары. Среди преподавателей иностранных граждан у нас нет. Порядка 10 преподавателей учились в других странах: есть выпускники самого крупного вуза Египта Аль-Азхара, а также вузов Малайзии, Иордании, Сирии. Есть и три выпускника вузов Саудовской Аравии. Но ко всем требование одинаковое – чтобы свой предмет преподавали на должном уровне и придерживались местных традиций.

- А что они преподают?

- В основном Коран. Они работают у нас уже более 10 лет, и к ним нет никаких претензий в идеологическом плане.

Что касается квалификации преподавателей, то многие из них окончили не только бакалавриат, но и магистерскую программу в зарубежных вузах. Но докторов, к сожалению, среди них еще нет. Кандидатов наук у нас 27. Но у нас уже появился свой доктор наук, не из числа приглашенных, который защитил докторскую диссертацию по арабскому языку.

«ВЫПУСКНИКИ РАБОТАЮТ В 45 РЕГИОНАХ СТРАНЫ»

- Сколько уже было выпускников вашего вуза?

- 135 человек.

- И куда потом трудоустраиваются ваши выпускники? Сколько ваших выпускников среди имамов в Татарстане?

- Наши выпускники работают в 45 регионах страны и в некоторых странах СНГ. Наши выпускники и студенты-заочники работают муфтиями в Пермской и Кемеровской областях, на Дальнем Востоке, в Республике Коми, в Беларуси, в Татарстане четверо являются мухтасибами. Можно сказать, что наши выпускники сегодня есть везде, например, практически во всех отделах ДУМ, в новом департаменте аппарата президента РТ.

- Сегодня вузы оценивают и по количеству трудоустроенных выпускников. А вы отслеживаете дальнейшую судьбу своих студентов, помогаете им трудоустраиваться?

- Конечно, ведь к нам обращаются из всех регионов России, и лучших выпускников мы рекомендуем.

- А чем занимаются «нелучшие»?

- Если студент учился нормально, если у него есть призвание, то проблем с трудоустройством вообще нет, поскольку есть спрос. Другой вопрос – проблема их социальной защищенности: дадут ли жилье, каков уровень зарплаты? Для молодежи эта неопределенность не всегда приемлема. Они все должны работать ради Аллаха, естественно, но ведь им надо семью содержать. Процентов 40 выпускников по специальности не работают – уходят в другие сферы.

Конечно, все наши выпускники могут работать имамами, но другое дело – насколько они готовы к этому? Его, может быть, и ждут, а когда он приедет, дадут полуразвалившийся дом и пять тысяч рублей зарплату… Не все готовы на такие условия.

20% СТУДЕНТОВ – ДЕВУШКИ

- Знаю, что сегодня в РИУ учатся и девушки. А зачем? Где они потом трудоустраиваются, ведь цель образования – последующая работа? Неужели у вас их готовят только ради замужества за мусульманином?! (Александра)

- Практически все девушки-выпускницы работают лаборантами наших кафедр. Но все они, в основном, выходят замуж.

- Значит, действительно для этого учатся?

- Некоторые продолжают учебу в магистратуре в Турции, в Индонезии. Что касается замужества наших девушек, то вопрос непростой. В исламе женщина занимает особое место – она в первую очередь должна заниматься семьей и воспитанием детей. Да, женщина может работать, но дети и семья – в первую очередь. И, естественно, жены должны быть образованными, а иначе как они будут воспитывать подрастающее поколение?

У татар есть такой феномен – институт абыстаев, образованных женщин, которые обучают девочек. Такого больше нет ни у кого. Поэтому у татар впервые появляются женские медресе, гимназии. То есть татары понимали, что женщины должны быть образованными.

- Сколько у вас учится девушек?

- Девушек у нас обучается процентов 20 от всех студентов. Их много среди лингвистов, экономистов, есть и среди теологов.

«БОЛЬШЕ ПОЛОВИНЫ СТУДЕНТОВ – ИЗ ТАТАРСТАНА»

- Кто сегодня учится в РИУ, есть ли иностранцы?

- У нас больше половины студентов – из Татарстана, заочники – из 45 регионов России, очники – из 25 регионов. Кавказ представлен очень мало – 5 - 6 человек. Представлены и страны СНГ, в основном Киргизия и Таджикистан, меньше - Казахстан.

- У вас платное или бесплатное обучение?

- Наш вуз – негосударственный, но платная основа (чисто символическая сумма) у нас только на экономическом отделении.

- Из стран СНГ учатся тоже бесплатно?

- Да, и зарубежных студентов мы обучаем бесплатно. Весь вопрос в том, ради чего мы их обучаем? Уже второй год мы принимаем только по направлениям духовных управлений этих стран, ведь нет смысла оставлять их затем в России. Может быть, введем для них минимальную плату.

- Какие экзамены надо сдавать в РИУ? Или достаточно результатов ЕГЭ? Есть ли конкурс при приеме? (Диляра Абдуллина)

- Прием на отделение теологии, экономики, лингвистики и журналистики идет только по результатам ЕГЭ. А на религиозное направление надо сдавать экзамены. Всю информацию можно узнать на нашем сайте e-riu.ru.

- Если у вас два юрлица – РИИ и КИУ, выпускники получают разные дипломы?

- Да.

«ГОДОВОЙ БЮДЖЕТ ВУЗА - 40 - 50 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ»

- Каков бюджет вашего негосударственного вуза? Каковы источники его пополнения?

- Как негосударственное учебное заведение, бюджетные деньги мы не получаем, поэтому есть сложности с финансированием. Мы получаем гранты из Фонда поддержки исламской науки и образования, который находится в Москве.

- А откуда берет деньги этот фонд?

- Он заключает договоры с зарубежными странами. Этот фонд был создан в первую очередь для того, чтобы аккумулировать деньги, которые разными каналами все равно попадали в Россию, но куда-то исчезали. А через фонд в последнее время довольно значительные средства выделяются и духовным управлениям, и учебным заведениям.

С 2007 года реализуется федеральная программа углубленного изучения ислама, в которой наш вуз совместно с КФУ принимает участие и получает средства. Также мы получаем деньги из внебюджетных источников Татарстана. Для реализации ряда образовательных программ мы обращаемся в зарубежные фонды, оттуда тоже получаем средства, например, на стипендию, на проведение российской олимпиады, на ремонт здания, на курсы арабского языка для девушек. Скоро будут курсы для имамов, которые тоже будут финансироваться из-за рубежа.

- Каков годовой бюджет вашего вуза?

- У нас небольшой бюджет – порядка 40 - 50 миллионов рублей. Это очень мало.

- А какая зарплата у преподавателей?

- Почасовая оплата у нас больше, чем в других вузах. В среднем получается от 12 тысяч до 20 тысяч рублей. Конечно, мало. Но в других вузах не больше.

«КАДИМИЗМ И ДЖАДИДИЗМ – ЭТО ДВЕ СТОРОНЫ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ»

- Рафик Мухаметшович, как вы считаете, какой путь развития ислама для современного Татарстана и татар наиболее приемлем - джадидизм или кадимизм? И как вы считаете, в чем заключается главная историческая миссия татарского народа как составной части мусульманской уммы мира? (Марсель Сабиров)

- Проблема кадимизма и джадидизма у татар возникла уже в середине XIX века. Кадимизм – это классическое мусульманское образование. Мусульманское сообщество татар развивалось в ханафитском русле под влиянием Бухарской школы. Многие татары учились в Бухаре, получили классическое фундаментальное богословское образование. Но, возвращаясь на родину с глубоким знанием арабского языка и основ ислама, они не знали, где и как применить свои знания. В мечети? Но их было не так много, особенно в Казани. И они были вынуждены идти работать на заводы чернорабочими. То есть проблема применения полученных знаний стояла очень остро: для чего получать такие глубокие знания, если в жизни применить их можно только в мечети?

Поэтому возникла проблема реформы мусульманского образования, и в середине XIX века появляется джадидизм. Это та же система конфессионального образования, но уже с более значимым светским компонентом: начали преподавать и математику, и русский язык, и историю татар. Это было сделано для того, чтобы выпускники могли полученные знания применить на практике, найти свое место в обществе. Хотя все равно это было сделать сложно, поскольку была получена только сумма знаний, а не специальность.

Кадимизм и джадидизм у татар сыграли довольно заметную роль. Если кадимизм - это поиск путей сохранения общетрадиционных ценностей, то джадидизм – это поиск путей их развития. В обществе эти два направления выступали как некое противостояние, а на самом деле это две стороны одного и того же.

У татар эта модель была ярко выражена в идеологической форме, как ни у кого другого. Историческая миссия татарского народа в том, может быть, и заключается, что татары еще в середине XIX века поняли, что помимо традиционных религиозных ценностей необходимо искать другие формы развития общества. Например, совершенствовать систему образования. Можно сказать, что татары уже в середине XIX века понимали необходимость создания институтов гражданского общества помимо ислама. И к началу XX века эти институты они сумели выстроить: это и средства массовой информации, и мусульманская фракция в Государственной думе, и создание партии Иттифак-аль-муслимин, и независимая система мусульманского образования. В начале XX века татары оказались самым политически продвинутым народом.

Что касается того, какой путь для современного Татарстана и татар наиболее приемлем - джадидизм или кадимизм, то этот вопрос сегодня, на первый взгляд, не актуален, ведь до Октябрьской революции не было иной системы образования, кроме конфессиональной, а сейчас у любого мусульманина есть возможность получить и светское образование. Я считаю, что кадимизм, как некий институт выстраивания традиционных исламских ценностей, на сегодня свою актуальность не потерял. С другой стороны, джадидизм тоже актуальность не потерял, ведь джадидизм – это попытка найти дополнительные инструменты для того, чтобы мусульманское сообщество не оказалось в «болоте» догматизма. Думаю, пока есть мусульманское сообщество, эти вопросы всегда будут актуальны.

Мы говорим, что религиозное сообщество должно быть консервативным, что оно не может быть прогрессивным, поскольку религия сама по себе – это законченная закрытая система, ниспосланная Всевышним в совершенной форме. В самой религии какие-то инструменты внутреннего развития и не предусмотрены, поэтому всегда нужен идеологический или какой-либо другой фактор, который показал бы религиозному сообществу пути дальнейшего развития.

- То есть речь идет об интеграции?

- Да, интеграции религиозного и светского сообщества. С одной стороны, очень важно, чтобы система ислама не разрушалась, с другой - чтобы она соответствовала требованиям времени.

«СТРАТЕГИЧЕСКИЙ ИНТЕРЕС К МУСУЛЬМАНСКИМ СТРАНАМ УЖЕ НИКТО НЕ СКРЫВАЕТ»

- Что случилось с исламским миром? Почему везде воюют, мусульмане убивают друг друга? Разве этому учит ислам?! (Альфия Фарукшина)
Как вы считаете, в чем здесь причина – внешнее воздействие или внутренний кризис?

- Здесь и то, и другое. Но внешний фактор – это однозначно. Стратегический интерес к мусульманским странам уже никто не скрывает – ни США, ни европейские страны. И революции вспыхивали там, где западноевропейских стран не устраивала политика тех или иных правителей.

Но и внутренние проблемы в этих странах тоже накопились, поскольку и Саддам Хусейн, и Муамар Каддафи – это представители довольно жестких политических структур. Хотя нельзя сказать, что Каддафи – представитель тоталитарного режима. Политическая система Ливии была довольно своеобразной и интересной. Даже, может быть, она была ближе к сути самого ислама, поскольку там не было жестких политических институтов и партий, все было на уровне общественных организаций. Но, тем не менее внутреннее политическое развитие должно было произойти, поскольку народу хотелось какой-то свободы. Но я не думаю, что в итоге они получили то, что хотели. Сколько бы ни критиковали Каддафи, но уровень жизни в Ливии был довольно высок – это и система образования, и здравоохранение, и дороги, и социальная защищенность. Все это было, а что сейчас? Сегодня мы видим, что и в Ираке политической стабильности нет. Заслуга Хусейна была в том, что он, по крайней мере, обеспечивал политическую стабильность.

Европейские страны строят демократическое общество, и им кажется, что это единственно правильный путь. Но ведь у мусульман такого понятия нет! И нет образца, что и как лучше надо построить в мусульманском обществе. Поэтому арабская весна – это и внешний фактор, и внутреннее брожение, поиск новых форм политического обустройства, попытка использовать западно-демократические институты. Но пока получается только процесс радикализации. Думаю, что сегодня никто не знает, что происходит в мусульманском мире. Политическое переформатирование – да, но что получится в конце концов? Мне кажется, кроме Всевышнего никто не знает, что там будет…

ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЙ СИНДРОМ

- Как вы относитесь к идеям евроислама, которые в свое время активно продвигались в республике? Тождественны ли понятия "евроислам" и "традиционный ислам"? (Диана)

- Идеологи евроислама появились в 60 - 70 годы 20-го столетия в Европе. У нас в республике приверженцем этих идей является Рафаэль Хакимов (вице-президент Академии наук РТ, директор Института истории им. Марджани АН РТ – ред.). Он говорит, что ислам по своей сути не противоречит европейским ценностям, что татарский ислам показывает свою либеральную сущность. С этой точки зрения можно сказать, что ислам – это то учение, которое не противоречит европейским либеральным ценностям, и что татарский ислам можно считать евроисламом. С политической точки зрения это очень привлекательно.

Действительно, наш опыт изучали во всем мире, признавая, что татарский ислам очень интеллектуально насыщен. Татары всегда искали пути решения проблем в самом исламе, потому что выбора у них особого и не было: как, живя в центре Российской империи, выжить, сохранить свои традиции?

Мусульмане других стран сегодня обижены на Запад, а это и справедливо, поскольку это постколониальный синдром: Запад виноват в том, что в свое время захватил эти страны, сделал своими колониями. В мусульманских странах была уничтожена экономическая и другая инфраструктура. И чувство вины за это у западных стран сегодня есть, иначе бы там не было столько мигрантов-мусульман. Во Франции, например, уже более 10 процентов населения составляют мусульмане, которые приезжают из бывших колоний и создают свое государство в государстве. То же самое происходит и в Великобритании. Европа сегодня стала поликонфессиональной.

Евроислам в этом понимании действительно не противоречит нашим современным представлениям развития общества. Но здесь самое главное, чтобы понятие евроислама не разрушило общее представление о пяти столпах веры. Вот пять столпов, на которых основывается ислам: вера (иман), пятикратный намаз (саля), благотворительность в пользу бедных (закат), пост в месяц Paмадан (саум), паломничество в Мекку и Медину (хадж). Если человек ставит под сомнение хоть один из этих столпов, то он выводит себя за пределы веры. А евроислам ставит под сомнение эти столпы. Если бы этого не было, то он занимал бы более достойное место в среде мусульман. Когда представители евроислама начинают рассуждать, что часть Корана устарела, что намаз необязателен, то сразу происходит отторжение определенной части мусульман от этих представлений, хотя они, безусловно, позитивные и привлекательные для политиков.

«ЧЕРНОГО ПЛАТКА В ГАРДЕРОБЕ ТАТАРКИ НЕ БЫЛО НИКОГДА!»

- Ваше отношение к хиджабу? Столько споров и непонимания по этому поводу по всей стране! Если честно, когда вижу молодых девушек, «завернутых» с головы до ног, становится как-то тревожно… Кто внушил им, что это правильно? (Дмитрий Ухов)

- И раньше татарки по достижении совершеннолетия покрывали голову платком или калфаком. А дети без платка могут ходить. Но в исламе платок является необходимым атрибутом, это обязательное требование. И здесь надо исходить из следующего: а кому мешает платок? Считаю, проблема хиджабов возникла потому, что некоторые девушки их как-то странно надевают, не «по-нашенски». Да, это есть. Но это вопрос эстетики. Например, я в нашем исламском университете по поводу черных платков с девушками ругаюсь, потому что у татар никогда не было черных платков. Черный – это цвет траура. И черного платка в гардеробе татарки даже в помине не было никогда!

Но в исламе случайного не бывает! Мне отвечают: в Саудовской Аравии так ходят, и это правильно. Но если там - это правильно, значит, у нас неправильно?! Но это не наши традиции! И если кто-то считает, что мы делаем неправильно, значит, у нас делалось «неправильно» на протяжении нескольких веков? Кто-то говорит, что это – дань моде, но я считаю, что идеологический подтекст здесь все равно присутствует.

- Как же относиться к хиджабам?

- На проблему хиджабов, мне кажется, надо смотреть таким образом: Верховный суд России разрешил даже фотографироваться на загранпаспорта в платках, так почему этот вопрос опять поднимается? Если смотреть на проблему хиджабов в контексте межконфессиональных отношений, то надо исходить из принятого у нас принципа: если внешняя форма не оскорбляет чувства других верующих, то она допустима. Чем платок оскорбляет чувства представителей других конфессий и атеистов?

Я не вижу в платке что-либо оскорбляющее. Но девушкам надо объяснять, что они живут в поликонфессиональном мире, и, исходя из отношения окружающих к их облику, формируется, в том числе и отношение к исламу в целом. Это может быть причиной даже исламофобских настроений.

- Ваши студентки прислушиваются к вашим замечаниям по поводу черных платков?

- Если они в черном платке, то убегают, завидев меня…(смеется). В данном случае вопрос эстетики - второстепенный, потому что для меня важно, чтобы не было идеологического «хвоста». А он есть…

«ЯВЛЯЮСЬ ЯРЫМ ПРИВЕРЖЕНЦЕМ ХАНАФИТСКОГО МАЗХАБА»

- Вы как ректор РИИ пытаетесь позиционироваться как ярый приверженец ханафитского мазхаба. При этом ваше позиционирование зашло так далеко, что готовы отчислять студентов из вуза "потому что они не по-ханафитски читают намаз". В связи с этим вопрос: почему вы сами не соблюдаете элементарные требования ханафитского мазхаба, как, например, обязательность (уаджиб) бороды длиной не меньше, чем один обхват кулака, в чем у ханафитских ученых практически единогласное мнение? (Александр Александров)

- Да, я не скрываю, что являюсь ярым приверженцем ханафитского мазхаба, но в университете мы учим, чтобы студенты понимали и имели представление, что такое традиционный ислам. А традиционный ислам, повторюсь, – это совокупность всех мазхабов. Но, с другой стороны, студенты должны понимать, что мы готовим их стать имамами, чтобы они работали в ханафитской среде. А если мы их выпустим безмазхабщиками, как они потом будут работать?

Поэтому, естественно, с этой точки зрения приоритеты расставлены. Я уже говорил, что выбор вроде бы есть, но на самом деле его нет, потому что выбор уже сделан нашими предками. Да, можно выбирать любой мазхаб – проблем нет, но за мазхабом идут многовековые традиции. Мазхаб можно выбрать любой, но тогда придется отказаться от традиций. А чтобы сложились другие традиции, нужны века!

Что касается отчисления из вуза из-за того, что они не по-ханафитски читают намаз, то это неправда. Отчислить можно только из-за того, что плохо учатся. В то же время я не буду скрывать, что недоволен тем, что среди наших студентов есть небольшая часть таких, которые придерживаются иной идеологии.

По поводу бороды: на самом деле жесткого требования к длине бороды нет. Есть легенда, что Пророк увидел неопрятного обросшего мусульманина, взял его бороду в кулак и сказал, что все, что в кулак не поместилось, надо отрезать. В принципе, проблема бороды в исламе – это проблема внешнего вида, а не жесткая догма. Поэтому здесь я не вижу нарушения ханафитского мазхаба. А более подробно о длине бороды можно прочитать в интернете.

«ПРИХОЖАНАМ НАДО ОТНЕСТИСЬ С ПОНИМАНИЕМ»

- Я прошу вас утвердить одного взрослого имама на пятничных проповедях в мечети "Энилэр". Я, конечно, против ваших студентов ничего не имею, но некрасиво стажироваться на сотнях людей. Пусть лучше в своем кругу набираются опыта проповеди. Возможно ли это осуществить? В пятницу люди приходят послушать содержательный вагаз, а не для того, чтобы студенты на них опыта набирались. (Алмаз)

- На самом деле в этой мечети есть аж три имама, два из которых – выпускники знаменитого египетского университета Аль-Азхар. Но когда мы заключили договор с Духовным управлением мусульман, хазрат так и написал – это учебная мечеть. Нам нужна эта площадка для того, чтобы студенты могли читать там проповеди. Причем мы допускаем туда только четверокурсников. И каждую неделю читают разные имамы – и студенты, и выпускники, и преподаватели. Может быть, для тех, кто пришел со стороны, это не совсем удобно, поскольку они ходят слушать кого-то определенного. Но такова специфика этой мечети, и нарушать ее в ближайшее время мы не будем. Прихожанам надо отнестись с пониманием к нашему учебному процессу.

«МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ НЕ БЫЛО»

- Когда вас, светского человека, назначили ректором исламского вуза, в общественных кругах было неоднозначное мнение по этому поводу. Какие были аргументы, которые заставили вас перейти из одной сферы деятельности в другую? Вы как-то внутренне перестроились за время ректорства?

- Напомню, в исламе нет деления на светское и конфессиональное. В исламе нет и института духовенства. Мое появление в исламском университете в качестве ректора неожиданностью не было, поскольку я со дня образования вуза работал там – читал историю ислама, арабско-мусульманскую философию, просто философию. Нет, особых проблем не было. Правда, конечно, я раньше не управлял вузом, и в этом плане проблемы, может быть, и были.

Но каких-то внутренних, мировоззренческих проблем не было, потому что я всегда занимался исламом, писал диссертацию по началу XX века - по Галимжану Ибрагимову. Сегодня определенная часть молодежи приходит в ислам в поисках духовности, а для нашего поколения ислам – это больше традиции и обычаи, образ жизни наших предков. Это наше интеллектуальное и богословское наследие. И понимаешь, что без этого татары татарами не были бы.

- А правда ли, что вы являетесь внуком легендарного Ахмад Заки хазрата? (Айдар)

- Ахмад Заки хазрата я помню, конечно, но его внуком, к сожалению, не являюсь. Безусловно, это легендарная личность, это «глыба».

- Придерживаетесь ли вы и ваша семья религиозных традиций? (Айдар)

- В принципе, да, но не практикующие. Мой старший сын – архитектор, занимается реставрацией. Младший сын – прокурор. Но, во всяком случае, на пятничные молитвы ходят.

- Читаете ли вы газету «БИЗНЕС Online»? Ваше мнение о нашей работе?

- Конечно, вашу газету я читаю каждый день наряду с популярными исламскими сайтами. Из вашей газеты очень оперативно можно узнать, что и где происходит. Считаю, вы работаете профессионально, публикуете очень много интересного. Кто-то ругает «БИЗНЕС Online», но ведь всем не угодишь…

- Рафик Мухаметшович, спасибо вам за интересный содержательный разговор!

Рафик Мухаметшин: «Появление нового муфтия никогда не бывает случайным, его личность – зеркало наших проблем». Часть 1-я