Ильгиз Гилазов: «Семейный подряд» в судах не допускается»

ЭТО, ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, ИЗДЕВАТЕЛЬСТВО НАД ПРАВОСУДИЕМ!

- В мае исполнилось два года, как вы работаете на этой должности. Срок солидный, можно подвести некоторые итоги. У нас вот такой вопрос от читательницы: в своих интервью вы говорили о пяти стратегических направлениях работы Верховного суда: кадровая политика, информационные технологии, мировая юстиция, законность и справедливость, культура судопроизводства. Читательница просит рассказать, что удалось реализовать, каких успехов добиться?

- Как это говорят, подводить итоги мне еще рано, по большому счету, я еще поработать хочу. Может быть, даже и второй срок… Что касается успехов – со стороны виднее, конечно, самому хвастать, себя хвалить сложно. Но есть несколько достаточно серьезных вещей, которые мы смогли сдвинуть с мертвой точки. Среди них одно из основных направлений, которое касается мировой юстиции. Те, кто сталкивался два года назад с мировой юстицией, знают, что она у нас оказалась, как пасынок, никому не нужной. В 2008 году в то время президент Российской Федерации Дмитрий Медведев сказал, что мировую юстицию заберут на федеральный уровень в части вопросов, касающихся финансирования… Сказать сказал, но тут грянул кризис, а обратно свои слова президент не забрал. А власти на местах, в субъектах РФ, на которых законом возложена обязанность финансирования мировой юстиции, заняли такую позицию: раз политическое руководство страны сказало, что ее заберут на федеральный уровень, зачем мы вас будем финансировать? И получилось, что с 2008 года фактически мировая юстиция оказалась никому не нужной в части финансирования. В итоге не ремонтируют здания, где размещаются мировые судьи, помещений надлежащего характера для них нет, вообще условия не создают. И они даже не могут выполнять 262-й закон об открытости судебной системы, о том, что нужно в интернете вывешивать судебные решения… Как вывешивать, если у мировых судей ни компьютеров, ни интернета, ничего не было вообще!

- А вообще мировых судей в Татарстане много?

- На сегодняшний день – 188. То есть 188 судебных участков, на каждый участок один судья. За два года я добился увеличения на 6 единиц. Пришлось очень много внимания уделять созданию надлежащих условий для мировых судей. Если вы следите за новостной лентой на нашем сайте, то видели, сколько сделано. Буквально за прошлый год больше чем в десяти районах были выделены новые здания для мировых судей, их отремонтировали и создали надлежащие условия для мировой юстиции. Это очень существенно. Кроме этого, президент поддержал нас, и была принята среднесрочная программа развития мировой юстиции на три года – на 2013 - 2015 годы. В рамках этой программы было выделено 184 миллиона рублей. Я вынужден был тогда, в позапрошлом году, специально ходить на бюджетные слушания в Госсовете Татарстана, выступать перед депутатами, говорить: товарищи, когда в Челнах на 480 квадратных метрах сразу 12 участков мировых судей, хотя на один участок по нормативу положено 240 квадратных метров, то это, прошу прощения, издевательство над правосудием! Когда у судьи нет ни одного зала судебного заседания, нет клеток для подсудимых, просто невозможно рассмотреть дело. В кабинете рассматривают, тут же и секретари сидят. Что это такое? Как мы к этому относимся? Ведь мировая юстиция, наши местные суды, они по закону так и называются – местные суды. В Конституции это прописано, а вы этими вещами не занимаетесь…

- То есть финансирование осталось местным?

- Финансирование местное. Только зарплата мировым судьям из федерального бюджета. А весь аппарат, стены, столы, оборудование и прочее – все это содержится на бюджетные деньги республики.

- Но компьютеры-то мировым судьям дали?

- Дали.

ВОТ ОНО, ЖЕНСКОЕ ЛИЦО МИРОВОЙ ЮСТИЦИИ

- Еще что из сделанного вы считаете важным?

- Следующий приоритет – кадровая политика. У нас идет сейчас очень активно ротация судей. Достаточно серьезные, я бы так сказал, тектонические передвижения в кадровом составе происходят. Тем более что в гражданскую коллегию нам дополнительно дали 14 судей, а в рамках создания апелляционной инстанции, как я уже сказал, – сразу 43 единицы. Чтобы набрать 43 единицы – откуда этих людей взять? Две трети пригласили из районного звена. Искали людей подходящих, грамотных, поскольку апелляционная инстанция Верховного суда – это уровень высокий. Практически пришлось, прошу прощения, вычистить все сливки судейского корпуса из судов общей юрисдикции, с районного звена. При этом возникла новая проблема – набрать кадры уже в районное звено. Тоже вопрос достаточно сложный. Для того, чтобы кадровая политика проводилась надлежащим образом, мы создали, когда я пришел на свой нынешний пост, комиссию по кадровому резерву. Она работает с теми людьми, которые хотят стать судьями. С ними беседуют, проверяют документы… Вы представляете, какой это массив районных судей – почти 43 человека мы оттуда забрали, из районных судов, из городских судов – Набережных Челнов, Бугульмы, Казани… Получилось, что оголился большой участок и туда нужно было набирать людей… Какая-то часть идет из аппарата, какая-то – из мировых судей, какая-то часть – из следственного комитета, прокуратуры и адвокатуры. Мы начали в последнее время активно и адвокатские кадры привлекать в резерв и к назначению в судейский корпус.

На сессиях Госсовета, а я там был, когда утверждали мировых судей, председатель парламента Фарид Хайруллович Мухаметшин, посмотрев на кандидатуры, заметил: «Вот оно, женское лицо мировой юстиции»…

- Так и есть?

- Не сказать, что так и есть, но имеет место быть. Я вам цифры назову… В Татарстане на уровне мировых судей 64 процента – женщины, по России эта цифра – 71. На уровне районных судов у нас – 43 процента, по России – 59. На уровне Верховного суда у нас женщин 27 процентов, по России – 54. В Татарстане мы стараемся как-то держать паритет в этом отношении. Я не женоненавистник. Но, по большому счету, все-таки считаю, что сама по себе эта работа, судейская, кроме того, что она тяжелая, она связана с отрицательными эмоциями, в какой-то степени с грязью – ее вываливают в суде стороны процесса... И мне кажется, профессия судьи – она все-таки более мужская.

- Но, между прочим, Фемида – женщина… И вообще женщины более справедливы…

- Женщины более эмоциональны, более исполнительны, более аккуратны. А мужчина более спокойно подходит к любому делу. И потом, все-таки происходит определенная деформация сознания у судьи, ощущение этого кресла, власти накладывает определенный отпечаток. Наверное, женщины все это и домой переносят, а не каждый муж еще захочет иметь такую жену...

- Это вряд ли должно вас волновать – для вас же главное, чтобы суд был праведным и справедливым…

- Это зависит от судей. Так что со всеми кандидатами очень тщательно работает кадровая комиссия. А последний фильтр тонкой очистки, если можно так выразиться, – личная беседа перед заседанием квалификационной коллегии. Изучив личные дела всех претендентов, я приглашаю их к себе на беседу. Каждому хочу посмотреть в глаза, спросить все, что хочу спросить. Ну а дальше – заседание квалификационной коллегии, где дают рекомендацию. Но это ведь еще тоже не факт назначения, еще есть кадровая комиссия президента…

- А о чем вы спрашиваете? Готов ли ты стать судьей?

- Не только. Например, у женщин: почему вы не замужем? Женщины-то сейчас какие эмансипированные, замуж не хотят, им карьеру подавай! Они сначала так ошарашенно удивляются: а почему вы спрашиваете? Я говорю: а вопрос, по большому счету, не праздный. Проблема в чем? Вы станете судьей. Вы будете рассматривать разные дела, в том числе семейные, связанные с детьми. Как вы, будучи человеком не в семье и не имеющим детей, можете судить других? Вы же должны ориентироваться в этих проблемах, в этих отношениях. Логично? В добрые старые советские времена в характеристиках не случайно писали: женат, замужем, морально устойчив. Я не говорю о том, что если не замужем, то морально неустойчива... (смеется) Но при рассмотрении определенной категории дел, наверное, все-таки нужно иметь опыт семейной жизни.

У НИХ НЕ ТО, ЧТО НИЧЕГО НЕ КУПИШЬ, НИЧЕГО НЕ ВЫПРОСИШЬ

- Сколько в Татарстане всего судей?

- У нас по республике 701 судья: это мировые, районные, верховные. Суды общей юрисдикции, естественно. Фактически на сегодня работают 670 судей. Вот ваши комментаторы часто пишут: этот судья блатной, у него родители – судьи. С моим приходом мы детей судей в судьи не берем.

- Почему?

- Чтобы не создавать семейственность. А то как получается? Папа работает в республиканском суде, а сын работает в районном... Я не говорю, что папа будет сына прикрывать. Но проблема все равно есть: отец не сможет пересматривать приговоры, вынесенные сыном, правильно? Вообще, «семейный подряд» у нас не допускается. Кадровая комиссия не пропускает, не только мы. Сверху дано указание: юристы, которые входят в перечень близких родственников судей, а это указывается в анкете, они, естественно, работать судьями не могут. У нас даже происходит как: некоторые председатели районных судов переназначались в другой районный суд, а там работали их дети, и мы вынуждены были решать эту проблему. Чтобы сын такого председателя суда, толковый, грамотный судья, переходил в соседний регион. Чтобы не было пересечений, что родственники работают в одном месте…

Хочу еще раз повторить, что стать судьей очень и очень непросто. Надо пройти такое сито, начиная со сдачи экзамена экзаменационной комиссии, где сидят люди, наиболее авторитетные, у которых не то, что ничего не купишь, ничего не выпросишь. Они смотрят, сможет ли этот человек завтра сесть в кресло и начать работать судьей. То есть очень высокий уровень знаний у человека должен быть. Это вам не экзаменационная выпускная работа, даже не кандидатская, тут все значительно сложнее. Половина тех, кто пытается сдать экзамен на судью, не сдают, настолько это сложно. Я уж не говорю про остальные проверки документов – о судимости, привлечении к административной ответственности и прочее, и прочее. Это я в ответ тем комментаторам, которые пишут, что в судьи можно попасть только по блату. Невозможно по блату попасть.

- То есть у будущего судьи проверяют всю подноготную, знание законов и так далее. А вот как проверяют склонность к коррупционности? Детектор лжи не применяете? Или вы не верите в детектор лжи?

- Детектор лжи... Даже с точки зрения процессуального законодательства показания на детекторе лжи доказательством не признаются. Они могут учитываться, они могут быть предметом оказания давления или воздействия на фигуранта в рамках рассмотрения дела, но…

- Используются, значит, только для внутренней работы?

- Да, так, а положить эти показания в основу решения суда, с точки зрения процессуальности, нельзя. Но у нас есть немножко другое. Есть психолого-психиатрическое обследование. К сожалению, это дело на добровольной основе. А чтобы в обязательном порядке – такого в законе нет, хотя прохождение этого обследования дает, с определенной погрешностью, представление о том, сможет человек работать судьей или не сможет. Потому что сама профессия судьи требует определенных врожденных черт – это терпимость, спокойствие, выдержка, стрессоустойчивость, чувство справедливости, чувство беспристрастности, вне зависимости от того, кто бы перед тобой ни оказался. Ведь какое бы плохое деяние этот человек ни совершил, он все равно остается человеком. И я, будучи судьей, определяю его степень вины и меру наказания, и никоим образом не должен примешивать свое личное отношение к нему.

Поэтому мое глубокое убеждение – научить стать судьей, по большому счету, сложно. Либо это дано, либо не дано. Не всем дано быть независимым, уметь противостоять внешнему давлению. А оно тоже достаточно сильно, в том числе и со стороны прессы. Это ведь тоже есть, это никуда не деть. Как относиться к тому, что о тебе говорят, может быть, не всегда лицеприятные вещи? Что общество настроено так, а тебе нужно выносить диаметрально противоположное решение? Поэтому надо уметь противостоять давлению и спокойно воспринимать, быть может, в какой-то степени свою непопулярность в обществе…

ПЕРЕДВИЖЕНИЯ В КАДРОВОМ СОСТАВЕ

- Вы говорили про тектонические сдвиги в кадровом составе татарстанских судей. Скажите, какие изменения произошли, происходят непосредственно в Верховном суде РТ?

- На последнем, восьмом съезде судей Российской Федерации Владимир Владимирович Путин определенно высказался о необходимости все-таки создания административной юстиции. И в конце декабря прошлого года пленум Верховного суда РФ принял постановление о необходимости создания административных коллегий… Закон об административных судах уже прошел в Госдуме первое чтение. У нас в Татарстане в рамках гражданской коллегии был административный состав – он так и назывался. И был председатель административного состава. Мы посчитали, что в связи с созданием административной коллегии необходимо решить вопрос еще об одном заместителе. Попросили единицу – нам одну из вакантных единиц наших судей перевели в заместители. Так что у вашего покорного слуги появится, скорее всего, к концу года, четвертый заместитель – по административным делам, и у нас будет административная коллегия… Новый заместитель будет курировать вопросы административной юстиции, в ведении которой находятся суды гражданина с государством. Это обжалование действий или бездействия должностных лиц, нормоконтроль, жалобы на органы госвласти… Все, что связано со спорами гражданина с государством.

Высшая квалификационная коллегия судей РФ объявила об открытии вакантной должности заместителя председателя Верховного суда РТ. Документы принимаются у всех желающих до 20 июня.

- А что потом?

- Приняли, конкурс закрыли. После этого тех, кто сдал документы, их в течение двух месяцев по всем инстанциям, начиная с таможни и налоговой, проверяют и перепроверяют. В том числе и через ФСБ... А затем, вероятнее всего, к концу лета будет заседание высшей квалификационной коллегии РФ, потому что руководящий состав рекомендуется там. Если нашему кандидату дадут рекомендацию, затем этот вопрос рассмотрит кадровая комиссия при президенте… Процедуры очень долгие…

- Как вы сказали, грянет и целая серия изменений в районных судах… Откуда вам пришлось «вычистить все сливки судейского корпуса»...

- Кадровые изменения связаны не только с этим – у нас поменяются многие председатели районных судов. В связи с изменениями в законе о статусе судей в начале нулевых годов установили два срока нахождения в этой должности. Вот сейчас как раз вторые сроки нахождения на должностях руководящего состава районного звена истекают – у большинства казанских судей и не только казанских. То есть в этом году начался период тектонических передвижек кадрах…

- А сколько всего в РТ районных судов?

- Всего в республике 52 суда, в Казани – 7. Многие председатели уже давно работают в этой должности, второй срок истекает. Два года назад, когда я стал председателем Верховного суда РТ, первое мое выступление по итогам полугодия было в городе Нурлат. Там я озвучил наши пять основных, стратегических направлений – это кадровая политика, информационные технологии, мировая юстиция, законность и справедливость, культура судопроизводства. И сказал: вот куда мы будем двигаться. Кому со мной – давайте решать эти проблемы, кто не хочет их решать – тот не будет востребован…

- Не было ли некоего внутреннего бойкота?

- Какой бойкот?! У нас много не побойкотируешь (смеется).

- И в каких судах заканчивается срок у председателей?

- Вообще-то мы стараемся лишний ажиотаж вокруг этих вещей не устраивать. Хотя эти суды, они, конечно, известны, и на нашем сайте мы всегда вывешиваем информацию о том, что будет заседание квалификационной коллегии, которая рассмотрит кандидатуры таких-то претендентов или уже рассмотрела и рекомендовала... Те, кто следит за этой информацией, они в курсе.

- Но можно все-таки назвать суды?

- В конце июля нынешнего года заканчиваются сроки у председателей Зеленодольского и Мензелинского судов, в августе – Советского и Ново-Савиновского районов Казани, затем Приволжского, Авиастроительного, осенью будет объявлен конкурс на место председателя Кировского райсуда Казани. В Набережных Челнах председатель суда уже сменился, назначен новый. В скором времени будет переназначение председателей райсудов Тукаевского, Елабужского, Мамадышского, Нижнекамского, Балтасинского, Новошешминского, Черемшанского районов… Процесс замены председателей районных судов будет длиться года полтора-два, произойдет кардинальное изменение руководящего состава судов общей юрисдикции.

Конкурс на должность председателя райсуда по закону объявляется за 6 месяцев до истечения срока пребывания в должности прежнего председателя. Это делается, чтобы успеть найти нового до того, как истечет срок. Мы еще делаем с запасом в один месяц…

- Наверное, фамилии многих претендентов на должность председателей райсудов уже известны?

- Известны. Но так как они не назначены, насколько корректно их называть?

- Куда уходят председатели судов, у которых истек второй срок пребывания в должности?

- Варианты разные. Какая-то часть председателей решили уйти в отставку: нужно и для себя пожить, не станем 70-ти лет дожидаться. Какая-то часть остается просто судьями. Кто-то из председателей переходит в другой район, если им это предложили, тоже председателем. Такая горизонтальная ротация возможна, но в сельских районах с условием, что они переедут на постоянное место жительства в этот район… В рамках этих серьезных кадровых перемещений мы, в том числе, пытаемся добиться, чтобы на эти должности, которые по большому счету во многом являются определяющими саму работу судебной системы, пришли люди опытные, грамотные, порядочные, толковые… Такие, которые смогут принести пользу людям. И судебной системе.

В частности, у нас, я уже говорил, есть серьезные проблемы с помещениями для судов. В Татарстане четыре объекта – в Челнах, Нижнекамске, Зеленодольске – вошли в федеральную целевую программу судебной системы на 2013 - 2020 годы, касающуюся новых зданий для судов. Возьмите Набережные Челнах, если там бывали, вы в курсе, что городской суд фактически существует в трех отдельных обособленных помещениях. Разве это нормально, что у такого крупного городского суда, где 44 федеральных судьи, нет своего здания? И такие проблемы, конечно, надо решать. А кто их должен решать? Наверное, если эти вопросы ну будет двигать и решать председатель суда, манна небесная с неба не посыпется… Поэтому для нас кадровая политика – вопрос принципиальный, касающийся не только формирования судейского корпуса, но еще и формирования руководящего состава судов.

ВЕРТИКАЛЬ ВЛАСТИ В СУДЕБНОЙ СИСТЕМЕ ТОЖЕ СУЩЕСТВУЕТ

- Районные суды – важнейшее звено, ведь все сначала решается на местах…

- Поэтому председатель районного суда должен на месте суметь хорошо организовать работу. Чтобы было все четко, чтобы не было хамства, чтобы вовремя документы изготавливались, чтобы вовремя в интернет все это помещалось, чтобы суд работал в хороших условиях. Председатель за все это отвечает. Но не за рассмотрение дел, за это руководитель не отвечает. Конечно, есть какая-то единая судебная практика, нужно обучать судей, постоянно повышать их квалификацию. Но все же руководители судов – они, по большей части, хозяйственники, они должны создавать надлежащие условия. В том числе не только своему районному суду, но еще и мировым судам.

- Но мы же понимаем, что неформально наверняка все-таки к мнению руководителя суда по тому или иному делу судьи прислушиваются…

- Я всегда судьям говорю: вы, когда принимаете решение, думайте, в первую очередь, о своей ответственности, потому что мало ли кто о чем тебя попросил, отвечать-то ты будешь сам за свои дела… Вот я специально взял с собой на интернет-конференцию наш кодекс судейской этики, который был принят на восьмом Всероссийском съезде судей. В статье восьмой – «принцип независимости», сказано, что судья при рассмотрении дела обязан придерживаться независимой, беспристрастной позиции, независимо от какого-либо постороннего воздействия, давления, угроз или иного прямого или косвенного вмешательства в процесс рассмотрения дела, с какой бы стороны оно ни оказывалось и какими бы мотивами и целями ни было вызвано. Понимаете? Поэтому любой судья, вынося решение, прежде всего должен задумываться о том, чтобы оно было законным и справедливым. И никоим образом не обращать внимание на то, что там кто-то сказал, попросил… Вместе с тем хочу подчеркнуть, что у нас тоже не все так уж прекрасно, как говорится, в семье не без урода. И вертикаль власти, она существует.

- В чем выражается вертикаль власти в судебной системе?

- В том, что есть понятие единства судебной практики, которая устанавливается Верховным судом Российской Федерации в постановлениях пленума и в тех разъяснениях, которые они дают. Эта судебная практика также складывается в тех обзорах, обобщениях, которые мы проводим у себя и которые касаются однотипного характера дел. Все это рассылается, спускается вниз, до районных судов, до мировых судей. И эта единая судебная практика, которая существует, она обязательна для всех. Если судья в нарушение этой единой судебной практики выносит диаметрально противоположное решение, то это о чем говорит? Либо он не следит за действующим законодательством и правоприменительной практикой, либо он, прошу прощения, заинтересован в том, чтобы совершенно другое решение вынести. Поэтому я и сказал, что у нас вертикаль власти – она существует.

КАССАЦИЯ И АПЕЛЛЯЦИЯ

- Ильгиз Идрисович, в этом году была введена апелляция для уголовных дел. Раньше ведь ее не было?

- Не было. Апелляционная инстанция была введена для гражданских дел в 2012 году, для уголовных – с этого года. Раньше была только кассационная инстанция. Разница между кассацией и апелляцией большая. Кассация проще, она проводится только по тем доказательствам, которые были предметом рассмотрения в суде первой инстанции, будь то гражданское или уголовное дело. А апелляция – это уже в полном объеме возможность полностью все дело пересмотреть, с допросом свидетелей и прочим.

- Насколько это востребовано?

- (вздыхает) Как сказать… Востребовано.

- Пока, наверное, люди не очень-то об этом знают?

- Знают. Примерно то же самое количество, что раньше обжаловали в кассации, теперь обжалуют в апелляции…

- Но качество теперь другое?

- Качество другое. Более капитально пересматривают или, скажем так, более качественный пересмотр происходит, так как есть возможность исследовать новые доказательства, есть возможность в более полном объеме весь процесс провести. Это ведет к соответствующему утяжелению самого процесса.

- А как с кадрами?

- При создании этой апелляционной инстанции нам дали 43 единицы судей, 43 единицы помощников с аппаратом на 100 человек. А действующее здание, которое мы строили, было рассчитано на 100 судей, и у нас 100 уже было. Новых 43-х разместить было негде, нужно было искать какое-то помещение. Мы думали, под апелляционную инстанцию, как в других регионах, искать какое-то здание. Я пошел к президенту. А он и спрашивает: зачем членить суд? Я говорю: да понятное дело, не хотим, но... Он говорит: а может, мы управление судебного департамента отселим, дадим им другое помещение, а вы останетесь на месте…

Дело в том, что управления судебного департамента раньше находилось на Парижской Коммуне, там большая площадь, 3,5 тысячи квадратных метров. Когда построили это новое здание на площади Свободы, судебный департамент тоже переехал сюда. А то здание отдали сначала регпалате, потом его отдали в управление юстиции города. А теперь по предложению президента судебный департамент (а это хозяйственная структура, которая занимается обеспечением нашей деятельности) вернулся в свое прежнее здание. А вот апелляционная инстанция, как часть Верховного суда, разместилась на их месте. Это нас очень устраивает, потому что суд не разделяется, все судьи – в одном месте.

…Знаете, настолько было сложно решить эту проблему. Мне пришлось даже разговаривать в Москве с председателем Верховного суда Российской Федерации Вячеславом Михайловичем Лебедевым... И вот благодаря президенту все решили: суд остался в одном помещении…

- У Верховного суда РТ в Казани сегодня великолепные условия…

- Вы знаете, грех жаловаться. Соседи из соседних регионов тоже говорят, что мы находимся в очень хороших условиях, они же видят фотографии на нашем сайте…

- Не везде так?

- Ну, вы что?! В Башкортостане в четырех отдельно стоящих зданиях расположен Верховный суд. Это нормально? В Приморском крае так же. Мы же с председателями судов общаемся, практически у большинства регионов проблема предоставления помещения в связи с созданием апелляционной инстанции оказалась не решена, деньги федеральные, бюджетные на это не выделены.

ПРЕТЕНЗИИ К ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЯМ В ДАННОЙ СИТУАЦИИ НЕ К МЕСТУ

- Ильгиз Идрисович, мы знаем, что вы недавно побывали во Франции. Что там делали и что за польза будет для работы? Вот, улыбаетесь уже – приятные воспоминания о Франции…

- Во Франции, а это была официальная поездка в Страсбург, я уже второй раз был. В первый раз в 2007 году, немножко по другой программе, она называлась «Суд и средства массовой информации». Тогда мы, в частности, с журналистами Франции, дискуссировали о многих вещах, в том числе касающихся взаимоотношений не просто власти, а судебной власти со средствами массовой информации. Вопрос очень интересный, можно подискуссировать на эту тему.

Судебный департамент при Верховном суде Российской Федерации в Москве регулярно организовывает поездки руководящего состава, председателей и заместителей председателей судей областного звена, в Европейский суд по правам человека. Зачем это нужно? На сегодняшний день при рассмотрении каких-то конкретных дел, я скрывать не буду, даже судьи нашей республики в своих судебных решениях, не скажу, что в массовом порядке, но ссылаются на позиции Европейского суда. Примерно так: Европейский суд по такому-то делу высказал то-то, в связи с чем мы тоже считаем то-то… Я не говорю о том, что ссылаются только на решения Европейского суда, но часто для нас, тех, кто находится в наших российских реалиях, бывает достаточно сложно понять, чем же руководствовался Европейский суд при подходе к тому или иному вопросу. То есть вы понимаете, они говорят: штрафуем, допустим, Российскую Федерацию за то, что в следственных изоляторах меньше трех квадратных метров на одного человека. Но ведь невозможно по всей России сразу одновременно решить эту проблему, достаточно серьезную и глобальную...

- Почему невозможно? Было бы желание!

- Было бы желание, были бы деньги… Но мы-то понимаем, что на сегодняшний день взять и в массовом порядке через месяц улучшить все эти следственные изоляторы практически невозможно. У нас та же самая ситуация есть: прокуроры из многих районов обращались – изоляторы временного содержания не соответствуют необходимым условиям. Наш министр внутренних дел говорит: финансирование-то федеральное, и сегодня оно не заложено в этом отношении в бюджет. Как суд в этой ситуации должен поступать? Обязать министерство создать надлежащие условия? Там тоже ссылаются на бюджет. А бюджет принимают депутаты. Ради Бога, пусть проголосуют за такую статью в бюджете!

Примерно такой же вопрос: почему суд не может Точилкина (подробности см. здесь) отправить в тюрьму, а не в колонию-поселение, и дать ему срок больше? Да установите законодательство, по которому такое станет возможным! Как избиратели, выберите таких депутатов, которые примут соответствующее решение. Претензии к правоприменителям в данной ситуации не к месту, не совсем это корректно...

У НАС ЛЮДИ ЧАСТО НЕДОПОНИМАЮТ, ЧЕМ ЗАНИМАЕТСЯ ЕВРОПЕЙСКИЙ СУД

- Возвращаясь к вопросу о поездке во Францию, у нас практикуется вот такое ознакомление с деятельностью Европейского суда. Когда меня назначили два года назад председателем Верховного суда РТ, представлять меня приезжали председатель Верховного суда РФ Вячеслав Михайлович Лебедев и генеральный директора Судебного департамента при Верховном суде РФ Александр Владимирович Гусев. И Гусев меня спросил: – Ты был в Страсбургском суде? Я говорю: – Был. – В качестве заместителя? – Да. – Давай мы тебя направим в качестве председателя. – Я говорю: – Не откажусь, почему бы и не съездить еще раз посмотреть?

В делегации были заместители из Кемеровской области, из Челябинской области, из Ульяновска, Дагестана, Саха (Якутия), Адыгеи… 12 человек. Меня назначили руководителем этой группы. Мы в Европейском суде по правам человека участвовали в рассмотрении конкретных дел, естественно, не как участники процесса, а как публика. Например, рассматривалось дело «Сербы против Сербии», то есть часть граждан Сербии судилась против своего государства в связи с тем, что им там неравномерно выплачивают так называемые «боевые»… Если вы знаете, у нас тоже тем, кто в Чечне воевал, или в других горячих точках, выплачиваются так называемые «боевые». И вот сербы посчитали, что «боевые» были распределены неравномерно. За судебными процессами также наблюдали – они официально были представлены – делегации из Турции, из Молдавии, из Казахстана. Мы все участвовали, смотрели, слушали.

- И какие впечатления?

- Сам подход у них... Там практикуется методика определения баланса интересов, как они сами говорят. Нет чисто формализированного подхода, обращают внимание именно на баланс интересов… Вот мы даже поднимали такой вопрос, который для нас является очень актуальным. Конституционный суд РФ подтвердил, что осужденный имеет такие же права на ознакомление с материалами дела, как и подсудимый перед рассмотрением этого дела. Но по крупным, большим делам, которые у нас проходят, по 300 - 400 томов дела! И после того, как вынесен приговор, осужденные опять заявляют ходатайство: дайте нам возможность в полном объеме ознакомиться с материалами дела. Из-за чего по полтора-два года дело не уходит в Верховный суд Российской Федерации. В результате, например, приговоры по делу Юсупова и «Севастопольских», знаете, через сколько вступили в законную силу? Через два с половиной или три года. Не кажется ли вам, что в этой ситуации нарушаются права потерпевших? Они не могут дождаться вступления приговора в законную силу и, естественно, не могут получить те компенсационные выплаты, которые могут быть решением приговора суда взысканы с виновных лиц? Где тут баланс интересов? Чьи интересы в этой ситуации важнее – осужденного либо потерпевшего?

Вот мы пытались в Европейском суде ставить такого рода вопросы. Там призадумались, потому что, я еще раз говорю, конечно, находясь в Страсбурге, в середине Европы, в тех условиях, в которых они находятся, не совсем и им понятно, как это в России такого рода вещи происходят, связанные с нарушением прав человека.

Я уже в одном из своих интервью на эту тему говорил: у нас люди часто недопонимают, чем занимается Европейский суд. Он ведь не высшая инстанция над судебными системами стран ЕС, он рассматривает, были ли соблюдены нормы декларации о правах человека, касающиеся разумности сроков рассмотрения, законного состава суда… Но никоим образом он не пересматривает дело по существу. Если человек говорит: меня незаконно осудили, я это не делал, мне дали много, там даже принимать это к рассмотрению не будут. А вот если он утверждает, что в рамках проведения следствия его полгода никуда не вызывали, и он находился под стражей, естественно, в Европейском суде это посчитают нарушением. То есть на такие вот вещи там обращают внимание, а совершенно не на суть дела. Поэтому россиянам надо стараться все-таки больше использовать возможности национального законодательства для решения этих своих вопросов.

- Интересно, из Татарстана много ежегодно бывает обращений в Европейский суд?

- Бывают. По делу ОПГ «Жилка» года четыре назад в отношении одного из фигурантов, который под стражей находился, если мне не изменяет память, 4,5 года, было вынесено решение о том, что срок предварительного следствия был избыточно длителен.

- И последствия какие?

- Компенсация морального вреда – обычно это две-три тысячи евро с государства.

- А решения Европейского суда по другим обращениям татарстанцев были?

- Больше не было, это единственный случай... Во Франции мы внимательно знакомились с документооборотом, общались и с судьями, и с консультантами… Потому что нам интересно было понять, какими методиками они руководствуются при вынесении решения. И естественно, донести наше отношение к этим судебным решениям. И вот когда мы с заместителем председателя Верховного суда РТ Максимом Владимировичем Беляевым были в отделе документооборота – а у них тоже учет компьютерный – попросили посмотреть, нет ли из Татарстана принятых к производству жалоб? Оказалось, таковых нет.

Здесь я хочу сказать вот о чем. Порой участники наших процессов говорят: я в Европейский суд подал, они там уже приняли мою жалобу! Но часто недопонимают того, что при подаче жалобы в Европейский суд делу присваивается номер. Вот присвоение этого номера люди демонстрируют и говорят: Европейский суд принял к своему рассмотрению! Никоим образом. Принятие к производству, посчитав приемлемой, подлежащей рассмотрению эту жалобу, – это немножко другая стадия. А присвоение номера – просто регистрация жалобы. То, что там поставили печать и сообщили тебе, что твоя жалоба принята и находится в делопроизводстве, вовсе не значит, что она будет рассмотрена…

Окончание следует