Год назад не стало Орхана Джемаля

ЭТО БЫЛА ЕГО БОРЬБА, ИЗ КОТОРОЙ, СОГЛАСНО КОРАНУ, ОН ВЫШЕЛ ПОБЕДИТЕЛЕМ

Орхана Джемаля называли рыцарем Средневековья, который был рожден в другое время. Но ведь его не выбирают. Время мы делаем таким, каким оно есть. По крайней мере, в пространстве своего действия мы преломляем его под нашей оптикой. Есть хорошие парни, рожденные в дурное время, а бывают дурные люди… Впрочем, они существуют во все периоды истории. Не будем здесь хулить время.

Как говорил французский философ Гастон Башляр, алхимия — это наука одиноких мужчин. Орхан, конечно, алхимически преобразовывал мир, «одиночество» здесь имеет печать метафизического начала. Одиночество полноты внутренней убежденности. Лишь такой человек, экзистенциально чувствующий бушующий ветер враждебного мира, способен изыскать в своей духовной полноте такую силу, способную этот ветер сделать встречным, чтобы он дул в его паруса. Недаром Орхан любил ходить под парусом и профессионально владел данным искусством. Стихия, ветер, алхимия, адреналин, горизонт неизведанного, дуэль, отвага и честь… Все это приложимо к какому-нибудь рыцарскому роману из далеких юношеских грез. Но Орхан жил среди подобного, для него такие понятия были живыми, реальными, ритмично бьющимися в такт его сердца. Он оживлял романтику приключений, хотя в жизни все это суровей и мрачней.

Тут центр «Досье» опубликовал 70-страничный подробный доклад, посвященный убийству Джемаля, Кирилла Радченко и Александра Расторгуева. И составители доклада, и мы, его друзья и близкие родственники, убеждены, что к этому злодеянию приложили руку структуры Евгения Пригожина, конкретно «ЧВК Вагнера». Других вариантов мы не рассматриваем! Мотивы, улики, нынешние телодвижения их упорно говорят об этом.

Очевидно, что Джемаль умер за правду — с высоко поднятой головой, не струсив, а бросившись под пули своих убийц. Как гласит тюркская пословица: «Храбрец умирает один раз, а трус — тысячу». Так как последний каждый мучительный день борется со своим страхом. Его жизнь — это тихое увядание под фанфары безумств мира. А герой умирает, но остается живым. Он жил и умер, презирая страх, несправедливость и бесчестие. Слова его правды боялись, а Орхан не боялся никого. Это была его борьба, из которой, согласно Корану, он вышел победителем и получит свой высокий удел у Господа. А герой должен не только жить по-геройски, но и умирать так же! Из этого жанрового кольца не выйти. Да и надо ли?

Орхан, как и его отец Гейдар Джемаль, был энергетическим полюсом. Он покрывал поле подле себя электрическими импульсами

ТАКИЕ ЛЮДИ ЛОМАЮТ ХОД ВЕЩЕЙ

Очевидцы рассказывают, как их, журналистов в горячих точках, Джемаль не раз вытаскивал из-под града пуль и осколков, как помогал выжить в ситуации военных действий. Таких историй много. А сам он при этом мог стоять, окутанный смогом войны, посреди разрывающихся снарядов и сосредоточено смотреть в свою романтическую даль, где виднелись контуры геройской чертоги. Долгое время смерть кружила рядом, иногда жаля Орхана, словно намекая, как было в Ливии в 2011-м, когда он словил тяжелое ранение в ногу. Ее собирали по кусочкам там же, в пустыне. Выжил чудом, то, что сохранили ногу, приравняли к чуду в квадрате. Нет, ровным счетом простая линия жизни не про Джемаля. Он шел особым путем, освещенным опасностями и приключениями.

Орхан, как и его отец Гейдар Джемаль, был энергетическим полюсом. Он покрывал поле подле себя электрическими импульсами. Я называю это историческим завихрением. Такие люди ломают ход вещей, возле них закручивается воронка исторических событий, имеющих решающее значение для судеб страны, и не только. В этом и есть подлинная величина таких людей, они изменяют реальность, центрируя ее вокруг себя. Их жизнь, слова, действия и даже смерть становятся событиями. Настоящими событиями, которые, по Мартину Хайдеггеру, и плетут ткань нашего бытия. Вся жизнь Орхана была сплошным историческим сюжетом. Он служил в армии с известным «оружейным бароном» Виктором Бутом, работал вместе с журналисткой Анной Политковской, был признан лучшим военкором. Даже его смерть всколыхнула весь мир, о ней говорили президенты и простые люди. Как тут не поверишь в то, что он создавал историческое завихрение?

Орхан был настоящим, без искусственной примеси. Поэтому он не мог себе позволить никакого соглашательства, отступления от своих принципов ради призрачного блага или мнимого довольства. Все это не задевало его. Джемаль жил в мире идей. Верил, что несправедливый мир только кажется тотально несокрушимым, но под ударами титанов он идет трещинами и крошится. Экстрим Орхана не только внешний, но и еще внутренний, он доходил до пределов человеческих возможностей. Человек — это всегда крайность, грань, за которой открывается чистая бездна вечности. Но и эта вечность у каждого своя. Джемаль вошел в вечность. Герой и мученик в авраамической традиции вынесены в особую касту, высшую.

«Правдива смерть, а жизнь бормочет ложь», — писал великий Николай Гумилев. Смерть — единственная данность, которая не терпит суеты и лицемерия. И живем-то мы в долг у смерти. Как у Луи-Фердинанда Селина: смерть в кредит. Надо прожить так, чтобы не остаться в долгу у жизни. Орхан смог.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции