- Тахир Танзилевич, сейчас основной вопрос для всех – когда начнется выход из кризиса? Что вы думаете по этому поводу?

- Все эти разговоры – не более чем гадание. К сожалению, нет еще пока заметных признаков оздоровления экономики. Скажем, определенные банки в США показали прибыль за первый квартал. Но должно пройти как минимум еще два квартала, чтобы понять - в самом ли деле наметилась позитивная тенденция или это всего лишь усилия банковских пиарщиков.
Одно очевидно - кризис вечным не бывает. То, что он будет преодолен – не вызывает никаких сомнений. Вопрос в том - когда и как? Но в любом случае понятно, что надо продолжать активную работу. Ведь жизнь продолжается, а кризис - это толчок к тому, чтобы всем нам активизироваться.
 
- А как активизироваться предприятиям, которые испытывают реальные сложности?

- Оптимизировать свои расходы, искать новые рынки потребления, трансформировать свой бизнес под новые ниши, искать и находить новые инновационные продукты, которые в будущем будут востребованы. Ведь кризис рано или поздно сменится более благоприятной ситуацией, но там может сложиться новая конъюнктура.
Мы должны быть честны перед самими собой - не все переживут этот кризис. Только те, кто сможет приспособиться к сложностям этого времени, нащупать новые модели своего бизнеса. Этот кризис – жесточайшая проверка на прочность. А мы, как банк, должны и сами пережить этот период, и своим клиентам помочь пройти этот тяжелый жизненный этап.
 
- Кто в основном является вашими корпоративными клиентами?

- У нас обслуживается порядка десяти тысяч корпоративных клиентов, примерно десятая часть из них имеет кредиты. Среди них особое место занимает средний бизнес из различных обрабатывающих отраслей: деревообработка, металлообработка, машиностроение, в том числе оборонка.

Помимо крупных заводов у нас обслуживается много предприятий, которые также занимаются производственной деятельностью. Это и есть так называемый реальный сектор экономики: это производство комплектующих для крупных предприятий, компонентов для строительства, типографское производство, предприятия по изготовлению пленки, упаковки, вторичная металлургия... Но моноклиентов, на которых приходилась бы значительная доля кредитного портфеля, у нас нет.

- Что вы предпринимаете, если у клиента подходят сроки по возврату кредита, а он в связи с кризисом погасить его не может?

- Каждый случай рассматривается индивидуально. Если клиент испытывает трудности с возвратом заемных средств, но при этом активно ищет пути выхода из этой ситуации, мы идем ему навстречу, удлиняем для него сроки кредитования, чтобы предприятия могли завершить начатые процессы.

- А велика ли у вас сейчас доля невозвратов?

- В целом, уровень невозвратов у нас не превышает одного процента, что значительно ниже среднерыночных показателей.

- Недавно Кудрин объявил, что уровень невозвратов по стране к концу года составит десять процентов...

- По нашим сведениям, некоторые банки уже приблизились к этой цифре. Но сейчас озвучивают и более высокие прогнозные цифры – вплоть до двадцати процентов.

Сейчас понятие невозврата приобрело новый оттенок. Понятно, что сегодня все предприятия в той или иной мере лихорадит – упали продажи, заказы. Многие заемщики испытывают проблемы с погашением кредитов, с обслуживанием процентов. Но это вовсе не значит, что эти кредиты мертвые, то есть безнадежные. Я бы их назвал скорее проблемными. Просто сейчас предприятия переваривают кризис, но у них есть активы, которые во время кризиса временно перестают работать. Далее все зависит от их активности и жизнеспособности.
Разумеется, в условиях кризиса проблема невозврата кредитов обостряется. И мне никто не поверит, если я скажу, что у нас вообще нет проблемных кредитов. Такие кредиты есть во всех банках. Но я уже назвал наши показатели по невозвратам. В качестве нашего кредитного портфеля мы не сомневаемся.

- На чем базируется такая уверенность?

- Во-первых, наш банк не был вовлечен ни в одну из зон риска, которые сейчас всем известны. Это ипотека, автокредитование, экспресс-кредитование. Мы всегда ориентировались на реальный сектор экономики. Во-вторых, мы никогда не увлекались игрой на фондовом рынке. Когда создаешь банк по кирпичикам в течение пятнадцати лет – тщательно оцениваешь каждый свой шаг. Если мы и держали небольшие объемы средств в ценных бумагах, то это были надежные облигации из ломбардного списка. 

- Как сейчас изменилась политика банка в отношении кредитования предприятий?

- Происходит сжатие денежной массы в экономике, и мы обязаны следовать этому процессу. Тут закономерность довольно простая: если ты не идешь в ногу с развитием экономики, то у тебя будут нарастать проблемы.

Но если предприятие ежемесячно генерирует стабильный денежный поток, мы его кредитуем без проблем. Главный критерий отбора заемщика для нас – понятность бизнеса.

Уже несколько месяцев мы ведем консультации практически с каждым из наших корпоративных клиентов. Как и другие банки, ждем от заемщика четкого видения того, каким образом он намерен действовать в условиях кризиса. В идеале каждый должен иметь антикризисную программу. Мы делимся с клиентами своим видением общей картины и вместе обсуждаем, как надо действовать. Практически по каждому мы достаточно хорошо представляем не только текущую ситуацию, но и его перспективы бизнеса. Это удается благодаря тому, что среди наших клиентов много тех, кто с нами со дня основания банка, и даже раньше.

- Как вы пережили октябрьскую панику?

- В целом нормально. Был, конечно, небольшой процент засуетившихся вкладчиков. Но уровень ликвидности позволил нам выдать вклады всем, кто пожелал их забрать.

Главный вывод, который я для себя сделал, - о прочности банковской системы нашей республики. Тут свою роль сыграли, конечно, своевременные выступления президента и главы Нацбанка Евгения Борисовича Богачева. Но как бы то ни было, у нас все банки выстояли, все продолжают нормально работать.

У нас, например, текущая ликвидность на начало этого года составляла 107,7 процента  при минимальной норме, установленной Центральным Банком РФ, 50 процентов. Любой специалист вам скажет, что это говорит о высокой платежеспособности и надежности банка.
Неудивительно, что люди успокоились довольно быстро и те, кто забрал все-таки деньги, принесли их обратно. Только за декабрь прошлого года прирост объема вкладов составил шесть процентов, в то время как за целый год прирост был на уровне 14 процентов. Объем вкладов к концу 2008 года достиг 3,9 миллиарда рублей. А за два месяца текущего года прирост вкладов составил уже более 400 миллионов рублей.

- Чем вы объясняете такие темпы?

- С одной стороны ситуация в целом стабилизировалась, с другой - свою роль в этом сыграли и новые вклады. Мы увидели, что в условиях кризиса вкладчиков волнуют два главных вопроса - инфляция и девальвация. Ответом на эти опасения стали вклады, у которых на момент их введения не было аналогов в Татарстане - мультивалютный вклад и вклад "Антиинфляция".

Затем мы увидели, что в условиях общей экономической нестабильности горизонт планирования людей резко сужается. Сейчас не то что на полгода, а даже на три месяца вперед многие не загадывают. Поэтому недавно мы ввели краткосрочный вклад "Скороход" на 1 месяц. Он тоже оказался весьма востребованным. Недавно «БИЗНЕС Online» даже назвал этот вклад "абсолютным чемпионом" среди краткосрочных вкладов. В рейтинге самых доходных одномесячных вкладов в Татарстане "Скороход" занял первое место.

 "Я НИКОГДА НЕ ВЕРИЛ, ЧТО В РОССИИ ПРИШЛО ВРЕМЯ ДЛЯ ИПОТЕКИ"

- Тахир Танзилевич, многие банки, сконцентрировавшись на, казалось бы, прибыльных направлениях, оказались сейчас в трудной ситуации. Как вы это объясняете?
 
- То, что мы видим сейчас, - это крах американской модели банковского бизнеса, построенной на стремлении выжимать максимум из сегодняшнего дня и вере в безлимитность сверхприбылей.
Дело в том, что в мире есть две модели банковского бизнеса: условно говоря, американская и европейская. Американская модель, получившая распространение в мире в последние десятилетия, строится на цифрах и показателях. В центре финансовой системы – фондовый рынок. Механизм принятия решений основан на всяческих математических моделях и формальных правилах. Здесь и так называемый скоринг: вбил в компьютер данные, и он выдал ответ. Здесь и слепая вера в рейтинги: если рейтинг высокий, можно вкладывать деньги. До поры до времени такая модель давала очень хорошие результаты. Придумывались все более изощренные финансовые инструменты, позволяющие создать видимость того, что риска нет. На самом деле риск никуда не исчезал, а просто распределялся по всей системе. В итоге пирамида рухнула.

Кроме того, это моё личное мнение, я никогда не верил, что в России пришло время для ипотеки в массовом объеме.

- Почему?

- Потому что уровень доходов российского населения и стабильность жизни были еще недостаточными, чтобы делать ставку на это направление. То же с автокредитованием.
Все это хорошие банковские продукты, и они имеют право на существование. Но при выдаче этих кредитов никто не отменял тщательного анализа качества заемщика, также как при выдаче кредита юрлицу. Я категорически против скоринговых систем при выдаче ипотечных кредитов и автокредитов. Скоринг допустим при выдаче товарных кредитов на покупку, скажем, бытовой техники. Хотя и там существуют определенные риски. Но когда речь идет о приобретении жилья или автомобиля, нужно учитывать, что слой населения, который устойчиво может обслуживать такие кредиты, в России составляет не более 10-15 процентов.

Помимо этого, технология работы с этими продуктами должна отшлифоваться до мельчайших деталей. На это требуется от трех до пяти лет. Нужно время, чтобы обучить людей, выработать стратегию поведения в кризисной ситуации, когда возникает массовый невозврат, понять, как ты будешь работать с залогами. То есть все эти факторы должны быть технологически отработаны с точки зрения не только прибылей, но и затрат.

Западные страны в условиях рыночной экономики живут столетиями, они научились быстро адаптироваться к изменениям рынка и форс-мажорным ситуациям. Нам этому еще нужно учиться. Невозможно достичь этой культуры в экономике за десять лет.
Так что лучше расти медленно, но устойчиво.

- То есть вы придерживаетесь принципа "тише едешь – дальше будешь"?

- Скорее, я придерживаюсь принципа "семь раз отмерь – один раз отрежь". Мне ближе консервативная, так называемая европейская банковская модель, которую мы достаточно последовательно воплощаем в "Казанском". Я сторонник отношений, которые дольше возникают и больше ценятся людьми. Взаимное доверие - это мощный ресурс для развития.

- Сейчас в США и Европе возник тренд национализации крупнейших банков. В России в свою очередь происходит усиление госбанков. Как вы думаете – какое место займет банк "Казанский" в будущей финансовой системе России?

- Число банков действительно сокращается, но о каких-то обвальных явлениях, к счастью, говорить не приходится. Рынок освобождается от накопленных ошибок, и это нормально. Так и должно быть. Выравниваются те диспропорции, которые сформировались в результате искусственных процессов в период стабильного развития.

Но надо понимать: пять, десять или двадцать крупных государственных банков физически не смогут обслуживать огромный сектор экономики, связанный со средним и малым бизнесом. Это ведь миллионы и миллионы субъектов экономики. Даже пессимистически настроенные аналитики считают, что при самых тяжелых экономических условиях в России останется не менее 200-400 банков.

А банк "Казанский" на протяжении многих лет стабильно входит в топ-200 российских банков, так что при любом сценарии он будет работать, и будет по-прежнему востребован. Будучи настоящим рыночным банком, мы даем бизнесу и вкладчикам то, в чем они нуждаются – честное и эффективное управление их деньгами. На это спрос будет всегда.

- К вашему банку проявил интерес Европейский банк развития и реконструкции, речь даже шла о продаже части акций банка "Казанский". На какой стадии сейчас этот вопрос?
 
- Прошлым летом ЕБРР действительно заявил о своем намерении приобрести 28,25 процента акций нашего банка. Сейчас по понятным причинам ЕБРР свернул практически все свои инвестиционные программы, но мы являемся единственным российским банком, по которому европейский банк не снял вопроса с повестки дня.

Как бы этот вопрос не решился, за два года консультаций с ЕБРР проделан огромный объем работы. С участием специалистов ЕБРР мы упорядочили структуру банка, ввели новые институты, усовершенствовали систему управления рисками, сделали более прозрачной структуру собственности. Другими словами, продвинулись далеко вперед.

- А вам в связи с кризисом пришлось снимать какие-нибудь вопросы с повестки дня?

- По большому счету нет. Мы накопили достаточный запас прочности, чтобы не отказываться от принятых программ. Скажем, более года назад мы поняли, что готовы для выхода за пределы Казани. Прошлой весной открыли операционный офис в Альметьевске. Месяц назад открыли свой первый операционный офис в Набережных Челнах. Готовимся выйти в Елабугу. Делать громких заявлений о развитии филиальной сети не буду, но определенные точки потенциального роста мы закладываем.

 "ЭКОНОМИТЬ НА ЛЮДЯХ ВРЕДНО"

- Вы часто говорите "мы". А "мы" - это кто?

- Это управленческая команда банка. Многие наши управленцы люди в банковской системе по 20-30 лет - настоящие профессиональные банкиры. С некоторыми мы работали еще до "Казанского" - в Волжско-Камском банке. А часть - из более молодого поколения прекрасно образованных специалистов, которые пришли к нам со студенческой скамьи. Вот это сочетание зрелости и богатого жизненного опыта с энергией и высоким профессионализмом дает отличный синергетический эффект.

- Чтобы молодой специалист дорос до правления банка, требуется много времени, да и денег. Сейчас многие переманивают сотрудников. Рынок труда это позволяет. Тем более сейчас, когда в банковской сфере прошли массовые сокращения.

- В данном случае экономия неуместна и даже вредна. Конечно, всегда можно привлечь готового специалиста. Но если он не добивался роста в нашем банке, то может уйти в любую сложную минуту. Человека, который вырос в организации, имеет чувство причастности к ее возникновению и развитию, сложившиеся дружеские отношения в коллективе, держит не только зарплата. Только на таких специалистов можно уверенно опираться.

Подтверждением этому служит пример наших сотрудников, которые прошли все ступеньки в банке с самого низа, впитали наши традиции и корпоративный дух, доросли до руководящих должностей и вошли в число собственников банка. И теперь мы все в равной степени несем ответственность за то, что происходит с банком.

- Помогает ли вам сейчас опыт прежних лет? Вы ведь уже не один кризис пережили.

- Опыт – вообще самое ценное в жизни. Не только мы, но и вся банковская система республики прошла через кризисы 1998 года, 2004-го и получила тогда хорошую закалку. Надо понимать, что любой кризис не является зеркальным повторением предыдущего, у каждого свои специфические особенности. В итоге приходится решать проблемы, с которыми ты раньше не сталкивался. Но наличие опыта дает уверенность в преодолимости проблем, дает необходимое спокойствие.

Самое важное для банка – быть ликвидным, платежеспособным и не осложнять жизнь своим клиентам. И сейчас наши усилия направлены на то, чтобы продолжать стабильно работать даже в острой фазе кризиса.

Наталья Титова