РОСТКИ ПОСМОДЕРНА

На прошлой неделе иформационно-аналитический центр «СОВА» обнародовал ежегодный доклад «Проблемы реализации свободы совести в России в 2013 году». Наш регион (Татарстан/Казань) в этом докладе упоминается пять раз: (1) в связи с тем, что Госдума не включила антиэкстремистские поправки, предложенные в 2012 году Госсоветом Татарстана, в закон «О свободе совести и религиозных объединениях», легитимировавшие государственный контроль над религиозным образованием; (2) в связи с тем, что в нашей республике был объявлен выходным днем Ураза-байрам; (3) в связи с задержаниями Свидетелей Иеговы, которые полицейские производили в том числе и в Татарстане; (4) в связи с поджогом мечети в Казани и семи православных храмов по всей республике и (5) в связи с отказом организаторов концерта Элтона Джона в Казани отменить мероприятие после протеста имама одной из городских мечетей.

И хотя авторы доклада не делают никаких оценок в отношении отдельно взятых регионов, на основе анализа представленного материала легко заметить, что в нашей республике ситуация с реализацией гражданами свободы совести и вероисповедания выглядит если не идеально, то разительно лучше того, что имеет место в других субъектах Российской Федерации.

За сухими формулировками доклада несложно увидеть также и другое: отображаемая им фактура показывает, как на религиозном поле нашей страны уже вовсю пробиваются молодые ростки новой эпохи — эпохи постмодерна. Вместе с ними на наших глазах начинает разворачиваться социальная драма, связанная с тем, что нынешней модели светского государства все сложнее и сложнее отвечать на вызовы возникающей повестки дня. Стремительные изменения в обществе надвигающегося постмодерна грозят превратить существующую модель светскости в архаику, в отживший и потому никому не нужный рудимент.

БРАТЬЯ-БЛИЗНЕЦЫ

Что такое постмодерн? Это зарождающееся в последние десятилетия состояние культуры, наступление которого многие из нас еще не осознают в полной мере, но которое уже сильно влияет и нашу ментальность, на происходящие общественные процессы и в целом на социокультурный ландшафт планеты, в том числе и нашей страны. Постмодерн — это эпоха, в которую мы начинаем жить порой незаметно для самих себя. Впрочем, не все признают правомочность данного термина, а если и признают, то часто совершенно по-разному его толкуют. Возможно, терминологически более оправданно было бы говорить об эпохе постиндустриального или информационного общества.

Суть постмодерна (как данный концепт трактует определенная часть исследователей) легче всего понять на фоне его предшественников — эпохи модерна, т.е. современности, начавшейся в Новое время, и премодерна — более ранней эпохи традиционного общества. Если быть кратким, то эти два исторических миропонимания можно выразить следующим образом. В традиционном обществе координаты для социума задает Традиция, а в Новое время — Рациональность. Несмотря на свои различия и даже ярое противоборство, эти два социальных мира являются на самом деле братьями-близнецами. Они оба культивируют веру в некое Высшее начало: в первом случае это Бог (или боги), во втором — Разум. Оба отстаивают линейный взгляд на историю, только с разными векторами: модерн устремлен в будущее и верит в прогресс, в наступление общества всеобщего благоденствия, в то время как в традиционном обществе идеализируется «золотой век» прошлого. В обоих подходах есть и эталонное, общеобязательное мировоззрение: в первом случае это религия, во втором — наука. И т.д. и т.п. Коротко говоря, модерн являет собой зеркальную инверсию премодерна, его посюсторонний вариант.

РАЗРУШЕНИЕ СТАРОГО МИРА

Постмодерн представляет собой принципиально иное мировосприятие. Его систему координат задают не какие-то глобальные измерения, а индивидуальный выбор отдельно взятого человека, который сам по собственному усмотрению конструирует свою субъективную реальность. Любые изначальные данности отныне попадают в эту реальность, только пройдя отсев через сито личных критериев отбора самого человека. Человек постмодерна конструирует свой мир так, как сам сочтет нужным, не оглядываясь ни на авторитет Традиции, ни на императивы Рациональности. Он верит не в линейность истории, а в спонтанность жизни, его взгляд не прикован ни к прошлому, ни к будущему — он находится, скорее, в настоящем, здесь и сейчас, в неудержимой и нескончаемой Игре.

Подобная парадигма грозит полностью разрушить привычный нам мир. Люди постмодерна неустанно дробят его на множество осколков, которые они по своему усмотрению собирают, а затем перегруппировывают снова и снова в причудливые калейдоскопы индивидуальных миров. Исчезает единая шкала измерения, общая система отсчета и оценок. Пропадают общепринятые стандарты и эталоны. Ни наука, ни религия, ни что другое более не обладает само по себе каким бы то ни было приоритетом.

Отказ от абсолютизации прежних мегаориентиров приводит к осознанию равнозначности совершенно различных опытов жизни, что, в свою очередь, рождает невиданный доселе плюрализм и мультикультурализм. Подобная динамика становится весьма серьезным вызовом неповоротливой махине светского государства и всей архаичной модели свободы совести. Ведь упразднение всевозможных абсолютов оборачивается в итоге стремлением к абсолютной толерантности, к которой оказываются не готовы прежние социальные форматы.

ВЫТЕСНЕНИЕ ИНАКОМЫСЛЯЩИХ

Относительная толерантность была и в эпоху традиционного общества, есть она и в современном мире модерна. Однако абсолютизация собственной системы координат всегда была препятствием для того, чтобы полноценно вписать в них инакомыслящих: религиозный мир не признавал иноверцев, светскому обществу сложно ужиться под одной крышей с религиозными людьми. Ответом на подобную несовместимость становится вытеснение другого.

Доминирующее религиозное сообщество вытесняло иноверцев законодательно и территориально. Так, в истории мусульманского мира появляются отдельные кварталы и законы для зиммиев, мудахеров и разнообразных миллетов. Аналогичным образом строила свой социальный ландшафт и дореволюционная православная Россия. То, что в центре Казани, за пределами Старо-Татарской слободы, нет ни одной исторической мечети, — все это молчаливое свидетельство реалий той эпохи и царящих в ней отношений.

Светское общество/государство подобной изоляции инакомыслящих не допускает, в нем действуют единые для всех законы. Здесь вытеснение происходит иным образом. Религия, которая становится инакомыслием в эпоху победившего научного сциентизма, выдавливается в сферу частной жизни, где ей предоставляется безграничная свобода быть реализованной в своей усеченной полноте. Однако стоит религиозным проявлениям мелькнуть за демаркационными флажками публичной сферы, как тотчас включаются различные механизмы по ее зачистке от этого нежелательного присутствия. Правда, водораздел между частной и публичной сферами не статичен. В разное время и в разных странах он, подобно изменчивому руслу реки, постоянно сдвигается то в одну, то в другую сторону. Так, например, в светской России охранительные блокпосты для религиозной одежды выставляются перед входом в школу, а в светской Турции они стоят перед уже выходом из храма (там не разрешается появляться на улицах в традиционном облачении духовных лиц).

«ОТВЕТ НУЖНО ИСКАТЬ ВСЕМ»

Подобный дуализм и противоборство светского и религиозного привычны для современного мира модерна, собственно и сформировавшегося благодаря этой борьбе, но совершенно бессмысленны для зарождающегося постмодерна. Перетягивание канатов между светским и религиозным — это древняя игра в царя горы, которая может быть интересна только братьям-близнецам, борющимся за отцовский престол абсолютного доминирования. Человек же постмодерна смотрит на все эти бессмысленные бодания за центральное место в единственной песочнице с ироничной улыбкой: место под солнцем хватит для всех.

Каким будет ответ светского государства на вызов постмодернистского плюрализма, покажет время. Возможно, государство отпустит вожжи тотального нормативного регулирования и сведет свое присутствие в обществе до минимума. Возможна и консервативная реакция. В таком случае государство зацементирует свои нынешние позиции и будет игнорировать мировоззренческую эластичность общества надвигающейся эпохи, что, видимо, обернется новым видом деспотии. Все это будет, наверное, отражено в очередном ежегодном докладе о реализации свободы совести в России через энное количество лет.

Однако каким бы ни был данный ответ, он не придет сам по себе. Его нужно искать, точнее, формировать всем нам. И это в интересах каждого.

Заместитель муфтия РТ
Рустам Батыр