«ТО, ЧТО СДЕЛАЛИ НА «НОВОЙ ВОЛНЕ», ЭТО БЫЛА НЕ ГРУППА «МУРАКАМИ»

— Диляра, большинство казанцев узнали вас, когда вы сражались в проекте «Народный артист»....

— Это было давно!

— Да, давно. Сейчас огромное количество конкурсов, в том числе и популярный «Голос». Почему вы в нем не участвуете?

— Я люблю конкурсы, мне нравится атмосфера соревнования. Это заставляет тебя углубляться в то, что сейчас популярно, идти в ногу со временем, я люблю конкуренцию. Например, у нас есть фестиваль «Энергия рока», где мы являемся вдохновителями. Но мне пришлось видеть там коллективы, которые могут дать фору «Мураками». Мы с уважением относимся к молодым и перспективным коллективам. Но конкурсы — конкурсами... Может быть, когда-нибудь еще буду участвовать. Почему нет?

— И все-таки «Голос» вы, похоже, проигнорировали.

— Нет, я люблю «Голос». Хотя на детский вариант этого конкурса мне грустно смотреть. Мне это трудно дается, потому что я сопереживаю детям, мне кажется, что это огромная психологическая травма, я похожее переживала. Мне кажется «Голос» — он все-таки для более взрослой аудитории. А почему не участвовала? Не знаю... Как-то очень много приходится всего делать. Жизнь и так бурлит, когда все успеть? А тут еще и какой-то конкурс. Столько планов впереди!

— А что произошло на «Новой волне»? Ведь ваша победа поначалу казалась реальной. И костюмы вам Рустам Исхаков сделал шикарные...

— Ну вот видите, как вышло. А Исхаков сделал костюмы только для второго дня конкурса. А все остальное, все образы, что нам там сделали, — это не группа «Мураками». Это было не очень похоже на нас. Прессинг на конкурсе был, но это нормально. И потом, одно дело, когда ты собираешься за 10 - 15 минут до выхода на сцену, а в Юрмале нас готовили за неделю, все готовят, готовят... Кто-то перегорает, я, например, не люблю долго репетировать, я люблю все спонтанно делать, придумывать. Но я рада, что мы побывали на «Новой волне», мы там получили большой мастер-класс, нам подсказывали интереснейшие вещи.

— Насколько вам вообще нужно участие режиссера?

— Нет, нам это не нужно. В этом и есть разница между нами и попсой. У нас своя музыка, свои тексты — какой тут режиссер?

«ДЛЯ НАС НЕИЗМЕННА МУЗЫКА»

— Вы уже не первый год в шоу-бизнесе. Чего бы вы хотели достичь, какова конечная цель?

— Каждый год мы ставим перед собой конкретные цели, от года к году они меняются, но неизменным остается одно — музыка. Как всегда, мы мечтаем заниматься только ей. К сожалению, пока, возможно, мы не имеем от своей деятельности те плоды, которые хотелось бы, все, что зарабатывает группа «Мураками», мы вкладываем в развитие. Мы всегда находим себе очередные «горы». Не случайно наше название переводится как «серединная часть горы».

— До скольки лет вы сможете петь рок?

— Я не задумывалась об этом ни разу. Никто из артистов об этом не думает. Я думаю только о том, чтобы делать то, что мне нравится.

— У вас чудесная семья — мама, сестры. Расскажите о своих близких.

— Мы с Кариной, старшей сестрой, поем в «Мураками». Многих удивляет, что мы сестры. Карина — светленькая, я — темненькая. Мы не очень похожи, но мы из одной семьи. Наши родители в разводе, так вышло, но мы все очень дружны, мы считаем друг друга родными, у нас еще много сестер двоюродных, есть еще младшая сестра, родная по маме, она танцует, есть родственники с папиной стороны. У нас очень большая семья, мы очень этим гордимся, и все ее члены очень дружны. Мы поддерживаем друг друга в любой ситуации — и хорошей, и плохой. Все праздники мы проводим вместе, в этом сила нашей семьи.

— Мама — центр всего этого? Я знаю ее по работе в оперном театре, у нее, конечно, энергия бешеная.

— Мама — центр одного мира, папа — центр второго мира. Папа — научный сотрудник, но он многогранен и разбирается во многих областях. За это ему низкий поклон, потому что я всегда на все вопросы получала от него точные ответы. Он со мной, если я не могла решить уравнение по математике, повторял весь учебник. А мама могла просто быстренько все решить.

— А кто на вас оказал больше влияния — папа или мама?

— Одинаково. Папа и его мама, моя бабушка, прививали нам традиции татарской семьи, клан Вагаповых, к которому я принадлежу, научил нас уважению к старшим. Мама же всегда внушала нам, что нельзя сидеть на месте, надо что-то делать. Она всегда говорила: «Давай! Вперед!»

— Вы хорошо владеете татарским языком?

— К сожалению, не очень. Так вышло, у нас в семье никто особенно не говорил по-татарски. Правда, когда родители развелись, мы не остались с папой или мамой, мы все равно вместе. Два дня там, три дня тут.

«КОГДА Я ДОМА, ГОТОВЛЮ ОБЕДЫ»

— У вас маленький ребенок, как вы совмещаете работу с воспитанием?

— Моей дочери год и пять месяцев, она живчик, она вся в меня. Иногда я беру ее с собой. Вы думаете, что она «Нашествие» не видела? Видела! И фестивали, и концерты видит, а как же? Это же моя жизнь. Жизнь артиста. Я вышла на сцену спустя три месяца после ее рождения. Когда я уезжаю на длительные гастроли, она остается с няней.

— Эти длинные туры, как они вообще влияют на вашу жизнь?

— У каждого из музыкантов есть близкие, они понимают и принимают нашу жизнь. Кого это не устраивает, они уходят в другом направлении. Так бывает, это жизнь артиста. Мы как спортсмены или как военные — надо уезжать на «сборы».

— А когда вы в Казани, вы занимаетесь домом?

— Конечно! Я готовлю обеды, ко мне приходят друзья. Когда я в Казани, ко мне приходят гости или я хожу к кому-то. И, как принято в татарских семьях, я никогда не приду с пустыми руками. Я люблю готовить. А на майские праздники, например, я разобрала свой балкон, чему очень рада, потому что руки долго не доходили. Все выбросила, сейчас на балконе белье сушится и ребенок играет.

— Какой зритель для вас самый лучший?

— Тот, который пришел на концерт. И чтобы мыслил. Наш зритель — он разных возрастов. Есть зрители, которым 4 - 5 лет, есть те, кому за 60. Пришла к нам на концерт девочка, ей 5 лет, спела вместе с нами — ребенок знает «Мураками». В одном из городов к нам на концерт пришли прекрасные барышни, которым далеко за 60 со своим уже немолодым человеком. Это очень радует, что приходят люди разные, но их объединяют горящие глаза, и это самое важное.

— Бывает тяжелый зал?

— Бывает.

— Как вы его раскачиваете?

— Мы это делаем не для них изначально. Это нас прет от нашей музыки, нас радует эта волна, она накрывала нас. Например, в Москве к нам каждый месяц приходят люди, постоянно бывающие на наших концертах. Их, выходит, к нам тянет.

— В каких клубах вы чаще всего в Москве выступаете?

— У нас много своих клубов. В Казани, например, будем выступать в «Форсинге». Это и не клуб, и не ресторан, туда могут прийти те, кто в клуб не пойдет. Тем более что мы будем исполнять акустическую программу, там не надо прыгать, ее надо слушать. И другая публика придет. В этом случае раскачивать публику не нужно, тут надо быть откровенным. В принципе, мы на всех концертах стараемся быть честными.

— Чувство усталости от того, что делаете, еще не появилось?

— Нет! В группе «Мураками» я 10 лет, плюс еще три-четыре года до нее. И нет усталости.

— Откуда энергетика такая берется?

— От мамы. Если у меня нет выступлений, я могу начать заболевать, у меня начинается паника. А когда есть сцена, у меня нет усталости.

— Почему ваша мама на сцену не пошла?

— Она была на сцене. Но так вышло, что она простудилась и сорвала голос. Я когда была в большом туре, мы ехали до Владивостока, как-то заболела. Но это тур, это мои проблемы. В каждом городе я приходила к фониатру, меня лечили. Когда мама была молодой, не было таких врачей и таких лекарств. Сейчас, слава Богу, могут влить и вколоть, что надо.

«У НАС ЕСТЬ ДИРЕКТОР»

— А почему у вас вдруг возник московский продюсер?

— Как-то так вышло, что мы начали с ним сотрудничать после «Новой волны». Иннокентий Минеев — это человек, который уже имеет багаж, он работал с Бутусовым, с Чичериной, Носковым. Иннокентий — это тот менеджер, с которым мы хотим работать. Мы понимаем друг друга с полуслова.

— Он что-то диктует в творческом процессе?

— Конечно, он же директор. Он ответственный, он все выстраивает, я являюсь исполнителем, мое дело творить. Он как директор понимает, что нам нужно такую песню по формату, нам нужно к весне сделать альбом, нам нужно 12 новых песен. Он рассматривает все поступившие предложения и проекты. Поступило предложение — мы его рассматриваем вместе, определяем плюсы и минусы. В чем проблема молодых коллективов? Они не знают, что такое директор. Они думают, что если они пишут песни, то все могут. Хорошо, но тогда думайте над своим предвидением сами. Нам уже 10 лет, но мы в прошлом году в первый раз проехали по стране, мы не ездили в такие туры — прямо до Владивостока. Это нонсенс! Когда приезжаешь в город и тебя там уже знают, это очень приятно. Но есть города, где тебя не знают. Наше творчество очень зависит от радиостанций, в Казани, например, мы мало звучим по радио.

— Почему?

— Ну, есть радио «Миллениум», которое нас поддерживает. А кто еще?

— Почему другие вас не крутят? Платить надо?

— Группа «Мураками» никогда не платит. Никогда и ни разу мы ничего не проплачивали.

— Насколько я знаю, к вам очень хорошо относится мэр Казани, и его сын даже снялся у вас в клипе.

— Не только сын, но и дочь.

— Мэр, наверное, может вам помочь.

— Ильсур Раисович нам очень помогает. Он поверил в нас, в частности в меня, и помог нам записать первый альбом. Для нас это был первый шаг, и мы поняли, что можем двигаться в этом направлении. Нам сейчас 10 лет, и мы можем уже спросить, чем мы можем быть полезны городу, и узнать, чем город нам полезен.

— Как формируется репертуар «Мураками»?

— Я пишу. Пишу и пишу. Недавно меня очень затронула ситуация, которая сейчас сложилась на Украине, для меня это было шоком. Я не могла спать три дня. Я была в Киеве, я открыла для себя этот город, мы писали там наш последний альбом. Наш музыкальный продюсер из Киева, он там живет и работает, он наш друг. Когда я вижу, что там сейчас происходит, у меня шок, меня начинает трясти, и под этим впечатлением рождается песня. Мы не политики, мы занимаемся музыкой, но мы не можем промолчать и делать вид, что ничего не замечаем. Равнодушие — это самое страшное. Поэтому мы об этом поем.

«РОК МНОГО ЧЕГО В СЕБЯ ВМЕЩАЕТ»

— Нет желания попробовать себя в другом жанре, кроме рока?

— Зачем? Рок очень много чего в себя вмещает. Самое главное, что рок — это то, что ты не можешь сделать под фонограмму. Я всегда борюсь за то, чтобы люди пели по-настоящему. Ты артист, ты получаешь за свою работу деньги, почему ты просто выходишь и беззвучно открываешь рот?

— А какую музыку вы слушаете сами?

— Я старюсь быть в курсе всех музыкальных событий, люблю классическую музыку. Мама приучила. У меня ведь нет музыкального образования. Я люблю слушать природу, тишину. Полной тишины нет, ты все равно начинаешь прислушиваться к окружающему миру, внутри «ловишь» мелодии. К сожалению, я не могу их записать, я могу их только напеть на диктофон, что-то приблизительно наиграть на гитаре. Поэтому со мной всегда рядом диктофон. Хит — это соединение определенных согласных букв, когда ты пишешь на русском языке. И сочетание ритмическое.

— В ходе карьеры были психологические травмы?

— Были, конечно. Провал был, на мой взгляд, на «Фабрике звезд», куда я поехала в 17 лет. Там мне за пять дней до эфира сказали, что я не формат. Для меня это тогда было трагедией, все, жизнь закончилась. Я приехала в Казань, а все были уверены, что я вернусь с победой. Ничего, приехала, сделала дома ремонт, ободрала обои, покрасила стены желтой краской и написала огромными буквами «Не грусти!» Сидела часами, не слушала музыку, не смотрела телевизор, читала. Это был хороший пинок, но ничего, пережила.

— С кем вы конкурируете на вашем музыкальном рынке?

— Не знаю... Для меня конкуренция — это круто. Все, кто собирает залы, все музыканты, которые меня интересуют, они не конкуренты для меня, они просто классные. К ним приходишь на концерт и говоришь себе: «О, круто сделали, молодцы!» А конкуренция... Я об этом не задумывалась.

— А друзья есть в шоу-бизнесе?

— Да, конечно. Приятели, скорее. Приятелей много.

— В «Мураками» у вас какие складываются отношения?

— Там семья. Мы же много времени проводим вместе. Ценим, любим друг друга со всеми недостатками, ненавидим, ругаемся, прощаем, спасибо, что и меня тоже прощают.

— Но вы лидер «Мураками»?

— У нас много лидеров. Но главный лидер — это Иннокентий, мы это приняли за основу. У нас каждый отвечает за свой участок. У нас обязанности разграничены.

— Кто из стилистов с вами сейчас работает?

— Моя сестра Карина, она отвечает за наш стиль. Она и платья шьет. Мы стараемся быть разными, мы все-таки девушки на сцене, и как девушек мы себя позиционируем. Печально, что многие женщины на сцене становятся мужеподобными. Потому что музыка требует много сил.

«ПИШУ ПЕСНИ, КОГДА МНЕ ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ»

— Вы слушаете попсу? Как вы к ней относитесь?

— Я нормально отношусь к этим ребятам, понимаю, что им ближе это. Но мне иногда бывает не о чем с ними поговорить. Другие интересы. Певец, исполняющий попсу, он не пишет, он поет то, что ему дают, он не делает аранжировки, он не думает, о продвижении своей музыки. А в рок-направлении — ты сам себе режиссер, мы все сами делаем и в нашей работе все зависит только от нас. Надо успевать все и всюду. Поэтому нам надо быть в курсе того, что происходит. Потом это все воплощается в моих песнях, мне есть, что сказать. Когда сказать нечего, я не пишу.

— Вы иногда поете в клубах. Что вы знаете о казанской клубной жизни?

— Много знаю. У нас много интересных групп и проектов, жаль, что не все они долго существуют. Иногда начинают петь на банкетах. Тут надо выбрать — или творчество, или зарабатывание денег.

— «Мураками» не поет на корпоративах?

— Поет, но только свои песни. К этому все уже привыкли.

— У группы никогда не было планов уехать из страны?

— Нет, что вы! Никогда. Мы даже из Казани не хотим уезжать. Я очень люблю Казань.

— Вы когда-нибудь отдыхаете?

— Отдыхаем. Меняем трудовую деятельность. Я это называю «перезагрузка», когда садишься и начинаешь размышлять. Обычно 4 - 5 дней хватает. А сейчас я отдыхаю только с ребенком. Я же мама, и это для меня это очень важно.

— Какое будущее вы бы хотели для своей дочери?

— Я хочу, чтобы она была счастлива. Ее зовут Фелиция, что значит «счастливая», я буду делать все, чтобы ей было интересно жить. Петь я ее заставлять не буду.

— Вы пишите стихи. Это серьезно? Нет желания издать сборник?

— У меня есть сборник, маленький. Это было давно, может быть, я его когда-нибудь переиздам. Стихи пишу, но сейчас реже.

— Что вас может вывести из себя и что, наоборот, может, порадовать?

— Порадовать — дочь. Ее улыбка, ее фотография. Конечно, радует моя семья. Если у меня плохое настроение, я звоню папе, и настроение у меня становится хорошее. А вывести меня из себя может непонимание.

— Вы можете предать?

— Это смотря с какой стороны смотреть. Все относительно. Я живу по своим правилам, я сама их пишу. Я должна быть честной прежде всего сама с собой. С моими принципами, если они не подходят кому-то другому — пожалуйста, это его дело. Значит, ему со мной не по пути.

— У вас в группе часто бывают конфликты?

— Конечно, как в любой семье. Тем более, когда в группе столько женщин. Всегда споры, всегда конфликты.

— А какие женские радости есть в жизни — салоны, шопинг?

— Я не люблю магазины! Мне нужно, чтобы мне консультант сказал, что мне надо взять, и я беру. Если я иду в магазин одежды, я беру Карину и директора, они говорят, что надо купить. Если я иду одна — это ужас! А радости — это баня, бассейн, люблю воду. Мне нравится проводить время с подругами, с мамой. Но все наши разговоры крутятся вокруг «Мураками».