Леонид Тишков: «Я поздравляю Казань с тем, что она выбирается из какого-то застывшего, сонного состояния»

Леонид Тишков

БАЛАГАН ВМЕСТО ПОПУЛЯРИЗАЦИИ КУЛЬТУРЫ

— Как вы оцениваете свою выставку в пространстве центра современной культуры «Смена»? Насколько я понимаю, ваши фотографии и графика впервые представлены одновременно?

— Я доволен, в «Смене» достаточно сложное пространство, оно позволило сделать выставку очень разнообразной. Я показал лабораторию создания образов, хотя до этого почти всегда демонстрировал светящиеся объекты, фотографии, иногда рисунки, но не в таком количестве. Многие из выставленных здесь рисунков когда-то служили своего рода заметкой, чтобы потом в этом же месте сделать фотографию. Я их не соединял, потому что это немного разные направления. Но когда ты начинаешь строить выставку, идешь не от литературной задачи, не от концепции, а от пластики, от того, как это все сочетается. Совмещение фотографии и рисунка — очень редкий случай, оно не всегда хорошо удается, но у нас получилось. Мне помогали куратор Гузель Файзрахманова и местный художник Ильгизар Хасанов, который очень хорошо знает это пространство и обладает идеальным вкусом. Они сделали все, чтобы выставка была очень музейной. «Частная луна» приехала в Казань в «Ночь музеев», а эта акция всегда привлекает публику. На открытии было очень много публики, я был удивлен.

— Как вам, кстати, казанская «Ночь» в сравнении с другими городами? Нашим читателям сообщим, что «Частная луна» в Казани была презентована именно в этот день.

— Это событие появилось совсем недавно, и у меня не получалось поучаствовать ни в одной из московских акций. Поэтому сравнивать достаточно сложно. Но то, что было в «Смене», просто замечательно. Был сохранен баланс искусства и развлечения. Смешно, когда музей в этот день показывает шоу с огнем или танцоры крутят огненные шары. Это может провести не музей, а кто угодно и где угодно. Причем здесь вообще музей? Он должен заниматься тем, чтобы показывать искусство. «Ночь музеев» — это открытые площадки, куда приходят смотреть выставки. Акция существует для того, чтобы популяризовать искусство, а не развлекать танцами и играми на улице. Наши музеи этого не понимают, поэтому все превращается в какой-то балаган с нелепыми трюками. В «Смене» же все было организовано очень правильно: открылись сразу три выставки, состоялась премьера музыкального выступления с использованием видеоарта. Все было очень тонко, клоуны на голове не ходили, на колесе не катались, бесплатно воздушные шарики не раздавали.

НА КОРТОЧКАХ ПЕРЕД ПРОСТЫМ ЗРИТЕЛЕМ

— Вы успели побывать на других местных площадках?

— Нет, не успел, начался дождь, а я все время был занят в «Смене». Но я посмотрел программу других музеев, мне показалось, что мы были единственными, кто правильно выполнил задачу.

— Но у всех разные представления об искусстве, соответственно, и запросы у всех разные.

— Музей выполняет роль просветителя. Зритель приподнимается к высокому искусству, а не музей опускается на корточки, чтобы потакать уличному вкусу. В этом-то и основная задача — чтобы простой зритель вовлекался в это пространство и процесс. В этом весь смысл, а не в каком-то большом ночном фестивале, который точно так же может проходить в супермаркете.

— Если говорить о казанской «Ночи музеев», ее суть немного изменилась. Почти во все музеи был платный вход. Как вы относитесь к тому, что «Ночь музеев» вроде как существует и является крупным городским мероприятием, но фундаментально мутирует?

— Я считаю, что «Ночь музеев» должна быть бесплатной, тем более в государственных учреждениях. Пространства, которые существуют на коммерческих началах и постоянно имеют проблемы с бюджетом, могут продавать билеты. Но есть опасность, что этот билет могут не купить и уйти туда, где бесплатно. В этот раз входной билет не стал проблемой для гостей нашей выставки — молодежи пришло очень много. В «Смене», кстати, прекрасный книжный магазин интеллектуальной литературы. Они привезли мои книги, выпущенные издательством ОГИ, и за ними стояла большая очередь. Книги не самые дешевые, и «Смена» пошла на то, что продавала их почти за ту же сумму, что и купила, не накручивая свой процент. На лекции все места были заняты, люди стояли даже в проходах. Это очень приятно.

«Частная луна» приехала в Казань в «Ночь музеев»

НОВОЕ ПОКОЛЕНИЕ МОЛОДЫХ ЛЮДЕЙ — ОНО ОДИНАКОВО ВО ВСЕМ МИРЕ

— Сильно ли отличается публика, посетившая вашу лекцию, от, например, московской или петербургской?

— Сейчас появилось поколение молодых людей, которые открыты для восприятия чего-то нового, подкованы и свободны в своих мыслях. Это поколение везде одинаковое: и в Москве, и в Казани, и в Екатеринбурге. Взять даже Японию, откуда я только что вернулся с фестиваля современного искусства, — там то же самое. Возможно, хочется, чтобы они были разные, но я эту разность могу найти только в разрезе глаз, если сравнивать с японцами. Я считаю, что в сегменте культуры никакой провинциальности нет. До этого я выставлял «Частную луну» на «Винзаводе» — очень модное место в Москве, чем-то похожее на «Смену», и я вижу, что и тут и там был выбран правильный тон разговора с публикой, что она разговаривает с организаторами и кураторами на одном языке, а для меня это очень важно. Поэтому я поздравляю Казань с тем, что она выбирается из какого-то застывшего, сонного состояния.

— Как вы считаете, какие сегодня существуют пути выхода из нестабильного финансового состояния в независимых культурных центрах?

— Нужна кооперация с каким-то малым бизнесом, потому что искусство в чистом виде не выживет. Тем более если это независимая структура, которая не поддерживается государством. Поэтому такие пространства смогут нормально жить только тогда, когда заработают рычаги дополнительного финансирования, не меняющие концепт того или иного центра. Это может быть мастерская, где можно печатать репродукции или малотиражные каталоги художников, субаренда, хоть лавка арт-сувениров или просто магазин для художников. Вариантов очень много. «Винзавод», например, работает с частными галереями и арт-кафе. Заработанные деньги, пусть и не очень большие, потом идут на продюсирование молодых художников, на организации выставок и так далее. Но я считаю, что помимо этого ненавязчивого бизнеса, который открыт для всех, должно быть какое-то финансирование со стороны города. Сегодня коммерческая галерея в чистом виде, к сожалению, существовать не может, а городу нельзя лишаться таких культурных точек. Это очень важно для будущего поколения.

«Входной билет не стал проблемой для гостей выставки — молодежи пришло очень много»

МОСКОВСКАЯ МОДЕЛЬ РЕФОРМ В СФЕРЕ КУЛЬТУРЫ КАЗАНИ

— Сегодня мы сталкиваемся с тем, что не все чиновники, которые работают в сфере культуры, имеют к культуре прямое отношение. Часто бывает, что они ее не понимают. Это не только казанская, но и федеральная проблема.

— Да, может быть, у нас почему-то считается, что министром культуры можно стать с пустого места. Но я ничего про это сказать не могу. В Москве происходят какие-то перемены в этой области. У нас каждый район имеет свой выставочный зал, сейчас идет их перестройка — делается новый дизайн, единое оформление. Из них делают современные выставочные центры, точно так же, как с городскими парками и районными библиотеками, которые постепенно преображаются. Далеко ходить не надо, можно взять московскую модель и перенести ее в Казань. Там стараются активизировать молодежь, потому что это главные посетители подобных площадок. Я почитал про «Ночь музеев» в Москве, в городе происходило что-то запредельное, стояли очереди. Пушкинский музей посетили 7 тысяч человек. Причем там все очень серьезно, никаких заигрываний с аудиторией: перед музеем не пляшут на ходулях и в колпаках не ходят. Просто называют выставку «Ночь с сюрреалистами». Правда, там были представлены замечательные художники — Сальвадор Дали, Джорджо де Кирико. Но именно на эту выставку пришло большое количество людей, им это было интересно. С каждым годом интерес публики растет, и этот ресурс нужно использовать. Поэтому парки превращаются в целые досуговые центры, где современное искусство тоже представлено. Любой крупный город должен понимать, что людей нужно как-то занимать: должны быть спектакли, современные фестивали, постоянные концерты. В связи с этим могут возникнуть собственные художники, увеличивается количество людей, которым интересно стать музыкантом, поэтом, писателем. Откуда они все происходят? От того, что видят настоящее искусство. Взять тот же Нижний Новгород — до «Арсенала» там не было такого количества собственного искусства, а сейчас благодаря работе центра, благодаря этой жизни, которая кипит, в городе появились художники международного уровня.

«Сейчас появилось поколение молодых людей, которые открыты для восприятия чего-то нового, подкованы и свободны в своих мыслях»

«ХУДОЖНИК — ВАЛЕНТНОЕ СУЩЕСТВО, ОНО НЕ МОЖЕТ СУЩЕСТВОВАТЬ САМО ПО СЕБЕ»

— Какой период инкубации больших художников?

— Они и так существуют, но многие из них в подполье. Художник — валентное существо, оно не может существовать само по себе. У него должна быть публика, а для этого нужны помещения, институции, которые все это развивают. И помощь — моральная, физическая, даже материальная. Только тогда талант может быть выращен. А не то что он поступил в институт, потом не нашел точку приложения, уехал в Москву или за границу. В наше время даже неважно, где ты живешь, ведь есть возможность путешествовать и показывать свое искусство по всему миру. Могу сказать на примере Екатеринбурга — там есть потрясающая группа «Куда бегут собаки», известная по всему миру. Они не уезжают никуда, их поддерживает Государственный фонд современного искусства. Они ездят по всему миру и делают свои проекты. Или Владимир Селезнев, который в Казанском кремле показывал свою инсталляцию «Метрополис» — светящийся мусорный город. У него на целый год расписаны поездки и нет провинциальности: «Я такой здесь живу, я такой тихий, а там в Москве...» Или, например, вчерашний сЕт, который отыграла группа PTU. Они могут выпустить свою пластинку на лэйбле. Если у них здесь будет благодарная публика, они не поедут никуда отсюда. Людей может прессовать общая атмосфера, им будет казаться, что пора вырываться из этого болота. Но ведь болота может не быть! И тогда наше молодое поколение будет счастливо тем, что могут сделать все, что хотят, и для этого не нужно будет куда-то уезжать. Мы можем создать такие условия, государственная и городская политика должна понимать, что мы не работаем для того, чтобы есть, и не едим для того, чтобы работать. У нас есть такое понятие, как культура, а это основная часть человеческого существования, без культуры нет народа. Цивилизация без культуры — это цивилизация роботов.

— Вы не думаете, что вектор изменится и открытость, о которой вы говорили, начнет исчезать?

— Государства стали замыкаться внутри себя, но это проблема политиков, а не людей. Я как художник и наш союз художников открыты. У нас нет границ, мы преданы искусству, а искусство — это территория свободы. Поэтому для того, чтобы стать художником, нужно освободиться от пут идеологии, от каких-то штампов. Цивилизация идет к тому, что гуманизм победит, потому что мы живем на планете, у которой огромное количество проблем — экологических, климатических, проблемы жизни и смерти, и мы должны объединиться для того, чтобы сохранить человечество. Сейчас, может быть, подул какой-то ветерок Средневековья, но мне кажется, что это пройдет. Велимир Хлебников говорил о том, что будет 317 председателей земного шара: поэты, художники, не будет никаких границ. Эта идея должна победить. А сейчас происходит какой-то нонсенс. Я привез с собой на выставку луну — это символ объединения. Моя луна побывала во всех странах мира, и нигде я не находил непонимания. Язык искусства, поэзии, романтики везде одинаков. Люди одинаково любят, живут, страдают. Но существуют политики, у которых застопорилось развитие головного мозга. Они идут не по той дороге — нельзя людей разъединять, надо их объединять.