В 91-ом году изобретения Бориса Богуславского по обработке металла легли в основу его предприятия
В 1991 году изобретения Бориса Богуславского по обработке металла легли в основу его предприятия

«МОЮ РАБОТУ ОЦЕНИЛИ В 7,5 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ»

— Борис Зельманович, «Мелита-К» позиционирует себя главным образом как производителя ножей, тогда как вы производили и мединструменты, а сейчас заняты и авиационным моторостроением. Откуда такая широкая сфера интересов?

— Вообще, я, так сказать, родом с оборонного предприятия, работал заместителем главного технолога и занимался обработкой металлов на большом заводе «Свияга», который раньше назывался 708-м — знаменитое предприятие, развалившееся в начале 2000-х. Сейчас это Казанский электротехнический завод, а на месте «Свияги» — технопарк «Идея». На этом приборном заводе я защищал диссертацию. Когда уходил с завода, чтобы основать что-то свое, у меня было около сотни изобретений. Этот багаж позволяет нам до сих пор работать и развиваться.

— А с завода ушли, когда он начал разваливаться?

— Намного раньше, в 1984 году я ушел в медицинский НИИ, который на весь Советский Союз разрабатывал инструменты. Там я выполнил разработку по режущим инструментам уникальная технология ультразвуковой ковки, при которой создается кромка толщиной в 2 микрона. Мою работу оценили в 7,5 миллионов советских рублей.

Со временем мы эту технологию трансформировали для производства компрессорных турбинных лопаток, от работы которых зависит КПД авиационных двигателей. Казалось бы, что в этой лопатке особенного (показывает небольшую лопасть — прим. авт.). Но вся ее поверхность выполнена согласно математическим зависимостям, которые прежде нужно получить, а потом обработать — это непросто.

Есть в нашем арсенале и другие ответственные элементы для двигателей. Так что мы делаем детали для оборонной промышленности и такие, которые серийные заводы не в состоянии сделать.

— Вы заняты изготовлением сложных деталей — и вдруг ножи. Как пришли к этому производству?

Да мне тоже вначале казалось, что мы вот занимались ракетной техникой, а тут ножи попросили изготовить. Но оказалось, что и эти технологии производства очень интересные.

Борис Богуславский: «Сначала мы изготовили ножи для переработчиков мяса, потом нам предложили сделать охотничьи, затем туристические»
Борис Богуславский: «Сначала мы изготовили ножи для переработчиков мяса, потом нам предложили сделать охотничьи, затем туристические»

— А по чьей просьбе вы начали делать ножи?

— Я пару лет успел поработать в Институте физики твердого тела в Беларуси. Как раз в это время я был приглашен на презентацию, которую организовал мой хороший знакомый, к этому времени назначенный директором Верхнесалдинского комбината по производству титановых сплавов, Владислав Тетюхин. Он собрал специалистов разного профиля. И вот там производители колбас предложили мне создать технологию изготовления ножей. Раньше ведь не было нормальных хозяйственных ножей, а это тяжелый труд, тупым ножом разделывать тушу. Было тогда одно-единственное предприятие, которое вместе с производством бидонов для молока делало довольно грубые ножи. Получить качественный режущий инструмент не так-то просто. Например, фирма Gillette производит бритвы, а Boeing Company — самолеты, так вот Gillette выпускает больше продукции в денежном выражении, чем Boieng. Это говорит о том, что хорошие лезвия всегда в спросе.

И вот сначала мы изготовили ножи для переработчиков мяса, потом нам предложили сделать охотничьи, затем туристические. А последние несколько лет пытаемся работать в области авиамоторного двигателестроения. Сейчас заказов по ножам у нас больше, чем мы в состоянии выполнить.

«Сейчас заказов по ножам у нас больше, чем мы в состоянии выполнить»
«Сейчас заказов по ножам у нас больше, чем мы в состоянии выполнить»

«ПЕРВЫЕ ДЕНЬГИ ЗАРАБОТАЛИ У АМЕРИКАНЦЕВ»

— И как под крышей одной производственной площадки выпускаются вещи совершенно для разных областей?

— Это же все относится к вопросам обработки металла. Первые деньги мы вообще заработали у американцев в Москве. За спиной у нас не было богатых дядечек. По заказу американцев сделали образец корпуса клапана сердца. Первую валюту увидел через Инкомбанк (основанный в 1988 году ныне не существующий российский банк, входивший в пятерку самых крупных банков Россииприм. авт.). Американцы переслали 6 тысяч долларов — это вообще казалось целым состоянием. Тогда было сделано около 10 корпусов клапанов.

— Почему вы не наладили потом производство этих клапанов?

— Нас не пустили на российский рынок, здесь своя система. Прежде чем реализовать сбыт, нужно пройти клинические испытания, а московские институты нас не пропустили. А начать производить эти клапаны мы могли совершенно точно.

«Мы придаем форму не путем снятия стружки, а путем холодного пластического деформирования исходной заготовки, так клинок получается в строгом соответствии с заданной формой»
«Мы придаем форму не путем снятия стружки, а путем холодного пластического деформирования исходной заготовки, так клинок получается в строгом соответствии с заданной формой»

— Вы сказали в Москве. Вы и там успели поработать?

— Наша компания, в принципе, родом из Москвы. На 30-м авиационном заводе у меня работал приятель. А это предприятие стояло как вкопанное, но цеха функционировали, поэтому я мог заняться там производством, не платя аренды. Это было подспорьем, в тот период было очень сложно что-то создать с нуля. Там и появились первые установки для ножей, сделанные на деньги американцев, полученные за клапаны. Но потом все равно пришлось производство перевозить в Казань, потому что связей в Москве было меньше. А здесь все-таки есть с кем посоветоваться и специалистов много.

«КРУТОЙ ПОВОРОТ В ЖИЗНИ Я СОВЕРШИЛ В 27 ЛЕТ, УЕХАЛ С ЦИРКОМ»

— Интересные у вас зигзаги в жизни.

— Это еще не самое интересное. Крутой поворот в жизни я совершил в 27 лет, уехал с цирком и более 2 лет колесил по Советскому Союзу, где я только не был.

— Это на вас, молодого человека, повлияла работа на оборонку? Захотелось развеяться?

— Не знаю (смеется), хотел на жизнь с разных сторон посмотреть.

«Я всегда был спортсменом, с 15 лет занимался борьбой»
«Я всегда был спортсменом, с 15 лет занимался борьбой»

— И чем же вы в цирке занимались?

— Там была борьба и силовое жонглирование, а я всегда являлся спортсменом, с 15 лет занимался борьбой.

— Наблюдая за миром циркачей изнутри, какое у вас сложилось мнение о них и их жизни?

— Цирковые артисты, конечно, фанатично любят свою работу. Конфликты у них неизбежно возникают, ведь все время одни и те же лица, но грызни никакой нет. А после цирка я снова вернулся на «Свиягу».

«Цирковые артисты, конечно, фанатично любят свою работу»
«Цирковые артисты, конечно, фанатично любят свою работу»

— Над вами коллеги не подшучивали?

— Нет, всем было интересно. А в Москву я уехал, когда уже женат был. Тогда работу тяжело было найти, никто не выбирал. Но мы нашли себя в жизни. У меня приятель был, который чуть ли не голодал.

«Специально для производства ножевых изделий была разработана и запатентована новая марка нержавеющей стали»
«Специально для производства ножевых изделий была разработана и запатентована новая марка нержавеющей стали»

«В СЧЕТ ОПЛАТЫ ПЕРЕДАВАЛ ЗАВОДУ СВОИ РАЗРАБОТКИ»

— Где обосновали свое производство в Казани?

— На «Свияге» у директора Юры Агаджанова, моего приятеля, я арендовал площадку, а в счет оплаты передавал заводу некоторые свои разработки. Это было не очень выгодное сотрудничество. Некоторые вещи они до сих пор производят. А когда переехали сюда (на территорию технополиса «Химград»прим. авт.), со временем выкупили площадку. У меня к этому времени появился довольно состоятельный партнер Борис Семенович Литвак, он и помог выкупить. Сейчас Борис Семенович — совладелец предприятия.

— А как вы познакомились?

— Еще в Москве 25 лет назад мы начали сотрудничать с «Проммет-сплав». Это ведущий разработчик и производитель специальных сталей и сплавов. На его предприятии специально для производства ножевых изделий была разработана и запатентована новая марка нержавеющей стали, которая отличается повышенной износоустойчивостью и отличными упругопластическими характеристиками. Мы эксклюзивные потребители этой стали, благодаря которой твердость наших ножей составляет 56 - 58 единиц по шкале Роквелла — весьма достойные показатели.

«Благодаря нашему методу на боковой поверхности клинка можно получить декоративное рельефное изображение, что придает ножу художественную ценность»
«Благодаря нашему методу на боковой поверхности клинка можно получить декоративное рельефное изображение, что придает ножу художественную ценность»

— Ваше производство базируется на многих патентах. Ваши ножи особенны?

— У нас оригинальная технология безабразивной обработки металла, то есть мы придаем форму не путем снятия стружки, а путем холодного пластического деформирования исходной заготовки, так клинок получается в строгом соответствии с заданной формой. И этот метод экологически чистый. А при традиционном варианте металлическая пыль вместе с частицами абразива попадает в сточные воды. К тому же благодаря нашему методу на боковой поверхности клинка можно получить декоративное рельефное изображение, что придает ножу художественную ценность и при этом функциональные свойства клинка не нарушаются. Наш метод никто ни в России, ни за рубежом не использует. Как-то немцы, а потом и другие иностранцы выказывали желание воспользоваться такой наработкой, хотели купить у нас лицензию, но так и не купили.

«Наши ножи заказывают ФСО президента»
«Наши ножи заказывает ФСО»

«БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ ВО ВРЕМЯ СПЕЦОПЕРАЦИИ «НОРД-ОСТ»

— Кто основные покупатели вашей продукции?

— Во-первых, предприятия, работающие на минобороны, — это завод имени Климова, где делают вертолетные двигатели, и еще завод «Авангард» приобретает наши детали для ракетостроения. По ножам у нас широкий круг потребителей. В основном минобороны, ФСБ, саперные войска. Саперам в год уходит несколько сотен штук специальных ножей. Делаем ножи и по их заказам. Так, по эскизам генерала, начальника пермского УФСБ сделан нож «Пермяк». Когда у них здесь было какое-то совещание, он прислал своего офицера с просьбой сделать такой нож. Долгое время с нами сотрудничал ныне погибший спецназовец Дима Краснов, который разработал целую группу ножей, наиболее популярный из которых «Шайтан».

Наши ножи заказывает ФСО. Когда на тысячелетие Казани приезжал Путин, у нас силовики весь склад ножей распотрошили. Вообще, по специальным заказам силовых структур наша компания производит боевые ножи серии «Каратель», «Взмах», «Антитеррор», предназначенные для проведения спецопераций.

Экспортируем охотничьи ножи в США. Германия закупает у нас ножи для удаления разбитых автомобильных стекол до 5 тысяч штук в месяц. Поставляем свою продукцию в Чехию, Словакию, Беларусь, чуть реже в Австралию, до недавних пор поставляли в Украину. Пару лет очень большие заказы к нам поступали с Узбекистана, на сотни тысяч долларов. Вроде относительно бедная страна. А наши хозяйственные ножи используются на предприятиях рыбной и мясоперерабатывающей промышленности как в России, так и за рубежом.

— Каковы ваши производственные мощности?

— Трудно сказать, изделия не похожи друг на друга. Что-то можно сделать за 20 минут, а на другие детали нужно потратить дни. Например, есть сложный, многокомпонентный нож «Сапер». Так вот последний заказ на 430 штук таких ножей изготавливаем уже несколько месяцев. Трудно подвести все под общий знаменатель. В целом за прошлый год было произведено несколько десятков тысяч изделий. Этого хватило для выдачи зарплаты и покупки нового оборудования.

«За прошлый год было произведено несколько десятков тысяч изделий. Этого хватило для выдачи зарплаты и покупки нового оборудования»
«За прошлый год было произведено несколько десятков тысяч изделий. Этого хватило для выдачи зарплаты и покупки нового оборудования»

— А сколько у вас составляет госзаказ?

— Год от года отличается, в среднем составляет 10 - 15 процентов.

— Какой из производимых ножей самый сложный?

— Есть у нас такой боевой нож сапера «Профессионал» или просто «Сапер», который получил боевое крещение во время спецоперации «Норд-Ост» при обезвреживании взрывных устройств. В конструкцию этого ножа кроме клинка входит складная пила, на одной стороне которой зубья для пиления дерева или пластика, на другой — напильник по металлу. В торце расположена плоская отвертка, есть и линейка и прочие приспособления. Первый такой нож мы подарили одному из командующих внутренними войсками, и его помощник через пару дней обратился с вопросами, как им пользоваться. После этого для «Сапера» было подготовлено руководство по эксплуатации.

— Это ваша собственная разработка?

Да, этот нож разрабатывался около трех лет.

«Мы за длительную свою жизнь не брали кредитов и ухитряемся выживать»
«Мы за длительную свою жизнь не брали кредитов и ухитряемся выживать»

«НАШИ НОЖИ ЕСТЬ И У ЛУКАШЕНКО, И У МИННИХАНОВА»

— В целом у вас больше оптовой или розничной реализации?

— Больше оптовой.

— Сколько стоит ваша продукция?

— Нож «Сапер» стоит около 8 тысяч рублей. Есть ножи за 3 - 4 тысячи, бытовые — около 300 рублей. А лопатка для вертолетного двигателя стоит 500 рублей, но мы их пока серийно не производим.

— Вы делаете и подарочные наборы.

— Да, и наши подарочные наборы презентованы многим известным людям. Наши ножи есть и у Лукашенко, и у Минниханова. Когда Путин в 2005 году был на выставке в технопарке «Идея», подошел вместе с Шаймиевым к стенду и сказал, что знает эти ножи — наградные наборы лично вручает в Кремле. Федеральные службы заказывают по 300 - 400 наборов в год, а куда они уходят — не знаю. А вот подарочные наборы стоят по-разному: от 12 до 15 тысяч рублей.

— Как оцениваете рентабельность своего предприятия?

— Могу совершенно точно сказать, предприятие рентабельно, функционирует и обновляется. Мы за длительную свою жизнь не брали кредитов и ухитряемся выживать. Думаю, мы выходим на рентабельность в 5 процентов, а может, и этого нет. Все средства вкладываются в развитие. Ожидать, что с таким бизнесом будешь шибко богатым, ошибочно.

Выручка компании за прошлый год около 90 млн. рублей
Выручка компании за прошлый год — около 90 млн. рублей

— Какова ваша выручка за прошлый год?

— Около 90 миллионов рублей.

— Какое производство дает больше всего прибыли?

— Ножи дают меньше, чем 50 процентов прибыли. Я не задумываюсь, как получить больше прибыли. У меня две главные задачи: заплатить зарплату, налоги и поменять оборудование. Важно удержаться на плаву.

Но прогнозы у меня радужные, потому что сейчас в оборонку вкладываются немалые суммы, более аккуратно платят по контрактам. Производство ножей менее перспективно, чем авиационная техника, которая и для нашей армии нужна, и на экспорт уходит.

— А что вы думаете по поводу гражданской авиации, которая находится в упадке?

— Дело в том, что нет профессионалов. Их становится все меньше и меньше. У людей, оканчивающих институт, не определяют уровень технический подготовленности.

«ТЕКУЧКИ У НАС НЕТ»

— Сколько человек у вас работает и какие специалисты вам требуются, где вы их находите?

— Сложное дело — поиск специалистов. Но костяк сложился практически в самом начале, и некоторые работают с нами более 20 лет, текучки у нас нет, у нас очень хороший коллектив. Сегодня в компании работают более 120 сотрудников, в том числе доктор наук и три кандидата наук. Мы постоянно осваиваем и внедряем несколько перспективных разработок, защищенных патентами. Когда требуются какие-то специалисты, подтягиваем. Но так как сейчас сложно со станочниками, токарями и фрезеровщиками, то мы пытаемся больше внедрять станки с программным управлением.

— Какова средняя зарплата ваших сотрудников без учета руководящего состава?

— 25 - 28 тысяч рублей.

«К своему делу никакой криминал никогда не допускали»
«К своему делу никакой криминал никогда не допускали»

«ДЛЯ ПРОМЫШЛЕННОСТИ ДЕФОЛТ БЫЛ ПОЛЕЗЕН»

— Как пережили дефолт в 1998 году?

— Очень хорошо. Для промышленности дефолт был полезен. Если сравнить цены на изделия до 1998 года и после, то они выросли раз в 20. Спрос увеличился. Когда рубль и доллар были очень близки, покупатели рвались к зарубежным компаниям. А когда доллар подскочил раз в 5, то все обратились к отечественному производителю.

— А экономическая ситуация 2008 года как на вас сказалась?

— Тогда на нас неожиданно вышли военные Узбекистана. Для их армии поступали заказы на боевое холодное оружие на сотни тысяч долларов.

— С какими рисками сталкивается производство, основанное на собственных патентах?

— Когда идешь в неведомое, то над тобой висит вопрос даже не в монетизации изобретения, а в том получится или нет. Например, вот эту конусообразную деталь для вертолетного двигателя ни один моторный завод не брался делать. И когда мы ее сделали для большого завода «Климово» — это была бомба. Они так и говорили, что везем бомбу. Она стоит 60 тысяч рублей и делается в пределах часа без учета термической обработки.

— С кем вы конкурируете на рынке?

— По этой конусообразной детали в Питере нашелся конкурент, который уже три года ее разрабатывает, но еще не закончил. Лопатки по нашей технологии никто не производит. Но я не хочу сказать, что мы такие шибко умные, мы подтянули авиационных специалистов к этому делу. Но саму технологию мы знаем не хуже тех людей, которые годами на заводах работают. А конкурентов по ножам — пруд пруди. Но в Татарстане серьезных предприятий нет, в России полно: «Южный крест», «АИР» из Златоуста, еще есть «Кизляр» из Дагестана.

«НИКОГДА ОПГ СВОИХ НОЖЕЙ НЕ ПРОДАВАЛИ»

— А в 90-х как у вас складывались отношения с криминалом, учитывая, что вы производите холодное оружие?

Бандюганы какие-то крутились, но мы бывшие спортсмены, и особо нас никто не трогал. К своему делу никакой криминал никогда не допускали. Открытой конфронтации не было, и мы никогда ОПГ своих ножей не продавали. Об этом даже речи не могло быть. Все обрубалось в самом зачатке.

— Вам самому какой нож больше всего нравится?

— Я до сих пор не являюсь фанатом этого дела, не люблю холодное оружие. Мне интересна технология производства и все.

— А откуда такое название «Мелита-К»?

— Название появилось в Москве. А так как мы начинали с медицинской тематики, мне предложили назвать «Целита», но в Казани уже было предприятие с таким названием. Заменили первую букву, получилось «Мелита», а это меховое объединение, тогда прибавили букву К, что значит казанская. И у нас сейчас группа компаний, в которую входят «Промед-инжиниринг» и «Промед Авиа», через эти компании проходят заказы на оборонку.

— На вашей продукции везде изображена летучая мышь.

— Это наш неофициальный товарный знак. В силу того, что наши ножи в большей степени закупают спецслужбы, а они любители такого — мы для них рисуем.

«СЕЙЧАС МНОГОЕ МОЖНО УЗНАТЬ ИЗ ТОГО, ЧТО В МОЛОДЫЕ ГОДЫ НЕ ЗНАЛИ»

— Борис Зельманович, а семья у вас большая?

— Сын от первого брака, от второго — дочь, которая вместе с мужем живет в Канаде, работает программистом. Они нашли свою нишу, хорошо зарабатывают. Супруга — инженер-приборист.

— Сами вы родом из Казани?

— Да. Мое детство и юность прошли около вокзала, я жил в коммуналке на улице, которая сейчас называется Чернышевского, а раньше это была Пионерская.

«Я не представляю, как можно работать, не любя свое дело»
«Я не представляю, как можно работать, не любя свое дело»

— А учились вы где?

— Окончил факультет механизации Казанского сельскохозяйственного института, а потом защищал диссертацию в политехническом институте Санкт-Петербурга.

— А хобби у вас есть?

— Мое хобби — работа. В свободное время читаю техническую и другую литературу.

— Что предпочитаете из другой литературы?

— Исторический жанр. Сейчас многое можно узнать из того, что в молодые годы не знали. Мы верили в систему, а когда власть сменилась и все сломалось, всплыли другие неизвестные нам факты.

— Появилось разочарование?

— Нет, только обидно, что при смене власти не приходят люди лучше, чем были до них. И все властьимущие насосаться не могут. Человек должен жить в достатке, а не требовать большего.

— А преемника себе подбираете?

— Был бы рад передать дела кому-нибудь. Техникой-то я готов заниматься, а мишурой вроде подписывания бумаг не особо хочется.

— У нас есть традиционный вопрос. В чем, по-вашему, заключаются три секрета успешного бизнеса?

— Много трудиться и любить свое дело. Я не представляю, как можно работать, не любя свое дело.