Римзиль Валеев: «Мусу Джалиля и других легионеров нередко выставляют то предателями, то фанатиками советского режима»

ТО, К ЧЕМУ НЕЛЬЗЯ ПРИВЫКНУТЬ

Каждый год, где бы ни находился, в полдень 25 августа переосмысливаю 30-минутное событие из давнего прошлого. Думаю об этих людях, об их последних минутах и секундах. Топор опускался с интервалом ровно в три минуты, за которые палач с помощниками успевали отбросить останки очередного казненного и привязать следующего, чье имя объявлялось в приговоре гитлеровского суда.

Думаю и не могу додумать до логического конца, фабулы события, свершившегося в тюрьме Плетцензее 25 августа 1944 года. Каждый раз спотыкаюсь об какой-то порог непонимания, даже если не могу подойти к траурному митингу. Главная «изюминка» в том, что здесь читают стихи, которые стали одной из причин казни Джалиля и еще 10 сыновей моего народа.

Здесь речь идет не только Герое Советского Союза, лауреате Ленинской премии Мусе Джалиле. Перед нами предстают все 11 мужественных людей, сделавших непростой выбор, когда можно было продолжать жить, выбрав чуть «разумный» вариант поведения. А всего жертв войны было 30 миллионов и даже больше — расстрелянных, отравленных газом, сожженных, уничтоженных бомбами и снарядами. И эти десятки миллионов смотрят оттуда и на нынешних вандалов, раскручивающих и финансирующих маховик войны. Их позиция более четкая, чем иезуитская логика политиканов и псевдо-дипломатов, олигархов массового человекоубийства.

Первым был казнен организатор подполья Гайнан Курмаш (крайний слева)

Погибших — миллионы, но прежде всего я думаю об этих 11, казненных по средневековым ритуалам, с официальным объявлением врагами фашистского режима.

К этому событию привыкнуть нельзя, хотя митинг памяти 25 августа проводится традиционно, не один десяток лет.

Иногда смотрю в глаза проходящим мимо в сторону Кремля или Булака случайным прохожим и испытываю страх и потрясение, если вижу равнодушие и непонимание того, почему в эти минуты звучит траурная музыка и отбивается стук метронома. Неужели кто-то уже привык к ритуалам памяти или события, люди минувшего века просто забываются? А, может, просто не знают о них? И это предположение мне кажется таким же тревожным, даже страшным обстоятельством, как и сама ритуальная казнь в центре Европы.

Аида Ханина сильно удивилась своему незнанию деталей гибели Мусы Джалиля и его соратников

НЕСЛУЧАЙНЫЕ СОВПАДЕНИЯ

В прошлый понедельник показывал приехавшей из Екатеринбурга Аиде Ханиной Казанский кремль. Много повидавшая за свою жизнь, немало знающая Аида Мушарафовна спросила, чьи барельефы высечены на мраморной стене у памятника Джалиля. Имена и биографии 10 казненных вместе с поэтом я запомнил навсегда, и знаю не до конца оцененную их роль в отечественной и мировой истории. Но как-то в этот раз не смог убедительно и четко сформулировать, почему эти бронзовые портреты выстроились на мраморной стене рядом со строками Джалиля.

«Их казнили в Берлине...» — сказал я растерянно. Трудно объяснить то, что знает каждый школьник. Я поспрашивал у знакомых школьников, что они знают о Джалиле и почему ему поставлен памятник. Ответы звучали довольно размытые: был в плену, сидел в тюрьме, у него была тетрадь со стихами... Все правильно! Но трудно понять и объяснить, почему за тетрадку стихов и какие-то поступки казнили 11 татар в центре Берлина. И почему присвоили поэту звание Героя Советского Союза, а тетрадка его удостоена высшей награды той огромной страны?

При желании об этом можно прочитать в книгах, посмотреть в фильмах. Их много, и для кого-то они уже кажутся обыденными. Но мне было как-то неудобно отсылать к ним. В книжном магазине на Баумана продается прекрасная книга Рафаэля Мустафина на татарском языке обо всей изыскательной работе по следам Джалиля и его стихов. Она издана недавно, уже после ухода Рафаэля Мустафина. Но только на татарском языке, хотя спрос на русскоязычные варианты тоже немалый. И, что удивительно, в магазине нет стихов Мусы Джалиля на татарском, как и другого героя — поэта Фатиха Карима. Четырехтомних Джалиля давно уже «прошел». Правда, в Чебоксарах недавно издана «Моабитская тетрадь» на чувашском языке, что порождает пикантную ситуацию.

А тогда на площади перед казанским Кремлем Аида Мушарафовна, набравшая книг об истории и культуре своего народа, стала внимательно рассматривать бронзовые портреты Гайнана Курмаша, Фуата Сайфульмулюкова, Абдуллы Алиша, Фуата Булатова, Гарифа Шабаева, Ахмета Симаева, Абдуллы Баттала, Зинната Хасанова, Ахата Атнягева, Салима Бухарова...Она сильно удивилась своему незнанию деталей гибели Мусы Джалиля и его соратников, все допытывалась, как все произошло. Уверен, она уже в Екатеринбурге рассказывает своим внукам подробности увиденного в Казани.

Камария Хамидуллина поделилась тем, что в архиве учебного заведения нашла новые материалы, письма, документы, фотографии о Джалиле

А на следующий день директор Казанской гимназии №2 Камария Хамидуллина взволнованно поделилась со мной, что в архиве учебного заведения нашла новые материалы, письма, документы, фотографии о Джалиле. Уже к концу дня мы сидели в ее кабинете, перебирали пожелтевшие листки. Вот письмо Абдуллы Алиша, написанное на бланке газеты «Пионер калэме»... Вот фотография и мемуары родственника Джалиля Тагира Курбанова. Вот 16 страничные мемуары жителя Архангельска Михаила Иконникова, который описывает свои встречи с Мусой Джалилем в те самые годы. Особенно ценным и уникальным мне показалось письмо Хадичи — родной сестры Джалиля, о которой поэт написал широко известное юмористическое стихотворение. Текст на татарском языке без ошибок, буквы ровные, красивые. Хадича Мустафовна обращается к казанским школьниками, к клубу «Красная ромашка», соглашается дружить с ними, приезжать из Оренбурга, приглашает в гости.

Раньше здесь, на месте второй гимназии, располагался интернат для сирот, потом для одаренных детей из районов республики. Почти полвека назад, после реабилитации Джалиля, учителя и следопыты-школьники занимались исследовательской работой.

Конечно, многие из найденных в нынешней второй татарской гимназии материалов известны ученым, некоторые из них опубликованы, хотя есть и уникальные. Суть в том, что именно сейчас обнаруживаются подлинные свидетельства о легендарных личностях и об исторических событиях. Из прошлого возвращаются не только письма и документы, даже голоса...

И вот еще одно совпадение. Буквально на днях живущая в Берлине уроженка нашей республики Венера Вагизова привезла аудиозапись четырех песен в исполнении «капеллы» — агитбригады легиона «Идель-Урал», организованной при непосредственном участии Мусы Джалиля и Абдуллы Алиша.

Такой записи никогда и нигде не было! Известны грамзаписи песен пленных-татар первой мировой, сделанных в 1916 году. А вот грампластинка с записью ансамбля и голосов из 1944 года найдены немецкими учеными только сейчас. Даже историк Искандер Гилязев, занимающийся этим направлением, их впервые услышал только сейчас, буквально на этой неделе. Аудиозапись мы разместили на сайте конгресса татар тоже в прошлый вторник, в видеоинтервью с Венерой Вагизовой. Одну из записей — песню Салиха Сайдашева «Жэй айлары» можете послушать прямо сейчас. Это голоса не сломленных людей, хотя к тому времени подпольная группа Курмаша-Джалиля была арестована, шло следствие.

Наверное, исполнители сильно тосковали по родной природе, по близким, хотя не были уверены, что встретятся. Волнующие звуки из прошлого впервые прозвучали в Казани тоже на этой неделе. Осенью нашедший эти записи немецкий ученый Мисте Хотопп Рике собирается приехать в Казань и в Набережные Челны, где выступит с докладом о найденных пластинках. Хотелось узнать имена участников капеллы и агитбригады, что пока невозможно. Но не будем терять надежду.

Мне показалось, что все эти мистические эпизоды с Аидой Мушараповной, находками во второй гимназии, а также аудиозаписью из Берлина — неслучайные совпадения.

ВСЕ БУДЕТ, КАК ОБЫЧНО...

25 августа, в понедельник, состоится тот самый митинг памяти. Наверное, все будет, как обычно. Утром состоится встреча в потрясающем музее-квартире Мусы Джалиля на ул. Горького, 17. В полдень Союз писателей организует выступающих, пригласит гостей, среди них будет Чулпан Залилова, дочь поэта. На площадь им. Первого мая придут приглашенные, причастные к литературе и войне уважаемые люди. Обычно их набирается 500 - 600 человек. Обычно они приходят сами, не по разнарядке.

При желании можно собрать и 40 тысяч и заполнить стадион. Для меня важно число сопереживающих казни лучших людей, случившейся 70 лет назад. Не простой этот вопрос: обыденность и привыкание к тому, к чему невозможно привыкнуть. Количество приходящих, вспоминающих, испытывающих потрясение как критерий, измеритель совести. Как датчик отношения к фашизму и реальному мужеству честных людей.

Как обычно, в кулуарах и в прессе затронут роль и место Мусы Джалиля и других казненных. Для меня не так важно, кто был командиром, организатором антифашистского, а кто — исполнителем, идеологом. Главное, татаро-башкирские батальоны не вступили в бой против своих. Уже в феврале 1943 года 825 батальон легионеров ушел к партизанам вместе с пулеметами и пушками. Об этом можете узнать, пробив в поисковике «Операция «Шаровая молния».

За Курмашем на гильотине были казнены с интервалом в три минуты 10 его соратников, включая Джалиля

Вопрос, кто был смелее и главнее не так актуален. Людей по военной значимости расставила очередь к гильотине. Нисколько не удивляет, что организатором подполья был Гайнан Курмаш, выросший в Марийской Республике, он был казнен первым как главный злодей. Потом Фоат Сайфульмулюков из Ташкента, корнями из Оренбуржья, за ним Абдулла Алиш из Спасского района Татарстана. Потом Фуат Булатов из Башкирии. Затем Муса Джалиль, родом из Оренбургской области, живший в Москве и Казани. Он же именовался Гумеровым или Залиловым, что нисколько не удивляет. Например, Салим Бухаров на самом деле оказался Галянуром Бухараевым из Миякинского района Башкортостана.

Иногда говорят, что Джалиль не был ярким знаменитым командиром, как будто в подпольной работе ценится пиар и самореклама. Главное — известный поэт, руководитель Союза писателей, работавший в свое время в ЦК комсомола, издававший в Москве детский журнал, депутат Казанского горсовета Джалиль был среди тех, кто выступил против фашистов. Таких расстреливали сразу. Джалилю удалось выжить в ранге «культработника».

Думаю, и после 70-летия казни будут писать 1 - 2 письма, как обычно, с вопросом: «Когда уберете памятник предателю?» Его моабитские стихи стали легендой, выразителем идей и настроения миллионов людей. Он при таких заслугах «удостоен» фашистской гильотины. Тем самым начисто оправдан и признан вне всяких подозрений. Хотя в случае возвращения был бы расстрелян за «сотрудничество с врагом». Он заслужил памятники в Казани и в разных городах и регионах. Но в сознании части людей останутся подозрения ко всем пленным, особенно к тем, кто сотрудничал с противником. Как Штирлиц-Исаев, как бойцы РОА под командованием Андрея Власова. Если в национальных легионах были пара десятков тысяч принужденных «добровольцев», то в российской освободительной армии были сотни тысяч, почти миллион воинов.

Нетрудно представить, через какие муки они прошли. Хотя в этой «армии» и среди легионеров могли быть и убежденные враги большевизма и Советского Союза. Такие не скрывали своего отношения к стране и после войны ушли на Запад.

Правда, после развала Союза отношение к бывшим врагам тоже неоднозначно. Адмирал Колчак, проливший кровь красноармейцев, теперь романтический герой и жертва произвола жестоких коммуняк. Белая эмиграция, несимпатизировавшая Гитлеру, признана настоящей патриотической элитой.

Мусу Джалиля и других легионеров нередко выставляют то предателями, то фанатиками советского режима.

ДЖАЛИЛЬ И ГАРИФ СУЛТАН

Несколько лет назад прошумела и временно затихла дискуссия с противопоставлением Джалиля бывшему сотруднику комитета «Идель-Урал», а потом директору радио «Азатлык» Гарифу Султану. Последнего я знал, неоднократно встречался. Я, как и другие коллеги, уважал его как яркого татарского общественного деятеля. Поскольку он был моим земляком и мы в разные годы учились в одном и том же вузе, у нас были теплые отношения. Не раз я пытался пригласить его в гости, но он боялся приехать, вероятно, по нему действительно выносился приговор по 64 статье. Но после войны уже он был не предателем, а просто врагом советского режима. Не менял своих взглядов.

Думаю, в годы «холодной войны» зря из него «сделали» предателя, который сдал Джалиля и чуть ли не держал ему голову при казни. Гариф Султан был очень обижен и всегда говорил, что Джалиля знал плохо, что он не был таким великаном, каким теперь предстал на площади рядом с казанским кремлем. Так получилось, что они стали легендами с разных сторон фронта. Вероятно, слава Джалиля ему не давала покоя. Но иначе быть не могло!

За цикл стихотворений «Моабитская тетрадь» Мусе Джалилю присудили Ленинскую премию

Они оба попали в плен и оба записались в легион «Идель-Урал», но их статус и отношение к военному формированию СС были различными. Муса и другие легионеры при первой возможности стали готовиться к переходу через фронт. Хотя не исключаю, что они в плену и в легионе оказались случайно, из-за естественного стремления к жизни.

Они очень «виновны» перед Сталиным, который перед ужасной войной крепко дружил с Гитлером и делил целые страны Восточной Европы, за то, что не убили себя при пленении и позже. Согласно приказу, они немедленно должны застрелиться, как только окажутся в окружении неприятеля. Предусмотрительно оставив пулю для себя. Этого не смогли сделать 5 - 6 миллионов попавших в плен советских солдат и офицеров. Многие из них потерялись и погибли в плену, вернувшихся на родину ждали позорный статус, трибунал и Колыма. Мусу Джалиля в конечном счете от позора спасла гильотина.

Гариф Султан остался убежденным противником большевизма, сотрудничество с германскими и американскими структурами для него было естественным занятием. Он был хорошим культурологом, душой и идеологом антисоветского радиовещания, участвовал в антибольшевистских симпозиумах и конференциях. На нем не было крови, расправ с бывшими соотечественниками. Он стал образцовым немцем и американцем, настоящим офицером эпохи холодной войны. Я встретил его во время перестройки, когда такие жесткие идеологи уже не были востребованы. Он обижался на Рафаэля Мустафина, который представил его врагом Джалиля, хотя на самом деле они не были толком знакомы.

В 1956 году посмертно Мусе Джалилю присвоено звание Героя Советского Союза

Его образ и внутренний настрой противоречивы. Некоторые общественные деятели после поездки в Мюнхен были очарованы его преданностью татарской идее. Кое-кто поспешил объявить Гарифа Султана альтернативой «красному» и просоветскому поэту Мусе Джалилю, признав его (Султана) одним из «настоящих» татарских национальных героев, которые вместе с другими странами (в данном случае Германией и США) хотели добыть свободу и государственность своему народу.

Эта идея ошибочна и обманчива, так как ни Гитлер, ни заокеанская империя не могли и не собирались строить государство «меньшинствам». «Заказчики» из германской рейхсканцелярии и министерства восточных территорий могли накормить пленных, создать материально-бытовые, культурные условия взамен на верность и реальную помощь в борьбе со своим противником. Как раз этого не получилось.

«СБОРНАЯ КОМАНДА ВСЕХ ТАТАР» РАЗВАЛИЛА ЛЕГИОН

К концу 1944 года стало ясно, что план использования национальных антибольшевистских военных формирований под флагом рейха провалился. Не самый многочисленный среди таких корпусов татар-башкирский легион «Идель-Урал» стал примером бесперспективности затеи фашистских идеологов. Самой кровавой, кульминационной точкой этой битвы я считаю казнь 11 лидеров, собравшихся из Татарстана, Башкортостана, Оренбуржья, Ташкента, Казахстана, Марий Эл. Никто больше не пережил трехминутных интервалов перед натурально кровавым топором. Их духовная сила, чистота, мужество должны были вызвать панику у одних и восхищение у своих. Среди 18 великих героев антифашистского сопротивления Германии — 11 человек — наши земляки и мои соплеменники.

Можно представить разочарование Гитлера, Гимлера и Розенберга — легионы повернули оружие против фашистов! Неудачной для гитлеровцев была именно политическая мотивация татарского ядра. Внешне покладистые татары, получив хорошие бытовые условия в легионе, не хотели воевать против «своих». Они вступили в легион для того, чтобы выжить и вернуться домой.

Они не предатели, так как не был врагом народа осужденный в 1938 году Фатих Карим. Фатих прямо из тюрьмы ушел на фронт, писал стихи, бесстрашно воевал с одной, восточной стороны фронта. Джалиль творил и действовал с западной. Их манила и вдохновляла одна и та же «муза» — любовь к Родине и своим друзьям, близким.

Основная мысль стихов Моабитского цикла Джалиля — верность клятве, Родине, желание вернуться в родные края, обнять близких — воспринимается как политическая программа людей, оказавшихся в труднейшем положении. Когда стало ясно, что с возвращением домой вряд ли получится (если бы легионеры даже перешли на советскую сторону фронта, их ждали расстрел или Колыма), главной темой стала честь, достоинство, красота жизни и готовность проститься с нею.

Потрясающий драматизм стихов это четко выражает... Раскаяния, сожаления в стихах нет. И эти стихи передавали настроение татарского антифашистского сопротивления, служили для них камертоном, создававшим настрой и смысл жизни и смерти.

И вот для меня ежегодно 25 августа наступает момент истины. Джалиль и еще 10 наших земляков поднимаются на эшафот, как на постамент. Трудно придумать более страшную картину. И она вызывает боль и гордость. Суть этих заметок и моя цель — понять и объяснить необычайное, огромное значение трагической гибели Курмаша, Джалиля и товарищей. Хотелось бы, чтобы у этих 11 было как можно больше поклонников. Не меньше, чем футбольных фанатов команд, в которых по совпадению ровно по 11 спортсменов.

Судьба «татарской команды», увековеченной на площади перед Казанским кремлем, потрясает. К непридуманной легенде их загадочной жизни м смерти привыкнуть невозможно.