Петр Врана, «Ак Барс»: «Нашей команде иногда полезно проигрывать»

«ИНОГДА ПОЛЕЗНО ПРОИГРАТЬ ПАРУ МАТЧЕЙ»

— Петр, у «Ак Барса» была неприятная полоса из четырех поражений подряд. Что тогда случилось с командой?

— У любой команды по ходу сезона бывают удачные и неудачные периоды. Мы не показывали свой лучший хоккей, в матчах с Омском и Уфой совершали индивидуальные ошибки. Были проблемы, мы немного потеряли искру, но «Ак Барс» — команда такого качества, с таким подбором игроков, что иногда даже полезно проиграть пару матчей. Скоро плей-офф, там будет тяжело, и надо уметь принимать поражения и готовиться сразу к следующему матчу. У нас бывают проблемы, большинство работает не очень хорошо, меньшинство тоже.

— А в чем проблема большинства? Удача влияет на реализацию?

— Удача? Не думаю, что здесь дело в удаче, это просто работа, все должны работать на льду. Мне тяжело говорить о том, как раньше команда играла в неравных составах, меня тогда еще не было, но мы упрощаем наши действия, отправляем шайбу к воротам, ищем даже «грязные голы». Добивание, подставление, чья-то нога, это не особо важно, просто нужно хотеть, нужно всегда бороться за каждое добивание, быть голодным до шайбы. В последнее время так и работаем.

— В некоторых матчах вы выходите на реализацию большинства тремя центрфорвардами. Вам уже приходилось так играть раньше?

— Вот не уверен, но это мало что меняет, только на точке вбрасывания есть преимущество.

— Когда вы наконец обыграли «Магнитку», было какое-то особенное собрание команды?

— Нет, мы просто поздравили друг друга в раздевалке и начали готовиться дальше. Ничего особенного не было.

«ПЕРВОЕ ЗВЕНО «МАГНИТКИ» — ЕДИНСТВЕННОЕ В СВОЕМ РОДЕ»

— «Ак Барс» называют не очень комфортной командой для новичков, которые приходят по ходу сезона. Это заблуждение или так везде?

— Не думаю, что дело в команде, каждый случай индивидуален.

— Просто уж очень много таких случаев было.

— Я понимаю, но у нас во «Льве» в прошлом году было то же самое — приходили парни, от которых ожидали много голов, а они не забивали. У нас была определенная система, которая, наверное, не всем подходила. И время на адаптацию всегда нужно, игрок меняет команду, тренеров, систему, нужно привыкнуть.

— Кстати, «Лев» ведь похож на «Ак Барс». И время на льду у всех было равное, и тактики было много.

— Да, очень похоже, особенно с игровым временем. Нет такого, что только четверо парней всегда играют в меньшинстве, идет постоянная ротация, в большинстве тоже выходят три разные пятерки. Это нормально для «регулярки», идет подготовка к плей-офф. Кому захочется, чтобы ведущее звено, получавшее по 25 минут за матч, в концу сезона было уставшим?

— У «Металлурга» получилось.

— Ну, знаете, давайте честно, это их первое звено вообще единственное в своем роде, нигде больше такого нет. Их хоккей работает между ними, здорово, можно выиграть так чемпионат, но это очень тяжело. Думаю, хорошо, что у нас в «Ак Барсе» равное время, хотя, возможно, для кого-то тяжело показывать свою лучшую игру с такими ограничениями.

— Но тогда есть риск, что в плей-офф у команды не окажется лидеров.

— Я понимаю, о чем вы, можно согласиться, но у нас в Праге не было лидеров. Я сейчас вспоминаю и не могу назвать какую-то одну ведущую тройку. Может быть, звено Секач, но перед плей-офф нет.

— Там и класс игроков был равный.

— Ну да, мы все были похожи и хорошо друг друга дополняли. Если кто-то хорошо играл в атаке, обязательно был и тот, кто хорош в защите.

— А Джастин Азеведо, который поставил рекорд по продолжительности голевой серии в плей-офф, не лидер?

— Джастин хорош, но большую часть шайб он забросил уже в финальной серии. А до него больше забивала тройка Новотны, а до них был Ульстрем. Не было таких, от кого ждешь шайбы в каждом матче, просто забить могли все, в каждом раунде кто-то брал игру на себя. Но, конечно, нужно сказать про Петри Веханена — он был ключом к нашим победам, и вообще, в плей-офф вратари делают всю разницу.

А насчет отсутсвия лидеров могу скзать, что ничего плохого и в этом нет. Ну, сейчас вот у нас есть Джастин — он проводит хороший сезон, забивает, всегда выбирает позицию, в которой ему удобно, есть молодой, умный и талантливый Бурмистров, Варнаков может забить, Свитов — очень опытный игрок, который знает, что делает. У нас есть очень много хороших игроков, но если вам обязательно нужен лидер, то считайте, что это Джастин.

«Я И РАНЬШЕ НЕ ТАК МНОГО ЗАБИВАЛ»

— Болельщики до сих пор не до конца понимают, почему именно вы перешли в «Ак Барс». С очками у вас не очень хорошо.

— Я приехал помогать команде побеждать, но был момент, когда команда проигрывала, а я не забивал, и понятно, что появляются претензии. Перешел в «Ак Барс», потому что клуб хотел меня видеть в своем составе, тут все просто, а я стараюсь делать все, что в моих силах. Может быть, я не заброшу много шайб, но и в Праге я не так много забивал, но свою работу выполнял.

— У вас статистика в последние годы не сильно меняется, в среднем по 20 очков.

— Я выполнял свои задачи, в плей-офф у нас многое получилось, два года назад тоже все было неплохо, так что думаю, «Ак Барс» знает, зачем меня приглашал.

— Вы считаете себя нападающим для двух первых звеньев?

— Ну, я так говорить не могу, такие вопросы не ко мне.

— Но вы больше атакующий или оборонительный игрок?

— Конечно, мне нравится атаковать, покажите мне форварда, который этого не хочет. Хотя всякие случаи бывают. Я бы хотел играть в Топ-6, но команда очень хорошая, тяжело попасть на желаемую позицию.

«ХОТЕЛ ИГРАТЬ В ВОРОТАХ, НО ОТЕЦ ЗАПРЕТИЛ»

— Как вы попали в хоккей?

— Отец привел, он был вратарем. На высшем уровне не играл, но во втором-третьем чешском дивизионе в свое время выступал. Мы жили в трех минутах ходьбы от катка, так что вырос я практически на льду.

— В воротах не играли?

— Я хотел, но мне отец сразу запретил (улыбается). Я помню тренировку в первый год, когда начал играть с командой, лет 5 - 6 было, занятие проводил отец. Кстати, Девид Крейчи, который играет за «Бостон Брюинз», тогда занимался вместе со мной, и его отец тоже меня тренировал. Мы в одно время начинали, оба из Чески-Штербернка. Так вот у нас тогда спросили, кто хочет быть вратарем, и вообще все подняли руки. А мне отец сказал: «Иди отсюда». Выбрали другого. Наверное, потому что я всегда был невысокого роста, понятно было, что я буду, скорее, нападающим.

— Зачем вы поехали в Канаду в 17 лет? В Чехии совсем все плохо с развитием молодых игроков?

— Я уехал 12 лет назад, сейчас по-другому, молодым дают возможность играть в Экстралиге, не скажу, что теперь проще, но удобнее. Федерация ввела обязательный лимит на молодых игроков, вроде того, что было в КХЛ в прошлом году. Я начал играть во взрослой лиге в 16 лет, провел всего пару матчей, а команда была не очень хорошая, поэтому я подумал, что полезнее для меня будет уехать в юниорскую лигу Канады. Я тогда считался одним из лучших по стране в своем возрасте, так что решил, что это хороший шаг. Уехал и ни разу не пожалел, первый же год получился очень удачным — мы дошли до финала, меня признали лучшим новичком лиги. Не у всех получается, не для всех этот способ работает, но мне очень повезло. Переезд в Канаду очень помог моей карьере.

— Вы ведь вообще представляете чуть ли не лучшее поколение чешских хоккеистов. Столько игроков играют на высоком уровне!

— Давид Крейчи, Роман Червенка, Якуб Петружалек, Олиш, Фролик, да, есть много парней. Когда я смотрел прошлый молодежный чемпионат мира, увидел в каком-то матче список всех команд, выступавших на МЧМ с 1979 года вроде бы, точно не помню. Показывали составы, достижения.

— И ваш год там лучший.

— Не совсем, в 2001-м было «золото», мы в 2005-м взяли «бронзу». Но состав был очень хороший, много известных имен, есть люди в НХЛ.

«В ПЕРВЫЙ ГОД ПОСЛЕ ТРАВМЫ БОЯЛСЯ ПОДЪЕЗЖАТЬ К БОРТАМ»

— В 2009 году вы уехали из НХЛ в Чехию. Почему перешли в «Витковице»?

— Я вернулся в первую очередь из-за перелома ноги. В начале сезона я попал в тренировочный лагерь «Нью-Джерси», почти не играл в начале года, потом провел около 16 матчей, и был отправлен в АХЛ. Там отыграл месяц и сломал ногу во время матча — получил открытый перелом обеих костей ноги.

— Как так получилось?

— Меня толкнули в борт, нога оказалась за спиной и просто провернулась. Из голени кости торчали. В общем, на следующий день меня прооперировали, четыре месяца я не мог ходить, играть начал только через 9 месяцев. Вернулся в Чехию, потому что после такого перерыва было бы очень сложно начинать все снова в НХЛ. К тому же контракт закончился, а нового не было, новое предложение никто не сделает, если ты ходить не можешь.

— Вас не отключило, когда кость вылезла?

— А я, наверное, в шоке был, это все выглядело ужасно, но не очень сильно болело. Потом была забавная ситуация, когда я уже дома лежал на столе у врачей и спросил, смогу ли я когда-нибудь играть в хоккей. А эти два доктора не стали меня успокаивать, вообще ничего не ответили, просто друг на друга уставились, я им говорю: «Эй, не надо так делать, вы чего? Я очень переживал, в итоге сказали, что играть, если и буду, то точно не в этом сезоне. Четыре месяца нога никак не заживала, я просто лежал, для жены было очень тяжело.

— А почему именно «Витковице»?

— Со мной тогда связался тренер нашей сборной Алоиз Гадамчик, он меня тренировал еще в молодежной сборной, и тогда был тренером «Витковице». Гадамчик позвонил и сказал: «Я знаю, что у тебя травма, но я хочу видеть тебя в своей команде. Мы будем тебе платить, ты будешь тренироваться здесь, на лед выйдешь, когда будешь готов». Это мне очень помогло, до октября я только тренировался, а потом был отличный сезон, когла мы вышли в финал, через год снова тот же результат, а уже потом меня пригласили в «Амур». Почти год я был на дне, пытался вернуться, очень плохо себя чувствовал морально, но все же мне удалось вернуться.

— Вы по себе замечаете, что стали играть аккуратнее? Не бережетесь?

— Не скажу, что я постоянно боюсь получить травму в столкновении, но это точно сидит в голове. Иногда в игре случается, что я еду к шайбе, и вдруг что-то щелкает внутри, останавливает. Это не всегда бывает, время от времени, а вот в первый год было очень трудно — я боялся к бортам близко подъезжать, после каждого силового думал о ноге. Со временем это проходит, перед матчами об этом точно не думаешь.

«ЗАЧЕМ СКРЫВАТЬ СВОИ ТРАВМЫ? ВСЕ И ТАК ИХ ЗНАЮТ»

— В начале этого сезона у вас было что-то с плечом.

— А я его уже три раза оперировал. В этом году все было попроще, даже удивительно, что так быстро все прошло. Через 2 - 3 месяца никаких последствий не было.

— Вы очень легко рассказываете о своих травмах. Многие держат в секрете такую информацию.

— Ну, а зачем мне это скрывать? Операция была, сейчас я здоров на все 100 процентов. В командах все равно об этом знают, все в курсе, чего секретничать-то. Ногу я вообще сломал пять лет назад, эти проблемы тоже позади.

— Кто-то считает, что это может помочь сопернику.

— Я понимаю, что сразу после операции никому ничего сообщать не хочется, чтобы не говорили: «Ударь его, у него плечо больное».

— Такое бывает?

— Со мной такого ни разу не было, ни в одной моей команде я такого не слышал. Ну и всегда думаешь, что на месте того игрока можешь быть ты. Не думаю, что кто-то сознательно пошел бы на такое. Да и это сделать-то невозможно, ты и так бежишь с огромной скоростью, а тут еще точное место для удара надо выбирать. Нереально это.

«ПЕТРУЖАЛЕК НЕ ХОЧЕТ ВОЗВРАЩАТЬСЯ В РОССИЮ»

— Известно, что вы хорошо дружите с Якубом Петружалеком. Как он сейчас?

— Хорошо, играет в родном городе, команда идет на втором месте, ему все нравится. Непросто пройти через то, что с ним случилось, но он здорово справляется. Думаю, он правильно сделал, что уехал домой из «Автомобилиста», когда его девушка скончалась. Было бы очень тяжело быть в России, играть еще при этом. Честно говоря, я вообще удивился, что он продолжил играть в этом сезоне. Но, видимо, нужно что-то, что может отвлечь от всего этого, просто сидеть дома тяжело. Я совсем недавно с ним говорил, сейчас он с братом, чувствует себя нормально.

— Какие у него планы на следующий год?

— Не знаю, я часто с ним созваниваюсь, иногда мы шутим, что команду надо искать вместе, но он пока ничего не знает о следующем сезоне, не уверен даже, что хочет возвращаться в Россию. В Чехии ему удобно — в раздевалке родная речь, вокруг все свое. Может быть, и вернется, после сезона будет больше времени на размышления. Уверен, что при хорошем предложении от хорошей команды он приедет сюда, он ведь молодой еще, игрок хороший.

— Вы знали его девушку?

— Они вместе были на моей свадьбе этим летом. Новость была шоком для всех нас. Это жизнь, и такое случается. Конечно, для Якуба было тяжело — она жила в Чехии, он играл в России, виделись нечасто. Девушка была очень хорошая, умная, занималась кикбоксингом, кстати, была чемпионкой Чехии по кикбоксингу. Жаль.

«ЖЕНА, НАКОНЕЦ, СКАЗАЛА, ЧТО У НАС БУДЕТ СЫН»

— Ваша жена из Канады. Когда вы познакомились?

— Еще когда я играл в юниорской лиге в Галифаксе. Она не была болельщицей, просто подругой друга, однажды пришла на игру, мы встретились после матча и с тех пор вместе. Скоро будет 11 лет с того дня.

— Вы ведь ждете ребенка. В декабре вы говорили, что жена не хочет сообщать, кто у вас будет.

— Да, она долго скрывала (улыбается). Сказала, когда приехала в Казань на Новый год, что у нас будет мальчик. Это замечательно, хотя мы не ожидали, что это все будет так быстро.

— Быстро? 11 лет прошло.

— Знаю-знаю, но мы дом купили только летом, женились в то же время (улыбается).

— Сын будет играть в хоккей?

— Не знаю, я был бы рад, но заставлять не буду. Это не для всех, жизнь у хоккеиста непростая.

— Каково жене было переезжать в Россию после Чехии?

— А тут уже не такая большая разница, вот впервые уезжать из Северной Америки в Европу было трудно. Там у нас был хороший дом в пригороде Нью-Йорка, все здорово, и тут приезжаем в маленький шахтерский город. Это и для меня было проблемой — я ведь 7 лет дома не жил. А в Хабаровске нам обоим понравилось, с Якубом мы здорово проводили время, постоянно куда-то выбирались, суши ели.

— Почему вы взяли 40-й номер?

— Близко к 20-му. Мне позвонили, предложили несколько вариантов, я ждал привычную двадцатку. Вроде это был номер Песонена, он ушел, а у меня все равно 40.

— А почему хотели 20?

— А я не знаю. Пару недель назад мы с парнями обсуждали всю эту тему, по-моему, это был мой первый номер. Не знаю, мне всегда нравилась эта цифра.

— Вы говорили, что любите книги. Что читаете сейчас?

— «Хладнокровное убийство» Трумена Капоте. Сестра подарила на Рождество, она вообще с ума по книгам сходит. Скоро уже дочитаю, очень интересная вещь, после нее в литературе США появился целый стиль — «новая журналистика».

— А еще как свободное время проводите?

— Я много играю в спортивные симуляторы на приставке. Предпочитаю футбол, мне не очень нравится, как сейчас делают NHL, раньше было повеселее играть.

— За кого играете?

— В хоккей за Питтсбург, мне нравятся Малкин и Кросби, а в футбол играю за «Баварию», они обычно хороши.