ДВУХРАЗОВЫЕ ТРЕНИРОВКИ В ДЕНЬ НАЧАЛИСЬ ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО НЕ МОГЛА ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ

— Евгения, ваши многочисленные интервью в основном касаются только комментирования тех или иных соревнований. Поэтому нелишне было бы услышать из первых уст о том, как вы пришли в фигурное катание.

— Совсем маленькой каталась в родных Дербышках на стадионе «Ракета», и тренеры заметили, общаясь с моей мамой, что у меня есть определенные способности, и посоветовали отдать нас с сестрой в школу фигурного катания. Это было в 1998 году, когда мне только-только исполнилось четыре года. Начались поездки во Дворец спорта.

— Представляю, как сложно было добираться из поселка на окраине города в его центр и обратно...

— Я бы не стала зацикливаться на трудностях. Да, спасибо большое моей маме, которая возила нас на тренировки, ехала на работу, которая располагалась в поселке Каменка, после нее забирала нас с сестрой, и мы возвращались домой. Причем по этому маршруту мы ездили лет 6, наверное, до того как я перешла в четвертый класс. Сестра поначалу перешла в синхронное катание, а потом закончила со спортом, а мы продолжали ездить.

— Кто из тренеров с вами работал?

— Поначалу Вячеслав Дмитриевич Головлев, а потом Геннадий Сергеевич Тарасов, мой однофамилец.

— Его вдова, Елена Николаевна, рассказывала, что вы попали в группу к Геннадию Сергеевичу в том числе потому, что не могли самостоятельно уехать из Дворца спорта и задерживались там после своих тренировок...

— Да, после окончания наших занятий у Вячеслава Дмитриевича, я оставалась во Дворце спорта, когда мама, по каким-то причинам, не могла меня быстро забрать после работы. Геннадий Сергеевич раз увидел меня, два, а потом и предложил покататься в своей группе, с более старшими учениками. А мне это было только в радость — лучше тренироваться, чем без дела сидеть. Получалось, что в день у меня было по две тренировки. Вскоре я перешла в группу Геннадия Сергеевича.

ТРЕНЕР ПРЕДРЕК УЧАСТИЕ В ЧЕМПИОНАТЕ МИРА

— Также я слышал историю о том, как он предрек вам участие в чемпионате мира.

— Я сама об этом уже не помню — больше со слов мамы. Так получилось, что на чемпионат мира в Москве поехало много моих подруг по тренировочной группе, а я поехать не могла. И когда они делились своими впечатлениями, мне, честно скажу, было завидно, что они смогли своими глазами посмотреть на чемпионат мира, который я видела только по телевизору. И тогда Геннадий Сергеевич сказал: «Не плачь, Женька, ты когда-нибудь сама станешь участницей чемпионата мира». Наверное, я тогда об этом маме рассказала, сама успела позабыть, а она запомнила.

— А о своем первом опыте в парном катании помните?

— Помню, как впервые меня поставили в пару. Мне предстояли старты в одиночке, а на тренировке Геннадий Сергеевич поставил меня покататься с мальчиком. И так получилось, что я упала с выезда после вращения, и об меня споткнулась одна из девочек, сильно ударив меня по ноге.

— Это не отвратило вас от желания встать в пару?

— Нет, что вы. Мне, наоборот, очень нравилось парное катание. Когда я уже начала сознательно смотреть соревнования, то на них блистала пара Татьяна Тотьмянина — Максим Маринин, катание которых мне очень нравилось. Особенно партнерша, которая выглядела в этом дуэте такой хрупкой, нежной. Я лет с 12 начала просить тренеров отдать меня в парное катание, но создать пару в Казани не было никакой возможности. Но выяснилось, что и тренеры из других городов присматривались ко мне. Начали поступать предложения попробовать свои силы с партнерами, причем разговаривали почему-то не с директором нашей школы Евгением Андреевичем Безменовым или с Головлевым, в группу которого я вернулась после смерти Геннадия Сергеевича, а напрямую со мной. Естественно, я отправляла всех, кто подходил ко мне с предложениями, к тренеру или руководству школы. Но когда мне исполнилось 14 лет, уже сама подошла к Безменову со словами, что хотела бы перейти в парное катание. Евгений Николаевич начал искать варианты, а они были. В школу обращались представители питерской школы, московской, и Безменов, узнав, что формируется группа у Нины Михайловны Мозер, посоветовал остановиться на этом предложении.

— Одиночница, переходя в парное катание, в какой-то степени меняет свою психологию. Ранее она полностью отвечала за свое катание, а встав в пару, вверяет свою судьбу в руки партнера. Тут и поддержки, и выбросы, и все это может быть и страшно, и травматично...

— Травматичным может стать любой неудачный прыжок, но если вы говорите о страхе перед выбросами, поддержками, то я с ним достаточно быстро справилась. В паре должно быть доверие к партнеру, а от травм никто не застрахован.

С МОРОЗОВЫМ «СКАТАЛАСЬ» ОЧЕНЬ БЫСТРО

— Вашим первым партнером стал Егор Чудин. Как получилось, что вы расстались?

— На момент моего перехода в парное катание Чудин расстался с прежней партнершей, помню, даже сам звонил мне, предлагал начать кататься вместе. Я считаю, что у нас был очень удачный опыт, а распалась наша пара из-за того, что Чудин решил уйти в шоу, связанное с фигурным катанием.

— Не было обидно, что вы остались в чужом городе без партнера?

— Я совершенно спокойно отнеслась к этому решению, не обижаясь. Тем более так совпало, что Володя Морозов на тот момент тоже остался без партнерши, и нас объединили. И буквально с первых же тренировок пришло чувство, что мы подходим друг к другу. Первый же старт на открытом первенстве Москвы мы выиграли, после чего поехали на юниорский гран-при в Загребе. Там были сильнее всех в короткой программе, но на разминке перед прокатом произвольной программы Володя подвернул ногу, и мы откатились в итоге на пятое место. И так пошло-поехало.

— В результате доехало до стартов «серебра» на Универсиаде и юниорском чемпионате мира...

— Универсиада мне запомнилась тем, что мы жили не в самом Тренто, где проходили основные старты, а по соседству. Мы не участвовали ни в церемонии открытия, ни на закрытии Универсиады, у нас получились как будто отдельные старты.

— Победители той Универсиады Ксения Столбова и Федор Климов через некоторое время стали второй парой страны и прорвались в олимпийский состав. Как считаете, у вас был бы такой же шанс, выступи вы удачней на чемпионате России?

— Не думаю. Да, тот чемпионат мы начали неплохо, шли третьими после короткой программы. Но произвольная программа откровенно не задалась. Для нас чемпионат страны был третьим стартом за короткое время, и мы выступали на нем эмоционально выхолощенными, вымотанными... Что касается Столбовой-Климова, то их дебют на Олимпиаде был предсказуем. Они уже набрали опыта международных соревнований, выступали на чемпионате Европы и воспользовались шансом попасть на Олимпиаду, а там — удачно себя проявить.

НАЧАЛИ БОЛЬШЕ ВНИМАНИЯ УДЕЛЯТЬ ПРОИЗВОЛЬНОЙ ПРОГРАММЕ, И РЕЗУЛЬТАТ ПРИШЕЛ

— Рискую ошибиться, но мне кажется, что произвольная программа долгое время оставалась вашим слабым местом. Сразу вспоминается и чемпионат страны 2013 года, и гран-при в Москве прошлого года...

— Мы тоже прочувствовали этот момент, и с недавнего времени начали пересматривать план подготовки, как можно больше накатывать произвольную программу. Тем более что наша нынешняя произвольная, в отличие от прошлых, не позволяет передохнуть по ее ходу — ее надо катать на одном дыхании. И два последних проката произвольной показали, что наш тренерский штаб выбрал правильный путь. На чемпионате России, и на чемпионате Европы мы откатали произвольную очень хорошо.

— Хотя на чемпионате Европы перепугали своих болельщиков падением с выброса, произошедшим на разминке.

— Там я серьезно ушибла колено. Мы сразу свернули разминку, не сделав, после этого падения ни одного элемента. Мне сделали заморозку, и времени, которое оставалось до нашего проката, хватило для того, чтобы боль перестала чувствоваться. Может быть, это падение даже встряхнуло меня эмоционально. В любом случае хорошо, что все хорошо кончается. Там еще было большое количество российских зрителей на трибунах, которые очень хорошо поддерживали наших спортсменов. Когда есть такая поддержка, а еще и ты выполняешь свои элементы без ошибок, это вызывает эмоциональный подъем.

— У вас в этом сезоне мог бы состояться еще один старт — на финале гран-при.

— Да уж, немного не повезло. Нас опередила та же китайская пара, которая обыграла нас на юниорском чемпионате мира. Но нужно сетовать на свои огрехи. Мне кажется, что мы могли бы набрать больше баллов и на этапе гран-при в Канаде, и на домашнем этапе в Москве, где совершили несколько ошибок в произвольной программе. В любом случае перед началом сезона у нас было понимание, что есть шанс выступить в финале гран-при. Закончили выступление несколько сильных пар, таких как Савченко-Шолковы, канадский дуэт, травмировались Татьяна Волосожар-Максим Траньков. Но пока не сложилось...

РОБИН ШОЛКОВЫ БОЛЬШЕ СЛЕДИТ ЗА ТЕМ, КАК МЫ ИСПОЛНЯЕМ ПОДДЕРЖКИ

— До нынешнего сезона вы работали с одним тренером Андреем Хекало. Теперь к тренерской группе присоединился Робин Шолковы. Я так предполагаю, что вам сейчас не дают «сачкануть» на тренировках, наблюдая за ними в четыре глаза? Как распределяется «зона ответственности» между ними?

— Поверьте, сачковать на тренировках нам в голову не приходило и в то время, когда с нами работал только один Андрей Григорьевич. Он сейчас больше обращает внимание на прыжки, а Робин следит за поддержками. Но оба они участвуют в работе над выполнением учебно-тренировочного плана, который составляет для нашей пары Нина Михайловна Мозер. Что касается тренировок, то сейчас, в соревновательный период, нет необходимости находиться на льду подолгу. Мы можем тренироваться по полчаса в день, но зато работать так интенсивно, что успеваем сделать весь необходимый ледовый объем: отработать те элементы, которые не совсем получаются, либо отшлифовать программу. Все остальное время мы работаем в зале либо занимаемся ОФП.

— Какие еще соревнования будут у вас в этом сезоне?

— Думаю, чемпионат мира. Нам не объявляли пока состав команды, но понятно же, что на него поедут все призеры европейского чемпионата. Без всяких дополнительных прокатов. Остается еще командный чемпионат мира, но думаю, в нем будут участвовать Столбова-Климов.

— А вы сейчас представляете на соревнованиях Москву?

— Нет, на российских соревнованиях всегда нашу пару объявляют как Евгения Тарасова — Владимир Морозов (Казань-Москва). Правда, после того как мы завоевали бронзовую медаль на чемпионате Европы, нам пришла поздравительная открытка только от главы департамента физкультуры и спорта правительства Москвы Алексея Олеговича Воробьева. Из Казани меня поздравляли только родные, близкие и друзья.