Павел Сигал: «Работа Романа Путина в корпорации пойдет на пользу проекту»

Павел Сигал: «У объединения только один большой минус — надо уметь договариваться, вырабатывать консолидированную позицию. Пока получается, а дальше — посмотрим»

«ДОХОД УПАЛ В ПЯТЬ РАЗ, КОМПАНИЯ УБЫТОЧНАЯ»

— Павел Абрамович, начнем с ситуации вокруг вашего центра микрофинансирования. Осенью прошлого года, сразу после освобождения из-под ареста, вы говорили, что понадобится несколько месяцев, чтобы понять, что там происходит. Разобрались?

— Ситуация, к сожалению, не радужная. Причины две. Во-первых, компанию, по сути, разгромили доблестные сотрудники МВД РФ — не нашего, республиканского, сразу хочу подчеркнуть. Плюс кризис. Поэтому огромная просрочка, огромные убытки...

— А если в цифрах?

— Компания упала в пять раз. Напомню, что центр микрофинансирования существовал как холдинг, в который входило порядка 100 микрофинансовых компаний, работающих в разных городах совершенно независимо друг от друга на упрощенной системе налогообложения. Координировала работу холдинга управляющая компания. Мы сдавали консолидированный баланс, исходя из которого нас фондировали банки. В то время это была абсолютно законная схема работы.

Так вот, на пике, в октябре 2013 года, у нас был портфель займов в 3,5 миллиарда рублей. Мы ежемесячно выдавали 25 - 30 тысяч займов на сумму 800 - 850 миллионов рублей. Процентный доход был 150 - 155 миллионов рублей. Просрочка была где-то 500 миллионов рублей — одна из самых низких в отрасли (около 14 процентов). Сейчас остаток портфеля займов составляет 1,4 миллиарда рублей. В просрочке находится 1,1 - 1,2 миллиарда рублей, то есть более 80 процентов. Доход упал примерно в пять раз, компания убыточная.

Но самое главное: мы сохранили филиальную сеть, и за это надо поклониться сотрудникам компании. Да, из 500 офисов осталось 250. Да, было 320 городов, а осталось 200. Количество сотрудников сократилось вдвое. Но костяк компании остался, сохранился костяк клиентов. У компании сохранились фундамент и стены, коммуникации подведены. То есть основные затраты, которые идут на создание МФО, сохранились. Теперь наша задача — восстановить это здание.

«РАНЬШЕ С СИГАЛОМ ОНИ ЦЕЛОВАЛИСЬ В ОБНИМКУ, А СЕЙЧАС КРИЧАТ, ЧТО Я УКРАЛ ДЕНЬГИ»

— Что говорят ваши инвесторы?

— Люди давали деньги в центр микрокредитования, чтобы заработать. Они вкладывали свои деньги в бизнес, а это всегда риск. Сейчас инвесторы спрашивают у меня: куда девались их деньги? Они ведь грамотные люди и прекрасно понимают, куда ушли их деньги, где они находятся. И их деньги до копейки шли на развитие этого бизнеса, в создание этой огромной инфраструктуры, на создание портфеля, на создание программного обеспечения и т.д. Там они и находятся. Другое дело, что собрать их в виде денег невозможно. Только на открытие офисов ушел не 1 миллиард рублей. Как их сейчас превратить в деньги? Если бросить, то эти инвестиции просто исчезнут с концами. Но если мы будем продолжать нашу деятельность, то больше тратиться на это не нужно.

Пока я ехал на это интервью, у меня в голове родилась такая аналогия: строительная компания взяла деньги у дольщиков на строительство жилого дома. Дом построен, квартиры сдаются в аренду, принося прибыль дольщикам. И вдруг произошло землетрясение, или в этот дом врезался самолет, и дом развалился. И теперь представьте, что владельцы квартир будут писать во все инстанции — посадите застройщика, он украл наши деньги. Это же очевидные вещи! Если бы дом не был построен, то понятно: Сигал украл деньги. Но дом-то был построен, отделан, мебель завезена, мы его сдали в аренду, люди жили. Инвесторы получали арендные платежи и потирали руки. Потом дом взорвался. Что можно сделать? Либо восстанавливать дом, либо плюнуть и уходить. Я предлагаю восстанавливать.

Самое поразительное, что когда наши инвесторы день в день исправно получали дивиденды в течение 5 - 10 лет — до 18 ноября 2013 года не было ни одной задержки — все было в шоколаде. Они с Сигалом дружили и целовались в обнимку. А сейчас некоторые кричат, что у них украли деньги.

— Много страстей кипело вокруг банкротства двух ваших компаний...

— Да, две компании — УК «Центр микрофинансирования» и УК «ЦМ-Инвест» — были признаны банкротами. Когда я вышел из СИЗО, пытался что-то сделать, ввести программу финансового оздоровления. Но это физически уже было невозможно сделать. И поэтому суд принял решение, что компании надо обанкротить. И что теперь говорят? Что Сигал специально обанкротил компанию! Кстати, в конце 2013 — начале 2014 года компания вернула инвесторам 1,5 - 2 миллиарда. К сожалению, это было сделано хаотично, в первые месяцы, когда меня арестовали. Тогда был полный разгром компании, никто не знал, что делать.

Подавляющее число инвесторов отнеслись с пониманием к случившемуся несчастью. Но есть группа совершенно невменяемых людей, которые кричат, что у них украли деньги. Вот, есть такой господин Максютов. Он деньги у нас хранил с 2003 года. Он заработал в несколько раз больше, чем вкладывал. И сейчас он говорит, что у него украли деньги. В июне 2014 года, когда я еще был в заключении, этот господин подал иск в суд на меня и сотрудников центра микрокредитования о том, что у него украли деньги. Дело было тщательно расследовано, и в начале января 2015 года ему было отказано в возбуждении уголовного дела.

Центр микрофинансирования существовал как холдинг, в который входило порядка 100 микрофинансовых компаний

Или вот еще обвинение (зачитывает распечатку с одного из сайтов): «УК «Центр микрофинансирования» имела лицензию ЦБ РФ, но впоследствии исключила себя из реестра, что дало ей банкротиться как обычной организации, чтобы кредиторы не имели никаких прав». Если бы это писал какой-то инженер, то ему надо было бы просто объяснить. Но я же с этими людьми встречался, я им неоднократно объяснял, что никаких лицензий у МФО нет, что компания добровольно входит в реестр и также добровольно из него выходит, если прекращает микрофинансовую деятельность или ее деятельность невозможна. Никакого особого порядка банкротства для МФО не предусмотрено, вне зависимости от того, входит ли организация в реестр или нет. Процедура банкротства стандартная для всех и идет по закону. Я расцениваю такие обвинения как целенаправленную дезинформацию остальных кредиторов компании с целью срыва переговорного процесса.

Я убежденный сторонник концепции — плохой мир лучше доброй ссоры. Поэтому я продолжу общение с недовольными. Но на Максютова мы подали встречный иск в суд с требованием возбудить в отношении него уголовное дело о клевете. В своем иске он нас назвал организованной преступной группой, которая украла, обманула. Мои юристы подошли ко мне, говорят: Павел Абрамович, это стопроцентная клевета, можно мы подадим на него в суд? Можно!

— Кстати, вам не угрожают?

— Сейчас нет. Но пока меня не было на свободе, угрожали моей семье, моим детям.

«ХОТИТЕ, РАДИ БОГА, Я ВАМ ОТДАМ ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ...»

— И все-таки вы собираетесь как-то расплачиваться по долгам перед инвесторами?

— Первый вариант — ничего не делать и идти по пути банкротства. Вот есть закон, что хотите, то и делайте, меня это не касается. Статистика дел по банкротствам говорит, что инвесторы получают порядка 5 процентов. И я им объясняю, почему. Вот есть портфель займов в 250 городах. Его размер — 1,4 миллиарда рублей. Мы, профессионалы, сейчас его не можем собрать и превратить в деньги из-за кризиса, а также потому что разрушена инфраструктура.

В тех городах, где я бываю, я говорю инвесторам: хотите, ради бога, я вам отдам все, что есть, весь центр микрофинансирования данного города перепишу на вас — там ваши деньги, сами соберите. У нас было несколько случаев, когда энергичные и авторитетные в своих городах люди соглашались на такое предложение, но через пару месяцев они возвращались: заберите назад, мы готовы вместе со всеми ждать. Это тяжелая, профессиональная работа. Мало того, что компания год была фактически без руководства и за это время все разболталось, а еще и кризис. Для того чтобы заново организовать, перезапустить процесс выдавать и собирать займы, нужны деньги, время и особые условия.

— Что вы предлагаете?

— Я инвесторам честно говорю: сейчас вернуть деньги невозможно, они материализованы в других активах. Сейчас можно собрать остатки холдинга в единую компанию, и я предлагаю всем вам стать акционерами этой компании вместе со мной. Причем я там нужен скорее как знамя, потому что просто собрать компанию бессмысленно, если мы туда не привлечем дополнительных инвестиций и не начнем заново развивать бизнес. Но просто так под эту компанию денег никто не даст. Я эту модель подробно разработал и предложил инвесторам. Вот у меня есть последние данные: 311 инвесторов уже согласились на мое предложение, 100 — не согласились. Остальные думают, еще не ответили. Идет кропотливая, плановая работа, которой мешают 10 - 20 «крикунов» и какое-то количество людей, ими обманутых.

Я за это время проводил по несколько собраний в Уфе, в Казани, Набережных Челнах, Альметьевске, Нижнекамске. У меня создан специальный отдел по работе с инвесторами. Сейчас мои специалисты поехали по северным регионам, побывали в 15 городах, встречались с нашими сотрудниками и инвесторами. Это большая работа. По крайней мере, по разу с каждым инвестором мы разговаривали по телефону и отправляли письма кредиторам.

Есть подвижки и на других фронтах. В конце прошлого года мне удалось провести реструктуризацию задолженности УК «Центр микрофинансирования» перед банками «Балтика», Росэнергобанк и Анкор банк. В марте подготовим документы по реструктуризации задолженности перед МСП-банком. Таким образом, мы реструктуризировали долгов на несколько сотен миллионов рублей. Нам предоставлена отсрочка на 3 - 5 лет. Причем первые три года предусмотрен мораторий на выплаты по долгам.

— Банки поверили в вашу схему?

— Фактически они поверили в меня. Они дали мне три года, чтобы встать на ноги. Также я готов договариваться о реструктуризации задолженности со всеми другими своими инвесторами.

— Региональные центры микрофинансирования, которые ранее были самостоятельными юридическими лицами, войдут в планируемое акционерное общество?

— Механически это не сделаешь. Но если не вдаваться в юридические тонкости, то активы этих центров микрофинансирования войдут в новую структуру, и я предлагаю всем нашим инвесторам стать акционерами этой структуры.

— Но как это можно будет сделать, если часть инвесторов будет требовать возврата долга, тоже претендуя на эти активы?

— Если честно, пока не знаю как. Буду убеждать. По идее, вы правильно заметили: или все войдут в новую структуру, или никто. Либо я сделаю так, что тот, кто захочет со мной идти дальше, войдет в новую структуру, а остальные пусть через суды будут пытаться вернуть свои деньги из обанкроченной управляющей компании. Есть конкурсный управляющий — пожалуйста, занимайтесь этим с ним.

Примечательно, что каждый из пары десятков человек, которые громче всех кричат, продолжают по одному ходить ко мне и пытаются договориться: ты мне только дай, а на других мне наплевать. Люди не бедные, люди не последнее отдали... Люди вложили в бизнес, чтобы заработать. Ну не получилась, бизнес — это риск. К счастью, подавляющее большинство инвесторов — люди нормальные, вменяемые, серьезные. Если бы все не согласились, я бы этим не занимался. Я бы все бросил и занимался бы новым микрофинансовым проектом, без этих «хвостов». Намного сложнее развивать бизнес с минусовой отметки, чем с нуля. Восстанавливать намного сложнее, чем строить заново.

Но я людям говорю: вы вложили деньги в микрофинансирование? Вложили! Вы хотели заработать? Хотели! Я предлагаю вам дальше идти по этому пути. Другого варианта я не вижу. Если вы знаете, как можно сделать по-другому, — скажите.

Не забывайте, что не только центры микрофинансирования должны управляющей компании, но и управляющая компания должна региональным центрам микрофинансирования. Я не занимался финансовыми потоками, этим занималась Галина Сизова, я только сейчас начал вникать в эти тонкости. Там шло перекрестное финансирование, финансовые потоки шли туда и обратно. К сожалению, в режиме банкротства нельзя произвести взаимозачет.

— Большую часть долга вы должны сами себе?

— Формально получается, что так. Меня спрашивают, а как же так? Ребята, если я стою перед вами, то возмещать долги я буду не себе, а вам! Если бы я хотел возмещать долги себе, то я бы вас просто послал бы и не разговаривал.

— Вы сами не намерены подавать в суд на действия МВД РФ, которые привели ваш бизнес к таким печальным последствиям?

— Ну... Мне сейчас главное — восстановить бизнес, и я, как видите, предпринимаю для этого важные шаги.

«Я ДАЖЕ СЕЙЧАС ДЕНЬГИ ОТ НИХ ВЗЯТЬ НЕ МОГУ — НЕКУДА ВКЛАДЫВАТЬ»

— На какой стадии находится создание новой компании? Когда начнется акционирование?

— Сейчас идет процесс консолидации активов компании. От стадии первичного сбора информации юристы перешли к подготовке документов по переводу права требования инвесторов в акции. Долги будут превращены в акции.

— А какой уставной капитал будет у акционерного общества?

— Мы пока считаем, точной цифры сказать не могу, но это будет приличная сумма.

— Уставной капитал ограничится долгами или же будет больше?

— Формально уставной капитал с долгами не связан, он будет сформирован по реальным активам.

— Хорошо, переформулирую вопрос. Конвертация долгов в акции будет проходить с дисконтом?

— Основная сумма будет конвертирована в акции. Я убежден, что через три-пять лет капитализация компании будет такой, что акции будут стоить намного дороже. Дальше два пути: компания зарабатывает прибыль и начинает выкупать акции у акционеров, либо потом мы вместе продаем часть или всю компанию на рынке и зарабатываем в несколько раз больше, чем вложили. Я за три-пять лет эти планы реализую. Кто пойдет со мной?

— Для реализации этих планов вам нужно одобрение всех 100 процентов инвесторов?

— Если бы все согласились с моим предложением, то мы могли бы просто закрыть процедуру банкротства. Я надеюсь, что подавляющее большинство выберет этот путь. А разве есть другой выход? С теми, кто согласится, мы проведем конвертацию долгов в акции, а те, кто не согласятся, они просто останутся в банкротившейся компании, и дальше сами будут решать свои проблемы.

— То есть активы центров микрофинансирования будут переведены...

— Да вы поймите, что такое активы центров микрофинансирования! Портфель займов? Да оставлю я вам этот портфель! Тем более что там почти 90 процентов просрочки. Что вы с ним будете делать? Вы умеете возвращать долги? Возвращайте! Активы — это люди, технологии, возможности. Главный наш актив — 1,5 тысячи обученных человек. Они же не рабы, их не передашь куда-то! У нас уникальные базы данных...

— Вы сказали, что без привлечения дополнительных инвестиций эта схема не заработает. Есть ли уже желающие войти в новую компанию соинвесторами?

— Я провел много переговоров с банками и инвесторами. Есть желающие вложиться. Но они говорят: дайте сначала инструмент. Я даже сейчас деньги от них взять не могу — некуда вкладывать. Две компании в банкротстве, а региональные центры микрофинансирования — компании маленькие, работают в отдельных городах. Что толку в них вкладывать?

«Соинвестором Автоградбанк точно не будет. Банковское законодательство это не позволяет делать. Будут обычные кредиты»

«АВТОГРАДБАНК — ОТНОСИТЕЛЬНО НЕБОЛЬШОЙ, ПОЭТОМУ ОН МОЖЕТ ДАТЬ ОЧЕНЬ НЕМНОГО»

— Автоградбанк будет финансировать ваш новый проект?

— Конечно, наш банк в стороне не останется и наряду с некоторыми другими банками будет партнером новой микрофинансовой компании. В том числе привлечение ресурсов будет идти за счет него.

— Сколько предполагается инвестировать через Автоградбанк в новое акционерное общество?

— Сколько получится по нормативам, столько и будем.

— Не приведет ли это к ухудшению показателей работы банка?

— Нет! Автоградбанк — относительно небольшой, поэтому он может дать очень немного. А компании для реализации ее масштабных планов нужны миллиарды. Один банк, конечно, такие деньги не может дать. И не будет давать. А я, собственно говоря, никогда и не брал много в Автоградбанке. Я брал кредиты в банке как обычный заемщик. Я рассматривал банк как самостоятельный бизнес, который необходим для обслуживания всей системы микрофинансирования.

— Инвестиции в новую структуру будут оформлены как обычный кредит, или он станет соинвестором?

— Нет-нет. Соинвестором Автоградбанк точно не будет. Банковское законодательство это не позволяет делать. Будут обычные кредиты.

— Но ведь кредиты сейчас очень дорогие...

— Микрофинансирование тем и отличается, что может обслуживать дорогие кредиты. Если другой бизнес больше 25 процентов годовых не тянет, то мы тянем. Когда я начинал в 2002 году, то брал кредиты под 32 - 35 процентов годовых. А ставки в МФО были такие же, как сейчас. И ничего, развивались.

— Удовлетворены ли вы, как работает новый управляющий Автоградбанком Ринат Валеев?

— Могу сказать, что идет плановая работа, все нормально.

— Каковы результаты деятельности Автоградбанка в 2014 году?

— В результате всех этих событий банк сильно просел. И мы всю осень и зиму занимались его восстановлением. Сейчас клиентская база восстановлена, отток вкладов прекратился, мы открыли филиал в Москве, открываем филиал в Кирове. В январе у Автоградбанка самый маленький убыток среди татарстанских банков — около 4 миллионов рублей. Но 2014 год мы закончили с небольшой прибылью. Прогноз рейтинга Автоградбанка был изменен с негативного на позитивный, у банка появились новые клиенты, вновь стали открываться депозиты. Напомню, что в середине сентября 2014 года, когда я вернулся, депозитов в банке не было.

— Планируете ли вы докапитализировать Автоградбанк?

— Такие планы есть. Есть инвесторы, они присматриваются, оценивают риски.

Управляющий Автоградбанком Ринат Валеев

«ЭТО БУДЕТ СПЕЦИАЛИЗИРОВАННАЯ СТРУКТУРА, КОТОРАЯ ПОМОЖЕТ КОМПАНИЯМ ВМЕСТЕ ВЫЖИТЬ ВО ВРЕМЯ КРИЗИСА»

— Давайте перейдем к самому «вкусному». Недавно были проанонсированы планы создания объединенной микрофинансовой корпорации (ОМФК), которая уже наделала много шума, в том числе и из-за того, что ее членом совета директоров согласился стать двоюродный племянник президента Роман Путин. Чья это была идея?

— Идея ОМФК? Моя. Я идеолог этого проекта. Я убежден, что тот путь развития, по которому шли МФО до настоящего времени, приведет в тупик.

Вообще, идея о консолидации рынка у меня возникла еще два года назад. Но тогда было «жирное» время, всем участникам рынка МФО было хорошо, все были в шоколаде. Эту идею я продолжал обдумывать в «санатории» (смеется). Окончательно идея сложилась в виде четкой концепции в ноябре 2014 года на всероссийской конференции по микрофинансированию в Санкт-Петербурге.

Тогда я услышал и в публичных выступлениях, и в кулуарах, что ситуация в отрасли приближается к критической. Я даже в шутку некоторым говорил: «У меня положение тяжелое, но у вас оно еще тяжелей. Такое впечатление, что не я сидел, а вы» (смеется). Тогда я эту идею стал проговаривать с рядом моих коллег и увидел, что они воспринимают ее на ура. Тогда же мы встретились с Ильей Кальяновым, с которым мы были заочно знакомы и с уважением относились друг к другу, еще с рядом товарищей.

В результате мы стали готовить программу создания объединенной микрофинансовой корпорации, которая должна собрать вокруг себя не только две-три большие компании, а десятки и сотни малых и средних компаний. Это будет специализированная структура, которая поможет компаниям вместе выжить во время кризиса. Мы хотим создать холдинг, ядром которого будет эта вот ОМФК, рядом с которым будет стоять СРО «Единство», бюро кредитных историй, банки-партнеры.

— А как будут взаимодействовать ОМФК и то акционерное общество, которое предполагается создать на обломках центра микрофинансирования?

— Общество станет акционером ОМК или же произойдет обмен акциями.

— В каждом городе региональный центр микрофинансирования был отдельным юрлицом. Как будет сейчас?

— Больше так не будет. В самом начале подобная структура компании была задумана по двум причинам. Во-первых, необходимо было заинтересовать местных сотрудников — десятки тысяч займов не проконтролируешь из центра. А во-вторых, пока это законом разрешалось, мы работали на системе упрощенного налогообложения. Однако уже в 2013 году мы начали подготовку к консолидации компании в рамках единого юридического лица. Если бы все шло так, как задумано, если бы меня не арестовали, то мы бы завершили этот процесс в первом квартале 2014 года и у нас уже была бы объединенная структура.

«МЫ ПРЕКРАСНО ДОПОЛНЯЕМ ДРУГ ДРУГА»

— В чем смысл объединения участников рынка? Более дешевые заемные средства?

— Объединение позволяет резко сократить издержки компаний на постоянные расходы, которые есть у всех — у большой компании и у маленькой. Например, у каждой крупной компании есть свой call-центр. Можно создать объединенный call-центр, сэкономив средства. Во-вторых, объединение дает возможность максимально использовать наработанные конкурентные преимущества каждой компании. Например, «Народная казна» дальше всех продвинулась в области применения информационных технологий, у них мощная база. А у нас — самая развитая сеть отделений. И мы прекрасно дополняем друг друга. Не забывайте и о том, что в России сумасшедший кадровый голод. В каждой компании есть ядро из профессионалов, талантливых управленцев. Если объединение провести грамотно, то это даст колоссальный интеллектуальный эффект.

Также большой компании легче нести обязательные издержки, связанные с регулированием, нормативами. И, разумеется, под правильно структурированную и правильно работающую большую компанию легче привлекать инвестиции. Даже так: под большую компанию только и можно сейчас привлекать инвестиции.

— Работа всех участников корпорации будет идти под единым брендом?

— Да, под единым. Но форма, в которой внутри холдинга будут существовать дочерние компании, может быть разной.

— Как вы будете распределять доходы и делить расходы? Не опасаетесь ли вы потери управления холдингом, ведь чем больше собственников, тем больше вероятность, что они между собой передерутся и компания рухнет...

— Мне часто коллеги задают этот вопрос, ожидая, что я имею на него ответ. А что если? Вы себе сначала задайте вопрос, что будет, если мы не объединимся? Все отвечают: да, нам кранты будут. Вот давайте из этого исходить. Я же не говорю, что трудностей не будет, только это будут трудности, которые мы, наверное, сможем преодолеть. Ну а если не преодолеем, передеремся, то вернемся к разбитому корыту.

— Но когда собственники сливают активы в единую компанию, работающую под новым брендом, в случае неуспеха проекта отступать будет уже некуда, восстановить свою компанию не получится.

— А сейчас есть куда отступать? У объединения только один большой минус — надо уметь договариваться, вырабатывать консолидированную позицию. Пока получается, а дальше — посмотрим.

«Роман Путин — известный специалист по работе с малым бизнесом и по привлечению инвестиций с богатым международным опытом, поэтому его работа в ОМФК пойдет на пользу проекту» (фото: goldleader.ru)

«УЧАСТИЕ РОМАНА ПУТИНА ПОЙДЕТ КОРПОРАЦИИ НА ПОЛЬЗУ»

— На каких принципах будет проходить распределение полномочий внутри корпорации?

— Пропорционально вложенным активам. Пока совет директоров сформирован из двух компаний.

— То есть событие уже произошло?

— Да, первый совет директоров ОМФК состоялся в начале марта. Компания зарегистрирована и начала работу. СМИ пишут неверно, что у нас речь идет только о планах.

— Какими активами вы вошли в ОМФК?

— Мы создали корпорацию, подписали соответствующие договоры, что мы будем делать, как это будет работать. Но консолидация активов — процесс многомесячный.

— В инвестиционном меморандуме ОМФК фигурирует финансовая группа SIGAL. Что это такое?

— Это рабочее название всех структур, в которые я вхожу, это не юридическое лицо. Кроме центра микрофинансирования, в нее также входят Автоградбанк, страховая компания «Новый век», НПФ «Право», страховое агентство «МСБ-страхование», а также коллекторское агентство «Ресурсы».

Центральный офис ОМФК (департаменты развития сети и сопровождения операций, бухгалтерия, кадры и многое другое) будет в Казани, а казначейство, работа с крупными инвесторами, общественная деятельность — все это будет сосредоточено в Москве. Уже сейчас на нашей базе начинает развертываться call-центр, создается объединенный коллекторский департамент, который будет взаимодействовать с региональными службами взыскания.

— Кто будет главным лицом ОМФК?

— Я бы так не ставил вопрос, кто будет главным. Структура управления ОМФК будет похожа на банковскую. Там есть председатель правления, который занимается текущей работой. Есть совет директоров, куда, как правило, входят собственники, которые занимаются стратегическими вопросами. Я избран председателем совета директоров и оперативной деятельностью буду заниматься только по мере необходимости. Собственно, у меня и в центре микрофинансирования так было, я не занимался оперативной деятельностью. Этим занималась Галина Сизова. В совет директоров ОМФК корпорации входят собственники, заместителем председателя стал Илья Кальянов — управляющий партнер ГК «Народная казна». В совет директоров также вошли Роман Путин в качестве независимого члена СД, Алексей Лебедев — председатель правления ОМФК, Андрей Васильковский — первый заместитель председателя правления ОМФК.

— Привлечение Романа Путина в ОМФК многие СМИ расценили как способ защитить капитал компании. Это верно?

— Роман Путин — известный специалист по работе с малым бизнесом и по привлечению инвестиций с богатым международным опытом, поэтому его работа в ОМФК пойдет на пользу проекту.

«ТАКОГО НА МОЕЙ ПАМЯТИ НЕ БЫЛО НИКОГДА»

— От проблем вашего бизнеса давайте перейдем к проблемам финансового рынка в целом и рынка МФО в частности. Что вы конкретно имели в виду, когда говорили, что всем могут наступить кранты?

— На банковском рынке мы наблюдаем, давайте говорить откровенно, тяжелый кризис. Статистика, которая опубликована по итогам января 2015 года, удручает. Такого на моей памяти не было никогда. Наблюдается острая нехватка ликвидности из-за огромного оттока средств населения и резкого снижения деловой активности компаний. Как следствие — пассивы банков существенно уменьшились и сильно подорожали.

Отсюда резкое повышение ставок кредитования, чего не было в 2008 году. Сейчас из-за дорогих пассивов банки кредитуют под 25 - 35 процентов годовых. В условиях кризиса предприятия просто не могут обслуживать такие проценты, что приводит к снижению спроса на кредиты и падению прибыли банков.

Боюсь, что основная волна закрытий и банкротств предприятий еще впереди — в 2015 году мы это все еще увидим. Я часто встречаюсь с клиентами нашего Автоградбанка — хорошие, крепкие компании малого и среднего бизнеса. Они мне говорят: ну 20, ну 25 процентов годовых мы еще на пределе своих возможностей можем потянуть. Но более высокие ставки мы не потянем — придется закрывать бизнес.

В такой же мере кризис коснулся и сферы микрофинансовых услуг. У МФО происходит резкое сокращение пассивов из-за оттока инвестиций. Из-за этого многие МФО испытывают серьезные трудности с ликвидностью, а перекредитоваться им негде — банки, за редким исключением, прекратили выдачу кредитов МФО. Во-вторых, на глазах падает платежеспособность микропредпринимателей — главных клиентов МФО. Как следствие, в МФО растет просрочка.

— Каковы сейчас ставки кредитования в МФО и насколько выросла просрочка?

— Для МФО нормальной считается просрочка в размере 25 - 30 процентов. В нашем центре микрофинансирования была просрочка 10 - 15 процентов, но мы были уникальной компанией, потому что у нас, в отличие от конкурентов, была мощная и развитая сеть офисов. Наши менеджеры работали лицом к лицу с клиентами, выявляя и отсеивая тех, кто заранее не намерен был возвращать займ. И потом у нас 70 процентов клиентов были постоянными, которых мы уже знали. И даже если у них что-то происходило, то мы не теряли с ними живого контакта.

Сейчас у многих МФО просрочка перевалила критическую черту в 50 процентов и растет дальше. На этом фоне в 2014 году, впервые со времени существования реестра МФО, количество микрофинансовых организаций в России стало сокращаться — выбывших из реестра больше, чем вошедших в него. Сейчас в реестре осталось чуть более 4 тысяч организаций.

Впрочем, даже если бы кризиса не было, этот процесс был бы неизбежен. Кризис просто его ускорил. В ноябре 2014 года на международном форуме по микрокредитованию в Санкт-Петербурге зампред ЦБ РФ Владимир Чистюхин приводил такой пример: сейчас только 3 тысячи МФО имеют свой личный кабинет на сайте ЦБ РФ, и лишь 2 тысячи МФО сдавали хоть какую-то отчетность. То есть половина из находящихся в реестре МФО не сдают отчетность. Либо их уже нет, либо они не умеют сдавать отчетность.

Понятно, что на этом фоне ЦБ РФ предпринимает меры по ужесточению регулирования рынка МФО — предполагается увеличение значения достаточности капитала и размера резервов. Будущая новация 2015 года — обязательное участие МФО в СРО. Кстати, именно поэтому мы создали и развиваем свою СРО «Единство». Самое главное, чтобы, регулируя рынок, ЦБ РФ не увлекся и не превратил МФО в маленькие банки. Если это произойдет, то рынок просто умрет. Механизм скорой финансовой помощи не будет работать в таких условиях. Ведь банки не дают быстро кредиты не потому, что они такие плохие, а потому что им тяжело соблюдать нормативы, которые требует с них регулятор.

Неизбежным следствием всех этих глобальных изменений будет резкое сокращение числа игроков на микрофинансовом рынке, и появится объективная необходимость в консолидации оставшихся малых и средних компаний в большие структуры. Другой вариант — поглощение, присоединение большими структурами, часть из которых, конечно уцелеет. Не все переживут этот кризис. Уже есть пример: закрылась довольно крупная московская компания «Деньги на прокат».

Поэтому процесс консолидации рынка совершенно, на мой взгляд, неизбежен. Могу сказать более жестко: малые и средние микрофинансовые компании в среднесрочной перспективе не уцелеют. Количество легально работающих на рынке МФО компаний за два-три года сократится в разы.

— Почему? Они просто будут работать «в серую»...

— Дело в том, что с июля 2015 года вступают в силу изменения в Гражданском кодексе, где будет прямой запрет на выдачу и прием займов на регулярной основе. То есть тот серый сегмент рынка, который сейчас практически легален, станет полностью незаконным. А черным ростовщичеством пусть занимаются правоохранительные органы.

— То есть ваши прогнозы по рынку МФО пессимистичны?

— На самом деле практика показывает, что кризис — это время расцвета микрофинансирования. В китайском языке кризис обозначается двумя иероглифами — «опасность, угроза» и «шанс, возможность». Применительно к МФО это 100-процентное попадание.

— И с чем связаны возможности?

— Ухудшение финансового состояния малых компаний увеличивает потребности в коротких деньгах. Во время кризиса потребность в коротких деньгах растет. Во-вторых, из-за изменений нормативных требований к банкам, они резко сокращают свои программы потребительского кредитования.

Наш центр микрофинансирования пришел на рынок микрокредитования в 2002 году. Тогда банки не занимались потребительским кредитованием населения и кредитованием малого бизнеса. И эти довольно качественные заемщики шли к нам. Потом, когда банки тоже начали выдавать кредиты на такие цели по более низким ставкам, чем в МФО, этот клиент от нас ушел.

С нами остался наш «золотой запас» — слой постоянных клиентов, который к тому времени успел сформироваться. А во-вторых, мы к тому времени научились из клиентов, от которых отказались банки, с худшей кредитной историей и худшими показателями, выбирать тех, кто хочет и может обслуживать свои займы. Поэтому тогда у центра микрофинансирования величина просрочки практически не изменилась.

И вот сейчас мы наблюдаем ситуацию, когда те клиенты, которые последние несколько лет обслуживались в банках, опять пошли в микрофинансирование. Показатель этого — у нас сейчас в каждом офисе опять появились очереди.

— Под какой процент сейчас выдают займы МФО?

— По займам «до зарплаты» ставки практически не изменились — 1,5 - 2 процента в день. А вот среднесрочные займы, которые ранее выдавались под 30 - 70 процентов годовых, сейчас выросли примерно в 1,5 раза.

Хочу отметить, что считаю принципиально неверным в микрофинансировании ориентироваться на годовые ставки, хотя и ЦБ РФ требует от нас, чтобы мы их указывали. Микрозаймы — это короткие деньги, это своего рода «скорая финансовая помощь». Когда человек оформляет микрофинансовый займ, он прикидывает, когда и сколько он должен вернуть. Он не считает проценты. Он берет, условно говоря, 100 тысяч рублей и через полгода должен вернуть 130 тысяч. Сможет вернуть или не сможет? Если может, то ему плевать, что это 60 процентов годовых. Он считает в абсолютных величинах. Оговорюсь, что я не беру в расчет отдельные программы кредитования малого бизнеса, которые мы реализовывали в партнерстве с МСП-банком. Там были льготные ставки, это уже ближе к банковским операциям.

«ЕСЛИ НЕ ДАВАТЬ ВСЕМ, ТО ЭТО БУДЕТ НАРУШЕНИЕМ ЗАКОНОВ О КОНКУРЕНЦИИ»

— Минэкономики РТ недавно объявило о намерении увеличить капитализацию своего центра микрофинансирования с 20 до 520 миллионов рублей за счет республиканского и федерального бюджетов и предлагать кредиты малому бизнесу под 8 - 10 процентов годовых. Подобные центры создаются по всей России, не только в Татарстане. По вашему мнению, это угроза классическому микрофинансированию? Они ваши конкуренты?

— Это тот редчайший случай, когда Татарстан находится не впереди, а позади многих других субъектов РФ. Подобные центры в других регионах созданы уже несколько лет назад и активно работают. Задача их совершенно другая, по сравнению с классическими МФО. Вы же понимаете, что 8 или 10 процентов годовых — сейчас это совершенно не рыночные ставки. И как это ни называй, по сути, это одна из разновидностей финансовых дотаций определенному кругу предпринимателей. И никакое это не микрофинансирование.

У меня есть четкое убеждение, что так делать неправильно. Предположим, 20 миллионов рублей раздали фермерам. Сколько получило льготные займы? 15, 20? Ну пусть 100. А как же остальные 5 тысяч? Значит, у нас все равны, но кто-то ровнее других. Тот, кто первый добежал или кто первый договорился, тот получил льготную ставку. В рыночной экономике льготных ставок для некоторых участников рынка не бывает. Это 100-процентное создание неравных условий на рынке.

Государство может и должно поддерживать какие-то сектора экономики в соответствии со своими приоритетами, но при этом оно должно разрабатывать программы, в которых могут принять участие все участники данного приоритетного сегмента. Например, решила наша республика поддерживать фермеров через микрофинансирование. Замечательно! Двумя руками за. Но вы тогда зарезервируйте столько денег, чтобы любой фермер, достойный получить этот займ, мог его получить. Чтобы не было повторения того скандала, который случился пару лет назад при распределении грантов по программе «Лизинг-грант» — кончились деньги, кто-то успел, а кто-то — нет. Так не должно быть. Вот мы с вами два фермера, вы получили, а я нет. В итоге ваша продукция дешевле, я терплю убытки. Ну и что мне делать? Застрелиться на пороге министерства экономики?

Конечно, то, что 500 миллионов рублей выделят на микрофинансирование, — это замечательно, это нужно делать, но если не давать всем, то это будет нарушением законов о конкуренции. Поэтому я призываю заранее определить приоритетные сектора экономки для участия в этой программе: IT-бизнес, фермерство, еще что-то, где можно подсчитать количество компаний, которые могут претендовать на получение такого рода господдержки. Например, если у вас нет денег на поддержку всех фермеров, выберите уточняющие критерии, например, начинающие фермеры или фермеры, занимающиеся выращиванием индеек, или строящие теплицы и т.п. Но чтобы все работающие в этом сегменте могли при необходимости получить льготные займы. Или кредитуйте по рыночным ставкам.

В России существуют две модели господдержки через микрокредиты. Первая модель: когда микрофинансовый фонд при минэкономике кредитует напрямую конечного заемщика. Вторая модель, когда фонд кредитует микрофинансовую организацию, а она уже выдает займы. Я считаю, что вторая модель более правильная и абсолютно рыночная. Не дело государственному фонду определять, какой фермер хороший, а какой — плохой. Это должны делать рыночные структуры.

Кстати, именно так работает центр микрофинансовой поддержки предпринимательства при правительстве города Москвы. Они не дают займы конкретному предпринимателю. Они по конкурсу отбирают микрофинансовые организации, предоставляют им средства и следят за тем, как они работают. Точно так же много лет успешно работает МСП-банк. В свое время мы были первыми и крупнейшими его заемщиками, работавшими по программе микрофинансирования предпринимательства.