Антон Силуанов (фото: kremlin.ru)

БЮДЖЕТНЫЕ ГОРИЗОНТЫ

По одежке протягивай ножки
Русская поговорка

На минувшей неделе произошло одно важное событие. Правительством был утвержден проект федерального бюджета на следующий год и с прицелом на трехлетку 2016 - 2018 годов. Действие это было достаточно рутинным все последние годы, но на сей раз такой эпитет к нему применить никак не получается. Причина проста: нет денег, и урезать траты приходится везде, где только можно. Понятно, это пока проект, но указанные в нем детали прямо свидетельствуют об избранном пути — пути массового затягивания поясов.

Вообще говоря, вся прошедшая неделя правительственной работы была посвящена новому бюджету. Началось с того, что минфин (старательно добивающийся восстановления накопительной пенсионной системы как важнейшего элемента финансовой ткани страны) потребовал сократить перечисления бюджетных средств в солидарную систему, фактически произвести индексацию ее на меньшее, чем показатель официальной инфляции, значение. «Если мы будем индексировать наши обязательства более высокими темпами, это либо будет приводить к увеличению инфляции и дефицита, для финансирования которого у нас тоже источников нет, либо потребует ускоренно потратить резервный фонд, либо забрать ресурсы с внутреннего рынка, то есть из экономики», — заявил глава минфина Антон Силуанов. Конкретно речь шла о цифрах индексации на 5,5%, 4,5% и 4% в 2016 - 2018 годах соответственно, при этом прогнозная инфляция 2015 года, долженствующая служить базой для индексации, составляет 11,9%. Кроме того, минфин отметил, что если эту урезанную индексацию не провести, а провести полную, то окажется, что по сравнению с 2012 годом реальные (с поправкой на инфляцию) пенсии вырастут, а зарплаты уменьшатся, что, вообще говоря, категорически неправильно. По сути, минфин исходил из того, что только такими мерами можно будет сохранить в неприкосновенности общий баланс бюджета, его структуру, в том числе и государственные инвестиции, расходы на инфраструктуру, а также разнообразные госпрограммы.

Понятно, социальный блок правительства этому громогласно воспротивился. «Я не вижу, как можно населению объяснить, что нужно индексировать пенсии ниже инфляции, что у нас будет реальная пенсия понижаться», — заявил глава минтруда Максим Топилин. Кроме того, он сослался и на законодательство, согласно которому индексация должна быть на размер инфляции, и закон этот никто не отменял; не могу не отметить, что это в нашей стране, вообще говоря, не проблема. Фактически, изначальный подход соцблока был прост: нужны деньги, ищите их, где хотите, мы должны быть профинансированы в полном объеме. Увы, именно это с точки зрения минфина и не представляется возможным.

«Поскребание по сусекам» продолжилось, не ограничившись одними лишь пенсиями, число предложений минфина по сокращению бюджетных расходов исчислялось десятками. Среди прочего он предложил:

  • увеличить выслугу лет для получения военной пенсии с 20 до 30 лет;
  • увеличить пенсионный возраст федеральных чиновников до 65 лет и рекомендовать регионам тоже поднять его (сомнительно, что они на это пойдут);
  • сократить число госслужащих еще на 10%;
  • все эти три года не производить индексацию материнского капитала;
  • заставить неработающих граждан отдельно платить за пользование государственными медуслугами (которые финансируются через фонд ОМС, который пополняется за счет налогов при начислении заработной платы), при этом минфин не смущает, что создание механизма для сбора этих денег трудноосуществимо технически и само по себе потребует изрядных затрат;
  • сократить численность закрытых территориальных образований (прямо зависящих от бюджета) и полностью ликвидировать господдержку наукоградов;
  • отказаться от празднования памятных дат, если давность таковых не является кратной ста годам.

Последний пункт поражает особо — системность работы минфина не знает границ. Увы и ах, но деваться было некуда. Фактически минфин предложил правительству три варианта: либо индексировать все траты «как положено» и уже через год остаться без резервов, либо жестоко секвестировать все траты, кроме социальных и защищенных статей бюджета, либо пойти по, скажем так, промежуточному пути.

СИТУАЦИЯ ОТЛИЧАЕТСЯ ОТ ТАКОВОЙ В 2009 ГОДУ В ХУДШУЮ СТОРОНУ

Именно этот вариант и был принят правительством. Однако даже и со всеми этими предлагаемыми сокращениями итоговое решение выглядит достаточно бледно, поскольку ко всем указанным сокращениям трат предполагается продление 10-процентных урезаний нынешнего бюджета на следующий год, трата 1 трлн. рублей из резервного фонда и в итоге получение условно терпимого дефицита в 2,4% ВВП, за которым последуют 1,9% и 0,7% в 2017 и 2018 годах соответственно. Обуславливалась же эта работа по изыскиванию излишков, которые можно было бы обрезать без ущерба для целого, простым и понятным обстоятельством: минфин ожидает на 2016 год сокращения доходов бюджета на 1,8 трлн. рублей, в 2017 году — на 1,6 трлн. рублей, а в 2018 году (до которого, впрочем, еще дожить надо) — на 0,6 трлн., и ожидания с надеждами волей-неволей придется приводить в соответствие с реальностью, что и было правительством произведено, как сообщают, в атмосфере «спокойной обреченности».

Этого следовало ожидать. Все последние годы Россия, экономика которой является, по сути, монокультурной, завязанной на энергоносители, жила не по средствам. Реальные доходы населения много лет росли быстрее, чем повышалась производительность труда (фактически ВВП на душу), и сейчас придется за это расплачиваться. Снижение мировых цен на энергоносители прямо обращается в падение доходов страны и населения, и избавиться от этого спада возможности нет. При этом ситуация в настоящее время отличается от таковой в 2009 году в худшую сторону — отсутствует «подушка безопасности» тех размеров, а ту, что есть, приходится экономить. Так, в 2009 году в рамках антикризисной программы правительство увеличило социальные расходы на сумму, превышающую 700 млрд. рублей: расходы на национальную оборону тогда выросли почти на четверть, на здравоохранение — почти на 20%, на четверть же были увеличены расходы на образование, да и цены на нефть доросли до приемлемых уровней достаточно оперативно. Сейчас такой возможности у государства нет, а нефть, судя по всему, стабилизировалась на имеющихся уровнях. Более того, не исключены и провалы вниз: рост производства нефти в США продолжается, хоть и резко замедлившись с прошлой осени (несмотря на двукратное снижение числа работающих буровых вышек), также весьма вероятен выход на рынок новых объемов иранской нефти; несколько месяцев назад я уже касался вопроса прорыва в переговорах вокруг ядерной программы Ирана, и вполне вероятно, что этот прорыв уже скоро (тогда назывался срок 30 июня сего года) воплотится в реальные, а не рамочные соглашения, при этом, по некоторым данным, Иран уже подготовил 50 млн. т нефти на продажу в плавучих хранилищах и эти объемы ждут только отмашки.

Вернемся к России. Ситуация с бюджетом осложняется тем, что грядут выборные года. Следующий год подарит нам парламентские выборы, а 2018 год — президентские. Соответственно, для властей (причем на всех уровнях, от муниципалитета до федерального центра) прямо возникает вопрос недопущения активного проявления недовольства ситуацией. Совершенно не исключено, что на подобное умиротворение населения также потребуются деньги, причем в экстренном режиме. Понятно, что власть попытается как-то нивелировать возбуждающий эффект выборов (здесь достаточно вспомнить про идею с переносом таковых с декабря на сентябрь, когда народ еще не вернулся из отпусков и с дач), но на ситуацию в экономике это не повлияет никак. Также в этом разрезе весьма опасным фактором является массовая закредитованность населения, что усугубляется падением реальных доходов и реальных зарплат, которое продлится еще какое-то время, но даже после прекращения спада стоит ждать не роста их, а в лучшем случае стабилизации. Колокольчики уже звенят — так, за последние три месяца две трети граждан страны уже начали экономить на продовольствии, переходя на более дешевые марки и меняя структуру продовольственной корзины.

Любопытно, что обсуждение проекта бюджета началось одновременно с объявлением о продлении санкций со стороны Европы. Совпадение. Бывает.