Рустам Батыр: «ИГИЛ – «развод» планетарного масштаба»

Абу-Ханиф

ПОХИЩЕНИЕ ИСЛАМА

Вениамин Попов, координатор стратегической группы «Россия — Исламский мир», которую возглавляет президент РТ Рустам Минниханов, на этой неделе в Казани на конференции, организованной ДУМ РТ и центром исследований Корана и Сунны, в своем выступлении сформулировал весьма глубокую мысль: «ИГИЛ пытается похитить ислам». В этих нескольких словах схвачена самая суть происходящих сегодня геополитических процессов.

Действительно, ИГИЛ (террористическая группировка, запрещенная в РФ — прим. ред.) пытается навязать всему миру даже не искаженное представление об исламе, а нечто, не имеющее к нему абсолютно никакого отношения. Оно пытается украсть из мировой культуры то, что создавалось и накапливалось веками. Грандиозный, неслыханный доселе по своему размаху «развод» сатаны. «Развод» планетарного масштаба.

Какой же ислам хотят похитить у нас приспешники ИГИЛ? Об этом и пойдет речь в сегодняшней статье.

Если ретроспективно окинуть взглядом мусульманскую культуру, то мы увидим, что за многие века своего существования она выработала весьма широкой спектр различных учений и концепций, направленных на гармонизацию отношений между представителями различных мировоззрений. Именно это легло в основу той исторической толерантности мусульманской цивилизации к иномыслию и иноверию, которой она всегда славилась и которую сегодня пытаются подорвать представители религиозного экстремизма, прикрывающегося исламом.

Эти концепции можно разделить на три группы: те, что направлены на внутриконфессиональное единение уммы, те, что направлены на единение представителей общей монотеистической традиции, и, наконец, те, что направлены на единение всего человечества.

Ахмадхади Максуди

ОСТАВЛЕНИЕ ВЕРДИКТА БОГУ

В стародавние времена религиозные радикалы, особенно хариджиты, для нейтрализации своих оппонентов внутри мусульманской общины использовали тактику такфира, обвинения в неверии, что в контексте средневековой ментальности ставило человека вне закона и полностью развязывало руки его противникам. Это как если бы в Средневековой Европе кого-то признать безбожным еретиком или ведьмой.

Для того чтобы обосновать свое право на анафему, хариджиты придумали трехсоставное определение веры. Вера, учили они, есть внутреннее убеждение, словесное признание и должное деяние. Казалось бы, все верно. Однако оборотной стороной такого определения становилось то, что если у человека нет должного деяния, то, стало быть, нет у него и веры, и, следовательно, закон по реалиям того времени не гарантирует ему право на неприкосновенность. А поскольку все мы, так или иначе, грешим, то есть оставляем должное деяние, то фактически с точки зрения хариджитов убивать можно любого своего оппонента. Этой логикой оправдывают свои кровавые злодеяния и современные псевдоисламские террористы, от рук которых наряду с другими погибают и мусульмане.

Показывая несостоятельность хариджитской тактики обвинения в неверии, Абу-Ханифа последовательно разделял веру и деяние, на основе чего и сформулировал двухсоставное определение веры, в которое не вошло, как у хариджитов, понятие должного деяния. Кстати, этот тезис является одной из основных мишеней современных радикалов, которые ради пропаганды своей идеологии не гнушаются никаких приемов. Так, у нас в Татарстане в свое время ваххабитские издатели подделали учебник известного татарского богослова Ахмадхади Максуди, в котором двухсоставное определение веры заменили на трехсоставное.

Логичным следствием двухсоставного определения веры становится у Абу-Ханифа учение об ирджа, оставлении вердикта о внутреннем мире человека Богу. Мы не можем судить, кто верующий, а кто нет, кто лицемер, а кто праведник. Это прерогатива Всевышнего. А потому мы должны каждого члена уммы, даже если он грешит, воспринимать своим собратом, обладающим всей совокупностью прав, и, стало быть, гарантировать ему полную неприкосновенность, что делает невозможным доведение существующих конфессиональных дискуссий до крайних форм — кровопролитий и убийств.

Ибн-Рушд (Аверроэс)

ДВОЙСТВЕННАЯ ИСТИНА

Следующий мыслитель из нашего краткого обзора Ибн-Рушд (Аверроэс) стремился примирить внутри мусульманской общины представителей философии и теологии или в переложении на нашу эпоху светских и религиозных людей. Нужно отметить, что помимо исламской мысли Ибн-Рушд в свое время оказал большое влияние также на философов иудаизма, но особенную популярность обрел в средневековой христианской Европе, где возникло целое философское движение, связанное с его именем — латинский аверроизм, в рамках которого его эпистемология была интерпретирована как теория «двойственной истины», послужившая, к слову сказать, основой для институционального размежевания государства и церкви, власти светской и духовной. И с этой точки зрения Ибн-Рушда можно считать одним из отцов-основателей современного мира.

Еще на заре исламской цивилизации многие мусульмане, следуя призыву благословенного Пророка искать знания даже в Китае, то есть в землях, не ассоциированных с монотеистической традицией, обратили свой взор к обширному античному наследию, которое стало неотъемлемой частью арабо-мусульманской мысли, благодаря чему исламская доктрина «офилософствовалась» и получила дополнительный импульс для развития. В среде мусульманских ригористов следование античным моделям философствования вызывало определенные опасения в части того, насколько подобные штудии мусульман соответствуют канонам исламской традиции. Поэтому, дабы снять какие бы то ни было опасения, исламские философы нередко в своих работах обращались к теме соотношения откровения/религии и разума/философии, всякий раз подчеркивая фундаментальное единство этих двух областей знания. Не остался в стороне и Ибн-Рушд.

В своих теологических трудах, посвященных данной теме, Ибн-Рушд исходит из того, что рациональное осмысление мира заповедано самим Кораном в его многочисленных аятах. С этим, собственно, мало кто спорит. Проблема начинается тогда, когда рациональное знание входит в противоречие со знанием религиозным, богословским. Как быть в таком случае? Ибн-Руш был убежден, что подобное противоречие носит мнимый характер, ведь «философия — спутница и молочная сестра религии», и они не могут противоречить между собой в принципе, ибо истина одна. Стало быть, в случае возникновения такого противоречия мы неверно истолковали тексты религиозных первоисточников. «Всякий раз, когда провозглашенное в Законе по своему буквальному смыслу противоречит выводу доказательства, — писал Ибн-Рушд, — то при тщательном, всестороннем рассмотрении закона в его высказываниях можно [всегда] найти такие, что и по своему буквальному смыслу свидетельствуют или почти свидетельствуют в пользу иносказательного толкования».

Таким образом, метафорическое истолкование религиозных первоисточников, по Ибн-Рушду, и есть ключ к примирению философии и религии, рационального и богословского знания. Собственно, таким подходом и пользуется сегодня мусульманский мир. Мало кто в буквальном смысле понимает богословский тезис о семи небесах и семи твердях, или о нескольких днях при сотворении мира. Сам Ибн-Рушд, например, был глубоко убежден, что учение мусульманских философов об извечности мира не противоречит, а даже вытекает из текста Корана. Но при этом он предупреждал, что иносказательному толкованию нельзя подвергать базовые положения веры, в отношении которых наличествует общемусульманский консенсус.

Муса Бигиев

ЛЮДИ ПИСАНИЯ — СНИСКАТЕЛИ ОПЕКИ

Следующая группа исламских концептов о терпимости была направлена на осознание нашей общности с другими представителями монотеизма — христианами и иудеями. Здесь сложно вычленить какого-то отдельного мыслителя, но можно говорить о двух аспектах в религиозной мысли ислама: сугубо богословском и религиозно практическом. С богословской точки зрения все пророки — суть звенья одной цепи. Все они посланы Единым Богом, и все они учили одной единой истине. Неслучайно, кстати, в молитвенных залах «Кул Шарифа», равно как в Белой мечети в Болгаре, начертаны имена из великой «цепочки пророков» от Адама до Иисуса.

Подобная историософия отражает великий универсализм ислама. Если иудаизм замыкается внутри одной этнической группы, христианство обещает спасение всем, но единственно через Христа, то ислам впервые в истории монотеизма провозгласил, что в каждую эпоху человек мог обрести спасение, достаточно было следовать пророку своего времени.

Богословское признание пророков предыдущих эпох отразилось и на практических вопросах отношения ислама к их последователям. Так, согласно шариату, мусульманам разрешается употребление мяса животного, зарезанного Людьми Писания, как христиане и иудеи уважительно именуются в Коране, позволяется женитьба на их девушках, а также гарантирует защиту при их вхождении в состав мусульманского государства, провозглашая их «снискателями опеки». Не каждая традиция монотеизма может похвастать подобным отношением к своим собратьям.

Ибн-Араби

ЕДИНСТВО БЫТИЯ

И, наконец, обратимся к исламским учениям, связанным с осмыслением единства всего человечества. Здесь можно выделить двух мыслителей: нашего Мусу Бигиева и великого шейха Ибн-Араби. Первый в центр своего внимания поставил идею о «Всеохватности Божьей милости» как основу для всеобщего спасения, а стало быть, и равенства всего человечества. Второй сформулировал глубокую и целостную систему, получившую позднее название как «Единство Бытия». Подробнее остановимся на учении второго мыслителя.

Его концепция веротерпимости вытекает из той глубинной онтологии, которую сформулировал мыслитель. Переложить с отображением всех важных нюансов онтологические построения Ибн-Араби в короткой публицистической заметке не представляется возможным. Но их суть сводится к тому, что за любой явленной вещью существующего мира стоит Бог. В контексте нашей тематики это означает, что по Ибн-Араби невозможно поклоняться чему-то кроме Бога при условии, что человек понимает, как устроено мироздание.

Таким образом, если человек видит за любым идолом Бога, проявлением которого является данный идол, значит, он поклоняется Богу, и никому иному, а запрещать ему делать это значит запрещать поклоняться Богу в одной из «форм» нашего мира. Вот почему какая-либо война или борьба с «неправильными» вероисповеданиями исключена позицией Ибн-Араби, поскольку ею исключено само понятие «неправильного» вероисповедания. Любое вероисповедание истинно, говорит Ибн-Араби, но лишь при том условии, что оно не отрицает истину никакого другого вероисповедания — истину в том смысле, какой был указан выше: любое другое вероисповедание требует поклонения тому же Богу. Из этого следует, что любое вероисповедание, в том числе и ислам, если оно отрицает истину других вероисповеданий, само становится неистинным.

Исследователи в данной связи отмечают, что «до такой веротерпимости в подлинном смысле слова, то есть не как безразличие к разнице вероисповеданий, не как вынужденное допущение других исповеданий наряду со своим, но как обязательное признание их истины, без которого твое собственное вероисповедание теряет свою истинность, — до такой высоты веротерпимость едва ли поднималась в каком-либо из учений вплоть до нашего времени».

КАДРЫ CNN НЕ ИСЛАМ

«Оставление вердикта Богу», «Двойственная истина», «Люди Писания», «Снискатели опеки», «Всеохватность Божьей милости», «Единство Бытия» — это далеко не полный перечень тех идей толерантности, которыми в жизни руководствуются мусульмане и которые сегодня хотят украсть у ислама и всего мира бандиты ИГИЛ.

Завершая свой краткий обзор, можно отметить, что в наше время в исламском мире также рождается масса интеллектуальных движений, которые, так или иначе, укрепляют идеи веротерпимости. Это и аль-Васатыйа, ищущая срединный путь жизни, это и Коранический ислам, стремящийся реконструировать аутентичное понимание Священного Писания и очистить его от средневековых наслоений, это и движение по сближению мазхабов, ставящее своей целью примирение шиитов и суннитов, и многое другое.

Все эти и вышеперечисленные концепции веротерпимости питались и продолжают питаться глубинными установками исламского мировоззрения, которое и позволило сохранить в течение многих столетий и статуи Будды в Афганистане, и Пальмиру в Сирии. Поэтому мы всегда должны уметь различать подлинную традицию ислама и то, что нам показывает условное CNN, выдавая за ислам то, что не имеет к нему никакого отношения.

Рустам Батыр,

первый заместитель муфтия РТ, член Общественной палаты РТ