Карл Мюфке: жизнь и смерть после Казани. Часть 2-я

В КАЗАНЬ ПО РАСПРЕДЕЛЕНИЮ

Итак, в сентябре 1912 года Казань потеряла одного из лучших своих архитекторов всех времен. Навсегда в Саратов уехал Карл Мюфке. Это был не внезапный разрыв с нашим городом. Уже более трех лет Карл Людвигович разрывался на два фронта. В Казани он преподает в своем детище – художественной школе. В Саратове, который по собственному же признанию до сих пор кажется ему чужим, он архитектор-строитель огромного комплекса – Десятого Императорского Николаевского саратовского университета. Почему ж блестящий зодчий и увлеченный педагог бросает Казань? Для ответа придется заглянуть в личную жизнь маэстро.

Карл Герман Людвиг Muffke родился в Воронеже, в семье лучшего в городе аптекаря. «Сбегать к Мюфке» было в городе крылатым выражением. Помимо Карла в семье было еще пять сыновей и одна дочка. Все они оставались воронежцами, а большинство присоединилось к делу отца. И только старший - Карлуша - рванул в столицу, в саму Императорскую академию художеств. Достойно окончив ее, он попал в великолепную шестерку учеников, которую со всего потока академия ежегодно посылала за границу для дальнейшего совершенствования. И после года практики в Австрии, Германии, Италии и Франции молодого выпускника, надо полагать, распределили - в Казанскую художественную школу, поскольку та находилась в ведении академии.

Диплом художника-архитектора Мюфке - выпускника Императорской академии художеств в 1897 году

БЛИЗКИЕ БЕСПОКОИЛИСЬ, НЕ СОШЕЛ БЫ ОН С УМА… 

В Казани Мюфке с головой погружается в педагогическую деятельность, в организацию архитектурного отделения, в проектирование роскошного здания школы – до того она ютилась в доме Вагнер, занимая часть площадей 3-й женской гимназии (ныне – ул. Горького, 16/9). Но все это вдали от оставшихся в Воронеже родных и близких. Стоит ли удивляться, что, наконец, Карл нарушил свое одиночество, женившись на дочери смотрителя своей же школы, ее ученице, молодой художнице Наталье Арбузовой. Вскоре родились мальчики – Санечка и Костя. Семейное благополучие подпитывалось и общностью интересов с женой. Вместе супруги участвовали в организованных Карлом в школе театральных спектаклях, концертах, костюмированных вечерах-карнавалах, декорировали здание школы, готовили костюмы. В устроенном им же благотворительном бале-маскараде Наташа победила в конкурсе и запомнилась многим в костюме под девизом «жемчужина».

Мюфке был счастлив. Заканчивалась роскошная стройка богатого дома Ушковой, принесшая еще и заметное финансовое подкрепление…

Наташа Мюфке в костюме под девизом «жемчужина»

В это время, несмотря на усилия лучших в городе медиков, пустяшная, казалось, опухоль увела Наташу в могилу. Карл тяжело переносит утрату. «Я потерял самое дорогое для меня существо. От «жемчужиной раковинки» осталась одна оболочка, а самой моей «жемчужинки» уже больше нет на свете…» - пишет он Зинаиде и Алексею Ушковым. Спустя год в Воронеже умирает Людвиг Иванович. Близкие беспокоились, не сошел бы он с ума – так он переживал потерю жены.

ДРУГ ЗА ДРУГОМ 

У Мюфке начались нервные расстройства. На очередных выборах заведующего худшколой и вовсе произошел срыв. В адрес членов худсовета, голосовавших за Прокопия Дзюбанова, Карл Людвигович предпослал: «Шайка!» О Юлиане Тиссене он высказался: «Мерзавец и подлец, продал школу сумасшедшему Дзюбанову». О Дзюбанове: «Такому сумасшедшему доверяют школу». «Считая такое позорное оскорбление безусловно крайне обидным, незаслуженным и тяжелым, мы не находим возможным совместную службу с таким товарищем – членом нашей корпорации и просим худсовет предложить Карлу Людвиговичу Мюфке оставить службу в школе или уволить от этой службы нас». Это – строки из заявления в адрес председателя худсовета Геннадия Медведева, который едва улаживает конфликт и отправляет потрясенного Мюфке в отпуск.

Неясно, как бы далее сложилась жизнь Мюфке, если бы не ближайший его друг - экстраординарный профессор Казанского университета, а ныне организатор и первый ректор будущего Саратовского университета – Василий Разумовский.

Памятник Разумовскому на территории Саратовского университета

Разумовский – тоже покинувшая наш город знаменитость. Доктор медицины, руководитель медфака Казанского университета, создатель и редактор «Русской хирургии», заведующий хирургическим отделением Александровской больницы, госпитальной хирургической клиникой и хирургической «Новой клиникой» университета, выстроенной по его указаниям и консультациям. Последняя и называлась клиникой профессора Разумовского, но позже получила имя другого профессора - Александра Вишневского. После Саратова Разумовский станет организатором еще двух университетов: в Тбилиси (русского, 1918 год) и Баку (1919 год).

Принимая пост ректора первого на Юго-Востоке России университета, Василий Иванович поставил ряд условий, одно из которых - право самому пригласить строителя-архитектора. Этим приглашенным стал Мюфке, в котором Разумовский видел не только талантливого архитектора, но и строителя с опытом работы в Казанском университете. Мюфке соглашается, захватив с собой двух своих верных помощников: архитектора-художника Владимира Караулова и техника гражданских сооружений Сергея Рогозина.

Карл Мюфке и Владимир Караулов на строительстве I учебного корпуса Саратовского университета

СТУДЕНЧЕСКИЙ КАМПУС НА ЗОЛОТОРДЫНСКОМ ГОРОДИЩЕ 

С осени 1909 года началось проектирование первых зданий и всего университетского городка на месте разрушенного Тамерланом золотоордынского города Укека. В следующем году развернулась стройка I и II корпусов, и в 1913 году в них начались занятия. Всего под руководством Мюфке было построено для университета четыре корпуса, пристрой к больнице и газовый завод. Реализации всего комплекса - в том числе самого сильного по замыслу главного здания - помешала Первая мировая война. Но и в незавершенном виде Саратов получил прекрасный неоклассический ансамбль с незначительными вкраплениями модерна на парапетах кровли, ныне – памятник федерального значения.

Отделка фасада I учебного корпуса (1912 год)

Не менее масштабной стала стройка клинического городка в дачном Агафоновском поселке. Здесь также удалось осуществить лишь три клиники, причем одну только в 1918 году. Архитектурный ансамбль клинического, в отличие от университетского, городка представляет уже сильно выраженный переход от неоклассицизма к модерну.

Корпус клиники уха, горла, носа им. профессора Симановского

И так до конца 20-х годов Мюфке неотрывно занимался проектированием, как зодчий, и практической деятельностью, как строитель. С начала же 20-х он возвращается к педагогической работе в качестве профессора саратовских политехнического и инженерно-практического институтов.

Несмотря на неоспоримые успехи как зодчего-строителя и педагога, личная жизнь Мюфке в Саратове по ряду признаков не была столь светлой, как в Казани. А на ее закат трудно глядеть без боли. Причин тому может быть целый ряд. Одной из них просматривается незабываемая его «жемчужинка». Какой-то скорбью проникнуты строки письма в 1912 году шурину Александру Арбузову о том, что он больше месяца живет вместе с подругой, правда очень юной, а жениться не собирается, «чтобы не делать мачехи детям». Но в 1916 году это все-таки случилось, когда он обвенчался (опять-таки в Варваринской церкви, далекой теперь Казани) с Анастасией Ногиной. Считается, что брак их был неудачен. Не виной ли этому был трудоголизм Мюфке? Вероятно, непростые отношения сложились и с обоими сыновьями. Как бы то ни было, но факт отсутствия на его похоронах жены и сыновей настораживает. Не было среди провожавших этого необыкновенно тактичного и обаятельного человека, каким его отмечали в зрелые годы, и его коллег и учеников - за гробом шли всего три человека.

…УМЕР ОТ ИСТОЩЕНИЯ 

Было время, когда Мюфке из собственных сбережений, накопленных для постройки собственного дома, выплачивал жалованье «кинутым» подрядчиками рабочим. Наконец, ему удалось в 1917-м построить собственный дом из купленных материалов, оставшихся от строительства университета. На этом фоне горькими оказались последние годы жизни Мюфке, прошедшие в нищете и голоде 30-х годов. Покинутый женой и детьми выдающийся архитектор двух поволжских городов доживал в небольшой квартирке построенного им дома.

Карл Мюфке (30-е годы)

Бедность, постигшая человека, прочитывается, однако в завещании жене и детям, в котором деньги не фигурируют вообще, но упоминается белье, включая двое кальсон. Чтобы как-то себя прокормить, он целыми днями у окошка занимался художественной вышивкой, а потом через посредников продавал их на рынке. Но во времена повсеместного голода это не спасало. Из саратовской прессы: «Вышивание от Мюфке редко находило покупателей. Сноровистые и языкастые торговки на Сенном базаре откровенно потешались над чудаковатым стариком, опять пришедшим со своими столь неуместными здесь поделками».

По существующему тогда закону Мюфке мог рассчитывать на продовольственный паек человека, имевшего особые заслуги перед городом. Где-то в недрах чиновничьих структур формуляр с его фамилией на получение продуктов наверняка имелся. Но в силу чьей-то рассеянности или непорядочности оказался не то утерян, не то переложен в чужой карман. А сам Мюфке, будучи представителем старой, дореволюционной интеллигенции, никогда и ничего не умел просить лично для себя. Поэтому тихо, без жалоб и претензий угасал в своем неказистом, простеньком домике, в нескольких метрах от университета, воздвигнутого по его проекту».

Могила Карла Мюфке на Воскресенском кладбище

13 февраля 1933 года Карл Людвигович умер, как гласит медицинское освидетельствование, от истощения. Похоронен на Воскресенском кладбище рядом с Николаем Чернышевским.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции