В условиях глобального кризиса среди главных проблем уголовной политики — переполненность тюрем. На 12-м Конгрессе ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию, который проходил в Бразилии в апреле с.г., отмечалось, что в Европе тюрьмы переполнены на 30%, а в Африке — на 300%. У нас в стране ситуация с переполненностью тюрем — не самая плохая. Но у нас сложилась весьма странная ситуация с преступностью: в последние годы количество заявлений о преступлениях постоянно растет, а число зарегистрированных преступлений снижается. Есть все основания говорить о том, что уголовная статистика в России стала полностью "управляемой". Если регистрировать все реальные преступления, расследовать их и наказывать виновных, то переполненность колоний и СИЗО также будет огромной. Модель криминальной России, созданной по лекалам программы "500 дней", где легализация теневого капитала объявлена главным двигателем "реформ", еще долгие годы будет воспроизводить новых преступников в условиях криминализированных общественных и экономических отношений.

 

     

 

     СЕЙЧАС СТАЛО МОДНЫМ ОБСУЖДЕНИЕ проблемы "гуманизации наказания". В Концепции развития уголовно-исполнительной системы в Российской Федерации до 2020 года , представленной руководством Минюста и ФСИН Президенту России Дмитрию Медведеву , предлагается кардинально изменить учреждения исполнения наказания , шире использовать условно-досрочное освобождение, перевести часть преступлений небольшой тяжести в административные правонарушения, а тяжких — в преступления средней тяжести, шире использовать такие виды наказания, как условное осуждение, краткосрочные аресты, домашние аресты и штрафы вместо лишения свободы. По всем этим вопросам готовятся законопроекты.

 

     За всеми этими законопроектами — скрытая боязнь проблемы увеличения количества "сидельцев" в колониях и СИЗО. Мы занимаем 3-е место по абсолютному количеству лиц, находящихся в местах лишения свободы: в США там содержится 2,5 миллионов человек, в Китае — 1,5 миллиона, в России — менее 900 тысяч человек. А по числу заключенных на 100 тысяч населения мы на 1-м месте: каждый десятый зек в мире сидит в России .

 

     Давайте попытаемся разобраться, что мы можем получить в итоге от реализации предложений, содержащихся в концепции.

 

     Начнем с последних: более широкое применение условного осуждения, штрафов и арестов как видов уголовного наказания, а также домашнего ареста. С кого мы собираемся брать штрафы: с будущих безработных, воров и грабителей? Где реализовывать краткосрочные аресты? Нужны арестные дома. Нужна их охрана, другой персонал. Но на какие средства предполагается все это делать?

 

     Что означает домашний арест? Ведь многие осужденные в быту пьянствовали, хулиганили, потребляли наркотики, избивали соседей. И что, предлагается их вернуть в ту же среду, которая помогла им стать преступниками, и назвать это мерой наказания? Чтобы они, не испытав на себе реального наказания, вновь продолжали отравлять жизнь окружающим?

 

     Если говорить о "гуманизации" наказания, то "гуманизировались" мы в последние годы и так "по полной программе". У нас основной мерой наказания стало условное осуждение к лишению свободы. В 2009 г. — 45% всех осужденных. Собственно лишение свободы применялось в 2009 г. только к 32% всех осужденных. Остальные преступники были вообще осуждены либо к штрафам, либо к исправительным работам.

 

     В России две трети осужденных приговорены к лишению свободы за тяжкие насильственные и корыстно-насильственные преступления, а в США — наоборот, две трети заключенных совершили ненасильственные преступления.

 

     Далее. О так называемой "декриминализации" наказания — переводе преступлений небольшой тяжести в разряд административных правонарушений, а тяжких — в преступления средней тяжести. В декабре 2003 г. уже декриминализировали все, что можно. После этого нельзя привлечь к уголовной ответственности большинство хулиганов, если они издевались над людьми без оружия. Нельзя привлечь и лиц, которые незаконно носят холодное, охотничье или травматическое оружие. Что еще предлагается декриминализировать? И по каким преступлениям предлагается понизить их тяжесть?

 

     Автор летом 2009 г. знакомился на слушаниях в Общественной палате с одним из законопроектов по декриминализации УК, подготовленных в Минюсте. В этом проекте предлагалось декриминализировать и перевести в административное правонарушение сбыт наркотиков, совершенный впервые. И это при том, что Россия стала главным потребителем афганского героина в мире! В том же проекте предлагалось декриминализировать незаконную порубку леса. В условиях, когда наша доморощенная мафия вместе с китайскими триадами методично уничтожают лесные богатства вдоль всей границы с Китаем!

 

     О расширении практики условно-досрочного освобождения. Действительно, тюрьмы и колонии — это не лучшие места для "перевоспитания" преступников. Но кто в них сейчас сидит?

 

     Нам последнее время пытаются навязать мысль, что большинство лиц, находящихся в местах лишения свободы, — это невинные агнцы. Но вот какие данные приводятся в документах самой ФСИН:

 

     "Криминогенный состав осужденных продолжает ухудшаться. Растет количество лиц, осужденных за тяжкие и особо тяжкие преступления. Несколько лет назад их численность составляла 30-35%. Сегодня она превысила 70%(!). Каждый четвертый отбывает наказание за убийство и умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, каждый пятый — за разбой или грабеж. 46% осужденных отбывают наказание второй раз и более. Наметилась тенденция к омоложению состава осужденных. Около одной трети лиц, отбывающих наказание, не старше 25 лет.

 

     Увеличивается количество лиц с повышенной агрессивностью и возбудимостью, с психическими отклонениями. Сегодня в местах лишения свободы содержится более 600 тысяч человек, склонных к различных формам деструктивного поведения — агрессии, конфликтам, членовредительству, суициду, в том числе: 78 тыс. человек с признаками психических отклонений; 127 тыс. человек с повышенной агрессивностью и импульсивностью; 54 тыс. человек-наркоманы; 28 тысяч человек — алкоголики; 88 тыс. человек, склонных к суициду и членовредительству; 210 тыс. человек, склонных к другим формам деструктивного поведения; 51 тыс. человек с лидерскими качествами и отрицательной направленностью".

 

     Остановимся на последней категории. Свыше 51 тыс. осужденных — это лидеры преступной среды ("воры в законе", "смотрящие", криминальные авторитеты, главари банд и ОПГ). Возраст двух третей таких лидеров составляет 30-50 лет, т.е. это в основном зрелые люди, имеющие устойчивые жизненные установки, достаточный опыт противоправной деятельности. Национальный состав лидеров разнообразен. Например, 33% "воров в законе", находящихся в местах лишения свободы, составляют грузины, 32% — русские, 8% — армяне, 5% — азербайджанцы; остальные являются представителями других национальностей.

 

     Лидеры криминальной среды пытаются осуществлять в местах лишения свободы властные, идеологические, экономические, координационные и контрразведывательные функции. Нередко они организуют беспорядки, голодовки, сбор средств в "общаки", дискредитируют соперников, проводят "коронацию" союзников, дезорганизуют работу общественных формирований осужденных, осуществляют подкуп представителей администрации, выявляют агентов и через них дезинформируют администрацию, предпринимают усилия по вербовке лиц из числа персонала учреждения, в том числе и за счет своих связей на свободе. Для манипулирования волей осужденных они используют различные возможности, способы и средства: угрозы, насилие, вовлечение в азартные игры и т.д.

 

     Используя процессы "гуманизации", лидеры зачастую избирают тактику давления на администрацию колоний путем массового написания необоснованных жалоб, групповых эксцессов в жилых и производственных зонах, клеветнические публикаций в СМИ и т.п.

 

     Теперь представим, что произойдет в обществе, если будет значительно расширена практика условно-досрочного освобождения. Возникнут "встречные потоки". С одной стороны, масса амнистированных и условно-досрочно освобожденных преступников, которые никогда не работали и ничего кроме совершения преступлений делать не умели, попадет в обстановку растущей безработицы и безденежья. А, с другой, масса тех, кто совершил преступления из-за безработицы и безденежья, попадет в места лишения свободы — под контроль оставшихся там сидеть лидеров преступной среды. Получается "заколдованный круг". Амнистированных и условно-досрочно освобожденных преступников вновь ловят и сажают в те же тюрьмы и колонии. Находящихся там "новобранцев" (уже обученных "воровским законам"), в свою очередь, тоже амнистируют, чтобы потом вновь вылавливать и направлять обратно в места лишения свободы. В конце концов, такие "встречные потоки" могут всю уголовную политику "схлопнуть", погрузив страну в криминальный беспредел.

 

     В складывающейся кризисной ситуации надо говорить не о "гуманизации наказания", а об "экономии репрессий". Это не замена слов. Это — разнопорядковые явления.

 

     При "экономии репрессий" речь должна идти не о массовом условно-досрочном освобождении по формальным признакам. Допустим, при амнистии и условно-досрочном освобождении лиц, совершивших преступления небольшой и средней тяжести, на свободу выходят все педофилы (только осенью 2009 г. была ужесточена уголовная ответственность для этих нелюдей. До этого им больше 3-4 лет лишения свободы не давали), большинство воров и хулиганов, значительная часть грабителей и вымогателей. Но лица, которые совершили тяжкие преступления в сфере экономики, продолжат оставаться в местах лишения свободы.

 

     Не разумнее ли было бы в условиях кризиса восстановить конфискацию имущества как вид наказания, и именно с ее помощью наказывать экономических преступников, не сажая их в тюрьму?

 

     Это, конечно, для теоретиков уголовного права весьма спорный вопрос. Но мы живем в кризисе. А кризис диктует свои правила игры.

 

     

 

     НЕЛЬЗЯ НЕ СОГЛАСИТЬСЯ с руководителем Следственного комитета при прокуратуре РФ Александром Бастрыкиным, который предложил в корне изменить существующую систему условно-досрочного освобождения лиц, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления. Действительно, можно ли выпускать досрочно террористов, маньяков-насильников, главарей банд, преступных организаций и сообществ? Глава Следственного комитета привел данные: в 2008 г. в России условно-досрочно освобожден фактически каждый второй осужденный из категории особо опасных преступников. Только за шесть месяцев 2008 г. снова получили приговор почти 28 тыс. подобных лиц, которых суд выпустил из колоний раньше назначенного срока. На воле они опять стали убивать, насиловать и грабить.

 

     Говоря об "экономии репрессий", нельзя не коснуться и вопроса о государственном надзоре (контроле) за лицами, отбывшими наказание (попавшими под амнистию). В советское время действовал институт административного надзора за отбывшими наказание. Теперь "воры в законе", главари банд, насильники, педофилы, маньяки-убийцы, террористы (не говоря уже об "обычных" ворах, грабителях, мошенниках) выходят на свободу и ими НИКТО НЕ ЗАНИМАЕТСЯ. Их никто не регистрирует, для них не устанавливается никаких ограничений в передвижении и устройстве на работу.

 

     С начала 90-х годов прошлого века вопрос о специальном федеральном законе об административном надзоре за лицами, отбывшими наказание, обсуждается на разных уровнях в российском парламенте. Сейчас в Госдуме в первом чтении такой закон рассмотрен. Но большинство специалистов считают, что этот законопроект совсем "сырой" и требует существенной переработки (в советское время такой надзор, как известно, действовал. Причем весьма эффективно).

 

     Пора понять, что общественная опасность конкретных лиц не исчезает после формального отбытия наказания. "Экономия репрессий" и заключается в том, чтобы эта потенциальная опасность вновь не превращалась в реальную.

 

     О том, что система исполнения наказания в стране тяжело больна и нуждается в радикальном лечении, знает вся страна. И это не пустые и громкие слова. С начала нового XXI века через эту систему прошло более 10 миллионов человек. Всего в нашей стране проживает не менее 30 миллионов лиц, судимых за уголовные и экономические преступления. У каждого из них есть родственники, друзья, знакомые. Вот и получается, что система исполнения наказания стала частью жизни фактически каждого жителя России. Причем данная система оказалась весьма больной.

 

     Болезнь системы имеет много симптомов. Но самое страшное — это то, что полная закрытость системы в последние годы породила там такую страшную раковую опухоль, как пытки и издевательства над осужденными в колониях и тюрьмах и арестованными в СИЗО.

 

     Бывшие руководители ФСИН всегда отрицали наличие этой тяжелой болезни. Но 2009 год стал взрывным в этом отношении. Следственными органами в пытках и убийствах обвинены крупные региональные руководители системы. Обвинения предъявлены начальнику челябинского ГУФСИН генерал-майору Жидкову, а также начальнику управления по безопасности этого ГУФСИНа майору Афанасьеву и начальнику оперативного управления майору Шилину.

 

     Эти руководители для того, чтобы скрыть убийство нескольких осужденных в результате пыток со стороны сотрудников исправительной колонии № 1 гор. Копейска Челябинской области, по заключению следствия "инсценировали нападение погибших осужденных на должностных лиц исправительного заведения", а также "подготовили пакет подложных документов о произошедшем".

 

     Настоящий пыточный конвейер, устроенный руководством ГУФСИН по гор. Санкт-Петербургу и Ленинградской области, вскрыт питерским Следственным комитетом при прокуратуре и ФСБ. В сентябре 2009 года уже осуждены к 4 годам лишения свободы и лишены специальных воинских званий первый заместитель этого ГУФСИНа Бычков, начальник оперативного управления Типпель и начальник управления СИЗО Довгополый.

 

     У Бычкова в сейфе была изъята целая кипа видеодисков с пытками, которые творил он и его подчиненные. Пытали не для того, чтобы раскрыть преступление или предотвратить побег. Пытали, чтобы посредством этих видео "выбить деньги" из родственников осужденных, перевести на своих людей собственность истязаемых. В 2010 г. осуждено еще 10 сотрудников питерского ГУФСИНа, в том числе и руководителей. Начальник этого ГУФСИН Маленчук — один из тех региональных руководителей системы, которых Президент снял с должности своим Указом в конце прошлого года.

 

     Новое руководство ФСИН проводит глобальную "чистку". И одновременно организует реформу системы. Тоже глобальную.

 

     Что касается "чистки", её поддерживает любой здравомыслящий человек. Но, что касается реформы, то здесь возникают весьма тревожные вопросы.

 

     Посмотрим, что представляет собой сегодняшняя система исполнения наказания и что с ней собираются сделать.

 

     

 

     НА НАЧАЛО 2010 ГОДА в учреждениях ФСИН содержалось 864 тыс. человек, в том числе в 755 исправительных колониях отбывало наказание 723,9 тыс. человек; в 226 следственных изоляторах и 164 помещениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов при колониях, содержалось 131,4 тыс. человек; в 7 тюрьмах отбывало наказание 2,8 тыс. человек; в 62 воспитательных колониях для несовершеннолетних — 5,9 тыс. человек. В учреждениях содержится 69,1 тыс. женщин, при женских колониях имеется 11 домов ребенка, в которых проживает 846 детей.

 

     В состав ФСИН также входят 2467 уголовно-исполнительных инспекций, в которых состоят на учете 534,4 тыс. человек, осужденных к наказаниям, не связанным с лишением свободы; 313 федеральных государственных унитарных предприятий, 505 центров трудовой адаптации осужденных, 37 лечебных центров, 40 учебно-производственных мастерских.

 

     При исправительных и воспитательных колониях функционируют 313 вечерних общеобразовательных школ и 521 учебно-консультационный пункт, 339 профессионально-технических училищ.

 

     Штатная численность уголовно-исполнительной системы, содержащейся за счет средств федерального бюджета, составляет 350,7 тыс.

 

     В чем суть концепции реформирования уголовно-исполнительной системы?

 

     Авторы концепции считают, что реформирование пройдет в три этапа. Первый этап уже начался. Он длится до 2012 г. В течение этого времени предусматривается разработка и принятие целевых программ, изменение законодательства. Также предусматривается более широкое внедрение в судебную практику альтернативных наказаний, подготовка правовой базы для создания государственной службы пробации (социальной помощи — авт.), перепрофилирование части колоний и СИЗО в тюрьмы особого режима.

 

     В период с 2013 по 2016 гг. предполагается перепрофилировать большую часть учреждений в тюрьмы общего и усиленного режимов, создать новые колонии поселения, сеть социальных центров постпенитенциарной адаптации, службу пробации в Минюсте.

 

     Заключительный этап, 2017-2020 гг. — это завершение реформы и планирование развития уголовно-исполнительной системы в будущем.

 

     Согласно планам реформирования, осужденные несовершеннолетние будут отбывать наказание в 33-х воспитательных домах. Наряду с этим предлагается сохранить для выполнения специальных медицинских задач 84 лечебно-исправительных и лечебно-медицинских учреждений. Осужденные к лишению свободы за преступления по неосторожности, а также осужденные впервые за такие преступления будут отбывать наказание в 210 колониях-поселениях двух видов: колониях с усиленным наблюдением и обычных колониях-поселениях. Основным критерием для направления туда осужденных будет оценка тяжести совершенных ими преступлений и наличие рецидива. Кроме этого, предполагается законодательно закрепить возможность перемещения в колонии-поселения лиц, отбывающих наказания в тюрьмах, при наличии комплекса положительных характеристик, поощрений и заключения, что человек встал на путь исправления. Одновременно предполагается возможность перемещения из колонии-поселения в тюрьму тех осужденных, которые наоборот ведут себя отрицательно либо совершают новые преступления или административные правонарушения.

 

     Колонии-поселения с усиленным наблюдением планируется организовывать в виде стационарных учреждений с развитым производством и инфраструктурой. Колонии-поселения обычного типа предусматривают временное размещение и работу на строящихся или развивающихся государственных объектах. Руководители ФСИН говорят, что во многом эти колонии-поселения будут напоминать существовавшие в прошлом спецкомендатуры для отбывания таких уголовно-правовых мер, как условное осуждение с обязательным привлечением к труду и условное освобождение из мест лишения свободы с обязательным направлением на стройки народного хозяйства.

 

     Также планируется строительство 428(!) тюрем трех видов: 246 тюрем общего режима — для содержания лиц, впервые осужденных к лишению свободы за тяжкие и особо тяжкие преступления, для осужденных за преступления небольшой и средней тяжести, ранее осуждавшихся к лишению свободы за преступления небольшой и средней тяжести; 161 тюрьмы усиленного режима — для содержания лиц, ранее не менее двух раз отбывающих наказания в виде лишения свободы и вновь осужденных за совершение тяжких и особо тяжких преступлений и направленных судом для отбывания в данный вид учреждения либо признанных рецидивистами; 21 тюрьмы особого режима — для содержания лиц, осужденных к лишению свободы за неоднократное совершение особо тяжких преступлений, в том числе осужденных к пожизненному лишению свободы, а также для лиц, признанных активными членами и лидерами преступных сообществ, особо опасными рецидивистами, "воров в законе", осужденных за тяжкие преступления террористической и экстре- мистской направленности.