Максим Шевченко: «Кадыров как бы говорит: «Русские люди! Патриоты! Знайте, что я с вами»

Максим Шевченко: «Российского президента кто-то неправильно информирует о сути процессов, происходящих в России» (фото: Сергей Елагин, архив «БИЗНЕС Online»)

«В СЛУЧАЕ ПРИХОДА К ВЛАСТИ СТОРОННИКОВ ХОДОРКОВСКОГО ЧЕЧНЕ ПРИДЕТСЯ ПЕРЕЖИТЬ ЕЩЕ ОДНУ БОЙНЮ»

— Максим Леонардович, высказывания Рамзана Кадырова в Instagram в адрес внесистемной оппозиции и видео с Касьяновым в прицеле (позже представители Чечни назвали его «перископом») вызвали в России целую эмоциональную бурю. Однако за медийным шумом забылась сама суть высказываний чеченского лидера — об опасности, которая, по его мнению, грозит нашей стране в результате разрушительной работы некоторых оппозиционеров. Насколько объективна эта опасность? И кого кроме Касьянова Кадыров имеет в виду под «предателями Родины»?

— Я не думаю, что Рамзан Кадыров имеет в виду Людмилу Алексееву (председателя Московской Хельсинкской группы — прим. ред.) или Светлану Ганнушкину (руководителя комитета «Гражданское содействие» — прим. ред.). Хотя оскорбительные карикатуры на них появлялись на митинге в Грозном. Я считаю, что это совершенно неправильно. Не по-кавказски и не по-исламски оскорблять женщину.

Мне представляется, что Кадыров, когда писал свои посты в Instagram, подразумевал Ходорковского прежде всего. Михаил Ходорковский — это серьезная политическая проблема; к тому же он сам заявил себя врагом Рамзана Кадырова. Сейчас сторонники Ходорковского, Навального и т. д. открыто заговорили о переменах, возможных в стране, они с нетерпением ждут конца 2016 года, чтобы устроить массовые беспорядки и спроектировать очередную «цветную революцию» в России. В случае прихода к власти этих людей при поддержке Запада (а Запад, как известно, тоже начал кампанию по дискредитации Путина, о чем свидетельствует демонстрация «компрометирующего» фильма по BBC и высказывания высокопоставленных американских официальных лиц) Чечню не ждет ничего хорошего. Кадыров понимает, что его республике придется пережить еще одну бойню. И поэтому надо защищаться.

Кадыров превентивно выстраивает какие-то схемы защиты. И я думаю, что и он, и чеченцы вправе это делать. Чеченский народ столько пережил за эти годы и даже столетия ситуаций, при которых и плохой чеченец, и хороший чеченец в равной степени оказывался врагом тех, кто заседал в Кремле или в Петербурге. Практически ни один правитель Чеченской Республики не был «правильным». И Масхадов был «неправильным», и Дудаев, а теперь — Кадыров. Все, кто претендует на какую-то самостоятельную позицию, — «плохие».

— А Рамзан Кадыров на самом деле «хороший» и «правильный»?

— Я полагаю, что Рамзан Кадыров, хотя он и часто критикуем, в том числе самими чеченцами, выражает волю значительной части чеченского народа. Того народа, который с опасением смотрит на усилия достаточно влиятельных представителей оппозиции, связанных с Западом. Они ведь и вправду достаточно влиятельны — я говорю не о карликовых политических партиях вроде ПАРНАСа, а о серьезных элитах, о тех, кого мы раньше называли Семьей (ближний круг первого президента РФ — в понимании 1990-х годов). Я говорю о реинкарнации Семьи, ельциновских элит, которые хотят реванша и которым Запад недавно дал недвусмысленный сигнал: «Если вы посягнете на реванш, то мы вас поддержим».

Что же говорит Рамзан Кадыров в ответ на это? Он говорит примерно следующее: «Мы будем сопротивляться реваншу. Мы считаем, что это угроза чеченскому народу». Взять, к примеру, статьи публициста Андрея Пионтковского, совершенно чудовищные и оскорбительные для чеченцев, заявления Алексея Навального... То, что они себе позволяют, — это прямая угроза в адрес Чечни. Пусть не думают, что их благожелательные рассуждения воспринимаются как возможность политических переговоров. Пионтковский написал две своих статьи про Чечню — как ему, вероятно, кажется, с точки зрения права. Дескать, вот так он рассуждает... Но чеченцы это по-другому читают. Они видят, что их опять пытаются представить неким объектом в политике, по отношению к которому возможно все. И в этой ситуации они даже нехотя начнут сплачиваться вокруг сильного центра — вокруг того же Рамзана Кадырова, например.

«Рамзан Кадыров, хотя он и часто критикуем, в том числе самими чеченцами, выражает волю значительного числа чеченского народа» (фото: instagram.com/kadyrov_95)

«ЕСЛИ ВАМ ОПЯТЬ БУДУТ РАССКАЗЫВАТЬ, ЧТО ЧЕЧЕНЦЫ — ВРАГИ РУССКИХ, НЕ ВЕРЬТЕ»

— Зачем внесистемная оппозиция эпатирует Чечню и ее лидера?

— Непонимание психологии чеченского народа просто поразительно. Столько столетий уже воюют с ними — казалось бы, за это время чеченцев уже можно изучить и понять. Тот же Пионтковский в своей статье «Бомба, готовая взорваться» (опубликована на сайте «Эхо Москвы» — прим. ред.) приводит цитату из толстовского «Хаджи-Мурата» (вот эта цитата: «О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти» и т. д. — прим. ред.). Но это другая крайность, чеченцы так не видят русских. Это конкретная ситуативная реакция. Можно представить, как подобные статьи воспринимаются в Грозном (известно, что спикер парламента Чечни Магомед Даудов уже обратился с жалобой на статью Пионтковского в генпрокуратуру РФ и СКР, указав, что автор открыто призывает к отделению Чеченской Республики от России — прим. ред.).

Поэтому Рамзан Кадыров и заявляет: мы готовы сопротивляться. Это первое. А второе: он пытается найти союзников внутри страны среди патриотических сил. А среди кого ему искать союзников? В среде ФСБ, МВД и других органов государственной власти, которые многократно предавали чеченцев? Вот он как бы и говорит: «Русские люди! Патриоты! Те, кто против пятой колонны! Знайте, что я с вами. В случае, если начнется что-то и если вам опять, как в 1994 году, будут рассказывать, что чеченцы — враги русских, не верьте. Знайте, что мы не враги русских, татар и т. д.».

Первая чеченская война была очень ловко проведена ельциновским бандитским режимом по линии: чеченцы против русских, русские против чеченцев. И только президенту Владимиру Путину удалось вывести ситуацию из этой парадигмы и для начала хотя бы вернуть ее в дискурс внутренней гражданской войны, в которой, условно говоря, прогосударственные силы боролись с антигосударственными радикалами. А ельциновские либералы, наоборот, разжигали эту бойню по линии этнического противостояния. Теперь Кадыров пытается предупредить эти возобновившиеся угрозы и найти при этом хоть каких-то союзников внутри страны. Он обращает внимание на то, что стоит на политических позициях, а не на этнических. И в случае конфронтации, которую Запад может развязать внутри России, опираясь на своих агентов, Кадыров и его сторонники останутся вместе с русскими патриотами, хотя их опять попытаются стравить между собой. Не знаю, как другие, а я именно таким образом прочитал высказывания главы Чечни в Instagram.

— Совет по правам человека при президенте РФ, в состав которого вы входите, направил заявления Кадырова на лингвистическую экспертизу. Была ли в этом необходимость?

— В совете я выступил против проведения лингвистической экспертизы слов Рамзана Кадырова. Я считаю, что это нарушает право человека на высказывание своей точки зрения. Я лично вообще против этих прокурорских запретов на высказывания, против возможности людей обсуждать какие-то вещи, ссориться или даже ругаться публично. В конце концов, конфликт — это часть политической культуры. Я не вижу в этом ничего страшного.

«Я выступил против проведения лингвистической экспертизы слов Рамзана Кадырова. Я считаю, что это нарушает право человека на высказывание своей точки зрения» (фото: instagram.com/kadyrov_95)

«Я БЫ ПРЕДЛОЖИЛ, ЧТОБЫ ВСЕ ИСЛАМСКИЕ РЕГИОНЫ РОССИИ ИМЕЛИ В МОСКВЕ ПО ОДНОЙ МЕЧЕТИ»

— Недавно в интервью «Эху Москвы» вы упомянули, что слова Путина об «атомной бомбе» Ленина, заложенной под национальные автономии СССР, были адресованы прежде всего Казани. Почему именно Татарстан является адресатом путинских слов? Федеральный договор о разграничении полномочий между РФ и РТ будет перезаключаться только в 2017 году...

— Да, в 2017-м. Почему адресовано именно Казани? Дело в том, что Татарстан является самым сильным субъектом РФ — прежде всего в экономическом смысле. Самодостаточным, высокотехнологичным, современным. И одновременно за счет татарского национального фактора, имеющего явные контуры внутренней автономии: этнополитической, религиозно-политической, какой угодно. Кремль стоит перед дилеммой: либо унифицировать пространство большой страны и все покрыть сетью однородных губерний (об этом говорится часто и много), либо все-таки заключать соглашения с народами и региональными элитами, которые помимо того, что они являются частью федерального пространства, остаются представителями своих народов. И татарский народ в этом ряду может считаться народом номер один. Недаром после русского народа это второй по численности народ России. И не только по численности, но и по развитию, по включенности в политическое и экономическое пространство.

Не то чтобы это проблема, это фактор политики. Я полагаю, что Кремль все-таки придет к разумному решению о перезаключении договора с Республикой Татарстан о сохранении федеративной структуры нашей огромной страны. Но, конечно же, тут есть и тенденции, и нюансы, и поползновения...

— Что Путина заставляет настораживаться, если он загодя поднимает эту тему?

— Я не думаю, что заставляет настораживаться именно в отношении Татарстана. Давайте возьмем выступление Николая Патрушева, главы совета безопасности, он ведь ясно сказал, что Запад хочет развалить Россию через распад ее на отдельные территории. Очевидно, все-таки есть опасения, что в случае усугубления кризиса, в случае проблем с федеральной властью может повториться история 1991 года, когда отдельные субъекты страны, наделенные достаточно большими политическими полномочиями, могут самостоятельно выходить на мировые центры власти. Или на них, наоборот, будут выходить эти центры — Вашингтон в первую очередь, обещая им суверенитет, членство в ООН и все такое прочее. Соблазн здесь очень большой.

Все-таки я думаю, что это некая перестраховка, поскольку в целом федеративная структура нашей страны отличается от той, что была при Советском Союзе, и Россия является во-многом внутренне интегрированным государством и обществом. Однако есть проблемы, которые вполне можно было решить за минувшие годы. В частности, проблемы настоящего федерализма, которые в РФ не решены совершенно. На бумаге федерализм вроде есть, а по сути это просто разграничение полномочий между элитами. Нет также культурного проникновения народов, живущих в России. В Москве всего четыре с половиной мечети — и это в огромном, почти 20-миллионном мегаполисе.

На мой взгляд, взаимная интеграция народов по каким-то причинам сдерживается. Если Татарстан ее совершенно не сдерживает (все-таки православие в республике представлено достаточно широко, и в Казани в том числе), то о той же Москве этого сказать нельзя. Нельзя сказать, что она является столицей федерации, представляющей разные народы. Я бы, например, предложил, чтобы все исламские регионы России имели бы в Москве по крайней мере по одной мечети. Чеченцы, дагестанцы и так далее. Но пока этого нет. Таким образом, далеко еще не реализован потенциал этнорелигиозных связей с политическим центром нашей страны.

— И не будет, если Москва пойдет по пути сворачивания федерализма...

— Все эти «подкатки» к власти разного рода радикалов (о том, что надо все унифицировать и превратить в губернии) мне представляются крайне опасными. Их предпринимают разного рода ретивые публицисты, демонстративно поддерживающие власть, хотя сама власть по этому поводу еще четко не высказалась. На словах это звучит достаточно гладко, а на деле именно это и может стать «атомной бомбой», заложенной под целостность и единство страны.

У сторонников унификации такие аргументы: в некоторых регионах титульная нация составляет 15 - 20 процентов от всего населения. А между тем регион носит название по титульной нации. По мнению радикалов, это несправедливо и ущемляет права русских. Но правоприменительная база и право как таковое не появляются вследствие приказа начальства сверху. Право — это система разветвленных договоренностей, доходящих до мельчайших нюансов, которые возникают в ходе открытого публичного обсуждения. Обсуждаются самые разные аспекты жизни общества и человека. Понятно, что в России правосозидательная деятельность отстает на десятилетия. Слишком мало отечественных ученых и политиков занимались теоретическим правом — я знаю, что думский депутат от РТ Олег Морозов этим, в частности, занимался. Но все равно этого недостаточно, это мизер, хотя это важнейшая тема для России.

В свое время американцы решили аналогичную проблему за счет ясного разъяснения прав федерального центра, то есть Вашингтона, и прав отдельных штатов. Штаты имеют свои законы и фактически являются микрогосударствами, которые при этом делегировали часть своих полномочий на федеральный уровень. Почему-то в США не страшно считать штат Юта мормонским штатом, и никто не высчитывает, какой процент мормонов здесь проживает. Точно так же никто не придает значения тому, сколько мексиканцев населяет город Сан-Диего. А в России, как мне кажется, ударом топора пытаются решить то, что следовало бы долго и тщательно выпиливать лобзиком.

У нас реальную интеграцию народов в единое политическое пространство подменяют разговорами об ассимиляции народов, об их интеграции в единый этнический мир, например, в «русский мир». По умолчанию все соглашаются с этим и кивают. Но, повторюсь: я считаю, что это крайне опасная концепция для судеб нашей страны.

«Татарстан является самым сильным субъектом РФ, прежде всего в экономическом смысле. Самодостаточным, высокотехнологичным, современным» (фото: Сергей Елагин, архив «БИЗНЕС Online»)

«А КАК ЖЕ «ТАТАРСКИЙ МИР»? ОН ТОЖЕ ЧАСТЬ «РУССКОГО МИРА»? НИЧЕГО ПОДОБНОГО»

— Вам представляется опасной концепция унифицированного «русского мира», которую с начала войны в Донбассе можно увидеть практически на всех патриотических знаменах?

— Конечно. Она тем более опасна, если ее проговаривают высшие руководители страны. И все вокруг официально твердят: «Ой, как хорошо!», но про себя задумываются: «А как же, к примеру, «татарский мир»? Он тоже часть «русского мира»?» На мой взгляд, ничего подобного. Это совершенно другой мир, который в политическом формате заключает соглашение с «русским миром» и распределяет полномочия в самых разных сферах — в экономике, культуре, языке. Даже в сферах человеческого самосознания и социальной психологии. Это сложное многофакторное общество. Многие народы, живущие в РФ, уже срослись со своим правом на владение особыми территориями, которые для них являются коренными и на чьем пространстве для них действуют особые языковые и культурные преимущества. И я почти уверен: если эта тенденция по ликвидации прав народов возьмет верх в политике центра, это вызовет тяжелые последствия вплоть до серьезных протестов и даже вплоть до мятежей и бунтов. Именно это и станет «атомной бомбой», способной спровоцировать распад страны.

— Почему же Путин не одергивает околокремлевских публицистов, толкающих его на путь унификации?

— Российского президента кто-то неправильно информирует о сути процессов, происходящих в России. Сейчас, как мне кажется, именно федерализм во всех его нюансах надо бы достраивать, надо его обсуждать. В частности, надо делать это в Татарстане. Те же аспекты преподавания в школах татарского языка. Что плохого в том, что русский человек будет знать татарский язык? Это ведь не сделает его татарином. Он останется русским, но при этом будет знать язык, который является точкой входа в огромное тюркоязычное пространство (Узбекистан, Киргизия, Казахстан и пр.).

Почему английскому можно учить, а татарскому нельзя? Это что за унижение наших народов? И при чем здесь разговоры о каком-то национализме? Это абсолютно никакой не национализм. Ведь учителей английского в отечественных средних школах мы не считаем британскими националистами. Так что это не национализм, а непонимание подлинной природы нашей страны, серьезная ошибка, допускаемая Москвой. Даже если титульная нация имеет в республике до 25 процентов, как в Адыгее, надо все равно обсуждать все нюансы.

Надо брать под защиту малые народы от национализма русского народа, за спиной которого стоит огромное государство. То государство, которое все чаще и чаще, не понимая, что оно делает, декларирует себя русским государством. И естественно, что малые народы (малые по отношению к русским) и тот же многомиллионный татарский народ (чью численность оценивают от 7 до 12 миллионов человек) будут искать защиты в укреплении основ своей национальной идентичности в политическом формате.

— Так и не понятно, оставили ли Татарстану титул президента. С одной стороны, никто Рустама Минниханова наименования этой должности не лишал, а с другой — его статус законодательно на федеральном уровне теперь никак не закреплен.

— Думаю, что политическое пространство внутри России должно быть сложным. Где-то во главе субъекта стоит президент, а где-то глава. Хочет Рамзан Кадыров быть главой региона — пусть будет главой. А если Татарстан голосует за то, чтобы лидер республики назывался президентом, я не вижу в этом никаких проблем. Почему в России только один человек может именоваться президентом? Если следовать этой логике, тогда и слово «отец» можно отменить. Мы же называем священников «отцами». К примеру, отец Никодим. Но у каждого из нас еще есть свой отец. Как же так? Кто же отец — Никодим или свой? Кто же президент — тот, кто возглавляет Россию, или тот, кто возглавляет Татарстан? Понятно, что президент и тот и другой так же, как в случае с отцами. Просто у них совершенно разные полномочия. Владимир Путин — президент не потому, что он так называется, а потому, что наделен федеральной властью в соответствии с Конституцией и другими законами. Он — стратегическая рамка развития, единства и обороноспособности страны. А президент Татарстана наделен полномочиями только в рамках своей республики. К тому же все равно он предлагается и утверждается президентом РФ. И какое значение имеет то, как его называют — президентом, ханом и пр.? Должность — это не то, как она называется, а то, какими компетенциями она наделена.

«Только враги России могут сейчас содействовать разрыву отношений в целом нашей страны и ее регионов с турецким народом и его государством» (фото: kremlin.ru)

«НАДО ЛЮБЫМИ СПОСОБАМИ ИЗБЕГАТЬ ВОЕННОЙ КОНФРОНТАЦИИ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ТУРЦИЕЙ»

— Несут ли какую-то угрозу для России тесные связи Татарстана с Турцией?

— Я считаю, что это не угроза, а возможность развития нашей страны. В Турции состав правительства периодически меняется. Не знаю, меняются ли в других странах властные элиты, но Анкара нам точно продемонстрировала, что в этом государстве элиты меняются. Если сегодня в результате сирийской войны Россия и Турция пришли к некоему ситуативному конфликту, это не означает, что и завтра этот конфликт будет актуален и продолжит развиваться. Я считаю, что надо любыми способами избегать прямой военной конфронтации между Россией и Турцией — наши народы и без того имеют очень большую историю войн. Ведь Сирия — не единственная точка, где сталкиваются между собой российские и турецкие интересы. Есть и Кавказ. И повод для конфликта всегда можно найти.

Конечно, мы должны быть готовы к войне, ведь, как известно, хочешь мира, готовься к войне. Но надо укреплять те линии отношений между нашими странами, которые позволяют нам избежать военного столкновения. Поэтому включение тюркского мира РФ в отношения с глобальным тюркским миром — это фактор развития России в целом. Развития России как дома многих народов, которые связаны между собой общими интересами, рамками общего развития и, например, федеральными отношениями, иначе говоря, внутренними скрепами и разного рода внутренними чаяниями. Эти скрепы прочнее, чем какие-то «духовные скрепы». Что такое «духовные скрепы», никто не знает, кроме тех политтехнологов, которые этот термин изобрели, а вот что такое экономические и юридические скрепы, знают миллионы людей.

Отношения с Турцией для России являются крайне важными, несмотря на взаимные экономические санкции. Я, когда летал в Сирию, бывал в Турции несколько раз. Это прекрасная высокоразвитая страна, чья экономика по уровню развития опережает многие регионы РФ, поскольку базируется не на экспорте энергоресурсов, а на развитии банковского сектора, на развитии промышленности и так далее. Есть чему поучиться у Турецкой Республики. И только враги России могут сейчас содействовать разрыву отношений в целом нашей страны и ее регионов с турецким народом и его государством.

Путин это понимает, когда оговаривается, что правительство и народ — не одно и тоже. Только, как говорится, жалует царь, да не жалует псарь. Мы видим, как обращаются с турецкими бизнесменами, прилетающими в РФ. Мне тоже звонят по этому поводу и спрашивают: «Что такое? Человек имеет в России недвижимость, семью, ребенка, а его на границе держат по 5 - 6 часов, потому что какая-то виза якобы неправильно оформлена». Кого-то пропускают, а кого-то вообще не пропускают. Думаю, что Татарстан является важным фактором (как и другие исламские регионы нашей страны — Чечня, Ингушетия) того, что Россия была, есть и будет частью огромного цивилизованного пространства. В том числе исламского пространства.

Сирийская война когда-нибудь закончится, это безусловно. Наличие в составе РФ Татарстана и Чечни позволит России занять сильные позиции в том поствоенном мире, в котором исламский фактор или фактор этнический, тюркский будет играть огромную роль. И Татарстан будет лоялен РФ не потому, что татар превратят в русских и республика станет русской губернией, а потому что татарскому народу, обладающему гражданством РФ и проживающему в субъекте страны, где экономические, политические и культурные права татар будут ощущаться ими как защищенные, станет выгодно ощущать Россию своим домом. Через силу никого уже заставить нельзя — любые попытки политического насилия приведут к обратным результатам. Неужели сирийская война не показала, какова цена неадекватного поведения власти, делающей ставку на насилие?

Окончание следует.