Назиб Жиганов (в центре) на первом концертном исполнении оперы "Джалиль", 1 июня 1988 года (Мунир Якупов (справа), Рафаэль Сахабиев (слева) и Нурия Джураева (фото предоставлено Евгением Макаровым)
Назиб Жиганов (в центре) на концертном исполнении оперы «Джалиль» 1 июня 1988 года в Уфе (Мунир Якупов (слева), Рафаэль Сахабиев (справа) и Нурия Джураева (фото предоставлено Евгением Макаровым)

«МЫ НЕ ИГРАЕМ ТАТАРСКУЮ МУЗЫКУ? ЭТО ЧУШЬ»

Уникальность Назиба Жиганова заключается в том, что он как первопроходец был основателем сразу нескольких направлений развития профессионального музыкального искусства в Татарстане. До него этого никто не делал. И в этом есть его уникальность. Жиганов первым создал союз композиторов, первым, по сути, основал консерваторию, создал Госоркестр. Это человек, который задал тон, за счет чего сегодня мы существуем. И консерватория кует кадры, Казань и Татарстан абсолютно автономно могут обеспечивать себя музыкантами, певцами, композиторами — это все заслуга Жиганова. И настал тот момент, когда мы просто обязаны создать еще один бренд и отдать дань человеку, благодаря которому можем сегодня так работать.

Меня все время очень заботило то, как мы будем продвигать татарскую музыку. Я ко всему стараюсь относиться очень основательно в жизни. И те упреки, которые звучали в мой адрес как руководителя Госоркестра и как интерпретатора, что мы не играем татарскую музыку, имели под собой основание. И я совершенно спокойно к этому отношусь, меня это не задевает. Но с точки зрения продвижения и развития профессиональной академической классической татарской музыки пришло время именно сейчас обратить на это особое внимание. Если бы мы начинали свою работу с оркестром с фестиваля им. Жиганова, это, наверное, было бы с точки зрения менеджмента и моего видения неправильно. Это было бы расценено так, будто я заигрываю с татарской общественностью и хочу сделать ей приятно. У меня такой цели не было. Задача была сделать инструмент, который будет всемирно известен. В России наш оркестр известен благодаря рахманинскому фестивалю «Белая сирень», фестивалю им. Софии Губайдулиной Concordia, Рахлинскому фестивалю, «Казанской осени», которая стала уже неотъемлемой частью празднования Дня республики в Казани. Мой друг Денис Мацуев многое сделал для нашего оркестра, для продвижения его имиджа. Мы сделали сначала имя оркестру, обратили на себя внимание в федеральном масштабе. И теперь, какой бы фестиваль мы ни организовали, это будет иметь резонанс в культурной жизни страны, потому что всем известно: если мы что-то делаем, то делаем это хорошо.

Поэтому я пошел от обратного. Выслушал критику в свой адрес, что мы не играем татарскую музыку, что не уделяем ей внимания, но это полная чушь. На встрече с активом союза композиторов я попросил: друзья мои, дайте время вернуть былую славу оркестру, с которой музыка композиторов Татарстана будет звучать по-другому. Сейчас все хотят, чтобы мы играли эту музыку, потому что оркестр в совершенно уникальной форме. Он готов писать все симфонии Шостаковича, находится в состоянии буйного яркого расцвета. Конечно, играть музыку композиторов Татарстана на таком инструменте гораздо престижнее, чем играть ее ради галочки и для проформы в полупустом зале. И теперь все ресурсы Госоркестра, в том числе и сотрудничество с крупными федеральными и республиканскими СМИ, будут задействованы в том, чтобы обратить внимание — композиторская татарстанская школа не просто жива, она процветает. Именно поэтому фестиваль им. Назиба Жиганова проводится в 2016 году.

И это будет иметь совершенно другой результат. Мы не просто вспоминаем Жиганова, мы играем его в юбилейный год, в юбилейный год Рахлина, оркестра, мой, Шостаковича. Все совпадает очень красиво.

.
Александр Сладковский репетирует с филармоническим оркестром Княжества Монако

«ТАМ БЫЛИ КОНСЕРВАТОРИЯ, ОРКЕСТР, КОМПОЗИТОРЫ. ГДЕ ВСЕ ЭТО СЕЙЧАС»?

Конечно, интерес к татарской музыке как в России, так и за ее пределами нужно создавать, его пока нет. Его нет и в Татарстане — это факт. Точно так же, как не было большого интереса к симфонической музыке пять лет назад. Чтобы сад цвел, за ним надо ухаживать. Его надо удобрять, подстригать, облагораживать, поливать... На пустом месте не может быть интереса ни к личности, ни к институции. Я думаю, что не преувеличиваю свое значение в этом вопросе, но на таком уровне татарской музыкой еще никто не занимался. Я надеюсь, что как первопроходец в этом аспекте буду удачлив. Наши действия эффективны, постепенно музыку татарских композиторов вывозим за рубеж, играем ее на наших заграничных концертах.

Я неоднократно говорил о том, что выведу оркестр на международный уровень, и этого добиваюсь. Татарская музыка будет звучать в мире. Первая проба пера была с антологией композиторов Татарстана, которую мы записали в 2012 году на Sony Music. Вторая важная деталь продвижения — предложение западным оркестрам исполнять музыку татарских композиторов. В Монте-Карло я дирижировал партитурой Эльмира Низамова, все прошло с большим успехом. Кстати, Низамова я предложил в Госоркестр им. Светланова в сезон 2017 года. Благодаря нашим усилиям и сотрудничеству с мировыми агентствами, такими как IMG Artists, мы увеличим количество концертов на Западе. К примеру, к открытию фестиваля им. Жиганова специально для того, чтобы оценить наше звучание, в Казань приехал Харольд Кларксон, вице-президент интернационального гастрольного отдела IMG Artists. Поэтому татарстанские композиторы будут звучать по всему миру. В этом смысле нет никаких сомнений, я четко знаю, чего хочу и в какой последовательности это делать.

А Татарстану действительно есть что продвигать. У нас есть потрясающее наследие тех мастодонтов, которые сегодня фактически неизвестны в мире вообще. Это огромный пласт в музыке, начиная с Сайдашева, заканчивая Тимербулатовым. Хотя бы взять этот временной промежуток, сколько всего интересного можно услышать! Музыка татарских композиторов очень самобытна, красива, колоритна и стилистически самоидентифицирована. Давайте пробежимся по российскому пространству, я уж не говорю о пространстве бывшего СССР. Какие композиторские школы у нас остались? Был Андрей Эшпай, великолепный марийский композитор. Осталось ли какое наследие в Чувашии или Марий Эл? Наверное, нет. Ну или по крайней мере я об этом не знаю. При том что с Эшпаем мне посчастливилось поработать в свое время... Сейчас идентификацию на местах теряют очень бурно. Взять тот же Туркменистан, мы там были не так давно. Теперь там нет консерватории, ее закрыли совсем. Академическое искусство купировано. И это чудовищно и абсурдно. Там были знаменитые композиторы, была своя школа. Там были оркестры, оперный театр, консерватория — и где это сейчас?

Моя цель — сохранить то, что создал Жиганов, злоупотребляя, может быть, его именем, его юбилеем. Я с пиететом отношусь к данному человеку, потому что он создал в среде, которая не предполагала этого, то, что нас сближает с Европой и цивилизованной Азией. И это моя миссия, я к этому отношусь серьезно и буду делать все, чтобы продвигать творчество татарских композиторов. И поверьте, не для того, чтобы кому-то понравиться.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции