Вадим Дробиз
Вадим Дробиз (фото: alcoexpert.ru)

«ЕГАИС ДЛЯ РЕГИОНОВ — ЭТО АБСОЛЮТНЫЙ КОСМОС»

— Вадим Иосифович, самый острый вопрос на сегодня — ЕГАИС. В январе во многих регионах дистрибьютеры жаловались на коллапс с отгрузками, при этом чиновники рапортуют об успехах. Какова ситуация по вашим данным?

— Ситуация абсолютно везде одинаково тяжелая. И не потому, что ЕГАИС плоха или хороша. Дело в том, что это для большинства регионов России это абсолютный космос. В Смоленской области, например, половина населенных пунктов не имеет доступа к интернету. И этим все сказано. В России 250 - 260 тысяч торговых точек, из них сетевая торговля — максимум 35 тысяч. Тысяч 50 — баров, кафе, ресторанов, от забегаловок-закусочных до серьезных. Из них тысяч 150 - 160 — абсолютно «дремучая» по большей части малая розница, в которой и владельцы-то не имеют серьезного образования. Там и недостаток образования, и технологий.

Все проблемы с ЕГАИС впереди. Потому что сегодня по системе умеет работать только оптовый сектор. Раньше в ней работали производители-импортеры, в 2006-м подключили опт — и тогда на месяц-два все рухнуло. Через несколько лет оптовиков из системы убрали. Поэтому у оптовиков есть хоть какое-то представление о системе «ЕГАИС», и, наверное, 98 процентов лицензированных оптовых компаний подключились.

Но сегодня подключилась и розница, и фиксация отгрузок уже происходит, и одним грузить страшно, другим принимать страшно. Думаю, до конца квартала продлится тяжелая ситуация — месяца два-три, никуда от этого не денешься. А потом будет еще хуже, потому что с 1 июля в системе начнет работать эта несуразная городская розница, и она будет отрабатываться июль, август, сентябрь и, наверное, октябрь. Поэтому бизнес в этом году понесет убытки, причем серьезные — минимум в 20 процентов от годового оборота алкоголя. Но я думаю, что дефицита в легальной рознице не допустят. Ведь у властей главная задача — чтобы не заметил этого потребитель.

— Но сама по себе система нужна?

— На самом деле, государственное регулирование алкогольного рынка находится в полном тупике в последние 20 лет, и ЕГАИС — часть тупика, хоть система, по мнению государства, и прогрессивная. Меры, которые принимаются по ограничениям продаж, сокращению числа торговых точек, компаний, по ограничению метров до школ, — все это бред сивой кобылы. 80 процентов населения в любой стране мира с европейской культурой употребляет алкоголь. В любой стране, что бы ни делали государства вплоть до сухого закона. Поэтому это самый остросоциальный сегмент рынка. Гораздо более остросоциальный, чем мясо, молоко, хлеб и все остальное. Нет у наших бедных слоев населения классовой ненависти к коньяку «Хеннесси» и винам «Бордо»! Так же как нет и ненависти к легальной продукции. Если реально легальная бутылка водки может стоить 220 - 230 рублей (а никакие не 185), а десятки миллионов людей пьют нелегальную водку по 100 рублей и из суррогата — по 50, то это не потому что бизнес ее предлагает! У этих людей есть определенное количество денег, есть определенные потребности в алкоголе. У 80 процентов взрослого населения они есть — от рюмки в неделю до бутылки в день. Гармония алкогольного рынка, государства, бизнеса и потребителя достигается гармонией трех показателей: учета физической потребности населения в алкоголе, учета его финансовых возможностей и ставки акциза вместе с ценой на алкоголь.

Как западный мир это делает? Очень просто: на пособие по безработице он дает возможность своему жителю купить 200 бутылок легальной водки. У вас в Татарстане на пособие по безработице можно купить 20 бутылок легальной водки. На минимальную зарплату — 30, на нормальную зарплату в регионах — 15 тысяч без НДФЛ — 70 бутылок. Поэтому на Западе нелегальный рынок минимизирован объемом в 10 - 15 процентов. У нас в секторе крепкого алкоголя нелегальная продукция — 65 процентов.

Государство что-то делало, меняло, но при этом сохранялся принцип недоступности для миллионов человек легального алкоголя. Особенно это активно проявилось в 2012 - 2014 годах. Государство с начала 2000-х увеличило ставку акциза на 10 процентов, в результате легальная водка стоила 100 - 110 рублей. С 2012-го ставка акциза стала расти на 30 процентов в год, то есть галопирующей инфляцией. В 2014 году по темпам роста ставки мы оказались как бы в 2020-м. Население стало гораздо активнее отказываться от легального алкоголя, и начались проблемы со сбором акцизов, 2015 год это усугубил.

Основной принцип алкогольного регулирования на Западе — доступность качественного легального алкоголя для всех слоев населения. Тогда становится проще.

— Какие пути видите вы?

— Пути борьбы с нелегальным рынком не система «ЕГАИС», не госмонополия на спирт. Их на самом деле только два. Первый: минимальная цена бутылки водки, пусть она будет государственной, 50 рублей, то есть водка для нищих. Мне говорят: да в таком случае в России все сопьются! Я говорю: пардон, если на Западе алкоголь доступнее в 8 раз, почему они-то не утонули? А пьем мы одинаково, это абсолютно точно доказано. И второй: минимальная зарплата должна быть 25 тысяч, а не 6. Минимальная зарплата должна быть в 100 легальных бутылок водки.

ЕГАИС призвана сделать одну маленькую вещь — решить локальную задачку, при всей ее сумбурности. В прошлом году в легальной рознице было продано 1,05 миллиарда литров, а акциз уплачен с 700 - 750 миллионов. В легальной рознице, арифметически получается, продано 300 миллионов литров нелегальной водки и ликероводочных изделий. Внедрение ЕГАИС позволит вытеснить эту водку из легальной розницы и заместить ее легальной. По итогам 2014-го это было очень показательно, потому что во втором полугодии минимальная цена была 220 рублей. И население спокойно отреагировало. Государство уже разделило Рубиконом потребителей на три части — у нас 65 миллионов примерно потребляет крепкий алкоголь: половина — легальный, половина — нелегальный суррогат. Миллионов 20 - 25 будут потреблять нелегальный суррогатный алкоголь. Миллионов 30 — сколько бы ни стоила водка, и по минимальной цене, по 200, по 300, 400 и так далее. То есть сформировалась группа, с которой государство дерет семь шкур, собирает акциз, а с остальных уже не собрать, они уже не вернутся в легальный рыночный сектор.

Что еще может произойти? Государство может эти 300 миллионов литров нелегального алкоголя из розницы «вычистить» и частично заместить его легальным, потому что в 2014 году легальная и нелегальная водка продавалась по одной цене — 220 рублей. Сейчас, скорее всего, будет по 230 рублей, и большая часть нелегального оборота будет замещена легальной водкой. Ну миллионов 200 литров будет продаваться легально. Общий объем продаж упадет, но миллионов на 200 будет больше продаваться. Плюс государство до 30 миллиардов рублей дополнительно сможет получать в бюджет.

Мы удлинили цепочку отгрузок: по времени они затормозились, значит, вовремя продукция не поступит в магазин. Бизнес уже несет определенные убытки, потому что деньги за эту продукцию он получит позже, хотя она и будет продана в дальнейшем. Но еще беда ЕГАИС в том, что она приведет к сокращению числа торговых точек. Я думаю, что в городской рознице минимум 20 процентов точек уйдет, в сельской местности — до 35 процентов. Последние не справятся с техникой и просто перейдут в нелегальный суррогатный сектор.

«ПРЕДСТАВИМ, ЧТО У РОССИИ ПОЯВЛЯЕТСЯ 10 «ТАТСПИРТПРОМОВ»...»

— А что не так с идеей госмонополии на производство спирта?

— Мы вводим ЕГАИС, зачем нам госмонополия?! Здесь не надо путать, эффект госмонополии легко оценить на пальцах. Есть великолепная Республика Татарстан, компания «Татспиртпром», которая раскрывает экономические показатели. В прошлом году она получила прибыль свыше миллиарда рублей. Компания занимает 13 процентов рынка России. Поэтому представим себе, что у России появляется 10 таких «Татспиртпромов». Государство в результате получает прибыль, но эти деньги «съест» будущая госкомпания, которая будет руководить всем этим процессом. Нет никакого смысла! Тем более что ЕГАИС и так решит задачу «обеления», а если он не сможет, то никакая госмонополия — тем более.

Алкогольный бизнес — зеркало всего происходящего в государстве, зеркало социально-экономической политики. Взять, например, Татарстан. Еще лет пять назад в регионе не было нелегальной водки: во-первых, ее активно «гоняла» Госалкогольинспекция, и в рознице точно она не продавалась до 2013 года. Ну самогон гнали понемногу, казахстанское что-то везли, но именно с 2013 года розница Татарстана начала терять продажи легальной водки. Процентов, наверное, 35 за это время она потеряла — за первый год процентов 20 и за второй — процентов 15 - 17. Государству (федералам — прим. авт.) надо было посмотреть на эту модель: вот что происходит на алкогольном рынке! Даже если кому-то не верили, но в других регионах ведь такого контроля не было, как в Татарстане! Ну какая же это государственная политика, если население перестает пить легальную водку?! Это надо быть идиотом, чтобы думать, что население перестало пить. Как у нас, например, в Питере за последние 10 лет в три раза упали продажи пива и водки. Ну это из области фантастики, ведь такое впечатление, что у нас молодежь ушла за «Клинским» и не вернулась!

— Сейчас идут разговоры о возможном повышении минимального размера стоимость бутылки водки со 185 до 190 рублей, производители просят и выше. Какую цифру вы считаете адекватной?

— Повторю, бедные и очень бедные должны иметь доступность к этому продукту. Если говорить о дне на алкоголь, то оно должно быть разным. В Германии и США эта цена составляет 4 евро и 4 доллара, как раз те самые 200 бутылок на пособие по безработице. Я не хочу делить наше пособие по безработице в пределах 4 тысяч на 200 — это получится совсем дешево, 20 рублей, но если аптечные настойки, самогон и спиртосодержащие жидкости покупают по 50 рублей, то и водка для маргиналов должна стоить 50 рублей.

Сейчас в правительстве говорят о снижении акциза на алкоголь, до этого — о повышении стоимости бутылки водки до 190 рублей. Но эти колебания, скорее всего, ничего серьезного не принесут.

— «Татспиртпром» в 2015 году увеличил производство с 7,9 до 9,4 миллиона дал и намерен и дальше заливать рынок алкоголем. Есть ли для этого пространство?

— Я бы не этот термин употребил, не заливать рынок алкоголем, а завоевывать! Залить его не удается, это не бассейн. Да, пространство для этого есть: компания производит легальную водку, собственную и чужую, и то, о чем я говорил по поводу системы «ЕГАИС», в этом как раз и резерв. Думаю, что в результате, когда все утрясется, хотя бы в 2017 году, рынок легальной водки в легальной рознице может вырасти на 200 миллионов литров. И если «Татспиртпром» возьмет из них 10 - 15 процентов, а у него шансы есть, вот вам, пожалуйста. Любая компания, производящая водку, может планировать или хотя бы мечтать о росте своего сбыта за счет легализации розницы.

«В АЛКОГОЛЬНЫХ ПРОДУКТАХ ЗАЛОЖЕН КУРС ДОЛЛАРА В 60 РУБЛЕЙ»

— Насколько мы зависим от импортозамещения и какие ниши мы можем заместить?

— В Беларуси, например, жесточайшая система контроля тотального импортозамещения уже 15 лет. Дешевого импортного виски, рома, джина, текилы у них нет: они все это завозят в цистернах — покупает это государство, разливает на месте и продает. В Беларуси 10 миллионов человек, и они выпивают в год миллион литров виски — почти своего. Я всегда скептически к этому относился, но если производят они в год миллион литров виски, не выливают же они его в унитаз. Они сделали очень простую вещь: определяют перечень продукции, которую разрешено завозить, у них институт специмпортеров, и им разрешены определенные виды продукции к завозу.

В России мы привыкли к другому — к бутилированному западному виски. Поэтому, например, на Прасковейском заводе, где делают виски, нет безумных объемов, потому что потребитель более избалован. Да и кто этот виски покупает вообще в России? 10 - 15 процентов населения, имеющего нормальную зарплату. Да и 40 процентов потребителей виски проживает в Москве, еще 15 - 17 процентов — в Питере. То же самое с ромом, джином, текилой, дорогим вином, как бы там ни пыжились рекламщики.

Как только население начнет получше жить, на эту продукцию появится спрос. Сегодня надо готовить будущий бум, и совершенно правильно делает тот же ваш «Татспиртпром», производя всю эту экзотику (виски и вермут — прим. ред.), тем более что продает ее по невысоким ценам. Это надо делать заранее.

— Какова в нашей стране доля ввозного алкоголя?

— Пива продается почти 9 миллиардов литров в год, из него импортного — 2 процента. Водка — тоже 2 процента импортной. Виски, ром, джин, текила, абсент — 100-процентный импорт. Коньяк: примерно 20 процентов импортного коньяка, но половина российского коньяка производится из импортных коньячных спиртов. По вину мы абсолютно импортозависимы: если перевести в виноматериал все, что мы выпили в прошлом году, — коньяк, вина игристые и шампанские, то мы себя обеспечиваем даже с учетом Крыма на 20 процентов своим виноградом. И это будет продолжаться еще минимум 15 лет — никуда мы от этого не денемся.

— Импортозависимость у нас не только по составляющим самих напитков, но и материалов для бутылок, пробок. В связи с этим вопрос: как отражаются колебания курса валют на алкогольном бизнесе? Будет ли дорожать продукция?

— Мы зависимы почти по всему спектру, и в сегодняшних алкогольных продуктах, которые стоят на полках, заложен курс доллара в 60 рублей, курс евро — 70. Если рост валют будет долгосрочным, а уже понятно, что это так, грубо говоря, в продукте себестоимость вырастет с 60 до 80 рублей в долларах и с 70 до 90 — в евро, это по минимуму. Поэтому мы обречены на рост цен в этом году. Я считаю, что пиво на 5 процентов подорожает, крепкий алкоголь — на 10 - 15 процентов, винодельческая продукция — на 15 - 20 процентов. Это из-за курсовой разницы и убытков из-за ЕГАИС, плюс из-за всего, что связано с дорогими кредитами.

— Руководство «Татспиртпрома» заявляло, что не исключает покупку виноградников. Где бы вы посоветовали их приобрести?

— В Крыму пока сложно, потому что там не устаканены вопросы собственности. Хотя первую компанию — «Золотую балку» — пару недель назад там уже взяли в аренду. У нас прекрасный Краснодарский край, территория необозримая, если это срочно, а если несрочно, может быть, есть смысл подождать Крым. Это наиболее перспективная тема.

В любом случае «Татспиртпром» еще может расти по производству водки. А вдруг крымская компания, которая у вас разливает, «Русский водочный трест», возьмет и купит себе завод и уберет с вашего объема 2,5 миллиона декалитров, будет их разливать на своем заводе? Поэтому вы можете упасть по водке, а можете и вырасти. Но по вину Россия неизбежно будет расти. Мы сегодня потребляем 4 литра вина на душу, а в советское время потребляли 16. Как только мы начнем немножко лучше жить, то увеличим потребление вина в четыре раза...

У «Татспиртпрома» есть миллиардная прибыль в год, что-то он потратил на себя. Миллион рублей стоит гектар виноградника. Я считаю, что вполне реально, тем более что сейчас продаются интересные компании — столько компаний готовы продаться, потому что нет сил бороться. У «Татспиртпрома» пока силы есть!

«НЕ НАДО ДАВАТЬ РЕГИОНАМ ВОЗМОЖНОСТЬ ПИАРИТЬСЯ НА АЛКОГОЛЕ ПЕРЕД ВЫБОРАМИ»

— В прошлом году Татарстан законодательно запретил ночную продажу алкоголя в так называемых «наливайках» в многоквартирных домах. А как в этом вопросе продвигаются другие регионы?

— Во всех регионах с ними борются, но ведь они работают в рамках закона! Они же нигде и никогда его не нарушали. Государство вводит один запрет — они его абсолютно легально обходят. Понятно, что жителям это неудобно. А на Западе так: притом что алкоголь в несколько раз дешевле, чем у нас, 40 процентов его объема выпивается в барах и ресторанах, то есть в культурной обстановке — не на лавочке, не на площадке детского сада, не на природе. А у нас в кафе и ресторанах — 3 процента, потому что дорого очень. И вот если бы эти люди, которые в наливайках сидят, имели бы возможность прийти в дешевый бар, я вас уверяю: они бы сидели в этом баре ночь напролет. Но у нас этого нет, а люди-то мы похожие! Все у нас одинаковое — руки, ноги, голова и желание выпить, что у немца, француза, итальянца и у татарина.

Я очень рад был, когда запретили ночные продажи алкоголя. Почему? Потому что у меня под домом магазин: свист, пляски, драки... Я с этим злом неизбежно мирился. Закрыли — нет больше такого! И правильно. А все остальные запреты абсолютно надуманные. Ну запретят эти «наливайки» — люди все равно будут покупать в другом месте, пить в другом месте. Пока не появится дешевая система Horeca для населения, все эти проблемы так и будут существовать.

— Минпромторг России в русле ваших мыслей предлагает облегчить правила продажи алкоголя — на спортивных объектах, в санаториях, в киосках и так далее...

— Я сам помогал минпромторгу писать этот документ. И, кстати, как бы регионы не сопротивлялись и не ругали меня, я считаю, что у регионов надо по максимуму отобрать вопросы регулирования рынка вплоть до введения сухого закона — это бред сивой кобылы. Не надо давать возможность регионам пиариться на этой теме перед выборами (и без выборов). А уже все напиарились — пять лет дурака валяли, что натворили — никто понять не может. Лоскутное одеяло, как федеральная антимонопольная служба рассказывает. Кто-то начал отдельные виды продукции запрещать, кто-то — что-то еще. Нельзя этого делать! Есть Конституция, мы единый рынок, а так получается разорванное экономическое пространство.

Что касается минпромторга, то я с ними абсолютно согласен во всем, кроме одного: считаю, что на стадионах могут быть бары, кафе, рестораны, но во время проведения соревнований они должны быть закрыты. Я бы даже в аэропортах запретил — ничего страшного, переживут. И на железнодорожных вокзалах. Словом, там, где существует максимальная опасность и где бушуют страсти.

— Нужно ли легализовать продажу по интернету?

— Обязательно! Я уже не говорю о том, что на Западе она есть. Есть старый принцип: не можешь что-то уничтожить — возглавь. И здесь он работает, «победить» онлайн-торговлю невозможно: закрывайте – не закрывайте, все равно она будет существовать. Ужесточайте, боритесь, но в результате все равно надо разрешить — пусть будут 100 - 150 компаний, которые будут продавать на легальных сайтах по легальным ценам.

— Что вы думаете о рекламе спиртных напитков, которая на данный момент серьезно ограничена? Где вы видите золотую середину между потребностями продавцов алкоголя в рекламе и интересами населения?

— Я прекрасно знаю как разумный человек, что реклама не стимулирует потребление. И никого она абсолютно не подвигает пить больше, чем надо. Да, надо ограничить влияние рекламы на детей. Есть ограничения по времени и месту, да, пожалуй, не надо на крупных щитах на улицах рекламировать, не надо до 10 вечера, может быть, по телевизору-радио. Для взрослых ограничений быть не должно по одной простой причине — это способствует не алкоголизации, не росту потребления, а всего-навсего конкуренции между торговыми марками. И отсутствие рекламы — это отсутствие информации.