В преддверии 8 марта президент Татарстана пообщался с журналистками
В преддверии 8 Марта президент Татарстана пообщался с журналистками

«КРОМЕ ТОГО, ЧТО ЖЕНЩИНА — ПРОФЕССИОНАЛ, ОНА ЕЩЕ И ЖЕНЩИНА»

— Рустам Нургалиевич, у вас стало больше помощников-женщин. Можете оценить качество их работы? Как вы считаете, с женщинами комфортнее работать, чем с мужчинами, или наоборот?

— Конечно, комфортнее. Как может быть... представьте, Асгат (Асгат Сафаров, руководитель аппарата президента — прим. ред.) сидит такой злой... Или сидит Балтусова (Олеся Балтусова, помощник президента РТ — прим. ред.), или Фазлеева (Лейла Фазлеева, помощник президента РТ — прим. ред.). Совсем другая среда! Среда обитания формирует наше сознание... Я думаю, что мы не должны делить на мужчин и женщин, в каждом направлении должны быть профессионалы. Но понятно, что кроме того, что женщина — профессионал, она еще и женщина. Они более опрятные, подтянутые, не то, что жена там брюки не погладила — пришел в неглаженных. К Асгату это не относится, он человек военный, воспитанный. Но к кое-кому из мужиков это относится. И все-таки есть некие направления в нашей работе, когда женщины лучше это чувствуют, могут по-свойски эти вопросы решить. Поэтому роль женщин в нашей работе очень важна. Начальником могут быть все, а вот хорошо работать, какую-то работу хорошо делать, вот здесь нужны хорошие специалисты. Поэтому у нас женщин много вообще... В нашем коллективе сколько процентов в аппарате?

— В аппарате 35 - 36 процентов (подсказка Асгата Сафарова).

— 35 - 36 процентов. В принципе, аппарат президента — это такой штаб, который координирует работу всей республики. Вот там каждая из этих женщин решает какую-то задачу. Есть в нашем окружении мои помощники: Балтусова отвечает за исторический центр. Я считаю, что это как бы дело ее жизни, не такая простая работа. Она как личное оскорбление воспринимает, если какие-то процессы идут вразрез с нормами и положениями. Фазлеева имеет огромный опыт: она директор школы, в городе работала, то есть разбирается в системе социальной сферы очень глубоко... То есть не только из-за того, что женщина, она на самом деле профессионал, хороший организатор. Фишман (Наталья Фишман, помощник президента РТ — прим. ред.) вообще нашли в Москве — она работала по «Наследию». Мы ее пригласили, она очень креативная девушка, которая принесла и приносит много интересных идей. То есть все это получалось не специально — конкурс проводили самых красивых женщин и выбрали, а просто по жизни, когда работаешь, встречаешь людей, которые очень профессиональны, знают свою работу. То есть ваше обаяние и данные являются главным критерием. А когда работаете, конечно, качество, среда обитания очень важны. Женщины должны быть [в аппарате президента], мы с этим согласны.

— 40 процентов женщин в аппарате. В целом на госслужбе 70 процентов, и женщин-руководителей 20 процентов (уточнение от Асгата Сафарова).

«Я ВОТ С ГУБЕРНАТОРАМИ ГОВОРЮ — НЕКОТОРЫЕ НАШУ ПРОГРАММУ ЛУЧШЕ МЕНЯ ЗНАЮТ»

— В прошлом году в Татарстане была принята программа социально-экономического развития до 2030 года. Сейчас разрабатывается на федеральном уровне. Как они будут взаимоувязаны? Может быть, какая корректировка потребуется?

— А мы кто такие? Разве мы не Россия?

— Мы первые сделали программу...

— Мы кто? Мы субъект Российской Федерации. Как можно федеральную программу составить, если нет программы на местах?

— То есть федеральная может быть на примере нашей программы, какие-то ее параметры использовать?

— Обязательно... Обратятся к ней, потому что мы привлекли лучшие силы. И Кузьминов (Ярослав Кузьминов, ректор ВШЭ — прим. ред.), и Мау (Владимир Мау, ректор Академии народного хозяйства при правительстве РФ — прим. ред.), и Леонтьевский центр, и другие эксперты принимали участие, лучшие, однозначно... В стране не так много людей, которые могут что-то такое разработать, поэтому мы привлекли лучших. И они же будут делать федеральную программу, российскую. Но российская программа как может быть сделана, если мы не знаем, что творится на местах. Она базируется [на этом]... Вы знаете, что мы полностью перелопатили все, что есть в нашей республике: все проекты, все наши муниципалитеты, кластерное развитие, другие вопросы эксперты очень серьезно проработали. Российские программы тоже должны исходить из этих задач. Вот мы поставили задачу — Татарстан конкурентен... У России глобальная задача, которую она будет ставить: Россия — глобальный игрок на мировой арене. Но все это будет исходить из того, что есть в нашей стране... И потом, мы же не говорим, что вот мы приняли программу [окончательную]... Мы каждые три года будем что-то пересматривать, добавлять, корректировать, улучшать... Думаю, что мы можем быть «пилотом» для многих регионов. Я вот с губернаторами говорю — некоторые нашу программу лучше меня знают... Знают, что там написано... Они это внимательно изучили... Вот сейчас задача — чтобы наша программа, те наработки, которые были, транслировались на каждый муниципалитет. Я уверен, что у нас никаких разночтений не будет, и мы с нашими федеральными коллегами подготовим хорошую федеральную программу.

«АМОННИЯ» МОГЛО БЫ И НЕ БЫТЬ»

— 12 февраля в Набережные Челны приезжал президент России Владимир Путин. Хотелось бы у вас узнать, как вы оцениваете результаты этого визита, оправдались ли ваши ожидания?

— Ну раз приехал — уже хорошо. Президент не едет туда, где плохо или куда у него душа не лежит. Он приехал. В такой сложной ситуации приехать, поздравить коллектив с 40-летием, сказать им добрые слова... Это говорит о том, что, несмотря на все сложности — а для автомобильной промышленности это очень сложный этап в их жизни, он приехал не только по поводу антикризисных мер поддержки автопрома, а личным своим присутствием президент выразил, высказал свою поддержку. Это очень важно, это больше чем если бы тебе какие-то деньги дали. Он сказал спасибо, сказал, что это ведущее предприятие нашей страны, отметил «КАМАЗ-Мастер». Это очень важно.

Второе: они выбрали специального человека, потому что сегодня КАМАЗ является заводом, который поставляет базовые автомобили для российской армии, то есть военно-промышленные комиссии прошел. Это тоже непросто. Много хороших наработок на КАМАЗе. Несмотря на все сложности, КАМАЗ сегодня серьезно модернизируется, реформируется и полностью обеспечивает потребности нашей российской армии.

И третье: мы воспользовались приездом нашего президента и завершили работы по строительству проекта «Аммоний». Это современнейший завод. И самое главное — этого завода могло бы и не быть. Когда мы вышли с инициативой привлечь японские деньги через Внешэкономбанк и построить этот завод, противников или скептиков было столько... Была пусть половина равнодушных, процентов 40 противников, считавших, что этим не надо заниматься, но процентов 10, типа Ханбикова (Ринат Ханбиков, гендиректор ЗАО «Газпром межрегионгаз Казань», депутат ГС РТ — прим. ред.), сумасшедших людей, которые считали, что завод нужно строить. И мы тоже к ним относимся. И президент России нас поддержал, он тогда был премьер-министром. И не сразу это прошло, я сам принимал участие. Когда нас в первый раз попытались «бортануть», Владимир Владимирович сказал: «Рустам, не торопись, мы сейчас разберемся». И мы доказали, что его доверие реализуем. Это современнейший завод, полностью практически фондирование иностранное, технологии самые современные. С большим интересом Владимир Владимирович посетил «Аммоний». То есть мы всегда говорим о будущем. А если мы говорим о будущем, то мы должны говорить о наших детях, о системе образования, о системе творческого развития будущих личностей. «Аммоний» — это некий полет мысли, нестандартные подходы, то есть это типа Дома юного техника, но в таком космическом варианте. Поэтому мы считаем, что все прошло очень хорошо, достойно, и это большое доверие для нашей республики, что глава государства приехал, высказал хорошие слова. Этим доверием надо дорожить.

Рустам Минниханов подчеркнул, что сам приезд Путина на КАМАЗ в такое сложное для автопрома время стал своеобразной антикризисной мерой

«ТОРЫ — ЭТО ВОЗМОЖНОСТЬ САГИТИРОВАТЬ БИЗНЕС»

— Вопрос про территории опережающего социально-экономического развития — ТОСЭР. У нас в Татарстане два города с наиболее сложным положением — это Набережные Челны и Зеленодольск. Набережные Челны у нас в конце января получили статус ТОСЭРа. По вашим оценкам, когда на такой статус сможет рассчитывать Зеленодольск? Какого экономического эффекта от этих статусов для наших двух городов вы ожидаете?

— К сожалению, в России достаточно много таких городов, где вообще вся инфраструктура, весь бизнес взаимоувязаны с каким-то предприятием или несколькими предприятиями, что при любых экономических колебаниях приводит к коллапсу. Скажем, у нас это Челны, но есть у нас еще и Камские Поляны, Чистополь. Более серьезные — это, конечно же, Челны и Зеленодольск. ТОРы — это возможность сагитировать бизнес создавать новые рабочие места, привлечь новые бизнесы, сделать территорию более привлекательной. Само по себе получение статуса ничего не изменит, это дает только возможность создать более привлекательные условия для привлечения инвесторов, для создания новых предприятий. Там налоговое послабление достаточно большое. Я считаю, что если мы грамотно воспользуемся этими возможностями, то мы значительно смогли бы снизить эти риски моногорода для города Набережные Челны. Раньше в перечне таких больших городов не было, Челны — первый город с количеством жителей полмиллиона, который попал в этот список. Благодаря поддержке правительства, российского президента прежде всего, министерства экономического развития Российской Федерации на сегодня удалось обосновать такую потребность... Но за этим стоит большая работа, которая потребует создания условий для новых бизнесов. Налоговые режимы, все остальные вопросы очень привлекательные. Я уверен, что такую работу мы и по Зеленодольску продолжим. Но сначала надо показать хороший пример на опыте Челнов.

«ЧТО, ЯНУКОВИЧ ПЛОХОЙ, А ПОРОШЕНКО ХОРОШИЙ?»

— Я немножко от экономики в сторону политики уведу. Хотя один исторический персонаж говорил, что политика есть концентрированная экономика. Эта тема войны и мира. В последнее время очень серьезная эскалация напряженности на Ближнем Востоке и не только. И фраза «Лишь бы не было войны» наполняется большим содержанием. Что наша страна могла бы предложить для решения этой проблемы?

— Предложила наша страна. Само по себе ничего не происходит. Все, что произошло в этом регионе, — это направленные действия определенных стран или определенных лиц с определенными взглядами и убеждениями, или это преднамеренная работа. Ведь ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.) сама по себе не появилась. Все это произошло благодаря тем процессам, которые были связаны с реальной жизнью. Смотрите, что творится в Ираке... Или «наведение демократического порядка» в Сирии, чем это закончилось? То есть наши заокеанские коллеги джинна выпустили из бутылки — или специально, или не рассчитали. И наша страна ведь тоже в мировом сообществе, она была вынуждена предпринять свои действия, тем более что вопрос касался наших партнеров — Сирии. В понимании некоторых людей, получается, что я могу влезть и сказать: ваша семья неправильная, недемократичная. Вы замужем?

— Есть у меня семья, все в порядке.

— Я могу давать оценку вашей семье?

— Нет.

— Так как можно давать оценку руководителю той страны или той стране, хороший там или плохой президент... Что, Янукович (Виктор Янукович, президент Украины в 2010 - 2014 годах — прим. ред.) плохой, а Порошенко (Петр Порошенко, президент Украины с 7 июня 2014 года — прим. ред.) хороший? Что сделал Порошенко для своего народа по сравнению с Януковичем? Образно говорю. Или как можно оценить: Муаммар Каддафи (ливийский государственный и военный деятель, политик и публицист, де-факто глава Ливии в 1969 - 2011 годах, убит 20 октября 2011 года — прим. ред.) — плохой, тиран, а сегодня нет страны Ливии, есть банды. Я был два раза там, это прекрасная страна с огромным потенциалом. И она развивалась, люди там жили достойно, не было никаких серьезных конфликтов... Одного убили, второго незаконно казнили. Саддам Хусейн (президент Ирака, казнен в декабре 2006 года — прим. ред.)... Я не поклонник Саддама Хусейна, хотя он глава государства. Но кто имеет право вмешиваться в вашу жизнь либо в мою личную жизнь? Никто не имеет права.

То есть в данном случае я хочу сказать, что действия, которые предприняло политическое руководство нашей страны, вынужденные. Само по себе это не рассосется. Есть люди, стороны, страны, кому это выгодно. Но для нас это невыгодно. И вы посмотрите, что с Европой получилось — это же то, что они сами заварили... Поэтому я считаю, что действиями, которые были приняты в части поддержки правительственных структур Сирии нашей страной, Россия показала, что мы можем сказать свое весомое слово. И с этим пришлось согласиться, ведь в принципе они там занимались какими-то антитеррористическими действиями. Эффективнее, чем наша группировка, пока еще никто себя не проявил. И наши западные партнеры были вынуждены согласиться с тем, что было предложено нашим руководством. И я очень надеюсь, что этот разум, не амбиции, а именно разум восторжествует и вся эта схема сработает до конца. Я считаю, что нужно всегда понимать, откуда что появилось. Это же не так просто. Есть люди, которые эту проблему создали и дальше продолжают ее двигать...

Главное, чтобы войны не было. Там всегда напряжение, и оно выгодно кое для кого. Но чтобы при таких военных действиях Ливия была, Ирак был даже при всех вот этих санкциях — эти страны нормально жили и существовали. А сейчас каждый день 20 - 30 человек в Ираке погибают. Когда Саддам Хусейн был, это был, говорили, «кровавый диктатор». А сейчас кто? И обвиняют Асада (Башар Асад, президент Сирии — прим. ред.) в том, что там столько-то людей погибло... А кто эта оппозиция? Оппозиция должна демократическим путем [идти к власти], а не вооруженным. Человек, который взял оружие в руки, — это уже террорист. Он не может быть оппозиционером... Мы должны уважать людей, которые имеют другую позицию. Но как только он взял в руки оружие, это уже террорист, это уже бандит... Если кто-то вышел на манифестацию — это оппозиция. А если кто-то с ружьями, с военной техникой пытается свергнуть власть — это уже террористы, бандиты. Поэтому стандарт один. В данном случае мы еще не знаем, какие есть претензии к правительственным структурам Сирии и к этим оппозиционным силам... Если мы говорим о демократии, то есть нормальная демократия, есть путь хотя бы высказать свою позицию. Но когда все это переходит в вооруженную борьбу, в гражданскую войну с внешним вмешательством, это уже ничего хорошего.

«ВСЯ БЕДА КАДЫРОВА В ТОМ, ЧТО ОН ГОВОРИТ ТО, О ЧЕМ ДУМАЕТ»

— Рустам Нургалиевич, вопрос про вашего знакомого из соцсетей — Рамзана Кадырова. Как вы знаете, в последнее время в либеральной прессе на него идет много нападок, и он уже заявил, что готов покинуть пост главы Чечни. Как вы относитесь к самому Рамзану Ахматовичу и как оцениваете информационную кампанию, которая идет против него в прессе? (Вопрос Елены Колебакиной, «БИЗНЕС Online»)

— Во-первых, Рамзан Ахматович — талантливый и сильный политик, один из сильнейших политиков у нас в стране. Я был в Чечне два раза, и из того хаоса он смог сделать системную республику. Как и все люди, он имеет массу достоинств и массу недостатков. Он как яркий человек имеет, в том числе, и недостатки. Он говорит, что он не держится за свою должность, когда мы были в Чечне, он тоже об этом говорил. Что свое сделал и должны прийти люди с экономическими, языковыми возможностями. То есть то, что он говорит, — это абсолютная правда, и я могу на 100 процентов сказать, что он искренне говорит. Вообще, он искренний человек, вся его беда в том, что он говорит то, о чем думает, он просто честный человек. Если ему личность не нравится, то он об этом говорит.

У нас хорошие, доверительные отношения, он очень честный и порядочный человек. [Если он уйдет с поста главы], это будет большая потеря для Чечни и в целом для России. Когда он принял такое решение, я ему звонил, сказал: «Рамзан, ты должен работать». Мы общаемся, мы видим, как он работает, какая у него система, какой он требовательный. Повторю, наверное, есть какие-то недостатки... Но он абсолютный лидер, близко рядом с ним никого нет, это лидер для чеченского народа, и если там кто-то что-то пытается сказать... Многие вещи, которые он реализовал, я бы не смог. Есть вещи, которые я лучше сделаю, но есть вещи, которые он делает, то есть это очень сильный руководитель. Поэтому Рамзана надо сохранить. А если есть какие-то его прямые высказывания... Он же ничего против государства не сделал, все его действия во благо своего народа, российского государства. Он просто прямой человек: что думает, то и говорит. Поэтому таких руководителей для нашей страны нужно побольше.

«ЕСТЬ ПРАВДА, КОТОРУЮ УЗНАЕШЬ ИЗ СОЦСЕТЕЙ»

— В последнее время многие ведомства стали гораздо чаще использовать социальные сети для коммуникации с населением. Скажите, пожалуйста, довольны ли вы тем, как чиновники и муниципалитеты осваивают социальные сети, как они общаются, ведут прием с гражданами посредством социальных сетей?

— Как вы относитесь, если вас каждый день в каждую минуту ругают? Какое ощущение? Если вас ваше руководство или кто-то, коллеги будут каждую минуту ругать, какие ощущения будут у вас? Но это тоже луч света, чтобы показать те проблемы, которые есть. Там есть и абсурдные вещи, но есть правда, которую узнаешь из социальных сетей. Я просто хочу сказать, что комфорта от этого нет. Это хорошо пейзажи выставлять и друг другу красивые фото посылать. А мне пишут, особенно дольщики, или если кто-то машину разбил... Но мы должны реагировать на эти вещи. Я просто говорю: какие ощущения? Ощущения не очень приятные. Но это позволяет нам получить много информации, поэтому мы запустили систему «Народный контроль», там уже 56 тысяч обращений. Там очень системно контролируют обращения, идет регистрация, чтобы отказов не было. В Instagram, «ВКонтакте» тоже мне пишут. Мои помощники смотрят за этими вещами. Мы должны быть готовы ко всем вызовам, которые есть в современном мире.

— Может быть, надо, чтобы у каждого министра, ведомства была своя страница в социальных сетях? Почему люди вам пишут? Потому что они не могут достучаться до них.

— Я думаю, все равно будут мне писать, даже если у министра есть своя страница... У каждого ведомства есть же сайты. Но человек сам должен созреть, он может с этим жить или не может. Наши начальники очень ранимы и могут суицид даже сделать (смех)... Я считаю, что это сугубо личное. Я такое решение принял по глупости (смех), это же не мое решение. В одном случае там Тина Канделаки поспособствовала, в другом — Рамзан Ахматович Кадыров. Так получилось, но оттуда уже соскочить невозможно. Если бы я знал, что так будет, то, может быть, этого не сделал. Но у нас есть государственная система «Народный контроль», которой мы жестко контролируем, — пожалуйста, туда же пишут конкретно с фотографией, с описанием проблемы. А мне могут написать и какую-то глупость, которой я не заслуживаю. И я не могу ответить, не могу его побить, теми же словами ему написать. Это тоже неправильно, тоже не очень красиво. А если глава имеет свою страницу — это его личное дело, готов он к этому или нет. Некоторые люди на самом деле это очень болезненно воспринимают, разные же люди есть. И я их не осуждаю. Хорошо, что я по-русски не все понимаю (смех)... Иногда это переходит на личности, оскорбления — это очень некрасиво. Эта сфера тоже должна быть системной, что угодно там не должно быть написано. Поэтому нормальная форма — это «Народный контроль».

— Интернет-приемная еще есть, очень много обращений. За 2015 год — 29 тысяч 675 (уточнение от пресс-секретаря президента Эдуарда Хайруллина).

— Вы должны лучше знать, вы же пишете обо всех процессах... Многие начальники есть, но мне больше пишут. Хотя по «Народному контролю» конкретно есть схема исполнения. Поэтому давайте будем использовать такие механизмы. Каждый должен отвечать за то, что написал. А если человек меня хочет оскорбить, и у меня ответные права должны быть, чтобы защитить свою честь и достоинство...

«ПРОЦЕДУРА РАЗВОДА ДОЛЖНА БЫТЬ МАКСИМАЛЬНО СЛОЖНОЙ, ЗАТРАТНОЙ И ДЛИТЕЛЬНОЙ»

— У меня семейный вопрос. Рустам Нургалиевич, в республике предпринимаются какие-то меры по сокращению числа разводов. Московские законодатели предложили закреплять за молодыми семьями в обязательном порядке патронов, которые больше 10 лет прожили в благополучном браке и смогут молодым подсказать, как правильно выйти из какой-то сложной ситуации. В интернете развернулась дискуссия по этому поводу: кто-то считает, что вообще в чужие дела лезть не надо, кто-то — что это улучшит взаимопонимание, кто-то говорит, что молодые и так неохотно вступают в брак, а здесь такое дополнительное внимание — вообще не пойдут в загс. Хотелось бы узнать ваше мнение, имеет ли эта форма право на существование и интересна ли с точки зрения реализации в республике?

— Знаете, семья — это не спорт двух лиц, мужа с женой. Понимаю, если у них детей нет, тут какие-то обстоятельства могут быть, чтобы оформлять законно свой брак или не оформлять. Но если он оформлен, если дети есть, должна быть ответственность. И процедура развода должна быть максимально сложной, затратной и длительной. Потому что в семье часто бывает, когда люди ссорятся, это нормально. Поссорились, успокоились... Про Сингапур читал недавно, что там ввели норму, когда муж и жена должны посещать психолога. Люди же порой на эмоциях, быстро принимают решения, а потом многие сожалеют. Он развелся, полагая, что там, на стороне, медом намазано, ждут тебя...

Я считаю, что все-таки институт семьи, культ семьи существует, чтобы люди официально оформляли свои союзы, жили не гражданским браком, чтобы были какие-то базовые преференции... Надо поощрять институт семьи, это основа общества, как и дети, конечно. Всякий раз, когда мы принимаем решения по нашим отношениям, мы должны подумать о детях: кто за ними будет ухаживать? Супруги разругались, развелись, жена потом мужа не пускает к ребенку — много таких. Я остаюсь на позиции, что надо поднять статус матерей, чтобы они рожали детей и чтобы у матери были социальные гарантии, чтобы она даже не задумывалась, что вот уйдет с работы, а ее место кто-то может занять — такого быть не должно. Материальные сложности какие-то надо убрать, поддержка семьи должна быть. Если даже материнского капитала не станет, думаю, введут некую другую систему поддержки. Например, если ребенок в детсад не ходит, чтобы мама пособие получала... Для нашего российского общества это очень важно.

А в части разводов усложнение процедуры — хороший прием. Надо, чтобы вообще не было разводов, вообще не было беспризорных детей. Мы те ценности, которые нам оставили наши предки, должны возродить. Как можно своего родителя в дом престарелых сдать? Значит, сам тоже туда должен потом отправиться, если ты своего отца, свою маму, своего родного человека туда отдал... Сейчас много примеров приемных детей: некоторые чужих детей воспитывают, а некоторые своих бросают. ... Некоторые семьи годами не могут заиметь детей, а некоторые берут и бросают детей, эти вещи возмутительны. Поэтому будем бороться за крепкие семьи. И я думаю, что в жилищной политике семейные отношения должны быть стимулом, который людей заставляет свои нужды более крепко отстаивать... Поэтому если у вас есть какие-то предложения — высказывайте... Вот западники однополые браки узаконивают — ересь, да? А мы не можем для нормальной семьи преференции и принципы установить.

«У МНОГИХ ЛЮДЕЙ ОСЛОЖНИЛАСЬ ЖИЗНЬ, МЫ ЭТО ПОНИМАЕМ»

— Рустам Нургалиевич, жизнь народа усложняется... Какая работа ведется в сфере получения социальных благ, удерживания цен на продукты питания? Возможно, в кризис кто-то живет так, как и жил, а кто-то вынужден считать каждую копейку. Как вернуть веру народа в будущее? Как вы думаете?

— Вы должны считать каждую копейку, и если вы богаты, и если вы бедны. Кто не считает, у того никогда нет денег. Только когда ты считаешь каждую копейку, ты имеешь деньги в кармане. А если ты бездумно тратишь, тогда денег не будет.

Надо сказать, времена сейчас нелегкие, эти произошедшие события, санкции, рост доллара до 70 - 80 рублей. Конечно, для большинства народа это создало большие трудности, и это не те задачи, которые решаются сами собой. В этой ситуации мы должны помогать отдельно, адресно тем людям, которым нужна наша помощь. И не нужно ждать какой-то посторонней помощи, мы сами должны решать задачи помощи многодетным семьям, семьям в трудной жизненной ситуации.

На сторонний взгляд, по цифрам, не сказать, что дела у нас идут плохо, есть определенный рост. А если углубляться, раньше что-то произведенное за границей стоило столько-то рублей, а сегодня много больше. На ту же сумму уже не купить столько, сколько раньше, и уровень жизни людей понизился. Поэтому нам надо усиленно, еще лучше работать, строить новые заводы, собирать больше налогов. И каждый человек сам должен постараться. У меня нет денег? Если нет денег — надо работать.

Мы создаем условия, чтобы дети с трех лет были обеспечены местами в садике. В последние годы много детсадов построили, а это же дополнительные большие расходы. В бюджете эти расходы занимают большую часть. Конечно, сегодня только половина детей от полутора до трех лет имеет возможность посещать детский сад, мы не можем решить эту задачу за один день, она сложная.

Мы были в Японии, там вообще нет государственных садиков. Если там ребенка отдают до четырех лет в садик — это удивительно, он должен быть с мамой дома. Конечно, у нас другой взгляд на это. Я все равно думаю, что если ребенок рядом с матерью до трех лет — это совсем другое дело. Как же так, он еще не может самостоятельно есть, не может самостоятельно одеваться, а ты отдала этого ребенка в садик, а сама пошла на работу? Ладно, если хороший воспитатель попадется, а ведь разные бывают. А он же еще даже не может сказать, что хочет, этот малыш. Над этим вопросом нам надо еще работать. У многих людей осложнилась жизнь, мы это понимаем.

«НАДО БОЛЬШЕ ГАРАНТИЙ ДАВАТЬ ДЛЯ МАТЕРЕЙ, А ИМ НАДО БОЛЬШЕ ДЕТЕЙ РОЖАТЬ»

— Рустам Нургалиевич, я мама, которая вышла из декрета. Пришлось выйти с полутора лет, вы знаете о том, что, к сожалению, с полутора лет до трех лет не выплачивается пособие по уходу за ребенком. Поэтому и приходится выходить на работу. Есть и другая проблема: в республике в большинстве садиков детей только с трех лет принимают, и мало где есть ясельные группы. Вопрос такой: будет ли увеличиваться количество детсадов с ясельными группами? Планируются ли на региональном уровне какие-то дополнительные меры поддержки молодых мам, возможно, вот в этот период — в последующие полтора года?

— Знаете, в прошлом году мы 6,5 миллиардов направили на строительство садиков, 75 садиков. До этого мы построили 56 садиков. За последние годы, я сейчас точные цифры не помню, большие средства у нас уходят на содержание садиков. В нынешней экономической ситуации мы пока будем строить школы, потому что у нас есть проблемы по школам, и это строительство сейчас идет по федеральной программе. Главное — с трех лет [детей в садики принимают], это железобетонно. Те меры поддержки, которые есть, они для многодетных семей. Там разные формы. Но взять на себя какие-то обязательства поддержки семей, где дети с полутора до трех лет, сразу скажу, у нас такой возможности нет. Конечно, было бы неплохо, если бы работодатели помогли... Вообще, эта задача глобальная для нашей страны — сделать так, чтобы люди уверенно рожали. Тьфу-тьфу, у нас уже пять лет положительная демография. Но, во-первых, женщина, которая рожает, должна быть уверена, что ее рабочее место никем занято не будет. Во-вторых, я считаю, что оплачиваемые полтора года — это маловато, конечно. Если бы на федеральном уровне [приняли решение оплачивать отпуск по уходу за ребенком] хотя бы до 2,5 лет, было бы неплохо. Но взять на себя какие-то обязательства сегодня, при таком дефиците бюджета, это пока нереально. Если экономика будет улучшаться, конечно, мы к этому вопросу вернемся. Тема очень непростая. Но и на самом деле у нас каждый год рождаются плюс 9 - 10 тысяч детей, они же потом в садик пойдут, потом в школу. Эти вопросы имеют место. К сожалению, экономическая ситуация... Мы никогда столько садиков не строили, никогда в истории Татарстана такого не было. В этом году попытаемся в программе школ принять участие, посмотрим, как это будет происходить. То есть утешить вас пока не могу. Хотя считаю, что для нашей страны при такой демографии надо больше гарантий давать для матерей, а им надо больше детей рожать. И это будет правильно. С трех лет мы задачу решили, чтобы мама до трех лет постаралась довести ребенка до садика, а потом уже школа. Но разрыв сегодня пока есть.

Хотя за второго ребенка вы же почти 400 тысяч получите. А за третьего получите земельный участок. А если вы в социальной нашей ипотеке, за каждого ребенка, которого вы родили, мы по 200 тысяч будем платить. Мы очень надеемся, что вы не остановитесь на двоих...

«ЧТО ТАКОЕ ЗАРПЛАТА В 10 ТЫСЯЧ? КАК СЕМЬЮ СОДЕРЖАТЬ? НАДО ЖЕ ПОНИМАТЬ...»

— Рустам Нургалиевич, известно, что вы близко к сердцу приняли трагический случай в Лениногорском районе, где погибли мать и пятеро ее детей. Вы неоднократно об этом говорили и на прошедших итоговых коллегиях, и на советах муниципалитетов. Вопрос такой: какие выводы были сделаны, где, на ваш взгляд, проходит грань между ответственностью самого человека за себя и за свою семью и ответственностью государства? (Вопрос Елены Колебакиной, «БИЗНЕС Online»)

— Знаете, по-разному можно оценивать... Если посмотреть, все там сделано по закону, они не платили, значит, газ отключили. Все решения правильные. Но куда смотрела местная власть, куда смотрели социальные службы? Куда смотрели преподаватели школы, где учатся дети? Представьте, в семье шестеро детей... А мужчина зарабатывает 9 - 10 тысяч рублей. Если у тебя шестеро детей, то ты должен работать, деньги зарабатывать. Можно грузчиком работать, дворником. Нужно же семью кормить! Ответственность должна быть. Я понимаю, мать, шестеро детей — никуда она не денется. Но отец должен работать! Что такое пришел на работу, на машине поездил, вернулся — тебе 10 тысяч? Как семью содержать? Надо же понимать. Это первое.

Второе — ответственность у родителей тоже должна быть. Если у тебя столько детей, ты за них отвечаешь. Но те люди, которые принимали решение, должны были сначала позаботиться об этих детях. Что с ними будет? Где они будут? Зимой взяли и отключили тепло. Я думаю, любой нормальный человек на это отреагирует. Пусть там мама иногда немножко не так себя вела, отец... Но это же наши люди!.. Мы посмотрели, у нас примерно 400 семей, где есть подобные вопросы. Но их же не так много, на всю республику 407. Разве мы не можем проконтролировать? Сейчас дали поручение датчики поставить там, где живут такие семьи. По линии социальной защиты для этих категорий семей сделали определенные исключения, чтобы хотя бы субсидий хватало оплачивать отопление в доме. Но и родители не имеют права быть такими беспечными, и власти тоже. Ну как можно было вот так сделать?.. Ты должен был тогда решить проблему, расселить этих родственников или в приют детей сдать. Но так же нельзя было оставлять... Что такое печное отопление? Там шесть детей! Ладно родители, я не говорю, если бы такое случилось с родителями, мы бы тоже очень сожалели... Но это же дети! И здесь наша вина тоже есть. Прежде чем что-то делать, мы должны понимать, к чему это может привести.

«ЕСТЬ ТАКИЕ УЧРЕЖДЕНИЯ, КУДА БОЛЬНОЙ ПРИШЕЛ — И ЕГО БОЛЬ УДВАИВАЕТСЯ ИЗ-ЗА ГРУБОСТИ»

— У нас сегодня большинство граждан обеспечено высокотехнологичной медицинской помощью. Но все-таки в первую очередь люди сталкиваются не с высокими технологиями в медицине, а с обычной районной поликлиникой, а там большие проблемы. Там очереди многочасовые и запись к узким специалистам на много времени вперед. А чтобы УЗИ или ФГДС сделать, месяц-полтора можно прождать. Что, на ваш взгляд, нужно сделать для того, чтобы именно первичное звено медицинское подтянуть?

— Если взять в абсолютных цифрах, самый значимый расход бюджета — это образование. Не знаю, сейчас, наверное, за 50 миллиардов. Это огромные цифры. Второе — это здравоохранение. Если посмотреть, что сделано за последние 10 лет, — построено огромное количество высокотехнологичных и медицинских центров. Каждый год мы и в первичное звено вкладываем... По высоким технологиям мы много в Казани сделали, а вот поликлиники все примитивные и в очень таком неприглядном состоянии. Хотя еще открыли по первичной помощи. Но четкая система, наличие профессиональных кадров — это залог успеха. Вот здесь нам надо работать и использовать все современные технологии — и электронные очереди, и четкое выполнение всех графиков. Сказать, что мы за последние годы ничего не сделали, нельзя. Но все-таки по первичному звену нам надо еще работать. У нас в районах лучше ситуация, чем в Казани. В Казани первичное звено сильно уступает. Никто не занимался, город не занимался, мы не занимались. Мы занимались крупными центрами. А в районах эти проблемы на уровне сел решаются, хорошие ФАПы мы делаем. Но опять-таки важно наличие кадров, не только здание, не только оборудование — там должны быть профессионалы. Если человек непрофессионален, он может ошибки допустить. Понятно, что и по материальной базе надо работать, надо работать по кадровому составу, профессиональному, и система работы должна действовать как конвейер. Мы знаем, что у нас здесь еще много проблем. Есть прекрасные учреждения, но есть и такие, куда больной пришел — и его боль удваивается из-за грубости, невнимания, беспечности. Вообще, медикам тоже надо на эти вопросы обращать внимание.

«НУ ДАВАЙ ТОГДА КУПИМ НЕСКОЛЬКО ЛЕГИОНЕРОВ, И У НАС БУДЕТ ПЕРВОЕ МЕСТО!»

— Вопрос о командах «Рубин» и «Ак Барс». Насколько оправдала себя политика омоложения состава, привлечения собственных воспитанников? И, по вашему мнению, какова судьба дальнейшего развития двух этих клубов и будет ли смена наставников по окончании сезона?

— Смена? Прежде всего я хочу сказать, что мы должны любить нашу команду. Она на самом последнем месте, но это наша команда. Ну что такое: команда пять раз проиграла, уже давайте выгоним тренера, разгоним! Так не должно быть. Посмотрите, как западные команды играют: пусть она на самых последних местах, но весь город идет и болеет за эту команду. То, что у нас стало больше своих игроков, это надо поддерживать. Можем, конечно, выигрывать, но вот так случилось, «Ак Барс» проиграл «Салавату Юлаеву», это же очень достойная команда. Это нам просто — сидеть и разговаривать, а так случилось, что идет смена состава, идет притирка... Что, из-за проигрыша мы должны принимать решение: проиграли, значит, все плохие? Надо разобраться, где надо усилить. В «Ак Барсе» основная часть игроков — татарстанские, это же наши ребята. Может, не выиграли, но это же наши, мы должны за них болеть. Ну давай тогда купим несколько легионеров, и у нас будет первое место... И легионеры должны быть, но основная часть должна быть нашей. И мы должны прекратить не болеть за нашу команду. То же самое — «Рубин». Сейчас ведется системная работа, и мы ставим такую задачу, чтобы в команде были наши воспитанники. Не то, что мы купили игроков за большие деньги, надо воспитывать своих, надо создать свою хоккейную школу, которая у нас уже создана. Кадровые изменения не должны быть связаны с этим.

Я уверен, что и у «Ак Барса», и у «Рубина» потенциала достаточно. К «Рубину», конечно, есть вопрос по тренеру, окончательно еще не решено. Но то, что мы «Салавату» проиграли, и сразу Билялетдинов плохой... Билялетдинов — один из лучших тренеров, просто не всегда все складывается удачно. Пришли новые игроки, кто-то вписывается, кто-то не вписывается. Я призываю болеть за свою команду, играет ли она во второй лиге [у нас есть для Челнов, для Нижнекамска, для Альметьевска], играет ли она в премьер-лиге, болеть за свою команду! Обидно, когда начинаем ругать их: две игры они проиграли, и они уже плохие... Надо немного терпимее относиться, команды хотят выиграть, но это спорт...

«ВЫ РЕКЛАМИРОВАЛИ АЛКОГОЛЬНЫЙ НАПИТОК?»

— Наш интернет-журнал «Инде» совсем недавно запустился, и сейчас как раз мы собираем информацию о том, что интересно жителям, рассказываем о татарстанских производствах. Например, рассказали, как производится сыр в Мамадыше, о том, как производится бальзам «Бугульма» на ликеро-водочном заводе...

— Вы рекламировали алкогольный напиток?

— На самом деле это один из культурных кодов республики.

— Это не культура, это харам. Не надо республику алкоголем... Ладно, это так, шутка.

— Конечно, рассказываем мы не только об этом и опрашиваем жителей республики о том, что их волнует.

— У нас разные подходы. Асгат (Асгат Сафаров, руководитель аппарата президента РТ — прим. ред.) любит свинину, поохотиться — я против охоты, я против свинины, алкоголя. Он более раскованный, более продвинутый человек. Мы же субъективны, но где-то я лучше выгляжу, где-то он.

— Так вот, наше предложение состоит в следующем: мы как СМИ могли бы помочь организовать возможную серию семинаров, пригласить экспертов, которые могли бы помочь пресс-службам министерств взаимодействовать с жителями города, потому что, как вы знаете, о плохом расскажут всегда, а вот о том, что происходит в республике, что, когда и где, какие мероприятия, например, Кубок Дэвиса, который сейчас проходит в Казани...

— Уже прошел. Шамиль Тарпищев — гениальнейший человек, тренер.

— И мы хотели бы помочь, если мы можем...

— Хорошо, мы услышали, я считаю, что это очень нужная и полезная работа, мы постараемся вписать вашу работу в наши графики.

«КОГДА МЫ НЕ ИНФОРМИРУЕМ О НАШИХ ПЛАНАХ, НАЧИНАЮТСЯ ДОМЫСЛЫ»

— Хотелось бы узнать подробности застройки холма, где стоит памятник Муллануру Вахитову. Есть ли проект и на какой стадии он находится?

— Есть проект, но это вопрос города, конечно. Это они могут показать, я попрошу, чтобы они презентацию сделали. Мы обязательно проинформируем, все это будет красиво, в рамках и стандартах исторического образа нашей столицы. Мы сами понимаем, что это центровое место не сформировано, поэтому есть некие планы. Иногда мы сами должны работать на упреждение — когда мы не информируем о наших планах, начинаются домыслы, всякие движения не очень красивые, поэтому я считаю, что нужно заниматься этим вопросом. Или до конца, может быть, еще не решили, я уточню, и вас проинформируем. И устроим выставку, какой бренд должен быть. Когда мы делаем это через СМИ, через опрос, мы больше сближаем. Поэтому общественное обсуждение — очень важная деталь в нашей работе, тем более в современной жизни. Если мы будем по таким вещам и общественному пространству учитывать мнение, это будет правильно, мы идем в эту сторону. Может, где-то останавливаемся, но желание такое есть...

«МАМА — КОМАНДИР!»

— Рустам Нургалиевич, кем для вас является мама? Это друг, советник? Что она дала вам самое главное, какие советы и напутствия актуальны до сих пор? Ваше недавнее селфи с братьями и мамой на дне рождения — это редкие кадры из семейного архива или все-таки удается встречаться чаще?

— Завтра съезжу. Я не знаю, только журналист может придумать такой вопрос: она советник или помощник? Она мама! Не может мама быть советником или помощником. Она может и подсказать, и покритиковать: «Улым, син кара, малай» (с тат. «Сынок, ты смотри»). Какая есть, такая есть. Мама — командир!

— Вам, наверное, интересно узнавать новые страны, у вас много путешествий, много командировок, понятно, что в каждой стране вы с деловым вопросом. Есть ли какой-то уголок, куда вам приятно возвращаться? Кроме нашей любимой родины, где вам больше всего нравится отдыхать? Архитектура или морской отдых нравится?

— Почти все мои поездки бестолковые, рабочие, деловые, часто я даже не могу запомнить город и гостиницу, где жил, не могу, потому что я ехал и ехал. Из таких мест, которые мне нравятся, — Дубаи. Там тепло, порядок, море есть. Но красивых мест в России очень много: Камчатка, Байкал, Алтай... В нашей стране очень много мест, которых в мире нет. Та же Бразилия, Новая Зеландия. Из всех таких стран впечатлила больше всего Новая Зеландия.

— А чем именно? Природой?

— Природой. Так что мы много ездим, но и мест, где мы еще не бывали, много... (переговорив с Сафаровым, Минниханов объявил, что их мечта — побывать в Антарктиде — прим. ред.)