«Я ВХОЖУ К ПРЕЗИДЕНТУ УЖЕ С МНЕНИЕМ БИЗНЕСА»

— Борис Юрьевич, по вашему мнению, в России состоялся институт бизнес-омбудсмена?

— Мне трудно говорить об этом, это должны оценивать другие. То, что мы сделали, — это отладили работу самого института уполномоченных по защите прав предпринимателей, не провалились на первом этапе, сумели обрабатывать большое количество обращений. Нам помогает огромное количество общественных сотрудников — более 2000 человек по всей России: юристы и адвокаты, эксперты в различных направлениях, это и предприниматели, которые помогают нам на местном уровне: в городах и поселках. Это серьезная армия, которая готова работать с конкретными проблемами. Также нам удалось создать действенный институт доклада президенту России — в других организациях он носит достаточно формальный характер, а у нас это широкая работа, мы собираем все проблемы регионального бизнеса, на федеральном уровне анализируем, суммируем и потом решаем — включать данную тему в доклад президенту или нет. Я вхожу к президенту уже с мнением бизнеса.

— Может быть, эффективность института бизнес-омбудсмена можно оценить по этим докладам? Был первый доклад, второй, что-то поменялось после них?

— Первый доклад приблизительно на 80 процентов выполнен. В основном, конечно, это мелкие, технические поправки — неправильный здесь пункт, неправильный там пункт, неправильное регулирование отдельных вещей, связанных с автомобилями, текстильными станками... Системные вопросы решаются сложнее. Хотя и они тоже решаются. Вот, например, мы системно решили вопрос страхования банковских вкладов индивидуальных предпринимателей. Мы сумели добиться (это было в первом докладе Путину) включения средств индивидуальных предпринимателей в систему страхования вкладов. Теперь при банкротстве банков (а это сейчас очень актуально) индивидуальным предпринимателям гарантировано сохранение 1,4 миллиона рублей. К сожалению, нам пока не удалось того же добиться для юридических лиц. Здесь все сложнее — пока идет борьба. Повторюсь, что пока системных вопросов удается решать меньше, чем технических.

«Местная власть нацелена на то, чтобы поддерживать предпринимательство. По крайней мере, у нас создается такое впечатление»

«МЫ ОПЯТЬ ВОЗВРАЩАЕМСЯ К БОЛЬШЕМУ ГОСРЕГУЛИРОВАНИЮ, И ОПЯТЬ В КРИЗИС, КОГДА ЭТО ВСЕ ОЧЕНЬ СЛОЖНО»

— Как на фоне других регионов выглядит Татарстан с точки зрения защиты предпринимательства?

— Сегодня Татарстан — один из лидеров по рейтингу инвестиционной привлекательности среди российских регионов. И это не просто формальность. Мы видим конкретные действия: как развиваются предприятия, как растут бизнесы. Местная власть нацелена на то, чтобы поддерживать предпринимательство. По крайней мере, у нас создается такое впечатление. Но проблем хватает. Судя по вопросам, которые мне задают местные предприниматели, проблемы в основном не регионального уровня, а федерального. Это те проблемы, которые волнуют весь российский бизнес. Например, буквально на днях на сайте минтруда РФ было опубликовано предложение об увеличении страховых взносов, конечно, это не может не вызывать у всех предпринимателей очень серьезного негодования. То же самое — система «Платон», то же самое — контрольно-кассовые аппараты. Мы опять возвращаемся к большему госрегулированию, и опять в кризис, когда это все очень сложно. Я считаю, что сегодня надо ввести мораторий на изменения, усложняющие или ухудшающие условия для бизнеса. Кстати, президент Путин говорил об этом, когда упомянул «дедушкину оговорку» — не ухудшать по сравнению с тем, что было раньше. К сожалению, это все равно коснулось обтекаемо вопросов проверок — и все, пока больше ничего. Пока власть все еще живет в парадигме «Взять у бизнеса то, что они не добирают во время кризиса».

«МЫ НИКОГДА НЕ СОГЛАСИМСЯ, ЧТО ЗАПАД — НАМ ВРАГ»

— Многих удивил ваш союз с Сергеем Глазьевым в рамках программы «Экономика роста». Глазьев все-таки сторонник большего государственного регулирования, а вы как защитник прав предпринимателей, по идее, должны отстаивать идеи свободного бизнеса.

— Ну, во-первых, Сергей Глазьев как экономист очень либеральный. Он лишь говорит, что государство не может отказываться от функции госрегулирования, когда еще рынка нет. Мы немножко расходимся с ним в плане жесткости тех мер, которые может предпринимать государство. Мы против того, чтобы фиксировать курс рубля, а у Глазьева это проскальзывает. При этом он подписал нашу программу «Экономика роста», подготовленную Столыпинским клубом (экспертная площадка, созданная по инициативе «Деловой России» в 2006 году — прим. ред.). Но вот с его политическими взглядами я совершенно не согласен. Нет сегодня никакой гибридной войны США против России. Я не очень большой профессионал в политике, но с тем, что пишет на эту тему Глазьев, я совершенно не согласен. В экономике же у нас очень много общего. Программа «экономика роста» — это результат компромиссов и рассуждений большого числа экспертов в различных областях экономики.

«Мы немножко расходимся с Глазьевым в плане жесткости тех мер, которые может предпринимать государство. Мы против того, чтобы фиксировать курс рубля, а у него это проскальзывает» (Фото: <a href=
«Мы немножко расходимся с Глазьевым в плане жесткости тех мер, которые может предпринимать государство. Мы против того, чтобы фиксировать курс рубля, а у него это проскальзывает» (Фото: ombudsmanbiz.ru)

— Вы говорите о компромиссах. Но есть ли у вас принципы, которые вы будите отстаивать при любых обстоятельствах, которые не являются предметами для торга?

— Курс рубля фиксировать нельзя — это на 100 процентов. Хотя некоторые элементы экономического стимулирования курса рубля могут быть. Даже то, что делает Китай, привязав свой юань к доллару, это более рыночный способ, чем просто фиксировать курс национальной валюты или определять его волюнтаристским методом. В этом вопросе мы никогда на компромисс не пойдем. Далее, закрытие границ. Мы считаем, что частная конкуренция — это самый лучший двигатель развития страны. А если есть ограничения конкуренции — это плохо. Мы никогда не согласимся, что Запад — нам враг и что надо от него изолироваться. Мы считаем, что мы с Западом не враги, что у нас общие мировые цели. Может быть, каждый из нас понимает некоторые вещи по-разному, но в целом мы должны вместе с ними выстраивать общую политику.

«МЫ ЖЕ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ УМЕЮТ ПРОДАВАТЬ ТОВАР НА РЫНКЕ, И ПОНИМАЕМ ЗАКОНЫ МАРКЕТИНГА»

— Кстати, о политике. В случае прохождения «Правого дела» в Госдуму вы оставите пост бизнес-омбудсмена?

— Да, мы идем в политику, в Госдуму. Я уверен, что мы пройдем пятипроцентный барьер. Я знаю, как это можно сделать политтехнологически: мы же люди, которые умеют продавать товар на рынке, и понимаем законы маркетинга. Поэтому мы считаем, что можем убедить людей в правильности нашей программы и убедить их прийти и проголосовать за нас. Пройдя в Госдуму, я, конечно же, должен буду оставить пост бизнес-омбудсмена и сосредоточиться на законотворчестве. Но, с другой стороны, наша цель не прохождение в Госдуму, это только лишь одно из средств достижения цели. Наш проект называется не «создание партии», а «изменение экономики страны». Мы используем все возможные механизмы, в том числе политические, для того чтобы убедить тех, кто сегодня управляет страной и экономикой, что изменения необходимы, что нужен поворот от сырьевой экономики, к экономике конкурентной, диверсифицированной, экономике частного бизнеса.

«Сегодня надо все силы, средства и умения государства, бизнеса, общества направить в одну сторону — на достижение экономического роста»

«СЕГОДНЯ НУЖНО НЕ ИЗЪЯТИЕ ДЕНЕГ ИЗ ЭКОНОМИКИ, А ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНОЕ»

— Кто ваши главные идеологические противники в правительстве?

— Они есть. Если мы говорим о кредитно-денежной политике, то это руководство финансовым блоком.

— Министр финансов РФ Антон Силуанов и его учитель Алексей Кудрин?

— Да. А еще руководитель ЦБ РФ Эльвира Набиуллина. Политика, которая была выстроена ими, показала довольно большие успехи в первом периоде высоких цен на нефть, но сегодня она уже не работает. Сегодня нужно не кредитное сжатие, не повышение процентных ставок, не изъятие денег из экономики, а прямо противоположное. Сегодня и США, и европейские страны проводят государственную политику количественного смягчения — огромные деньги каждый месяц впрыскиваются в экономику, чтобы поддержать рынок.

— А как же инфляция?

— Если говорить про монетарную инфляцию, а только про нее и надо говорить, в Европе курс валюты твердый, то в России инфляция ниже. Монетарная инфляция у нас сейчас минус 6 - 8 процентов, у нас сегодня недостаток денежной массы. А у них она балансируется около нуля. В этом смысле у нас, в России, ситуация еще более способствует проведению политики количественного смягчения.

— Вы упомянули в качестве своих оппонентов финансовый блок правительства. А как же социальный блок, который постоянно генерирует новые предложения по росту налоговых отчислений?

— Это да, но социальный блок отрабатывает свои задачи — обеспечить огромные количества людей социальной стабильностью, чтобы люди чувствовали себя уверенно. Другой вопрос: где взять эти деньги? Поэтому социальный блок постоянно говорит о том, чтобы повысить налоги, это логично. Но им должны противостоять люди, которые должны отвечать за доходы. Не противостоять даже, а обеспечивать их необходимым уровнем доходов. А вот эти люди у нас в правительстве отрабатывают плохо. Когда была дорогая нефть, у них все было хорошо, они чувствовали себя уверенно и достаточно вальяжно. Сегодня, когда цена на нефть упала, они не находят и не пытаются, к сожалению, искать новые источники доходов. Они считают, что нужно экономить то, что еще есть, что мы должны сосредоточиться и всячески растягивать те деньги, которые у нас сегодня пока есть, а не зарабатывать по-новому. Одним словом, экономический блок не отрабатывает. Он должен работать намного эффективнее.

(фото: <a href=
«Политика, выстроенная руководством финансового блока, показала довольно большие успехи в первом периоде высоких цен на нефть, но сегодня она уже не работает» (фото: kremlin.ru)

«МЫ НЕ ЗА ЛОЗУНГИ, А ЗА ДЕЛА»

— Будете ли вы критиковать правительство?

— Мы его каждый день критикуем (смеется).

— Использовать критику правительства в качестве флага для прихода в Госдуму?

— Вот это как раз в политике мне и не нравится. Когда политики используют политтехнологические инструменты, заслоняя суть вопроса, необходимость тех или иных решений. Они поднимаются на флаг и превращаются в идеологические лозунги. А зачем они нужны, как они будут работать — этим мало политиков интересуется. Поэтому мы не за лозунги, не за слова. У нас в стране и так слов слишком много. Мы за то, как правильнее реализовывать дела, чтобы получать реальный результат. Вот здесь мы будем критиковать правительство нещадно за то, что они не делают того, что должны. А лозунги «В отставку!», «Долой!» — это все слова, которые не имеют к реальной жизни прямого отношения.

Мы заставляем сегодня правительство, во-первых, создать отдельный блок развития. В бизнесе это называется project management. А правительство должно сосредоточиться на текущих делах, поддерживать текущее состояние, не дать лопаться трубам и происходить техногенным катастрофам. Развитием должны заниматься другие люди. Такие специальные блоки развития созданы были в большинстве стран, которые за последнее время добились больших экономических успехов.

— Кто, по вашему мнению, может возглавить такой блок развития в правительстве РФ?

— Наверное, это все-таки не те, кто уже работает в правительстве. У них уже сформировались шаблоны в рамках преодоления трудностей старой экономической ситуации. Поэтому они всегда будут готовиться к уже прошедшей войне, а не решать новые задачи. У нас в стране можно найти много талантливых людей, которые занимаются управлением инвестиционными процессами.

— Это кто-то из бизнеса должен быть?

— Прежде всего из бизнеса. Сегодня крупными компаниями руководят довольно молодые люди, они жесткие, эффективные менеджеры и могут решить любую задачу.

— Может быть, вы имеете в виду себя?

— Ну я тоже в какой-то степени предприниматель, у меня в жизни были бизнесы разного уровня, в том числе достаточно крупные...

— Если бы вам предложили возглавить блок развития в правительстве, вы бы согласились?

— Я думаю, что команда, которая у нас есть сегодня, может справиться с задачей роста экономики. У нас есть и эксперты, есть успешные предприниматели с опытом управления крупными бизнесами, готовые решать задачи более крупного масштаба, у нас есть те, кто имеет опыт управления общественными процессами. Мало знать конкретный бизнес, надо еще понимать, как работает вся экономическая система, бизнес-сообщество. Такие люди у нас есть. И, главное, у нас есть программа, в которой мы уверены, поэтому мы готовы это делать.

«Татарстан — это территория бизнеса. Здесь много предпринимателей, которых волнуют те вопросы, которые ставит партия «Правое дело»

«ПРОЙТИ ПЯТИПРОЦЕНТНЫЙ БАРЬЕР, КАК В РОССИИ, ТАК И В ТАТАРСТАНЕ, НАМ ВПОЛНЕ ПО СИЛАМ»

— Вернемся к перезапуску проекта «Правое дело». Не кажется ли вам слишком рискованным создавать региональные отделения партии на базе местных бизнес-омбудсменов? Не нанесет ли это удар по репутации этого важного для предпринимателей института?

— Мы не намерены смешивать институт бизнес-омбудсменов с партстроительством. Просто у нас несколько региональных уполномоченных по защите прав предпринимателей изъявили желание войти в «Правое дело». Это предприниматели, которые вместе с нами пошли в «Деловую Россию», в другие бизнес-организации, которые мы вместе создавали. Переход в партию — это личное дело каждого, мы никого не заставляем.

— При этом они должны будут оставить пост уполномоченного по защите прав предпринимателей?

— По закону пока они не выбраны в депутаты, они имеют право совмещать. Вспомним, что у нас руководитель правительства Дмитрий Медведев руководит самой крупной политической партией. Поэтому мы тоже считаем, что эти посты мы можем совмещать. К тому же таких уполномоченных, которые изъявили делание войти в «Правое дело», не так уж и много — около 10 процентво от всех региональных бизнес-омбудсменов. Тем не менее я хочу сказать, что задача партийного проекта та же самая, что и у бизнес-омбудсменов, — изменение экономики России и защита предпринимателей.

— Как бы вы оценили перспективы партии «Правое дело» на ближайших выборах в Госдуму в Татарстане?

— Татарстан — это территория бизнеса. Здесь много предпринимателей, которых волнуют те вопросы, которые ставит партия «Правое дело». Мы с ними разговариваем на одном языке. Поэтому я уверен, что в республике у нас будет немало сторонников.

— Сколько процентов планируете набрать в Татарстане?

— Конечно, нас, бизнесменов, глубокое меньшинство в России. Но я считаю, что пройти пятипроцентный барьер, как в России, так и в Татарстане, нам вполне по силам.

— Ну и, напоследок, традиционный российский вопрос: что делать?

— Сегодня надо все силы, средства и умения государства, бизнеса, общества направить в одну сторону — на достижение экономического роста. Это сработало в других странах, сработает и у нас. Мы сегодня не можем жить, как раньше. Нужно создать новую экономику России.