Ильдар Абдуллин: «Я не был инициатором сделки! Действовал по указанию ректора!»

Адвокаты Ильдара Абдуллина

ИЗ БДО — В СИЗО

К началу состоявшегося накануне апелляционного заседания в Верховном суде РТ четыре адвоката и сам экс-проректор КНИТУ-КХТИ Ильдар Абдуллин находились «на низком старте», в то время как старший помощник прокурора Казани Ильдар Нуруллин опаздывал. Задерживался и бывший руководитель последнего, а ныне представитель вуза Рафкат Уразбаев. В их отсутствие Абдуллин, виртуально присутствовавший в зале по видео-конференц-связи из СИЗО № 1, заметно нервничал. Одетый в траурно-черный свитер экс-проректор при первой возможности обменялся своими опасениями с защитниками.

— Мы к вам в БДО (больницу для осужденных — прим. ред.) пришли, а вас нет, — расстроились адвокаты. Абдуллин действительно не появился на предыдущем судебном процессе из-за болезни.

— Меня утром оперативники вывезли одного в СИЗО №1, где я сейчас и нахожусь, — ответил Абдуллин.

— Мы пришли, у нас свидание. Где вы, никто не знает. Вообще, сказали, что вас в Верховный суд РТ увезли, — беспокоились защитники.

— У меня еще не проведены исследования. Я хочу заявить два ходатайства.

— Заявляйте, заявляйте, — подбодрил нанимателя адвокат Владимир Гусев.

— Я же не смог написать речь для прений без вас, поскольку нужно было согласовать. То есть никто из вас не знает, в связи с чем меня сюда привезли? — не успокаивался Абдуллин.

Наконец, опоздав почти на час, в зале суда появились представители гособвинения и потерпевшей стороны. По совету адвоката, Абдуллин сообщил суду о двух ходатайствах, однако заявлять их судья не разрешил: «Началась стадия прений, нельзя заявлять ходатайства. О чем они?»

— Я не смог подготовиться к прениям, потому что вчера меня внезапно вывезли из БДО в СИЗО №1. В соответствии со статьей 47 УПК РФ я имею право на конфиденциальное свидание с защитниками, — изложил свои требования экс-проректор. — Кроме того, вскрылись новые обстоятельства, которые я вспомнил, придя в себя в БДО. Поэтому я прошу отложить заседание. Второе ходатайство — о продолжении исследований для подтверждения инвалидности. В приговоре говорится, что онкологическое заболевание (опухоль в правом надпочечнике) не подтверждается доказательствами...

Суд спросил мнение потерпевшего и прокурора. Уразбаев, делая пометки в блокноте с лейблом «Следственный комитет», милостиво ответил: «На усмотрение суда». Нуруллин возразил, указав на то, что нарушений УПК нет.

— Ваша честь, у меня же был гипертонический криз, я вчера хотел начать работать с адвокатами... — снова вступил Абдуллин, однако его ходатайство о переносе заседания оставили без удовлетворения.

Тем не менее суд попросил всех присутствующих на время выйти из зала, чтобы дать возможность для конфиденциального общения Абдуллина с адвокатами, поскольку ходатайство о продолжении медицинских исследований не входит в компетенцию судебной коллегии.

В коридоре Верховного суда Уразбаев перекинулся с Нуруллиным парой малозначительных фраз и пошутил: «Чем больше узнаю Абдуллина, тем больше убеждаюсь, какие порядочные люди в прокуратуре работают». Из уст бывшего прокурора Казани это прозвучало чуть ли обвинительным актом.

После 10-минутного перерыва заседание продолжилось. Адвокат Гусев доложил, что его подзащитный настаивает на подготовке к прениям. «Вчера мы не смогли его найти в БДО, поэтому просим о перерыве до вторника. Мой подзащитный хочет согласовать свою позицию и свою речь в прениях. Он очень просит и настаивает оказать ему юридическую помощь», — заявил адвокат. Судья возразил, что с февраля дело неоднократно переносилось, и заявил о начале прений. Однако Гусев умудрился втиснуть еще одно ходатайство — о назначении судебной экспертизы по состоянию здоровья, но и его отклонили.

Ильдар Абдуллин

«ТО, ЧТО ОН НЕ УМЕР В ЗАЛЕ СУДА, — ЕГО УДАЧА?»

В судебных прениях первое слово было за адвокатами.

— Приговор Абдуллину оспаривается как вынесенный с существенными нарушениями процессуальных норм, презумпции невиновности. Он основан на ложных показаниях свидетелей, совершивших преступление, за которое осужден Абдуллин, — начал Равиль Туктаров.

Речь защитника была построена на том, что преступление, за которое был осужден экс-проректор, вообще совершило другое лицо — директор фирмы «Экофарм» Игорь Кушниковский. Именно он, по словам адвоката, представил товарную накладную на 75 млн. рублей, фактически поставив «сомнительное оборудование». Действия своего подзащитного адвокат охарактеризовал как административное нарушение конкурсного порядка.

— За договором столько лиц стоит, Аляев (проректор по экономике — прим. ред.) признавал свою ответственность, готов даже был оплатить штраф, — настаивал на пристрастности Московского суда при вынесении приговора Туктаров.

Также прозвучал любимый аргумент защиты: уголовное дело было направлено в суд без потерпевшего.

— Отсутствие потерпевшего означает отсутствие вины. А если нет вины, то нет преступления, — отметил защитник. По его мнению, Абдуллин осужден за возможность заключения договора с Кушниковским, но «были ли деньги?» Адвокат заявил, что Кушниковский и начальник научно-исследовательского отделения КНИТУ Александр Дресвянников «стояли у истоков сомнительной закупки».

От обвинений свидетелей по делу Туктаров вернулся к вопросу, который уже задавал в стенах Московского райсуда: «Кто похитил оставшиеся миллионы?»

По первому эпизоду Абдуллин присвоил себе 20 млн. рублей, по второму — 8 млн. рублей. В ущербе КНИТУ-КХТИ значится 60 миллионов, напомнил версию следствия адвокат. Уже без сомнений в голосе он объявил, что оставшаяся сумма осталась в распоряжении Кушниковского.

— Деньги поступили на счет «Экофарм». Деньги распределял Кушниковский. Где действия Абдуллина? Чьи подписи стоят? Кушниковского. А кто сидит в тюрьме? Абдуллин, — подвел итог адвокат.

«Потоптавшись» на свидетелях, давших показания не в пользу клиента, Туктаров обратил внимание суда на неутешительное состояние здоровья Абдуллина.

— Все видели, что Абдуллин болен, но суд [Московский] решение о госпитализации отменил. То, что он не умер в зале суда, — его удача. Даже последнее слово человек большого ума и опыта был не в состоянии произнести, — провозгласил адвокат, для убедительности сославшись на материал «БИЗНЕС Online». — Судья, примите мою мольбу.

В заключение Туктаров попросил оправдать подзащитного.

Следующим за Абдуллина вступился Ринат Файзрахманов, указавший на то, что поставленный ООО «Экофарм» по контракту с КНИТУ-КХТИ микроскоп Hitachi оказался «б/у».

— Какой животворящей водой был он [Кушниковский] окроплен, что из подозреваемого стал свидетелем? — блеснул красноречием адвокат.

Рафкат Уразбаев

«МНЕ ТАКЖЕ ПРЕДЛОЖИЛИ ОГОВОРИТЬ, НО Я НЕ МОГУ ИДТИ ПРОТИВ СОВЕСТИ»

В прениях, несмотря на заявления о неполной готовности, выступил и сам подсудимый. По его словам, приговор был вынесен с нарушениями законодательства: «Имеется несоответствие выводов суда фактическим обстоятельства уголовного дела». Он поддержал доводы Гусева о лукавстве Кушниковского.

— Сначала он говорил, что не давал мне денег, потом 15 миллионов, затем уже 20. Он стал подтасовывать. Спасибо, что на 20 остановился, — сыронизировал Абдуллин и не упустил случая упрекнуть Московский суд в несправедливости. — Мое алиби в Москве подтвердил Ильдар Гафаров, но суд посчитал, что мы с ним в дружеских отношениях, и не учел его доводов. А то, что Кушниковский и Дресвянников (начальник научно-исследовательского отделения КНИТУ Дресвянников, один из ключевых свидетелей обвинения — прим. ред.) друзья и созванивались, суд проигнорировал.

Любопытно, что экс-проректор решился на если не обвинение, то явную претензию в адрес своего босса Германа Дьяконова. По его словам, именно ректор был инициатором создания лаборатории просвечивающей микроскопии (для создания которой вузом были проведены закупки оборудования на сумму 75 млн. рублей), а Абдуллин действовал по его указанию. Правда, произнести имя и фамилию Дьяконова Абдуллин почему-то не решился, называя его исключительно «ректором».

— Я не был инициатором сделки! Действовал по указанию ректора. На протяжении всей сделки фигурировал другой микроскоп. А заявку о Hitachi передал Дресвянников, — заявил осужденный.

Обращаясь к суду, Абдуллин также впервые заявил о том, что ему поступало предложение оговорить неназванных лиц.

— Неполнота расследования повлекла несправедливое решение. Я — жертва оговора Кушниковского и Дресвянникова. Мне также предложили оговорить, но я не могу идти против совести. Прошу приговор отменить и оправдать, — завершил свое выступление Абдуллин.

Старший помощник прокурора Казани в ответном слове также упомянул ректора, но в абсолютно ином контексте. В ответ на возражения защиты об отсутствии потерпевшей стороны в деле (напомним, вуз не сразу согласился выступить в этой роли), Нуруллин сообщил, что именно Дьяконов дал указание делегировать проректора по режиму КНИТУ-КХТИ в качестве представителя потерпевшей стороны. Сам Уразбаев, кажется, мыслями был уже в самолете (после обеда он намеревался отправиться в командировку) и все так же помечал что-то в известном блокноте.

В последнем слове Абдуллин снова заявил о своей невиновности, отметив, что заключение под стражей ученого-оборонщика наносит вред стране. Однако суд, как и призывало гособвинение, вновь оставил жалобу экс-проректора без удовлетворения. Коллегия постановила, что основная часть приговора, касающаяся лишения свободы на 6,5 лет, не подлежит изменению. Впрочем, Верховный суд все же пошел на уступки: бывшему проректору вернули право занимать руководящие должности в госорганах и бюджетных учреждениях образовательной системы РФ.

Абдуллин слушал приговор, прикрыв лицо рукой. Он покинул камеру изолятора с загадочными словами: «Как говорят бз, так и есть бз», — очевидно, имея в виду «без изменений». Гусев с этим согласился.

МЕТАСТАЗЫ ДЕЛА АБДУЛЛИНА

Напомним, Московский райсуд 14 декабря приговорил Абдуллина к 6,5 годам колонии общего режима за мошенничество в особо крупном размере. Изначально в вину проректору вменялись 7 преступных эпизодов: он обвинялся в мошенничестве (ч. 4 ст. 159 УК РФ), превышении должностных полномочий (ч. 1 ст. 286 УК РФ), злоупотреблении должностными полномочиями (ч. 1 ст. 285 УК РФ) и причинении имущественного ущерба (п. «б» ч. 2 ст. 165 УК РФ). Два ключевых эпизода уголовного дела связаны с контрактами на поставку оборудования, которые для вуза выполнило ООО «Экофарм».

По версии следствия, после реализации в 2013 году двух контрактов на 75 и 40 млн. рублей проректор присвоил 40 и 16 млн. рублей соответственно. 28 млн. рублей — в виде откатов от директора «Экофарма» Кушниковского, еще столько же Абдуллин «похитил при не установленных следствием обстоятельствах». Третий эпизод дела связан с арендой зданий для КНИТУ-КХТИ. Вкратце суть его такова: Абдуллин, как полагает следственный комитет, через фирму-посредника сдавал в аренду вузу собственные помещения по улице Меховщиков, 40. В результате этих действий ущерб КНИТУ-КХТИ составил более 3 млн. рублей. Таким образом, по мнению следствия, общая сумма ущерба около 60 миллионов. В суде устояли только два эпизода, связанные с контрактами на поставку оборудования ООО «Экофарм».

Абдуллин — не единственный ученый КНИТУ-КХТИ, который находится под следствием. В феврале после обыска были задержаны и арестованы два сотрудника кафедры менеджмента и предпринимательской деятельности КНИТУ-КХТИ: профессор вуза Екатерина Сергеева и доцент Аркадий Брысаев. Оба были на 25% ставки трудоустроены на кафедре плазмохимических и нанотехнологий высокомолекулярных материалов, заведовал которой Абдуллин. Источники «БИЗНЕС Online» в вузе утверждают, что этот факт косвенно подтверждает связь нового дела с осужденным проректором.

На прошлой неделе следователи «представили» новую фигурантку дела Абдуллина — подчиненную и доверенное лицо экс-проректора, профессора и заведующую лабораторией кафедры плазмохимических и нанотехнологий высокомолекулярных материалов Лилию Джанбекову. Она подозревается в мошенничестве в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ). Как и двое ее коллег, Джанбекова находится под домашним арестом, срок которого истекает 22 мая.