«Не планирую ли я убить кого-нибудь? Да, есть такие планы...»

На этой неделе в Казани мужчина убил своего экс-компаньона по бизнесу, который должен был ему крупную сумму Фото: архив «БИЗНЕС Online»

«Я ЕЗДИЛ К ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ПРАВЛЕНИЯ ЭТОГО БАНКА, СМОТРЕЛ НА НЕГО ПРОНЗИТЕЛЬНЫМ ВЗГЛЯДОМ И ГОВОРИЛ: «ФАРИД, ОТДАЙ ДЕНЬГИ»

Фанис Харисов — гендиректор ООО «Реклама-центр» (Набережные Челны):

— Не планирую ли я убить кого-нибудь? Да, есть такие планы... Обычно на первый раз я откладываю или прощаю долг, но перестаю сотрудничать с таким партнером. Ведем переговоры. Если это как-то продолжается, тогда уж начинаю точить топор. Невозвраты бывают не то чтобы часто, но... Для того чтобы в России свои права отстоять, нужны ресурсы — административные, еще какие-то. Если ресурсов нет, если пришел в суд с улицы, тогда все сложно. Выигрывает тот, кто сильнее, у кого больше полезных связей.

Шота Горгадзе — адвокат:

— Я бы порекомендовал обратиться в суд и ни в коем случае не к бандитам. И я бы не рекомендовал обращаться к коллекторам, потому что это определенная вероятность попасть к тем же бандитам, просто сменившим малиновые пиджаки на более цивильные костюмы. Безусловно, нужно обращаться в суд, работать исключительно в правовом поле. Мы же с вами не отморозки какие-то, чтобы решать проблемы с помощью пистолета или ножа. Есть законный способ: если вы дали в долг, то, чтобы избежать в будущем проблем, оформите в качестве залога некое имущество, которое потом по решению суда может вам отойти, если человек не захочет возвращать вам деньги.

Очень часто мы сами в результате своей беспечности являемся виновниками последующих проблем, то есть потери своего имущества, времени, а в случае с казанским таксистом еще и свободы. Это привело к трагедии, приведшей к смерти человека. Поэтому, если даем деньги в долг, необходимо все это оформить надлежащим образом: взять расписку, позаботиться о том, чтобы человек смог вернуть, то есть узнать, что у него есть из недвижимости, может, в качестве залога что-то указать. Если мы все это сделаем, мы минимизируем проблемные ситуации. А так одна жизнь погублена, вторая сведена на нет, потому что достаточно длительный период времени человек проведет в тюрьме как минимум, когда его вина будет доказана.

Яков Геллер — генеральный директор ГУП «Агентство по государственному заказу РТ»:

— В моей жизни были случаи, когда у меня как руководителя организации застревали деньги в банках. В 94-м или 95-м году в Челны банке застряла двухмесячная зарплата 6-тысячного коллектива. Ну реструктурировали, ждали. Да, я ездил к председателю правления этого банка, смотрел на него пронзительным взглядом и говорил: «Фарид, отдай деньги». Но мне и в голову не могло прийти лишить его жизни. И что бы изменилось, разве деньги вернулись бы? Глупо. И я не верю в то, что человека убили за невозврат денег. Сейчас не 90-е годы, все стали намного умнее. Это могут сделать ради мести, но деньги таким способом не вернутся.

Из 90-х взялись и коллекторы — очень нехорошая штука. Когда нанимали братков с паяльниками и утюгом возвращать долги. Сам не видел, но рассказывали, когда ставили утюг на живот, пока не отдашь долг. Говорят, был случай, когда жену в залог отдавали. А сейчас коллекторы так не делают, утюг ставить нельзя, но можно мазать двери дегтем и писать, чтобы видели соседи: «Здесь живет должник». Но существуют абсолютно законные, цивилизованные способы, суд. Они описаны в книгах, в законе, они написаны в опыте жизни. Вообще же, нужно страховать имущество на все случаи жизни.

Наджип Наккаш — каллиграф, лауреат государственной премии им. Тукая:

— Должники бывают иногда. Что с ними сделаешь? Ждешь, как правило. Я не бизнесмен, даю в долг родственникам, друзьям. Вот шурину давал на покупку автомобиля. Он вернул вовремя. Да, бывает, даешь алкашам всяким, например поэтам, я у них никогда сам не просил. Правда, много не даю, но и не прошу обратно.

«Безусловно, нужно обращаться в суд, работать исключительно в правовом поле. Мы же с вами не отморозки какие-то, чтобы решать проблемы с помощью пистолета или ножа» Фото: ©Юрий Стрелец, РИА «Новости»

Рамиль Сафин — исполнительный директор студии «Тетрис» (Нижнекамск):

— Предпринимательство — это весьма рискованный вид деятельности. Невозврат долга или отказ в оплате за оказанную услугу или поставленный товар — это лишь один из видов риска. Избежать этого на 100 процентов невозможно, но снизить до приемлемого уровня сей риск возможно. Есть два подхода к управлению рисками: «Доверяй, но проверяй» или «Проверяй, проверяй и... никогда не доверяй». Оба вполне работоспособны. У второго подхода риски на порядок ниже, но и шансы на рост бизнеса — соответственно.

Работа с дебиторкой/должниками — обычная текущая деятельность. Невозвраты долгов встречаются, хоть и нечасто. Суммы некритичные, до банкротства или «переквалификации» в таксисты пока не доводили. Самый «мертвый» должник — это само государство в лице всевозможных госучреждений и госорганов. Задолженность бюджета — один из показателей качества государственного управления, то есть удивления не вызывает. Ради интереса однократно прошел всю цепочку возврата долга от начала до конца: долг — работа с должником — претензия — иск — арбитраж — передача исполнительного листа приставам — отписка приставов — списание долга. Итог: долг в 60 тысяч рублей обошелся на финише в 45 тысяч расходов без итогового взыскания.

«НАДО ПИСАТЬ ПРЕЗИДЕНТУ, НАДО ЖДАТЬ ОЧЕРЕДНОЙ БЕСЕДЫ ПРЕЗИДЕНТА С НАРОДОМ, ПРОМЫЛИВАТЬСЯ К МИКРОФОНУ...»

Павел Медведев — финансовый омбудсмен:

— В России ни права кредитора, ни права дебиторов толком не защищены. Вы ставите еще более тяжелый вопрос, чем тот, над которым я бьюсь. В данной ситуации плохо отрегулировано, кто защищен, а кто — нет. Там в значительной мере личные отношения. Совершенно формализованные отношения: приходите в банк, сдаете деньги на депозит, почитали закон «О страховании вкладов», понимаете, что более 1,4 миллиона рублей быть не должно, не дай бог, банк обанкротится, вы деньги потеряете; сдаете деньги, получаете документы — и все в порядке. А через некоторое время вам сообщают, что ваши деньги сотрудник банка взял в свой карман. Вы идете в суд, прочитав Гражданский кодекс, где написано, что за действия сотрудника ответственность несет организация. А суд вам говорит: «Мошенник же не действовал по поручению совета директоров банка. Значит, никакие деньги не получите». Это я не шучу. Я борюсь с судами, которые такие решения принимают.

Или другая ситуация: банк выдал кредит. Слава богу, 38 миллионов граждан взяли кредиты в банках, они брали кредиты не вчера и не сегодня, а довольно давно, когда мы уже не коммунизм строили, но создавали в Москве международный финансовый центр. Тогда нам объясняли, как все будет хорошо и какой устойчивый рубль был. Люди набрали кредитов в валюте, думая, что раз финансовый центр, то соотношение рубля и доллара будет постоянным. Другие взяли кредитов в рублях, потому что думали, что жизнь будет улучшаться. А жизнь начала ухудшаться. Теперь 11 из 38 миллионов не платят по своим долгам. 7,5 миллионов не платят более-менее регулярно. И что с ними делать? Закон о банкротстве физлиц приняли такой, что не работает абсолютно. А закон о финансовом уполномоченном вообще не принят. И как спасаться?

В данной ситуации к бандитам идти очень опасно. Надо писать президенту, надо ждать очередной беседы президента с народом, промыливаться к микрофону и говорить: «У меня этот человек взял деньги и не отдает». Президент возьмет, как на Дальнем Востоке, и решит вопрос. Другого способа нет. Прорваться к Путину почти нереально. Думаю, и Путин это уже понимает. Вот если бы у президента спросили, что делать, думаю, он ответил бы так же, как я: «Ничего». Вот Кудрин уже давно говорит, что надо судебную систему создавать. А надо бы создавать министерство говорения о любви к народу, вот тогда все будет хорошо. Вот какой-нибудь депутат, министр приехал в Крым, и что говорить? А вот было бы министерство говорения о любви к народу, не надо было бы ехать в Крым. Министерство приехало бы в Крым и говорило бы.

Флун Гумеров — президент ювелирной компании «Алмаз-Холдинг»:

— В России, наверное, нет ни одного бизнесмена, перед которым бы не возникали долги партнеров. Но это не всегда говорит о том, что партнер плохой, потому что в бизнесе всегда присутствуют элементы риска и предвидеть их все невозможно. Конечно, идеально, когда все споры решаются на правовом поле — есть закон о банкротстве, банкротство частных лиц, что позволяет пострадавшей стороне списать издержки на себестоимость. Если вы все делаете через суд и за счет налоговых отчислений уменьшаются потери. И наша компания свои вопросы решает именно таким образом, через судебную систему. Это самый верный способ. Мы все должны понимать, что жизнь дается нам Всевышним, и только он имеет право распоряжаться ею.

Если работать системно, то есть если у вашей компании есть юрист и юридическая фирма, которая сопровождает ваш бизнес, у вас должна быть и правовая культура. Ни один человек в принципе не должен подписывать ни одну бумагу, не согласовав ее с юристом. Мы должны все это понимать и прийти к тому образу жизни, который существует в правовом государстве. Не надо искать виновных в ветвях власти, надо самим исключать появление проблем. Кто не позволяет нам, если человек просит в долг, попросить предоставить его справку о доходах, выписку из банка? Да, это потеря времени, самого ценного ресурса, это финансовые затраты, но тем не менее это минимизирует риск.

Асфан Галявов — генеральный директор МУП «Метроэлектротранс»:

— Конечно, непорядочные люди встречаются, и их в мире немало. И я всегда за решение возникших с ними проблем законным путем, через суд, через правоохранительные органы. По-другому такие вопросы решать нельзя, но нужно понимать, что если у человека, у фирмы нет денег, нет имущества, нечем возвращать долги, то обращайся хоть к высшим силам, призывай хоть к силам космоса, денег ты, скорее всего, не получишь. И здесь остается только смириться со сложившейся ситуацией, а куда деваться? Смертоубийство, драки — это же не выход из ситуации. От того, что ты лишишь человека жизни, разве вернутся твои долги?

Ну а если тебя обманули, разве стоит винить кого-то, кроме себя? Именно твой неосмотрительный шаг привел к такой ситуации. Ведь прежде, чем выбрать компаньона, необходимо было навести справки, разузнать все о человеке. Так что здесь вина только того человека, который позволил себя обмануть.

Артем Когданин — директор компании LEDEL:

— Как поступаю с должниками? Убивать не буду! Шутка. Стараюсь не создавать новых должников, поэтому в последние несколько лет практически не даю в долг. Недаром китайский стратег и мыслитель Сунь Цзы говорил, что лучшая война та, которая не началась. Родственникам и близким друзьям даю деньги безвозмездно, в подарок, для себя этот вопрос закрываю. Назовем это дружеской помощью. Деньги, вложенные в развитие какого-либо бизнеса, считаю инвестицией, но при этом прекрасно понимаю, что вероятность потери инвестированных средств составляет 50 процентов.

В отношении должников компании руководствуемся законными методами. Со всеми контрагентами у нас заключены договоры, где предусмотрены решения всех возникающих проблем, в том числе и долгов. К коллекторам никогда не обращались, но судиться приходилось. Сейчас в законодательстве предусмотрено достаточно мер по возврату долгов, поэтому считаю, что кредитору следует пользоваться легальными способами. Ну или, как уже было сказано выше, не давать в долг.

«Я СЧИТАЮ, ЧТО КОЛЛЕКТОРЫ — ЭТО ЧТО-ТО ЧУДОВИЩНОЕ В ЗАКОНОДАТЕЛЬНОМ ПЛАНЕ»

Феофан — митрополит Казанский и Татарстанский:

— Были у меня такие случаи, очевидно, я мало добровольно давал. Господь иногда показывает тебе — делись! Ну что ж, не вернули и не вернули. Прощать надо. Спросили Христа: сколько раз прощать — семьдесят? Он ответил: до седмижды семидесяти раз, то есть бесконечно. Знаете, я вот что хочу сказать. И те, кто вышибает, и те, для кого вышибают, — не самые бедные люди. Кто вышибает, может быть, они богатые. А те, для кого вышибают, банки какие-нибудь, какие-нибудь фирмы, аферы еще вдобавок пятиминутные — «быстрые деньги», дикие проценты собирают. Это же обманом не назовешь — это грабеж. А то, что два партнера из-за денег стали убийцами, это совсем никуда не годно. Это говорит о том, что у данных людей нет веры. Если бы у них была вера, они бы понимали: уж тебя обидели, ну ладно, Бог с ним. Еще рассчитается. А ты-то не бери на душу грех. Зачем? А теперь ты вместе с ним пойдешь в ад.

Я считаю, что коллекторы — это что-то чудовищное в законодательном плане. Есть законы, какой коллектор? Это что, мы возвращаемся к 90-м? Вышибалы, да? Есть законы, ну и надо действовать через них.

Ильдар Баязитов — председатель совета национального исламского благотворительного фонда «Ярдэм», заместитель муфтия Татарстана:

— В Коране же сказано: если человек, который тебе должен, находится в тяжелом положении, то нужно терпеть, пока он не сможет отдать свой долг. Если человек даст в долг тому, кто нуждается в деньгах, это по благости выше, чем садака (пожертвование). Потому что человек берет только тогда, когда ему нужно. Поэтому не отказать человеку, который берет в долг, это по награде больше, чем садака даешь. Но если человек не может вовремя выплатить долг, то надо отсрочить, а если сможешь простить, то лучше даже.

Конечно, таких случаев было много, но никогда никуда не обращался. Были случаи, что не отдавали мне. Не отдавали — и все. Долг остается на Судный день. Конечно, права у кредитора есть. Но надо договоры более конкретно составлять, смотреть. Конечно, риск есть всегда, его не избежать. Когда отдаешь деньги, надо разумно делать. Последние деньги, конечно, не отдавать. Учитывать фактор риска, личность того, кому даешь. Убийство и прочее, утюг и паяльник — просто недопустимая вещь.

Всеволод Чаплин — религиозный деятель:

— За последнее время произошло несколько преступлений, напоминающих о 90-х годах. Это говорит об обострении дикого поведения в экономике. Коллекторские агентства ведут себя совершенно безнравственным образом и часто переходят грань закона. Поэтому нужно на государственном уровне сказать, что деньги — это не главное. Если у людей есть денежные споры, это никак не должно разрушать их жизнь, отражаться на их здоровье.

Идеологемы капитализма, которые мы приняли в 90-е годы, на самом деле плохо приживаются в России с ее традициями приоритета духовного над материальным. Поэтому идеалы свободы и достоинства, которые появились в постсоветской России, необходимо соединить с идеалами дореволюционной России. То, что мы не критически приняли с Запада в 90-е годы, сегодня нас разрушает и убивает. Это достаточно долгий процесс, но стоит его запустить и начать это с открытия новой дискуссии о будущем Конституции.

Айдар Шагимарданов — президент ассоциации предпринимателей-мусульман Российской Федерации.

— Перед заключением договора, перед тем, как дать в долг, я всегда подписываю письменное соглашение о том, что это либо расписка, либо договор займа. Это очень важно. Большинство проблем начинается тогда, когда кто-то дал, кто-то взял, но это нигде не зафиксировали. Потом приходит время отдачи долга. Возникают споры и разногласия. Поэтому мы всегда заключаем письменный договор или расписку. Во-вторых, когда приходит время отдать долг, то нужно самым мягким способом человеку намекнуть, что время подошло, что нужно отдать. Если этот человек сумму не отдает, то я, по крайней мере, не требую. И самое главное — надо давать такую сумму, от которой ты не можешь пострадать. То есть я даю в долг такую сумму, которую мне не жалко простить своему другу или товарищу, которому я дал. У меня подход такой, поэтому у меня, хвала Всевышнему, нет должников.

К правоохранительным органам или коллекторам я не обращался. Я обращался в суд. Выигрывал этот суд по расписке или договору займа. Человеку приносил и говорил: вот судебное решение — и я жду от тебя возврата долга. И на этом все решалось. Кто-то возвращал, кто-то не возвращал. Я им прощал. Обращение к коллекторам я считаю неприемлемым. Я сам, конечно, с этим не сталкивался, но, насколько знаю по судебной практике, если кредитор — банк, а должник — простое физическое лицо, то суд встает на защиту физического лица и дает максимальные отсрочки по выплате этих долгов.

«Я И САМ НИКОГДА НЕ БЫЛ ДОЛЖНИКОМ, И У МЕНЯ ТОЖЕ ДОЛЖНИКОВ НЕ БЫЛО. В ЭТОМ ДЕЛЕ У МЕНЯ ПОЛНАЯ ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И ПРАКТИЧЕСКАЯ БЕЗГРАМОТНОСТЬ»

Фандас Сафиуллин — экс-депутат Госдумы РФ:

— Я и сам никогда не был должником, и у меня тоже должников не было. В этом деле у меня полная теоретическая и практическая безграмотность. В годы моей давней офицерской молодости мы, две семьи друзей-молодоженов — Сафиуллины и Пиксайкины (Виктор с Валентиной), частенько занимали до получки 3 - 5 рублей друг у друга. То нам не хватало чуть-чуть, то им. Но мы не считали их долгом. Это же была обычная бытовая норма тех лет. У настоящих друзей долгов друг у друга не бывает.

Если кредитору должник отказался вернуть долг, то, по-моему, основной виновник — сам кредитор, который по доверчивости или по хитрому расчету доверил долг ненадежному должнику. А если человек сам влезает в большой неподъемный долг, то тоже, считаю, виноват он сам как должник, должен быть готов принять все последствия на себя.

Марат Бикмуллин — председатель совета директоров ООО «Информационные сети»:

— Долги — это обычные предпринимательские риски. И решать их необходимо, обращаясь в судебные органы, затем уже через взыскание имущества должника, то есть прибегая к обычным стандартным операциям. Что касается угроз, преследований, то сейчас не 90-е годы, так не поступают, и произошедшая трагедия в Казани — это эмоциональный поступок. Все это не решит проблем, а лишь навлечет новые.

Во всем мире законодательная система примерно одинаковая, и в России, так же как и везде, одинаковая процедура взыскания долгов, так что какая разница, о какой законодательной системе говорить? Есть, конечно, еще и шариатский суд, там это решается по-другому, кажется, за долги человека сажают в яму. У нас же более гуманные способы. Если же вернуть долг предприятию не получается, то остается только списать его на убытки.

Виктор Ермоленко — генеральный директор ОО «МВЕН»:

— Православная вера говорит, что своих должников надо прощать, и мы на эти каноны опираемся. Если оставили без средств к существованию? Чтобы такого не было, работать надо усиленно, а не надеяться на должников. И если вы даете кому-то в долг, надо быть готовым расстаться с этими деньгами.

Захид Махмуди — писатель, издатель татарских газет:

— Бывает, берут в долг. Просят на три месяца и не отдают. Я жду год, а потом с этим человеком рву отношения. Не бегаю за ним. Но умный человек никогда не дает никому в долг, так как потом портятся отношения между кредитором и должником.

До революции были купцы первой гильдии, второй гильдии. Один другому говорил: я из Самары отправляю в Казань 100 тонн муки. Никаких документов, договоров, бумажек не подписывали. И товар приходил вовремя. А сейчас и печать стоит, и миллионы документов подписываешь, но договор не исполняется. Сейчас же смутные времена. Ко всяким судам, коллекторам не обращаюсь. Это ведь все нервы. Я лично не могу так. Хвала Аллаху, ни разу не обращался в суд, ни на кого не подавал в суд. Говорят, умный человек никогда не ставит свою подпись на документе. И это правильно. Подпишешь — и тебе конец. Поэтому ни на кого не жаловался, не подавал иски.

«СЛУЧАЙ НА ЗАВОЙСКОГО — ЭТО, КОНЕЧНО, ДИКОСТЬ»

Дмитрий Калачев — директор сети магазинов «Впрок» (Набережные Челны):

— Если контрагент не реагирует на наши претензионные обращения, мы подаем в суд. Но мы не даем крупных долгов непроверенным людям. У нас не было случаев, чтобы мы давали крупную предоплату или кредит людям, в которых сомневаемся. К коллекторам никогда не обращались, и я плохо представляю себе такую ситуацию между юридическими лицами. Как коллектор может вернуть долг? Разве что криминальными методами. Суд — самый надежный способ, и только если суд не может взыскать долг, то возможен другой разговор. С решением суда на руках, наверное, уже можно к кому-то обратиться, например, если компания — банкрот.

В суд мы обращались, наверное, раз пять за всю историю компании. Мы судились с «Татэнерго», когда из-за порыва в системе отопления испортился наш товар. Сумма была довольно крупная — около 600 тысяч рублей, мы ее выиграли и компенсировали потери. Был случай с поставщиком стройматериалов тысяч на 100 — нам не поставили вовремя товар по предоплате. Взыскали с пенями, без проблем. Я считаю, суды у нас работают неплохо, за исключением тех случаев, когда компания — банкрот. «Мертвые» иски у нас тоже были — однажды мы попали на мошенников, просто не смогли найти компанию. Но сумма потерь была не столь значительна, чтобы искать какие-то нетрадиционные решения. В целом если вы работаете с компанией, которая занимается не мошенничеством, а бизнесом, но по какой-то причине отказывается возвращать деньги, то суд — эффективный инструмент. Если же попали на мошенников, то тут уже вряд ли что-то можно сделать, ни суд, ни полиция, скорее всего, не помогут.

Павел Шацких — генеральный директор ОАО Казанский завод «Электроприбор»:

— Мы философски не смотрим на такие ситуации, есть суд, есть определенные процедуры. Вообще, невыплата долгов может быть связана с объективными причинами, когда партнеры попадают в непростую ситуацию и у них действительно в какой-то момент непросто складывается бизнес. В таких случаях мы садимся за стол переговоров, я не сторонник применять судебные механизмы, мы принимаем какое-то решение, входим в ситуацию. То есть ведем себя как партнеры. Хотя в ходе моей работы были действительно наглые, вопиющие случаи обмана. И тут даже судебная система оказалась бессильна и не смогла обеспечить нам возврат долгов. Порой налицо факты обмана, у должника нет никакого имущества, потому что оно переписано на родственников, а он сам гол как сокол. И вот здесь, я считаю, надо заниматься совершенствованием законодательной системы. Какие-то шаги сейчас принимаются, в частности закон о банкротстве физических лиц, его надо внимательно изучить, это непростой закон, в истории советской юриспруденции ничего подобного не было.

Вообще же, как раз к таким случаям я отношусь философски, но считаю, что кроме суда есть еще другие силы, высшие. И остается только на них и уповать, они все расставят на свои места. Я убежден, что какого-то успеха недобросовестные лица не достигнут. Все равно все закончится плачевно для тех, кто обманывает компаньонов.

Игорь Горячев — гендиректор делового центра «2.18» (Набережные Челны):

— У нас в бизнес-центре существует целая система мер для недопущения просроченной дебиторки, и если уж она оказалась просрочена, то следуют взыскания. Но прежде всего важна профилактика — не нужно давать в долг тому, с кем могут возникнуть проблемы. Я не скажу, какая мера воздействия самая эффективная, но предпочитаю судебное разбирательство. При всех недостатках судебной системы это все-таки легальный цивилизованный способ выяснения коммерческих отношений. У меня нечасто, но бывали случаи, когда приходилось взыскивать долги. Все они заканчивались победой нашей стороны, в 90 процентах случаев — реальным взысканием задолженности через службу судебных приставов. Случай на казанской улице Завойского — это, конечно, дикость. Понятно, что эмоции, крупные суммы, но никакие обиды и долги не стоят жизни человека.

Мунир Гафиятуллин — генеральный директор ОАО «Спорткультавтотовары»:

— Даже проверенные партнеры иногда подводят, и порой это связано с тем, что они и сами попадают в нехорошую ситуацию. Как бы то ни было, никто не имеет права лишать человека жизни, это страшный грех. Единственный путь решения проблемы — только через судебные органы. А если не получилось доказать право и таким способом, то что теперь делать? Жизнь на этом не заканчивается. Мне с таким сталкиваться не приходилось, но у меня есть партнер из Уфы, он очень давно начал заниматься бизнесом, в совершенстве владеет английским языком, закончил Суворовское училище. Так вот он рассказывал мне, что ему пришлось три раза с нуля начинать свой бизнес. Представляете, что такое три раза начинать все заново, когда тебя полностью обнуляют, но ты все равно поднимаешься и начинаешь работать?! Поэтому в такой ситуации в первую очередь надо понимать, что человеческая жизнь бесценна, кому и сколько отведено, определяется только Господом Богом.

Что касается нашего предприятия и случаев невозвращения долгов, с которыми мы сталкиваемся, у нашей фирмы сейчас появился хороший юрист. Почему-то с предыдущим мы проиграли многие дела, где-то пропустили исковую давность, где-то не подготовили документы. Так вот наш новый юрист поднимает дела за последние три года, и меня удивляет, что по долгам в сумме 10, 15, 20 тысяч, не говоря уже о крупных суммах, он добивается возврата этих денег. Хотел бы добавить, я нахожусь в составе общественного совета при федеральной службе судебных приставов. И сегодня в этом плане приставы работают очень четко. Ну а если человек обанкротился и с него нечего взять, что ж теперь, с этим приходится мириться. Например, одно частное предприятие должно нам крупную сумму денег, есть решение суда. Но компания — банкрот, у нее нулевой баланс. И что теперь с этим делом? Сидеть плакать или ходить за ним с ружьем? Приходится относиться с пониманием.