Киям Абрамов: герой «Крутого маршрута»

Заключенный Киям Абрамов

ПЛЮС ЕЩЕ ОДНА КАЗАНЬ. ПОСТРОИТЬ ЗА ДВА ГОДА!

«Наиболее ярко раскрываются организаторские способности Кияма Алимбековича как талантливого руководителя на посту председателя Совнаркома ТАССР, который он занимает на протяжении 1930 - 1937 годов, в пору расцвета творческих сил, — считают авторы юбилейной книги „От рабочего до председателя Совнаркома“, которая буквально в эти дни по инициативе близких родственников Абрамова готовится к 120-летию со дня его рождения. — Возглавляемый им Совнарком ТАССР в эти годы успешно выполнял свои хозяйственно-организаторскую и культурно-воспитательную функции. Но главное внимание и усилия Совнаркома были направлены на строительство новых крупнейших предприятий тяжелой и легкой промышленности». Здесь был и основной приоритет лидера республиканского правительства — возведение первых предприятий будущего авиастроительного комплекса столицы Татарии, который в те годы назывался «Казмашстроем».

Задача, поставленная в 1932 году перед республикой, казалась невероятной — за пару лет, к 1 января 1935 года, начать выпуск самолетов. Для этого в чистом поле на тогдашней окраине Казани, в районе поселка Кадышево, возвести не только с десяток производственных корпусов, но создать и заселить квалифицированными кадрами целый жилой комплекс размером фактически в еще одну Казань! И это, не имея ничего, кроме трудового энтузиазма. Даже Сталин в разговоре с Разумовым (Разумов Михаил Осипович (1894 - 1937), первый секретарь Татарского обкома ВКП(б) с 1928 по 1933 год; репрессирован, реабилитирован посмертно — прим. ред.), дотошно выпытывая, что же имеет республика для выполнения такой важнейшей для страны задачи, услышав о совести и чести татарского народа, на которые очень и очень рассчитывают как на единственный ресурс, только хмыкнул в ответ: «Ну что ж, тогда давайте, стройте». Было известно, что Сталин любил пошутить, но чего стоили шутки с ним самим, было известно еще лучше. Хотя в те годы так истово и массово пока еще не сажали и не расстреливали...

Первый секретарь Татарского обкома Разумов на «Казмашстрое». 1932 год

ЗА ТРИ ГОДА ДО БЕДЫ...

А к середине 1934 года положение с «Казшмашстроем» стало критическим: стройка пробуксовывала, плохо было организовано ее снабжение всем и вся, прежнее ее руководство показало свое служебное несоответствие. И тогда центр событий переместился в республиканский Совнарком. 7 августа 1934 года состоялось его экстренное заседание с приглашением нового руководства завода и стройки с повесткой дня «О выполнении стройплана «Казмашстроя» в первом полугодии 1934 года». Стенограмма этого заседания СНК опубликована в книге «Как это делалось в Казани, или История «Казмашстроя» в случайно найденных документах», отрывки из которой выложены на сайте genealogy-kzn.ru. Выступили тогда многие — руководители, специалисты. Все — по делу, без какой-либо коммунистической напыщенности, но каждый — лишь в своей области. В конце заседания слово взял предсовнаркома Абрамов: «Есть угроза выполнению плана... Мы иногда отрываемся от строительства «Казмашстроя». Часто наша помощь извращалась организациями, которые оказывали практическую помощь. Т.т. Мухин и Иоффе (новые руководители возводимого авиакомплекса — прим. ред.) должны преодолеть прежнюю практику и восстановить то доверие, которое имело это строительство первоначально». И четко, по-военному, словно двигая по доске шахматные фигуры, поставил каждому ведомственному начальнику вполне конкретные задачи. После этого положение потихоньку стало выправляться, но роль Абрамова не ограничилась лишь тем председательством на судьбоносном совещании. Он-то как раз кабинетную работу не слишком жаловал, его стихия была — люди, стройки, производство, колхозы, ну и наезды в Москву за конкретной материальной и морально-административной поддержкой. Частенько по делам бывал у Рыкова (Алексей Иванович Рыков (1881 - 1938) — один из вождей партии, преемник Ленина на посту председателя Совнаркома СССР с 1924 по 1930 год. 15 марта 1938 года был расстрелян как один из «руководителей правотроцкистского антисоветского блока». Полностью реабилитирован в 1988 году — прим. ред.). Абрамов не представлял, какой страшной бедой эти, да и многие другие встречи и разговоры для него обернутся, буквально, через три года... А пока 15 марта 1935 года «за выдающиеся успехи в деле руководства работой по республике» Абрамов был удостоен высшей советской награды того времени — ордена Ленина.

На «Казмашстрой» привезли пиломатериалы. 1932 год

Говоря в беседе с корреспондентом «БИЗНЕС Online» о многогранности вклада Кияма Абрамова в руководство Татреспубликой, один из авторов последних публикаций и монографий о его деятельности Индус Тагиров (родился 24 мая 1936 года, ученый и общественный деятель, первый председатель исполкома Всемирного конгресса татар, академик Академии наук Республики Татарстан, профессор, доктор исторических наук — прим. ред.) имел в виду не только экономическую сторону вопроса, но и установление на ее территории нормальных, стабильных межнациональных отношений. «Абрамов охватывал все стороны развития нашей социально-экономической жизни», — подчеркнул академик. «В 30-е годы прошлого столетия он ратовал за суверенитет и расширение прав малых республик, — пишет об Абрамове газета „Республика Татарстан“. — Во время обсуждения проекта Конституции СССР 1936 года он предложил предоставить Татарии статус союзной республики и зафиксировать это в Основном Законе, за что и поплатился жизнью...»

КРОВАВАЯ ПРЕЛЮДИЯ «КРУТОГО МАРШРУТА»

31 июля 1937 года предсовнаркома Татарии был арестован по статье 58/10, 58/11 УК РСФСР («Контрреволюционная деятельность» — прим. ред.) и препровожден в КПЗ УГБ НКВД Татарской Республики. «Судя по протоколам обысков, произведенных на двух квартирах Абрамова (на улице Гоголя, 25 и Карла Маркса, 54), на даче в Дербышках и в кремлевском кабинете, здесь изъяты: пишущая машинка «Мерседес», многочисленные блокноты, письма, доклады и папки с перепиской, револьвер системы Коровина и наган, членский билет СНК СССР... А также орден Ленина, врученный Абрамову в 1935 году (согласно справке 4-го отдела УГБ НКВД ТАССР он был затем „направлен в Москву в 4 отд. ГУГБ НКВД СССР 29/VIII-37г. за № 2/6109“ — прим. ред.), и его Почетная грамота ЦИК СССР», — пишет о тех событиях газета «Республика Татарстан».

Павел Аксенов и Евгения Гинзбург

Несколькими месяцами раньше в Казани была арестована жена Кияма Алимбековича. О том, как ее «закрыли» и как к ней, первой из политических обитательниц подвалов Черного озера, применили пытки во время допроса, подробно описывает Евгения Гинзбург (1904 - 1977), ученый, журналист, преподаватель ряда казанских вузов, мать писателя Василия Аксенова, жена председателя Казанского горисполкома Павла Аксенова была обвинена в участии в троцкистской террористической организации и репрессирована в 1937 году, приговорена к 10 годам тюремного заключения по статье 58, пункты 8 и 11 — прим. ред.) в 22-й главе «Тухачевский и другие» своего «Крутого маршрута»: «Возвращаясь с вечерней оправки, мы услышали стоны, доносящиеся из нашей камеры. Зина Абрамова лежала на полу, у самой параши. Белая кофточка, смятая и изодранная, была залита кровью и походила теперь на раненую чайку. На обнажившемся плече синел огромный кровоподтек. Мы застыли в ужасе. Началось! Это был первый случай (по крайней мере, такой наглядный для нас!) избиения женщины на допросе. Зина была почти без сознания, на вопросы не отвечала. Поднять в такой тесноте ее оплывшее тело на нары нам не удалось. Приложив к ее лбу мокрое полотенце, мы в абсолютном молчании улеглись спать... Значит, берут уже и таких, как Абрамов? Член ЦК партии, член Президиума ЦИК СССР... Нет, совсем невозможно узнать в этой до нутра потрясенной женщине вчерашнюю «совнаркомшу», с ее сановитой осанкой. Она больше похожа сейчас на ту провинциальную татарскую девчонку, торговавшую папиросами в сельской лавке, девчонку, на которой лет за 20 до этого женился Киям Абрамов».

По этому автобиографическому роману, ставшему вскорости легендой, московский театр «Современник» в 1989 году поставил одноименный спектакль, в котором одну из главных ролей — Зину, Зинаиду Михайловну Абрамову, как на русский манер многие называли Хуснизиган Муртазовну Байдамшину-Абрамову, жену Абрамова и сокамерницу Гинзбург, сыграла Лия Ахеджакова.

Чуть раньше, в том же 1989 году, одновременно с латвийским литературно-художественным журналом «Даугава», главы «Крутого маршрута» впервые в СССР напечатала и газета «Вечерняя Казань» под руководством ее первого главного редактора Андрея Гаврилова. Это была одна из сильнейших, если не самая сильная, публикация за всю историю издания. Надо было видеть в эти дни очереди за «Вечеркой» в газетных киосках, тысячи и тысячи писем в адрес редакции с описанием в них стихийных коллективных чтений в курилках, на лестничных клетках и коммунальных кухнях. Что касается «Современника» и его спектакля, то программа «Вести» телекомпании «РТР» констатировала, что триумфом первых в своей истории гастролей в Англии театр обязан именно этой постановке Галины Волчек: обычно щепетильная до надменности британская публика покидала зал оглушенной и заплаканной...

«ВТОРАЯ ПРАВДА» С ЧЕРНОГО ОЗЕРА

Научно-документальный журнал «Гасырлар авазы — Эхо веков» государственного комитета РТ по архивному делу опубликовал документ о другой чудовищной «правде» о деятельности предсовнарокма Абрамова, которая уже исподволь выколачивалась на «казанской Лубянке» — в зловещих подвалах зданий на Черном озере (орфография и пунктуация документа сохранены):

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

обвиняемого Ганеева Али Ганеевича

5 декабря 1937 г. г.Казань

ВОПРОС: Вы являетесь одним из руководителей пантюркистского антисоветского центра в Татарии. Подтверждаете Вы это.

ОТВЕТ: Подтверждаю. С 1933 года я являюсь участником этой организации, а руководящее положение в ней стал занимать в 1934 году, когда был назначен наркомом легкой промышленности ТАССР.

ВОПРОС: При каких обстоятельствах Вы примкнули к этой организации.

ОТВЕТ: В 1933 году при встрече моей с Абрамовым Киямом, бывшим председателем СНК Татарии, он — Абрамов — мне сообщил, что им возглавляется пантюркистская антисоветская организация в Татарии, и что эта организация является филиалом аналогичной межнациональной организации с центром в Москве... В 1934 году Абрамов, я и Магдеев Каюм (наркомфин Татарии) уже являлись ядром руководящего татарского центра организации.

ВОПРОС: Какие цели и задачи ставила перед собой Ваша организация.

ОТВЕТ: Абрамов информировал меня, что организация ставит перед собой задачу вооруженного свержения Советской власти и создания буржуазно-демократического национального государства путем объединения территорий, населенных тюрко-татарскими народностями, в единое государство.

Говорил мне также Абрамов и о путях разрешения поставленных перед организацией задач. Расшифровывая концепцию неизбежности провала советского строя под давлением внутренних и внешних осложнений, Абрамов, доказывая правоту этой концепции, так изложил методы и формы организации:

Внутренние противоречия в стране нарастают, поэтому мы должны идти по пути объединения с любым антисоветским формированием для борьбы с Советской властью. Внешняя политическая ситуация сложилась не в пользу Советов, и в предстоящей войне поражение СССР неизбежно. Отсюда наши задачи:

а) вредительство и диверсия на основных участках хозяйственной жизни республики как эффективное мероприятие подрыва оборонной мощи страны, а с другой стороны — дискредитацию мероприятий власти в глазах широких слоев населения;

б) создание кадров, способных на вооруженное восстание в момент интервенции, и широкая агитация за неизбежность этой интервенции и поддержки ее восстаниями на местах;

в) распространение японо- и германофильских настроений и широкий шпионаж в пользу этих государств.

Вербовка в организацию в первую очередь националистических элементов с широким внедрением в массы идей пантюркизма и реставрации капитализма.

Борьба с руководством ВКП(б) и Советской властью всеми мерами — от распространения дискредитирующей клеветы до насильственного устранения — террора«.

Необходимое примечание, которым редакция журнала «Гасырлар авазы — Эхо веков» сопроводила эту публикацию: «10 марта 1937 года А.Г. Ганеев был арестован, ему было предъявлено обвинение по статьям 58-7, 58-8 и 58-11 УК РСФСР, а в 1938 году он был расстрелян... Слова, сказанные Ганеевым, не следует воспринимать буквально. Не стоит объяснять, как подобные признания появлялись и кто этим руководил».

Согласно недавно рассекреченным документам, в том числе и из архивов ФСБ, с выписками из которых ознакомили корреспондента «БИЗНЕС Online» ближайшие родственники Кияма Алимбековича — его внучатые племянники Марс Алиев и Раис Сабирзянов, на следствии его оговорили около 30 человек. Большинство из них — под пытками; затем они отказались от своих ложных показаний на судебных заседаниях. Многих расстреляли сразу после суда.

Переписка с ФСБ в поисках следов Кияма Абрамова

АД ПОДВАЛОВ «КАЗАНСКОЙ ЛУБЯНКИ»

В 1937 году стали известны случаи гибели допрашиваемых в Казани. Были забиты насмерть писатель Шамиль Усманов, профессор-медик Сулейман Еналеев и несколько менее известных заключенных. Жестоким допросам подвергся первый татарский профессор-химик, ученик самого Арбузова, самый молодой в истории ректор Казанского университета Гильм Камаев (Камай), от которого требовали признаться, что он, будучи агентом гестапо, передавал секретные научные разработки и приборы в Германию. Альфред Лепа (1896 - 1938, первый секретарь Татарского обкома партии с 1933 по 1937 год; расстрелян вместе с Абрамовым, реабилитирован посмертно — прим. ред.) выехал в Москву и после безуспешных попыток добиться приема в ЦК, лег в больницу, где был арестован прямо в палате и доставлен «спецвагонзаком» в Казань. Только после семидневной «выстойки» без сна и под градом ударов в ночь на 7 ноября 1937 года он «признался» в том, что был польским шпионом и агентом гестапо. Немногие из выживших вспоминали его рыдающий крик в коридоре, когда Лепу волокли обратно в камеру: «Простите товарищи, я больше не мог выдержать».

Сам Абрамов сумел продержаться под пытками почти два месяца. «Накал допросов поднимается, следователь [ст. л-нт госбезопасности Крохичев] все больше угрожает», — читаем в документах из архивов ФСБ. 23 - 28 сентября 1937 года состоялся 8-й по счету допрос. «К этому времени он [Абрамов] очень сильно избит, у него сломана в двух местах оставшаяся после аварии на шахте рука...»

В письме секретарю обкома партии Татарской АССР Зиннату Муратову, найденном недавно в архивах ФСБ, бывший секретарь партийной коллегии Татарии Абрам Григорьевич Бейлин, уцелевший и реабилитированный в 1955 году, написал следующее (орфография и пунктуация документа сохранены): «В сентябре месяце 1938 г., после одного ночного „тяжелого“ допроса, ко мне в одиночную камеру № 16 „постучали“. Я лежал в тяжелом состоянии и не мог повернуться к стене, чтобы ответить на этот „вызов“, несколько раз ко мне стучали, но я ответить не мог. Только на вторые сутки я собрался с силами и дал ответный „сигнал“, что слушаю. Мне сообщил прокурор Буинского района, что Султан-Галиев передал (Султан-Галиев в это время находился во внутренней тюрьме НКВД города Казани — прим. ред.), что Абрамова (быв. председателя Совнаркома Татарии), допрашивал сам Алемасов (тогда начальник НКВД Татарии — прим. ред.), на третьем допросе Алемасов в 2-х местах переломал ему единственную руку. Султан-Галиев, Искандеров — Наркомзем Татарии, Ганеев — Нарком легкой промышленности и др. имели очную ставку с Абрамовым, от них это стало известно, и об этом знал и т. Камаев — быв. ректор Казанского университета».

Первый секретарь Татарского обкома партии Лепа (справа) на строительстве «Казмашстроя»

В «ПОИСКАХ ИСТИНЫ»: ШЕСТЬ СУТОК БЕЗ СНА, НО С ПОБОЯМИ

Восьмой допрос, судя по протоколу, длился почти 6 суток подряд: с 23 по 28 сентября 1937 года. По-видимому, на Абрамова, кроме его «личного» следователя, замначальника 4-го отделения УГБ НКВД ТР старшего лейтенанта госбезопасности Крохичева, серьезно насела целая бригада, в которую вошли также замнаркома внутренних дел ТАССР майор госбезопасности Ельшин и помощник оперуполномоченного УГБ НКВД ТР сержант госбезопасности Хабибуллин (должность последнего — «помощник» — наводит на особые мысли о характере его «помощи» на допросах — прим. ред.). Вместе с Крохичевым они также подписались под протоколом с признательными показаниями арестованного: «Считаю бесполезным дальнейшее запирательство. Я решил дать откровенные показания. Признаюсь, что я являюсь участником антисоветской пантюркистской организации...» Как результат пыточного конвейера в документах значится: «Чувствуются результаты физической обработки...» Девятый допрос, который длился «всего» двое суток — с 17 по 18 ноября 1937 года, — закрепил следовательский «успех». «Однако на судебном заседании Выездной сессии Военной коллегии ВС СССР 9 мая 1938 года Абрамов виновным себя не признал и от показаний, данных им на предварительном следствии, отказался как от ложных. Заявив, что участником к/р организации он не был», — читаем уже документы 1956 года по делу о реабилитации Абрамова, утвержденные председателем КГБ при Совете министров ТАССР полковником П. Семеновым. Отказался Абрамов причислить своих товарищей к антисоветчикам и на нескольких очных ставках в декабре 1937 года.

19 апреля 1938 года, в списке, который подписали лично Сталин, Молотов, Каганович и Жданов, в группе из 155 руководителей и других видных деятелей Татарии, проходящих под графой «1-я категория» (расстрел), под номером 1 значился Абрамов Киям Алимбекович... Эти данные приводит в своем очерке «Татарстан в расстрельных списках Сталина» известный казанский историк Булат Султанбеков, опубликовав его в научно-документальном журнале «Гасырлар авазы — Эхо веков».

За два дня до суда и немедленного исполнения его приговора 9 мая 1938 года Абрамов написал своим близким письмо, которое чудом дошло до адресата и через десятилетия было опубликовано в книге воспоминаний его односельчанина, ветерана Великой Отечественной войны Фатыха Валеева. «БИЗНЕС Online» предлагает вашему вниманию его русский перевод, который, по информации близких родственников казненного, публикуется в периодической печати впервые.

Хамдебану Сабирзянова — племянница Абрамова, дочь родной сестры Кияма Рашиды, мама Раиса Сабирзянова

«Вокруг будут друзья, враги, научись их различать!»

Последнее письмо Кияма Абрамова, написанное жене Хуснизиган Байдамшиной-Абрамовой, сыну Риму и сестре Рашиде Садертдиновой

«От поисков следователями вины уже устал, если увидите меня — не узнаете. Встретиться возможности нет, это письмо передаю тайно. В душе накопилось много слов. То, что особо беспокоит, — несправедливость... За светлое будущее работал, не зная отдыха. Что получилось? Якобы я работаю на организацию турецких панов, состою в шайке троцкистов, националист, враг народа. В этих обвинениях я не считаю себя виновным ни на пылинку. Поэтому вы, родные, друзья, верьте мне. Я не изменил своему народу, не занимался порочной деятельностью. Работая председателем Совнаркома за достижения во всех отраслях народного хозяйства в Поволжье удостаивался высших наград СССР, РСФСР. Это были и плоды труда всего народа. Естественно, без старания республиканского, партийного руководства не смогли бы достичь таких высот. Частенько в поисках денег протаптывали дорожку в Москву.

Недавно побывал у заместителя председателя Совета народных комиссаров РСФСР Тупара Рыскулова, министра связи Совета народных комиссаров СССР Алексея Рыкова, председателя СНК по хозяйственно-культурному развитию Даниила Сулимова; ходят разговоры, что их тоже арестовали, превратив во врагов народа. На самом деле — это люди, выполнявшие честно свою работу. Кто хочет макать их в черную краску, не знаю. Сможет ли Центральный Комитет партии выявить этот произвол — также не знаю.

Дорогие родные, близкие! Не считаю, что сможете мне помочь, но искренне от всего сердца хочется довести до вас все о моей невиновности. Рим, мой единственный, мой милый сыночек, хочу, чтобы ты, когда вырос, понял меня. Время быстро проходит, старайся набраться знаний, подготовь себя к будущей жизни. До того, как твоя мама избавится от заключения, хорошо было бы, если бы ты пожил у деда в Сарсазе. Старайся жить с родственниками дружно! Вокруг тебя будут друзья, враги, научись их различать! Сам ведь видел, стараясь для всех, не оставалось времени уделять внимания семье. Во время отдыха, на дачу в Дербышках, с желанием поработать брал пишущую машинку. Если следователи не отобрали, сохрани ее, вырастешь — будешь пользоваться. Надеюсь, ты меня простишь. Мне нечего оставить тебе в наследство. Если соберешь верхнюю одежду, она останется как память. Если будет трудно жить в Казани, попросишь деда, которой приедет на твой день рождения, совета. Он очень человечный, возможно, и поможет.

Рим, знал бы ты, как хочется, обняв, приласкать тебя. Я по всем вам соскучился. Встретившись, много о чем хотелось бы поговорить. Нет-нет, такой возможности не будет. Постарайтесь вспоминать меня только с хорошей стороны!

Ваш Киям.

7 мая, 1938 год»

Родственники и односельчане Абрамова на его родине в Буинске

12572 РУБЛЯ «В ПОРЯДКЕ ВОЗМЕЩЕНИЯ»

«Спустя 18 лет бывшего главу правительства Татарии полностью реабилитировали. 22 декабря 1956 года приговор отменили, дело как сфальсифицированное работниками НКВД ТАССР прекратили, — пишет газета «Республика Татарстан». — Пройдет время, и сын Кияма Алимбековича — Рим Абрамов — будет вынужден повторить поступок отца (но уже сменить не только фамилию, но даже имя — прим. ред.). После ареста родителей восьмилетнего Рима определили в детский приют. Каково было существование сына врагов народа в этом учреждении, объяснять не надо. Через несколько лет молодой человек выйдет из приюта и вскоре станет уже Юрием Сергеевичем Стрельцовым. «От своего настоящего имени у него останется только наколка на руке: «Рим»», — признается корреспонденту РТ Рафик Юрьевич Стрельцов, сын Рима Киямовича (соответственно, внук Кияма Абрамова)... «После 20-летнего скитания по сталинским лагерям бабушка вернулась в Казань (речь идет о первой жене Кияма Алимбековича Хуснизиган Байдамшиной-Абрамовой — прим. ред.), — рассказывает далее Рафик Стрельцов. — Ее реабилитировали, и она тут же начала ходить по инстанциям, чтобы и мужу вернуть доброе имя... Ей удалось добиться этого довольно быстро. Кроме того, законному наследнику Абрамова — сыну Риму — „в порядке возмещения стоимости конфискованного имущества“ при содействии отдела КГБ при Совете министров ТАССР, как сказано в документах, Казгорфонд перечислил в сберкассу на счет Байдамшиной-Абрамовой 12572 рубля. С помощью друзей Хуснизиган удалось получить квартиру...»

7 июня 2017 года исполняется 120 лет со дня рождения этого человека. Интересно, что даже через столько лет после трагической гибели его имя, его личность продолжает объединять и мобилизовать людей. Например, мало- или вообще не знакомые доселе, но не такие уж дальние родственники — потомки Кияма Хасанова-Абрамова, которые составляют внушительное генеалогическое древо, — объединились и по-настоящему, по-родственному сдружились. Сегодня они продолжают встречаться, чтобы продолжить энергичные поиски документов и фактов, связанных с жизнью их знаменитого родственника.

Подготовил Михаил Бирин