«Не надо ругать большевиков, что они уничтожили религию, дух ислама уничтожили раньше...»

Айдар Хайрутдинов: «Будучи мусульманином и исламоведом из академической среды, я пришел к выводу, что ислам эпохи пророка Мухаммада за прошедшие века был подвергнут серьезным искажениям» Фото: Ирина Ерохина

«РЕФОРМИРОВАТЬ НУЖНО НЕ ИСЛАМ, А ПОНИМАНИЕ КОРАНА, ДУХА И СУТИ ИСЛАМА САМИМИ МУСУЛЬМАНАМИ»

— Айдар, появившаяся две недели назад на страницах «БИЗНЕС Online» статья первого заместителя председателя ДУМ РТ Рустама Батрова вызвала очень серьезную дискуссию в мусульманском мире России. Что вы думаете о тезисах нашего автора, который разделяет учение Абу-Ханифы и основанный им ханафитский мазхаб, правовую школу, которой придерживается татарстанский муфтият?

— Я, в принципе, согласен с Рустамом Батровым. Он обозначил серьезную проблему суннитского исламского мира. Честно говоря, будучи мусульманином и исламоведом из академической среды, я пришел к выводу, что ислам эпохи пророка Мухаммада за прошедшие века был подвергнут серьезным искажениям. Исламская теория и практика очень далеко отошли от Корана. Рустам Батров в этом масштабном процессе искажения ислама выделил один сектор и произвел его анализ. Для непредвзятого исследователя такая картина наблюдается практически в любом из суннитских мазхабов. Батров хорошо разбирается в исследуемом им вопросе, он автор книги-исследования жизни Абу-Ханифы. Поэтому я его поддерживаю как человека, который обнажил серьезную проблему.

В наши дни подобные вопросы всерьез и на высоком научно-богословском уровне обсуждаются рядом российских мусульманских ученых. Подчеркну, что это явление не есть что-то новое. Споры об этом идут с самых давних времен, с момента начала процесса искажения ислама и разделения его на различные течения и мазхабы. Отмечу также, что данная проблема не была обойдена вниманием выдающихся татарских богословов прошлого.

— Кем например?

— Из таковых я могу назвать Курсави, Утыз Имяни, Марджани, Ризаетдина Фахретдинова, Зыя Камали и Мусу Бигеева. При этом я считаю, что Бигеев является вершиной татарского религиозного движения по восстановлению духа и сути ислама. Я сознательно избегаю терминов «джадидизм» и «мусульманское реформаторство» применительно к фигуре Бигеева, потому что сам Бигеев себя к этим течениям не относил. Более того, он даже критиковал людей, который носились с идеями реформации ислама. А джадидизм, если взять его суть, то это одна из образовательных методик. Она, конечно, оказала огромное влияние на образовательные процессы и на сознание российских мусульман. Можно даже сказать, что благодаря этому появилась новая волна мыслителей, раскрывших суть и возможности ислама применительно к современному обществу.

По поводу мусульманского реформаторства Бигеев утверждал, и я с этим согласен, что реформировать нужно не ислам, а понимание Корана, духа и сути ислама самими мусульманами. Как продолжатель прогрессивных традиций татарского исламского богословия Батров выявил один из таких проблемных участков, где необходимо новое осмысление.

— Как бы вы объяснили это читателю, который не слишком силен в мусульманском богословии: в чем суть проблемы, которую поднял Батров?

— Я не могу отвечать за Батрова. Могу лишь высказать свое мнение как его читатель. И то, что я говорю о его статье, преломлено через мое сознание и понимание. Я лишь подчеркиваю, что он обнажил крайне актуальную проблему. Это один из шагов в направлении к тому, чтобы очистить ислам от искажений, привнесенных людьми. Поэтому важно подчеркнуть, что из-за наличия искажений нельзя ставить знак равенства между существующим исламом и тем исламом, который был принесен Пророком. Так вот, в своей статье Батров делает шаг к тому, чтобы начать серьезную исследовательскую работу по выявлению искажений ислама, чтобы они перестали быть питательной средой для возникновения радикалов, экстремистов и террористов всех мастей. Это шаг к тому, чтобы носители антигуманных и откровенно уродливых представлений и идей не могли прикрываться словом «ислам». С другой стороны, когда мусульмане поймут, что ислам искажен, они сами отторгнут экстремистов, прикрывающихся исламом.

Поэтому нам, мусульманам, важно понять, что существующий ислам болен. Например, ДАИШ (арабское название запрещенной в РФ группировки «ИГИЛ» — прим. ред.) является проявлением этой болезни. А болезнь, в свою очередь, порождается искажениями ислама и прежде всего отходом от установок Корана и замены этих установок интерпретациями людей, возомнивших себя богословами.

Бигеев утверждал, что реформировать нужно не ислам, а понимание Корана, духа и сути ислама самими мусульманами

«ГЛУПО ОЖИДАТЬ, ЧТО ПЕРЕДАЧА ПРЕПОДАВАНИЯ В ВЕДЕНИЕ ИНОСТРАНЦЕВ СТАНЕТ ПАНАЦЕЕЙ, КОТОРАЯ ИЗЛЕЧИТ НЕДУГИ РОССИЙСКОГО ИСЛАМА»

— Это проблема только татар или всего исламского мира, точнее всего суннитского исламского мира?

— Отход от Корана — это проблема исламского мира в целом, включая как суннитскую, так и шиитскую его составляющие. Возьмем Болгарскую исламскую академию. Предполагается, что там будут работать иностранные преподаватели с мусульманским образованием — профессора, доктора наук и другие. Так что они будут преподавать: мазхаб Абу-Ханифы или ханафитский мазхаб? Ведь преподаватели ханафитского мазхаба принесут с собой те же проблемы, которые порождаются существующими искажениями ислама. Поэтому глупо ожидать, что передача преподавания в ведение иностранцев станет панацеей, которая излечит недуги российского ислама.

— Раз уж заговорили об Болгарской академии, то с чем связано, что так долго не могут найти ректора? Кого вы видите на этом посту?

— Я считаю, что это хорошо, что процесс назначения ректора академии затянулся. Это означает, что к этому сверхважному вопросу подходят вдумчиво, не рубят с плеча, не назначают сверху: «Вот ты будешь ректором, и все!» Значит, идет серьезная работа по организации деятельности академии, и те, кто уполномочен этим заниматься, осознают степень своей ответственности. Также я считаю, что в России есть достойные люди, которые могли бы возглавить академию. Время покажет. Я надеюсь, что ректором будет назначен широко образованный и глубоко верующий человек, осознающий свою ответственность перед Создателем. Также он должен быть знатоком Корана, истории ислама, России и татарского народа, умеющий подходить к решению вопросов как с научной, так и с религиозной точек зрения. И, конечно, он должен быть патриотом своей Родины и татарского народа.

Я был в Булгаре, когда была организована специальная конференция на волне предложения Владимира Путина о создании в Татарстане такой академии. Там присутствовали Рустам Минниханов, Минтимер Шаймиев, муфтии Равиль Гайнутдин и Талгат Таджуддин, представители татарстанских религиозных организаций и татарской научной интеллигенции. И вот там Равиль Гайнутдин, обращаясь к Шаймиеву и Минниханову, сказал, что это огромнейшая ответственность, поскольку Путин очень надеется на татарстанцев и оказывает доверие, и добавил, что Татарстан не имеет права не оправдать это доверие.

Мое мнение по поводу Болгарской академии сформируется тогда, когда я узнаю, кто же возглавил академию. Но уже сейчас у меня предчувствия не очень-то хорошие, поскольку я вижу, кем наполняется преподавательский состав. С одной стороны, наш муфтий Камиль Самигуллин говорит, что у татар такая мощная богословская традиция, что нам, в принципе, и не нужно искать что-то на стороне. Например, он говорит, что мы можем взять любой исламский вопрос и найти на него ответ в огромном комплексе богословской литературы, созданной в России российскими мусульманами, нашими предками. А с другой стороны, насколько я знаю, для преподавания в академии уже приглашены мусульманские ученые из-за границы. Лично я видел одного из таких приглашенных, и у меня о нем сложилось не лучшее мнение. Чему он научит слушателей академии?

— Что именно вас смущает?

— Он подает себя как мэтр, мол, вы такие неграмотные папуасы здесь, но я соизволил приехать и буду вас учить. С другой стороны, он плохо осведомлен об истории ислама в России. Его выступление показало, что он не чувствует аудиторию, уровень ее подготовки. Слушатели, которые владели информацией, не могли скрыть свои улыбки по поводу его ляпов.

Если в академии будут преподавать такие люди, то куда она придет? Зачем нам вести из-за границы вот это заскорузлое и искаженное понимание ислама, которое доказало свою историческую несостоятельность? Спросите: в чем проявилась его историческая несостоятельность? Отвечаю: несостоятельность проявилась хотя бы в том, что весь исламский мир стал колонией Запада. А какие народы превращаются в колониальнозависимые? Согласно разъяснениям Корана, это те, которые отступают от прямого пути, искажая установления Всевышнего.

В свое время Бигеев уже ставил этот вопрос. Он задумался вот о чем: Аллах в Коране обещал, что исповедание Аллаха будет вознесено над всеми остальными исповеданиями. При этом нужно понимать, что, согласно Корану, под исповеданием Аллаха подразумевается истинное единобожие, без придания Богу равных. То есть надо понимать, что люди по доброй воле, с желанием будут принимать истинное единобожие. И вот Бигеев спрашивает: если Аллах обещал победу неискаженного единобожия, то почему мы видим, что весь исламский мир лежит под ногами Запада? В чем же дело? И, согласно Бигееву, дело в том, что либо это Аллах не сдержал Своего обещания, либо проблема заключается в самих мусульманах, в том, как они блюдут исповедание Аллаха. И Бигеев делает вывод, что на 100 процентов это мусульмане виновны в том, что их исповедание не соответствует исповеданию, которое им вменил Аллах, и именно по этой причине исламский мир находится в плачевном состоянии.

«Муса Бигеев имел высокий авторитет мусульманского ученого в мире, включая и исламский»

«СТАТЬЯ БАТРОВА ВЫСТУПИЛА В КАЧЕСТВЕ ЛАКМУСОВОЙ БУМАЖКИ»

— То есть вы считаете, что российским богословским наследием в БИА могут пренебречь?

— Возвращаясь к теме иностранного присутствия в академии, хотел бы как раз несколько слов сказать о наших российских богословах, которыми, как я вижу, пренебрегают. Я могу привести в качестве примера некоторые факты из жизни Мусы Бигеева. Эти факты свидетельствуют о том, какой высокий авторитет мусульманского ученого он имел в мире, включая и исламский.

Возьмем советский период: до 1930 года Бигеев жил в СССР, что само по себе удивительно. В 1923 году его арестовали, поскольку он издал книгу, в которой подверг разгромной критике марксизм. Удивительно, но, несмотря на то, что уже набирал обороты маховик политических репрессий, его были вынуждены освободить из тюрьмы. Авторитет этой фигуры у мировой мусульманской общественности был настолько высок, что советская власть просто не решилась его ликвидировать.

Второй пример. В ноябре 1930 года Бигеев все-таки вынужден был эмигрировать, тайно уехать из страны. Он оказался в Восточном Туркестане, сегодня это территория Китая — Синьцзян-Уйгурский автономный округ. У него была мечта осесть там, поскольку его там очень хорошо знали. Он был очень популярен, любим и почитаем мусульманами Восточного Туркестана. Бигеев имел намерение основать здесь свое медресе. Но что происходит дальше? Казалось бы, какой-то человек из Советского Союза нелегально перешел на территорию Поднебесной. Таких в то время были тысячи, включая остатки войск белых. Китайское правительство, пребывающее в бурном водовороте внутри- и внешнеполитических событий, на них никак не реагировало. Казалось бы, они не должны были заметить и Бигеева! Однако китайское правительство высылает специальный отряд, чтобы взять Бигеева под стражу и под конвоем довести через перевалы и дебри Памира до границы с Афганистаном. И весной 1931 года этот конвой довел его до границы Афганистана и отпустил.

В Афганистане Бигеева встречает сам король Надир-шах. Он принимает его в своем дворце и говорит: «Муса эфэнди, любые условия, диктуйте. Мы вам и жилье, и медресе, все что хотите устроим. Оставайтесь у нас, пожалуйста». Но Бигеев отказывается. По просьбе Бигеева Надир-шах выдает ему афганский загранпаспорт, чтобы он мог путешествовать легально.

Другой момент, характеризующий масштаб Бигеева как мусульманского ученого, — это его странствия по Ближнему Востоку в первой половине 1930-х годов, до начала Второй мировой войны. Во время странствий он несколько раз пытался пройти через территории, подконтрольные британским колониальным властям. Однако его не пускали. Насколько же известным и авторитетным должен быть человек, чтобы даже на окраинах Британской империи о нем знали и отслеживали его передвижения?

— Но нам, пожалуй, российский период его жизни особенно интересен.

— Могу привести и несколько примечательных фактов из советского периода жизни этого мусульманского ученого. Будучи под надзором НКВД и фактически находясь в ссылке в Москве без права выезда в течение трех лет (в 1923 его взяли, в 1926 ссылка закончилась), Бигеев получил приглашение на участие в работе Каирского мусульманского конгресса, который созывался впервые для решения проблем халифата. Поскольку к тому времени Османская империя канула в лету, и во весь рост встали проблемы будущего халифата. Для этого собрался конгресс в Каире в 1926 году. Организаторы выслали Бигееву персональное приглашение. Однако та же британская колониальная администрация, а именно под ее контролем проводился этот конгресс, не дала Бигееву визу. Хотя советская власть, его, политического ссыльного, отпустила.

В том же 1926 году был проведен Мекканский мусульманский конгресс по той же теме. Поскольку Каирский конгресс оказался нелегитимным, ибо мусульманский мир не признал его — мусульманские лидеры не поддержали мероприятие, организованное Британией. В ответ лидеры мусульманского мира решили провести другой конгресс в Мекке под эгидой султана Ибн Сауда — будущего короля будущей Саудовской Аравии. Данное мероприятие — Мекканский конгресс 1926 года — было признано легитимным. Организаторами были разосланы приглашения, в том числе и мусульманам СССР — в духовное управление в Уфу, откуда поехала делегация во главе с Ризой Фахретдином. А Бигеев вновь получил персональное приглашение на этот конгресс. И снова ссыльному мусульманскому ученому советской властью дается разрешение на выезд для участия в работе конгресса.

В 1936 году Бигеев получил приглашение от своего друга Абдурашита Ибрагимова, который жил в Японии, на открытие мечети в Токио. Бигеев принял приглашение и приехал в Японию. Два выдающихся богослова в течение нескольких лет, вплоть до начала Второй мировой войны, путешествовали по Японии, по колониальным владениям Голландии в Юго-Восточной Азии, просвещая местных мусульман. Когда началась Вторая мировая война, Бигеев решил перебраться в Турцию. Путь в Турцию лежал через Индию. А в Индии британская колониальная администрация арестовывает его и сажает в тюрьму. Однако авторитет Бигеева помог ему и в этой ситуации: губернатор индийской провинции, где был арестован Бигеев, пишет ходатайство, обивает пороги колониальных властей и добивается того, чтобы Бигеева перевели под домашний арест.

Это я рассказал к тому, что в одной статье-отповеди против выступления Батрова в негативном свете был упомянут и Муса Бигеев. Понятно, что эту статью писал продукт искаженной исламской системы образования, зомбированный средневековыми догмами. Также в упомянутой статье интересна логика рассуждений последователя искаженного ислама. Из-за того, что Батров ратует за добрососедские отношения мусульман как с окружающими, так и с государством, автор этой статьи называет его приспособленцем, предателем интересов мусульман! А с другой стороны, этот же автор, представляя себя поборником интересов мусульман, ратует за то, чтобы они находились в оппозиции государству. Упомянутая антибатровская статья — это пример того, как проявляет себя больное подсознание человека, прикрывающегося словом «ислам» и апеллирующего к понятиям искаженного ислама. Поэтому нет ничего удивительного в его риторике, пестрящей фразами о «путинском режиме» и прочих неприятностях, которые якобы не позволяют мусульманам быть самостоятельными и независимыми от государства. Видно, как статья Батрова выступила в качестве лакмусовой бумажки, позволяющей выявить, кто есть кто, и увидеть зловещий оскал средневекового религиозного фанатизма, помноженного на невежество и гордыню.

Фото: Ирина Ерохина

«В ПОЛИТИЧЕСКОМ ПЛАНЕ ИСЛАМ БУДЕТ ОБЪЯВЛЕН РЕЛИГИЕЙ АНТИЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ, АНТИГУМАННОЙ, ФАШИСТСКОЙ ФАКТИЧЕСКИ»

— Но не получилось ли так, что один из руководителей ДУМ РТ Батров противопоставил себя татарстанскому муфтияту?

— Он не противопоставил себя муфтияту, он заявил, что муфтият должен следовать своему Уставу и стремиться не тиражировать искажения ислама.

— Его лишили премии, сняли с должности руководителя пресс-службы. Видимо, в ДУМ РТ с вашей оценкой происходящего не согласны.

— Здесь мы подходим к важному моменту. Он состоит в том, что Аллах испытывает всех людей, все души. Сейчас Аллахом посредством Своего «скальпеля», на роль которого Он назначил Рустама Батрова, была вскрыта одна из язвочек на теле ислама. Ведь кто бы ни выступал против Батрова, неужели он не понимает, что Аллах испытывает восприимчивость их сердец к истине, к правде?

Вот, возьмем пример из статьи Батрова. В ней говорится, что Абу-Ханифа допускал чтение намаза на персидском языке. Но это же так и было! Батров ведь ничего не выдумывает, он повторяет только то, что говорил Абу-Ханифа. Просто с течением времени это было забыто. Батров ведь не говорит: «Давайте полностью перейдем на татарский язык в намазе!» А его оппоненты, лукаво передергивая факты, преподносят дело так, будто Батров навязывает переход намаза на татарский язык. Истинный мусульманин так поступить не может — подтасовывать и передергивать. Поэтому выводы делайте сами...

— Критики Батрова говорят, что позднее Абу-Ханифа отказался от этих своих слов...

— Да, это прием из того же ряда, то есть подтасовка, откровенная ложь! Про Бигеева мне говорили то же самое, что он отказался от своих взглядов! Это попытка сравнять с землей такие вершины, как Абу-Ханифа, как Бигеев. А как это сделать? Объявить, что они признались в ошибочности своих взглядов! Это же стандартный ход для того, чтобы оговорить человека и свести на нет его идеи. При отсутствии письменных документов таким устным заявлениям нельзя верить. Потому что люди, в частности Бигеев, за свои взгляды фактически заплатил своим благополучием. После того как с 1909 года он начал их провозглашать, то на всю жизнь превратился в гонимого человека. Тот же Батров в некотором роде кидается на амбразуру. А для этого нужна большая чистота веры, искреннее сердце и достоверное знание. В такой ситуации меркантильные интересы отходят на задний план. Так человек и проходит испытание правдой.

— Как же должна мусульманская умма реагировать на происходящее?

— Я об этом говорил и на научной конференции, где выступали не только религиозные деятели, но и академические исследователи. Перед этим сообществом я заявил, что на самом деле идет борьба дьявола с человечеством с целью превратить людей в оторванные от Господа создания. Из Корана мы знаем о том, какой состоялся разговор между Создателем и иблисом. И это не метафора, ведь борьба за души людей происходит на самом деле. Это я к чему говорю?

Война иблиса против человечества идет во многих плоскостях. Итоги ее могут быть таковыми: в политическом плане ислам будет объявлен религией античеловеческой, антигуманной, фашисткой фактически. Ее везде будут запрещать, может быть, резервацию сделают из Ближнего Востока, мол, там делайте что хотите. А в Европе пойдут зачистки, везде начнется выжигание мусульман и ислама каленым железом, а Коран будет помещен в спецхраны. В принципе, проект ДАИШ в этой многоходовке представляет определенное звено, спецоперацию по дискредитации ислама. Если не сработает этот, есть и другие варианты. Один из них, который, между прочим, уже давно работает, — это сохранение оторванности мусульман от Корана в угоду приоритета его тафсиров. Для сатаны жизненно важно сохранять противоречащие Корану средневековые искаженные интерпретации ислама. Я всегда подчеркиваю, что в искаженном исламе существует негласная установка о том, что мусульманину нельзя пытаться понять Коран самостоятельно. Вы в курсе, да?

— Да, но это как раз и приравнивается к ваххабизму, когда человек напрямую интерпретирует Коран, не учитывает мнение ученых и духовенства.

— Ничего подобного. Ваххабизм в первую очередь запрещает изучение и самостоятельное понимание Корана. То же самое в той или иной форме можно сказать о всех традиционных мазхабах. В этом смысле ваххабизм просто является одной из форм искаженного ислама, в которой многие положения ислама доведены до абсурда, в результате чего человек перестает быть мыслящим созданием и превращается в роботоподобное существо. Именно по этой причине ваххабитская идеология порождает так много экстремистов. Что касается последователей традиционных мазхабов, то им зачастую проще поставить на оппонента клеймо ваххабита (или безмазхабника, кораниста, кого угодно еще), чем заниматься серьезной работой по развитию своей души на основе глубокого изучения Корана.

Добропорядочному мусульманину, который стремится выйти на прямой путь к Богу, в этой ситуации прежде всего следует положиться на Всевышнего, помня о том, что между Ним и человеком не должно быть посредников. Это ведь общеизвестный исламский принцип. Важно помнить, что, согласно Корану, Аллах обращается к каждому человеку. Поэтому каждый мусульманин должен учиться общаться со своим Создателем не только в акте поклонения, но и в ходе решения различных жизненных проблем.

Но в реальности между Кораном — словом Аллаха — и человеком поставлен посредник в виде тафсира или мнения ученого. Именно это и приводит к разделению единого ислама на различные течения и мазхабы, что категорически запрещено Кораном. Поэтому добропорядочный мусульманин вместо соотнесения себя с тем или иным мазхабом должен сконцентрироваться на общении со своим Создателем и на следовании Его исламу, который изложен в Коране. Не нужно бояться самостоятельного изучения и постижения Корана. Поскольку, если верующий делает это искренне, прося помощи у Господа, то глубокие знания, заложенные в Коране, начинают ему открываться. Незнание арабского языка при этом не является препятствием. Там, где он не сможет разобраться через переводы или самостоятельно, Аллах поможет ему получить ответ через других мусульман. Однако при этом важно сохранять независимость своего критического восприятия, поскольку Аллах в Коране предупреждает, что зрение, слух и сердце каждого человека будут в ответе. Иными словами, никакой душе не удастся прикрыться мнением того или иного авторитета, а придется отвечать за свое самостоятельное понимание.

Ведь Коран призывает человека размышлять, анализировать, постоянно быть вписанным в окружающий мир и черпать из него айаты — знамения Бога. А сейчас мы очень далеки от этого. К примеру, один наш известный хазрат — и этот пример я постоянно повторяю, потому что он очень показательный — однажды после моего выступления сказал: «Думать не нужно! В тафсирах же все написано! Если ты начнешь думать, то будешь ошибаться!» В тот момент я не нашелся, что ответить, а лишь выслушал его с удивлением. Но позже до меня вдруг дошло: ведь весь Коран наполнен призывами к человеку, чтобы он размышлял! А сегодня получается, что, согласно утверждениям уважаемых хазратов, мусульманин должен перестать размышлять. Понимаете, какая глубокая болезнь поразила исламское сообщество? Не читать Коран, не пытаться его понимать, не размышлять. И в кого превращаются люди после этого? Не надо мусульманским имамам ругать большевиков, что они уничтожили религию, дух ислама уничтожили гораздо раньше. И те, кто его уничтожал, были даже покруче большевиков, которых они так любят ругать.

Фото: Ирина Ерохина

«ТОТ ЖЕ БИГЕЕВ ПРИШЕЛ К ВЫВОДУ, ЧТО ТАФСИРЫ ПРИНЕСЛИ ИСЛАМСКОМУ МИРУ БОЛЬШЕ ВРЕДА, ЧЕМ ПОЛЬЗЫ»

— И все же каким вы видите выход из ситуации?

— Выход есть, и он очень простой: нужно вернуться к Корану. Это означает, что все противоречащие Корану искажения ислама должны быть устранены, невзирая на окружающий их ореол святости. Для этого нам в первую очередь необходимо пословно, побуквенно, до последней огласовки изучить и понять Коран, а затем выстраивать свою жизнь в соответствии с его установками. Только так возможно начать путь к возврату к истинному исповеданию Аллаха.

— В Татарстане есть ученые, способные сделать это?

— Есть. Тот же Батров, например. Хотя нам не нужно говорить лишь о Татарстане, нужно говорить о России в целом. Например, и в Казани, и в Москве есть ученые, которые при правильной организации работы могут сделать первые шаги в этом великом деле.

Однако важно понимать, что речь идет не об отдельных личностях. Нужно стремиться к консенсусу уммы или хотя бы думающей и осознающей свою ответственность ее части. В конкретном случае с Батровым это означает не критиковать его в том, что он выносит сор из избы, а задуматься о том, что можно реально сделать для решения обозначенных им проблем. Например, провести несколько конференций на тему об искажении ислама, устроить публичные обсуждения. Возможно, дело дойдет до организации общероссийского центра, занимающегося изучением и переосмыслением Корана. Та же Болгарская академия могла бы возглавить этот процесс оздоровления ислама.

Мое мнение, я в этом убежден, ислам сейчас имеет две перспективы: либо это вариант ДАИШ, который уже был продемонстрирован во всей своей отвратительности, либо это тот ислам, который описан в трудах Бигеева и в трудах других выдающихся умов мусульманского мира. Я не называю их ни модернистами, ни реформаторами. Это люди, которым Аллах открыл истину о том, каким должен быть ислам, дал глубокое внутреннее умение отличать правду от неправды. Нужно воспользоваться и идейным наследием этих людей, и подключить современные непредвзятые умы. На этом же следует построить систему мусульманского образования. О том, каким должно быть мусульманское образование, я бы остановился подробнее, но это отдельная большая тема.

— Насколько длительными по времени станут подобные изменения?

— Нужно понимать, что это очень сложный и длительный процесс. Хотя ситуация однозначно требует практических действий в этом деле. Поэтому прежде всего мы должны обратиться к Аллаху за помощью, высказать Ему наше намерение, потому что намерение — это главное, двигатель всего. И потом уже начинать потихоньку — один, два, три человека собрать, провести мероприятие, круглый стол, потом шире, например научно-богословские конгрессы... Я так представляю, хотя реалии всегда вносят свои коррективы.

Самым важным моментом в практический плоскости деятельности по оздоровлению ислама является организация работы по исследованию Корана. Причем критически и непредвзято рассматривая тафсиры. Кстати, тот же Бигеев пришел к выводу, что тафсиры в целом принесли исламскому миру больше вреда, чем пользы. Говоря о тафсирах, приведу пример из известной всем суры «Фатиха» Корана. Как она заканчивается? «Веди нас путем тех, кого ты облагодетельствовал, и не тех, на кого пал твой гнев, и не заблуждающихся». Все тафсиры твердят, что здесь речь идет, с одной стороны, о мусульманах, а с другой — об иудеях и христианах. Получается, «те, кого Аллах облагодетельствовал» — это однозначно мусульмане, а «те, на кого пал гнев Аллаха и заблуждающиеся» — это представители других религий. Получается, человечество разделено на хороших и плохих. Хорошие — это мы, мусульмане, а плохие — все остальные.

Однако если не принимать тафсиры за догму и осмыслить этот айат непредвзято, анализируя его с логической, лингвистической и грамматической точек зрения, то получается, что Аллах в нем не разделяет людей на хороших и плохих. В этой суре говорится, что те, кого Аллах облагодетельствовал, отличаются следующими чертами, а именно: Аллах на них не гневается, и они не заблуждаются. Следовательно, речь идет об одной группе людей, людей, угодных Аллаху. И именно ведения по пути таких людей и просит у Аллаха молящийся. Вот такое понимание айатов суры «Фатиха» соответствует духу Корана. В Коране люди делятся на тех, кто признает Аллаха, является верующим в Него (по-арабски — муэмин), поступает согласно Его предписаниям, и на тех, которые еще не дошли до этого, кому Аллах еще не позволил войти в это состояние. Это так, поскольку Всевышний в Коране говорит, что вера дается только с Его разрешения. А просто ходить и утверждать «я — верующий», это не соответствует тому, что Аллах говорит в Коране. Поэтому так разительно отличаются слова и деяния тех, кто является истинным муэмином, и тех, кто просто присвоил себе это звание. Например, игиловцы тоже кричат, что они муэмины и машут флагами, на которых начертаны священные для мусульман слова. Но что при этом они творят? Их деяния, а точнее их преступления, с головой выдают их как часть воинства шайтана.

— В этом свете тогда возникает такой вопрос: а нужно ли переводить Коран на другие языки, на татарский в том числе?

— Обязательно нужно, потому что не все имеют возможность изучать арабский язык, не у всех есть способности, даже если есть возможность. И потом арабский язык — это один из самых сложных языков. Я знал человека, который всю жизнь занимался арабским языком и говорил: «Я буду умирать со словами, что я не знаю этого языка!» И это был ученый, профессиональный переводчик!

— С чем тогда связано то, что до сих пор нет адекватного перевода Корана на татарский язык?

— Во-первых, есть назначенный час для всех событий, который определил Аллах. Отмечу, что сегодня мы остро ощущаем потребность в переводе Корана на татарский язык, поэтому работа над таким переводом начата и идет.

— Так можно или нельзя читать намаз на родном, не арабском языке? То, за что раскритиковали Батрова.

— Если вас интересует мое мнение, то для меня этот вопрос неактуальный. Как оно есть, пусть так и идет, ничего плохого в этом нет. Даже русские, принявшие ислам, выучивают пару коротких сур на арабском языке. Я не считаю, что нужно весь намаз читать на татарском языке. Но в намазе обязательно должны озвучиваться короткие суры Корана на арабском языке.

Фото: «БИЗНЕС Online

«СЕЙЧАС СКАЖИ «ИСЛАМ», У ОБЫВАТЕЛЯ ВОЗНИКАЕТ КАРТИНА ЧЕГО-ТО С ГОРЯЩИМИ ГЛАЗАМИ, БОРОДОЙ И АВТОМАТОМ. ЭТОТ ОБРАЗ ИСКУССТВЕННО СОЗДАН»

— Татары считают себя прогрессивным, интеллектуальным народом. Из татарской среды вышло столько выдающихся ученых. Как вышло так, что вновь возникла угроза скатиться в Средневековье?

— Так случилось потому, что татары как народ отклонились от прямого пути Аллаха. Все социальные потрясения, выпавшие на долю нашего народа, вызваны именно этим. А на поверхности лежат видимые следствия этой утраты людьми связи со Всевышним. Я считаю, что сейчас пришло время, когда мы учимся различать, в том числе и сердцем. Аллах нам все уже показал — и белое, и черное. Сейчас началась эпоха четкого разделения на тех, кто за правду, и тех, кто мирится с неправдой. Это по моим ощущениям. В общем, мы в очень интересную эпоху живем. В эпоху глобальной духовной трансформации, которую Аллах уже запустил в полную силу.

Я считаю, что Батров выступил потому, что Аллах его «прижал» настолько, что ему нужно было выбирать — оставаться в системе, где принято либо не замечать проблем, либо не договаривать, либо мириться с тем, что что-то не так, или же сказать правду и уйти оттуда. Вот Батров этот шаг и сделал.

— Сказать правду и уйти?

— Я думаю, он осознавал последствия своего поступка. Сказал бы так: если бы было побольше таких людей как Батров в системе, в официальных религиозных структурах, то оздоровление всего организма происходило бы быстрее. Аллах каждого испытывает на своем месте. Сколько еще будет Батровых»? Будут ли?

— Вы сказали, что осторожно относитесь к терминам «джадидизм» и «кадимизм». Тем не менее напрашивается именно такая параллель — как и 100 лет назад, начался спор между джадидами и кадимистами?

— Параллель? Да, соблазн сравнить очень велик. Да, это очень похоже на спор кадимистов и джадидистов. Но так мы вновь попадаем в плен слов. Можно подумать, что, если мы кого-то назовем каким-то словом, проблема решится и все успокоится и станет хорошо. Нет же. От того, что мы кого-то как-то назвали, ничего не меняется. Нужно смотреть в суть проблемы. Я повторяю, нам нужно научиться отделять истину от лжи. Например, передо мной стоит бутылка с питьевой водой и ведро для мытья полов. Кто-то говорит: давайте пить из бутылки! А кто-то продолжает пить из ведра. Потом он пробует из бутылки и ему отсюда больше нравится, потому что вода там чистая. Вот как-то так, то есть, не называя вещи, не увлекаясь терминологическими фокусами, нужно просто действовать — идти туда, где чисто, и пить там.

Сейчас меня, наверное, трудно понять, я в чем-то сумбурен, потому что вы задаете мне такие вопросы, ответы на которые я в словах еще не оформил, они пока лишь на уровне эмоций. И вот эти чувства я пытаюсь переложить в слова.

Мы сейчас чем занимаемся? Допустим, кто-то нашел источник чистой воды. Чем дальше вода отходит от родника, тем она становится грязнее. Люди пьют эту грязную воду, и при этом еще спорят, чья вода лучше. Какие глупости! Если им показать, что вот здесь — у источника — она самая чистая и пить ее правильнее и полезнее отсюда, у самого источника, нормальный человек не будет спорить. Он скажет: да, на самом деле, действительно, какие проблемы? Вот у нас с религией должно произойти то же самое. Все должны осознать ислам как чистый источник спасения и успеха в обоих мирах.

— А сейчас каково отношение к исламу?

— А сейчас скажи «ислам», и у обывателя на уровне рефлексов возникает картина, чего-то с горящими глазами, бородой и автоматом. Этот образ искусственно создан и сознательно внедрен в общественное сознание иблисом и его приспешниками. Но когда люди поймут, что ислам — это прежде всего синоним гармонии, синоним благополучия, синоним здоровья, синоним семейного счастья, то постепенно все будут добровольно возвращаться к самому источнику счастья. Вот чем нам надо заниматься. Поэтому я избегаю того, чтобы назвать кого-то модернистами или кадимистами. Идет поиск истины, Батров сделал свой шаг, другие сделают свои шаги. Аллах каждого заставить сделать выбор.