Ренат Халяпов, ПКФ «Сингер»: «Мы спасли крымские виноградники Ивана Егорова»

«Давно надо было случиться кризису. Тогда бы мы раньше занялись импортозамещением. Все эти вещи мы реально можем делать. Просто надо приложить голову и руки» Фото: Сергей Елагин

«ЛЬВИНАЯ ДОЛЯ ПРОДУКЦИИ ОРИЕНТИРОВАНА НА «НИЖНЕКАМСКШИНУ»

— Ренат Миргалиевич, какая основная продукция в производстве компании «Сингер»?

— Львиная доля — процентов 70 — нашей продукции ориентирована на «Нижнекамскшину». Для этого крупнейшего производителя шин мы разработали и производим технологические добавки, низкотемпературные пластификаты. Например, технологическая добавка, которую мы туда успешно поставляем уже на протяжении 10 лет, — это цинковая соль жирных кислот. Она, во-первых, способствует лучшему перемесу всех материалов с каучуком. Во-вторых, разжижает резину. В результате мы получаем хорошие шины. Это очень дорогостоящее и энергоемкое производство. Применение этой добавки позволяет перейти на двухстадийное изготовление шин. А это уже экономия и электроэнергии, и трудозатрат.

С «Нижнекамскшиной», а им ежемесячно требуется стабильный объем продукции, у нас сложились замечательные отношения. Как раз здесь и срастается большой и малый бизнес. Мы входим в категорию отличных поставщиков. Они оценивают это ежеквартально по целому ассортименту показателей: качеству продукции, доставке, цене. Мы, кстати, аттестованы по системе менеджмента качества ISO 9001. Это необходимое требование для работы с таким клиентом. Сейчас мы разработали еще два пластификатора для шин, которые успешно прошли испытания. Это смолы на основе абсорбента. Еще два в разработке. Один из них — аналог монобонда. Импортный монобонд, а их в основном производят в Германии, стоит порядка тысячи рублей за килограмм. А прогнозируемая цена нашего — максимум 300. «Нижнекамскшина» остается для нас базовым клиентом. Тем не менее мы буквально в январе вышли со своей добавкой еще и на Алтайский шинный комбинат. Сейчас там проводятся расширенные испытания. Надеемся и с ними заключить договор на поставку.

— У вас же малое предприятие: сможете?

— Мощности у нас есть. По этой продукции мы загружены только на 60 процентов. Запасов сырья тоже достаточно. Набрать дополнительно людей не проблема. Зарплата у нас, я считаю, достойная: порядка 30 - 35 тысяч.

— А какой у вас штат?

— Со всеми инженерно-техническими работниками 34 человека.

Фото: Сергей Елагин

«ДАВНО НАДО БЫЛО СЛУЧИТЬСЯ КРИЗИСУ»

— Это предел или вы можете стать для шинников еще более востребованными?

— Им сегодня только по импортозамещению нужно порядка 35 ингредиентов. Это различного рода модификаторы, пластификаторы, добавки. Непочатый край работы для науки и для нас.

— Выходит, введение санкций оказалось вам только на руку?

— Честно говоря, с введением санкций мы почувствовали себя даже лучше. Давно надо было случиться кризису. Тогда бы мы раньше занялись импортозамещением. Все эти вещи мы реально можем делать, просто надо приложить голову и руки.

— С учетом открывшихся перспектив вы еще не решили увеличить штат?

— Мы привлекаем людей со стороны. В нашем КХТИ есть замечательные ученые. Работаем мы и с ВНИИУС, который возглавляет академик Ахмет Мазгарович Мазгаров, и с Институтом имени Арбузова. Некоторые исследования ведем параллельно. Например, октаноповышающей добавки для топлива. Эта разработка у нас уже на уровне патента. Второе направление — содержание парафинов в том же дизтопливе. Все эти добавки на рынке пока что исключительно импортного происхождения. Одним словом, тема востребованная. Поэтому нам очень любопытно поработать. Но самое главное — получить результат.

Еще мы дружим с казанским отделением «Роснано». Его возглавляет Дмитрий Пашин. Они нам предложили разработать сополимер для водорастворимых салфеток. Мы сделали и уже отправили опытную партию в 300 килограммов в Израиль. Специалисты оттуда связывались с нами. Буквально до ниточки все проверяли, не веря, что мы смогли это сделать. Возникла было проблема технического плана, но мы ее уже решили. Содержание спирта у нас превышало допустимые нормы: в Израиле требования намного жестче. Мы вместо предельных 0,5 процента снизили его даже больше — до 0,11 процента.

Нам вообще стала очень интересна эта тема. Суперабсорбенты можно использовать в том числе для памперсов, женских средств гигиены и различных впитывающих салфеток. А недавно к нам из Самары приезжал представитель компании «Рускабкомплект». Они хотят закупать наш абсорбент для водопоглощающих лент. Разработка у нас уже есть. Теперь необходимо закупить оборудование. Имеющихся средств явно недостаточно — оно же дорогостоящее. Будем брать кредиты: другого пути нет. Также пытаемся начать работу с «Уралкалием». В частности, ждем от них заключения по пылеподавителю для калийных солей. С учетом того, что это предприятие добывает миллионы тонн калия, это очень перспективное направление. То есть мы не просто так протираем штаны. Темы у нас прямо на выходе.

«А ДВЕ БОРДЮРИНКИ ОСТАЛИСЬ ЦЕЛЫМИ И НЕВРЕДИМЫМИ»

— Одним словом, все химичите?

— Да. Мы сделали упор на производство малотоннажной химии. Еще мы производим полиуретановые покрытия различного назначения, начиная с декоративного. Их у нас берут в основном заводы ЖБИ. Таким покрытием, например, обрабатывают полы для усиления бетона.

— Это тоже была спецразработка?

— Скорее этот тот случай, когда, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Однажды бордюры, которые производит завод в Ульяновске, полили антигололедным реагентом, и они все рассыпались. А две бордюринки, которые случайно оказались покрыты нашим материалом, остались целыми и невредимыми. После этого ульяновцам даже стало экономически выгоднее выпускать новые бордюры с покрытием, чем восстанавливать старые. Были у нас разработки и для Казахстана. Например, поглотитель сероводорода, который используется как реагент при добыче нефти. В позапрошлом году мы поставили большое его количество — порядка 600 тонн — нашим алма-атинским партнерам. За год мы реализовали его примерно на 70 миллионов рублей. Сейчас несколько иная ситуация. С нефтяниками ведь работает очень много компаний, поэтому большая конкуренция.

«Каждый производитель герметика имеет свою рецептуру, которую держит в секрете» Фото: Сергей Елагин

— Кстати, территорию в Зеленодольске, где вы все это создаете, вы арендуете?

— Нет, гектар земли и около 2 тысяч квадратных метров производственных площадей у нас здесь в собственности. Кроме того, мы дополнительно купили в Марий Эл базу на обанкротившемся заводе холодильного оборудования: три огромных цеха общей площадью около 7 тысяч квадратных метров. Сейчас оказываем там процессинговые услуги для компаний, которые работают с нефтяниками. Расфасовываем для них различного рода эмульгаторы, буровые растворы. Это давальческое сырье. Группа компаний «Русо», «МИРРИКО» привлекают нас как субподрядчиков. Мы пошли на это, чтобы у нас не простаивало оборудование и площади. Но однозначно будем выпускать свою продукцию. Наш интерес заключается именно в этом.

— Ваша компания — пример малого бизнеса, который довольно успешно себя нашел. Какова в этом роль «Татнефтехиминвест-холдинга»?

— Мы находимся под его патронажем.

— Насколько сложнее вам пришлось бы без его поддержки?

— Намного. Например, когда возникали сырьевые проблемы, вмешательство гендиректора холдинга Рафината Яруллина не раз кардинально меняло ситуацию.

— Он еще и один из соучредителей вашей компании. Как это произошло?

— Мой приятель по вузу и по жизни, а мы с ним дружим уже лет 40, в холдинге управляющий делами. Через него мы и познакомились с Рафинатом Саматовичем. Он отнюдь не свадебный генерал, а реальный учредитель. Прекрасный химик, профессор, он частенько подсказывает нам, в каком направлении нужно вести исследования.

«Еще мы производим полиуретановые покрытия различного назначения, начиная с декоративного. Их у нас берут в основном заводы ЖБИ. Таким покрытием, например, обрабатывают полы для усиления бетона»Фото: Сергей Елагин

«РАНЬШЕ ПОЗиС ПРИВОЗИЛ ГЕРМЕТИК ОТКУДА-ТО ЗА ТРИДЕВЯТЬ ЗЕМЕЛЬ»

— Когда и как возникла ваша компания?

— В 2004 году. Тогда местный завод ПОЗиС, выпускающий холодильники, попросил разработать герметик. Совместно с учеными нашего технологического университета мы это сделали. Этот герметик мы поставляем уже в течение 13 лет. Им смазывают поверхность между внутренним и наружным шкафом холодильника перед заливкой пенополиуретаном для того, чтобы не было протечек.

— Почему заказ поступил именно вам?

— У нас команда с, так сказать, химическим уклоном. Я, к примеру, инженер-технолог.

— Формула герметика была известно и вам просто надо было наладить его производство?

— Нет, формулы как таковой у нас нет. Каждый производитель имеет свою рецептуру, которую держит в секрете. Мы делали его, что называется, на ощупь. Тем не менее уложились буквально в два месяца. Конечно, какие-то нюансы с новым продуктом возникают в любом случае. Но все недоработки мы в конце концов устранили.

«Наш завод по производству гидрогеля — это реакторы, сушильные камеры, дробильные установки»Фото: Сергей Елагин

— А где ПОЗиС брал его прежде?

— Привозил откуда-то за тридевять земель. Были и импортные герметики, и производства некой московской фирмы. Естественно, это большие логистические накрутки. А у нас и сам продукт получился дешевле, и везти его далеко не надо: производство находится в каких-то 200 метрах от проходной завода по производству холодильников. Поэтому им выгоднее работать с нами.

— Иначе говоря, ваш герметик себя уже зарекомендовал?

— Да. У нас своя марка МГН 5.

— В каких объемах вы поставляете его ПОЗиСу? И только ли ему?

— Зеленодольский завод может брать и 8, и 10 тонн в месяц: это зависит от объема выпуска холодильников. Примерно такая же картина у Саратовского объединения по выпуску холодильной техники. Потребности Волжского завода, который выпускает низкотемпературные шкафы, торговые прилавки и т. д, конечно, поменьше. Вообще, герметик для производителей холодильной техники занимает всего порядка 10 - 15 процентов нашей товарной продукции.

«Шинникам сегодня только по импортозамещению нужно порядка 35 ингредиентов. Это различного рода модификаторы, пластификаторы, добавки. Непочатый край работы для науки, и для нас» Фото: Сергей Елагин

«НЕЖДАННО-НЕГАДАННО РОДИЛИ ГИДРОГЕЛЬ»

— Вы производите еще и гидрогель для сельского хозяйства. Как возникла эта тема?

— Помните, наверно, пожароопасный 2010 год? Перед нами была поставлена задача произвести гидрогель, который используется при пожаротушении. И у нас это получилось. Но тогда никто всерьез не занимался его продвижением. А два года назад такая команда появилась. Данила Билалов, простой деревенский парень из Богатый Сабов, ныне это мой заместитель, пришел ко мне с предложением: «Давайте поднимать завод гидрогелей». Сейчас он, можно сказать, мотор завода. Билалов, кстати, и принес заказ на поставку гидрогеля для пожаротушения. Мы тогда 10 тонн отгрузили для минобороны.

— Чтобы распылять сверху, когда горят леса?

— Да. Такие аналоги были в основном только зарубежные. Мы их долго изучали. Особенно израильский вариант, в основе которого полиуретановая композиция с акрилом. Наш гидрогель также разработан на основе акриловой кислоты. Это тройной сополимер. Заключение института противопожарной обороны МЧС подтверждает эффективность нашего продукта: для того чтобы погасить огонь, нужно в два раза меньше воды.

«У нас и сам герметик получился дешевле, и везти его далеко не надо: производство находится в каких-то 200 метрах от проходной завода по производству холодильников» Фото: Сергей Елагин

— Дело получило дальнейшее развитие?

— Мы ткнулись туда, сюда, даже на федеральное МЧС выходили, его тогда возглавлял Сергей Шойгу. Писали письма. Нас заверили: должны, будем. И на этом все заглохло. Зато знаю, что часть геля в конце прошлого года оборонное ведомство уже израсходовало. Качеством они довольны. Сейчас, видимо, ждут нового поступления средств.

— А у нас в Татарстане им не заинтересовались?

— Президент Минниханов после моего выступления на заседании совета директоров «Татнефтехиминвест-холдинга» принял волевое решение: противопожарный гель должны закупить все районы. Каждый из них приобрел у нас по 10 ведер. И все успокоились: больше ни у кого нигде ничего не горит. Тут-то и возникло сельское хозяйство. Рафинат Саматович сказал нам: «Давайте попробуем сделать так». Мы воспользовались его подсказкой и нежданно-негаданно родили влагоотдающий абсорбент. У любого растения, которое мы поливаем, 90 процентов воды просто испаряется. А сополимер эту влагу в себя вбирает, а когда поднимается температура, отдает ее растению. Особенно это интересно безводным районам: в разы сокращается частота орошения.

При содействии постоянного представительства РТ в Крыму институт виноградарства и вина «Магарач» на территории одноименной компании провел испытания. Результат хороший: использование нашего гидрогеля улучшает приживаемость саженцев на 5 процентов. Это экономит солидные суммы владельцам виноградников. Прирост картофеля на полях Татарстана там, где использовался наш абсорбент, близок к 12,5 процентам. В этом году ожидаем еще более высокие результаты по приросту картофеля, потому что постоянно работаем над качеством продукта.

— Ваш гидрогель нашел в итоге своего потребителя?

— Вот уж парадокс: гидрогель для сельского хозяйства принес нам больше пользы и прибыли, нежели разработка для нужд МЧС. Мы уже вышли на массовое производство. Он у нас успешно продается по всей России. В том числе его покупают фермерские хозяйства. Наш продукт прилично используют в безводных районах Крыма. Заказ для них составляет порядка 7 тонн в месяц. Для сравнения: за весь позапрошлый год мы реализовали всего около 12 тонн. Тогда наш гидрогель был еще мало раскручен. Кстати, в том же Крыму нам довелось помочь своим землякам. Перебои с водой на полуострове — известное дело. Мы, можно сказать, спасли виноградники, которые там приобрел «Ак Барс Холдинг» Ивана Егорова. Заменив французский гидрогель нашим, они еще и получили выгоду: вложив 200 тысяч рублей, сэкономили 3 миллиона. Естественно, мы хотим и дальше развивать это направление. Оно очень перспективное. Пока рынок абсорбентов у нас состоит исключительно из импорта: он поставляется из Франции, Китая, Германии и т. д. Но в этом году мы уже успели отвоевать часть рынка.

— Насколько ваш гидрогель дешевле?

— Если килограмм импортного сополимера стоит порядка 1 - 1,2 тысяч рублей, у нас его стоимость составляет 400 - 450 рублей в зависимости от состава. А по качеству мы не уступаем. Некоторые клиенты даже утверждают, что наш гидрогель лучше. Вообще, в Европе и США гидрогель в сельском хозяйстве используют уже давно. У нас же только-только начинают. И хотя Рустам Нургалиевич еще пару лет назад предостерегал аграриев («Мы не знаем, какая погода нас ждет, выиграет тот, кто успешно и вовремя сработает на удержание влаги в почве»), более активны не сельхозпредприятия, а именно частники. Потому что, с одной стороны, им надо экономить воду, а с другой — нужен хороший урожай.

— Но это же чистая химия! А сейчас наметился возврат ко всему натуральному.

— Как раз с экологической точки зрения гидрогель безопасен. По прошествии примерно пяти лет он истощается и биологически разлагается. Иначе говоря, это то же самое удобрение — калий, фосфор и соли аммония, — которое мы вводим в землю. По крайней мере, результаты гигиенических испытаний свидетельствуют о том, что гидрогель абсолютно безвреден для человека.

«Рафинат Саматович отнюдь не свадебный генерал, а реальный учредитель. Прекрасный химик, профессор, он частенько подсказывает нам, в каком направлении нужно вести исследования»Фото: prav.tatarstan.ru

«ИЗ ФРАНЦИИ ГИДРОГЕЛЬ ЗАВОЗЯТ В НЕБОЛЬШИХ КОЛИЧЕСТВАХ, А ПРОДАЮТ ТОННАМИ»

— Что представляет из себя ваш завод по производству гидрогеля?

— Это реакторы, сушильные камеры, дробильные установки. Основа осталась та же — акриловая кислота. Это наше отечественное сырье, которое у нас в стране производит единственный завод — Дзержинский химический. Мы ее синтезируем, получаем сложный тройной сополимер с калиевой солью.

— Вы все сырье закупаете на этом химзаводе?

— Нет. Для другой продукции мы берем его и на «Нижнекамскнефтехиме», и на «Казаньоргсинтезе».

— С кем вы конкурируете?

— Можно сказать, у нас нет конкурентов. В Саратове есть завод, но он выпускает абсорбенты старого поколения. У пермских производителей все на уровне лабораторного производства — небольшие объемы. Есть еще разные посредники или продавцы. Они гидрогель не производят, закупают его за границей. Мы выяснили, что, к примеру, из Франции гидрогель в нашу страну завозят в небольших количествах, а продают тоннами. Кто знает, что в этих мешках. Агроном одного из сельхозпредприятий в том году нам прямо заявил: «Мы применяем французский гидрогель. И он однозначно лучше, чем ваш». А потом знающие люди нам рассказали, что под видом продукта с берегов Сены им продали китайский гидрогель, у которого, естественно, более низкая цена и сомнительное качество.

«Гектар земли и около 2 тысяч квадратных метров производственных площадей у нас здесь в собственности» Фото: Сергей Елагин

— То есть рынок не прозрачен?

— Именно. Еще пример: мы столкнулись с компанией, которая громко именует себя производителем сельскохозяйственной продукции, в том числе того же гидрогеля. А на самом деле, мы не поленились выяснить, она торгует якобы американским гидрогелем, который в действительности производят в Индии. Нас даже путали с этой компанией первое время. Клиенты говорили с негодованием нашим менеджерам: «Да мы у вас уже покупали, у вас плохой гидрогель». Причем ведение бизнеса у этого «производителя» очень странное. Мы предлагали встретиться, приглашали к себе на завод. Казалось бы, покупай здесь российский гидрогель и продавай. Он будет доступнее и для частного сектора, и для сельского хозяйства в целом. Но никто не хочет этого делать. Уж не знаю почему. Хотя те цены, по которым сейчас предлагается иностранный продукт, аграрии точно не потянут. Но, видимо, продавцы зарабатывают сверхприбыли на импорте, и им неинтересно продавать дешевую продукцию.

— А как обстоит дело с его использованием в Татарстане?

— Пока наша республика гидрогель вообще не потребляет, за исключением отдельных частных хозяйств. Вообще, производители сельхозпродукции относятся ко всему новому осторожно. Для них имеют значение результаты испытаний. Министерство сельского хозяйства и продовольствия республики обещало нам предоставить для этого площади. В центрах агрохимической службы «Татарский» и «Альметьевская» мы планируем провести испытания на картофеле, сахарной свекле и зерновых.

Научные же институты сейчас активно подписывают с нами соглашения о сотрудничестве. Например, мы контактируем с профессором Андреем Смагиным из МГУ. Он в этом году собирает агрофорум в Краснодаре. Мы планируем принять в нем самое активное участие. Также взаимодействуем с Волгоградским аграрным институтом, с Всероссийским научно-исследовательским институтом овощеводства, Всероссийским НИИ картофельного хозяйства им. Лорха — будем выращивать ранний картофель. А кандидат сельскохозяйственных наук Татьяна Данилова из Агрофизического научно-исследовательского института РАСН планирует посвятить использованию нашего гидрогеля свою новую диссертацию. И это только начало.

«Президент Минниханов после моего выступления на заседании совета директоров «Татнефтехиминвест-холдинга» принял волевое решение: противопожарный гель должны закупить все районы» Фото: prav.tatarstan.ru

«ВСЮ ЖИЗНЬ РАБОТАЛ НА ВОЙНУ»

— Расскажите о себе.

— Я окончил КХТИ в далеком 1977 году. Всю жизнь работал на войну. Оказавшись по распределению на Зеленодольском заводе имени Серго, попал в цех закрытого производства. Это сейчас ПОЗиС выпускает холодильники, а в то время они составляли мизерное количество и служили скорее ширмой: завод в основном изготавливал продукцию оборонного назначения. Я проработал около 8 лет, а потом уехал в Ташкент.

— Вас туда пригласили?

— Так распорядилась судьба. В Ташкенте у меня жили родители. Там я работал начальником цеха на заводе РТИ. Поэтому все, что связано с резиной, мне очень хорошо знакомо. Он тоже был оборонным. Наш цех специализировался на производстве мягких, можно сказать, одноразовых резервуаров для нужд армии. Но через 10 лет жизни в Узбекистане в связи со сложной политической обстановкой мы решили вернуться на родину.

— Тяжело было срываться с обжитого места и начинать все с нуля?

— Что и говорить, в Ташкенте было замечательно: свой дом, хозяйство, фруктовый сад. Жена у меня хотя и казанская татарочка, уезжала оттуда с болью — до того привыкла. По возвращении я практически сразу открыл свое дело. О возвращении на ПОЗиС не было и речи: он тогда практически не работал, рабочие по три-четыре месяца сидели без зарплаты. Вообще я жил в Казани. Но когда у нас в Зеленодольске появилась база, мы поменяли квартиру и переехали сюда.

«Этот герметик мы поставляем ПОЗиСу уже в течение 13 лет. Им смазывают поверхность между внутренним и наружным шкафом холодильника перед заливкой пенополиуретаном для того, чтобы не было протечек» Фото: «БИЗНЕС Online»

«СЫН — МОЙ ПЕРВЫЙ ПОМОЩНИК»

— Близкие помогают вам в бизнесе?

— Да. Сын (а ему сейчас 33 года, и он тоже в свое время окончил КХТИ) — мой первый помощник. Он начальник производства. Все технологические вопросы в его ведении. Мне-то уже 62, я пенсионер.

— Но, как я вижу, вы активно участвуете во всех делах?

— Я не представляю своей жизни без работы. За все эти годы я, кажется, всего три раза был в отпуске.

— У вас есть какие-то увлечения?

— Я люблю путешествия. Мы отправляемся в них всей семьей. Россию объездили практически всю, а также бывшие союзные республики: Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Киргизию...

«Казалось бы, покупай здесь российский гидрогель и продавай. Он будет доступнее и для частного сектора, и для сельского хозяйства в целом. Но никто не хочет этого делать. Уж не знаю почему» Фото: Сергей Елагин

— Какая республика понравилась больше всего?

— Узбекистан: там много интересного. В том числе поражаешься тому, как раньше умели строить. В 1966 году, когда в Ташкенте было сильнейшее землетрясение, много что разрушилось, а старые здания уцелели. На Большом театре имени Алишера Навои, говорят, не появилось даже трещинки.

— И традиционный вопрос «БИЗНЕС Online»: ваши секреты успешного бизнеса?

— Основа — это коллектив единомышленников. Мы с учредителями один раз в месяц собираемся железно и обсуждаем производственные дела, планы развития. Хотя все они люди занятые, возглавляют свои компании. Второе — это связи с людьми, которые представляют профессиональный интерес. Все вместе это и есть путь к успеху.