Дмитрий Медведев: «Минфин – это теперь, если хотите, суперведомство»

Дмитрий Медведев (справа)

«ПОНИМАЕТЕ ТЕПЕРЬ, В КАКИХ УСЛОВИЯХ ПРИХОДИТСЯ РАБОТАТЬ ФИНАНСОВЫМ ВЛАСТЯМ»

День заседания коллегии минфина РФ начался с новостей о том, что, по данным Forbes, российский список богатеев прирос 19 долларовыми миллиардерами. Однако на мероприятии выяснилось, что дела день за днем улучшаются не только у избранных, но и у страны в целом. Во всяком случае, такой вывод напрашивался из речей каждого выступавшего, а было их немало — в здании на Ильинке собрался цвет финансово-экономических властителей России.

Заседание предварял видеоролик, в котором мужской голос под тревожный аккомпанемент вещал: «По своей силе кризис 2014 - 2016 годов сопоставим с тем, что наша страна уже пережила в конце 80-х. Тогда попытка поддержать экономику фискальной политикой на фоне продолжительного спада на нефтяном рынке и накопленных структурных дисбалансов привела к катастрофе». Далее напомнили о том, что новая Россия не смогла быстро решить проблему структурной перестройки экономики и в итоге грянули кризисы 1998 и 2008 годов. «Падение нефтяных цен, западные санкции, самый масштабный внешний стресс в экономической истории современной России», — продолжал тревожить мужчина из ролика. Когда казалось, что грустнее уже некуда, а языки пламени на кадрах вот-вот достанут спускавшиеся вниз кривые графиков, мелодия поменялась — пошла вторая часть мелодраматического действа, повествующая о том, как нынешние экономические власти ответили на вызовы времени. «Содействие быстрой подстройки экономики путем проведения политики, основанной на режиме плавающего курса и инфляционном таргетировании, сохранение контроля над сбалансированным бюджетом и ориентация на сбалансированность при низких ценах на нефть, точечная и адресная антикризисная политика... Результат — быстрая адаптация с минимальными потерями, оздоровление структуры экономики», — уже почти радостно заявлял кто-то за кадром.

Появившийся в это мгновение премьер-министр РФ Дмитрий Медведев в подтврежение этого тезиса, словно солнце, озарил зал улыбкой. «Посмотрели страшное кино, да?» — кивнул он. «Ага, про вас посмотрели», — подумала вслух одна журналистка, намекая на уже ставший бестселлером «Он вам не Димон». Дмитрий Анатольевич этого, естественно, не слышал и продолжал свою песню, отнюдь не лебединую. «Понимаете теперь, в каких условиях приходится работать финансовым властям, минфину, ЦБ, вообще всем, кто так или иначе связан с финансами в нашей стране», — вздохнул премьер. Может, эта финансовая ноша была и нелегка для главы кабмина, но вчера он пришел в минфин не для того, чтобы жаловаться, а для того, чтобы докладывать об успехах на полях экономических сражений.

Складывалось впечатление, что минфин — именинник: его хвалили, признавались в любви и клялись в преданности. «Мы минфин ценим и любим», — Медведев показал пример всей карусели впоследствии выступавших на мероприятии.

ГЛАВНАЯ ПОБЕДА 2016 ГОДА

«Пациент скорее жив, чем мертв», — прошлепала большим ртом жаба, осматривая Буратино. У Дмитрия Анатольевича выходило, что пациент в лице российской экономики не просто жив, а уже встал и готов бежать на всех парах. «Спад в экономике удалось остановить. Считаю, что это действительно главная победа по итогам 2016 года. Рецессия, которая была неизбежна, все-таки была неглубокой, непродолжительной и отнюдь не разрушительной, как это иногда предсказывали, — похвастался Медведев. — Усилилась конкурентоспособность экономики, наметилось в целом оздоровление структуры экономики, и, как мы уже неоднократно с вами констатировали, в четвертом квартале прошлого года началось восстановление экономического роста».

И минфин в этом славном деле, по словам главы кабмина, сыграл далеко не последнюю роль — «выстраивал эффективный антикризисный менеджмент, последовательно отстаивал стабильность бюджетной системы, настаивал очень строго и действительно жестко на бережном отношении к ресурсам». «Министерство показало себя в очередной раз эффективным и высокопрофессиональным коллективом, — благодарил он сидящего в президиуме Антона Силуанова, записывая на его счет все новые и новые достижения. — В итоге, начав год с весьма неблагоприятных условий, мы закончили его с крепким платежным балансом, стабильной бюджетной системой и с беспрецедентно низкой для нашей страны инфляцией». К слову, за инфляцию у нас уже по традиции радеет Центробанк, его глава Эльвира Набиуллина сидела в первом ряду и, очевидно, слова благодарности отнесла и на свой счет тоже. Тем более уже потом, когда сама выступала с трибуны, она ставила едва ли не знак равенства между регулятором и ведомством Силуанова — до того в унисон они работают.

Между тем Медведев продолжал хвалиться и смотреть на Запад — выходило, что именно там находятся главные как ценители, так и оценщики деятельности российского правительства. К слову, иностранные рейтинговые агентства премьер упоминал и днем ранее, выступая в Госдуме, а теперь еще раз указал ни них в стенах минфина. «Эффективность действий была признана международным экспертным сообществом... Рейтинговые агентства отмечали улучшения условий и самой экономики, и делового климата», — с удовольствием говорил он.

«МИНФИН — ЭТО ТЕПЕРЬ, ЕСЛИ ХОТИТЕ, СУПЕРВЕДОМСТВО»

И действительно, отчего же не хвалить кабмин? Вот, например, вернулись к трехлетнему бюджету, что повысило прогнозируемость условий ведения бизнеса, — чем не достижение? А вот еще Медведев вспомнил и про долгосрочную стратегию снижения нефтяной зависимости, да и резервы, вопреки прогнозам скептиков, тратили медленнее. Наконец, принципиальная, по словам Медведева, позиция — сохранение стабильных налоговых условий, до того стабильных, что в ближайший год правительство думает, как их поменять. Хотя, спрашивается, зачем эта самая налоговая «донастройка», когда премьер уже заявил, что весь прошедший год вместо повышения ставок занимались оптимизацией расходов и улучшением собираемости? «Мы стремились снизить нагрузку на добросовестный бизнес, помочь ему уменьшить издержки — при повышении нагрузки и рисков для так называемых серых практик», — сообщал Медведев.

Также он затронул еще один важный теперь уже для регионов момент — межбюджетные отношения. Например, разработали программы оздоровления региональных финансов для 15 субъектов, у которых был самый высокий уровень долга. «Эти и целый ряд других решений позволили ослабить остроту долговой проблемы у регионов, хотя, конечно, эта проблема остается, мы ее видим, она существенная», — признал Медведев. Тем не менее и тут он нашел плюс — снизился дефицит региональных бюджетов: с 171 млрд. рублей в 2015 году до 12,5 млрд. в 2016-м.

А вот Силуанов отныне стал настоящим суперменом, поскольку возглавляемое им ведомство обзавелось кучей разного рода дополнительных полномочий. «Минфин — это теперь, если хотите, суперведомство, за которым закреплено большое количество новых направлений», — объявил Медведев. Так что теперь минфин не просто сводит дебет с кредитом федерального бюджета, но и должен координировать и контролировать сбор соцвзносов, курировать госзакупки да еще руководить ФТС и Росалкогольрегурированием. «Эти решения очевидно позволили улучшить контроль за поступлениями доходов в бюджет, перевести координацию работы в этой сфере в одни руки, — пояснил премьер. — Надеюсь, это позитивно в целом скажется на управлении государственными финансами в стране».

«ТАКАЯ РЕАКЦИЯ ЭКОНОМИКИ — ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ПРАВИЛЬНОСТИ ПРИНЯТЫХ РЕШЕНИЙ»

Тут настала очередь суперминистра докладывать о суперрезультатах. «Ушедший год действительно подтвердил способность нашей экономики как быстро подстраиваться к шокам, так и создавать новые источники роста даже в непростых условиях», — заявил Антон Германович. А поскольку уже и Медведев объявил кризис явлением прошлого, то Силуанову оставалось рассказать, как же «справились с ним лучше и быстрее, чем с любыми такими кризисными проявлениями».

Итак, во-первых, были быстро исправлены макроэкономические дисбалансы. «Сейчас при низких ценах на нефть у нас крепкий платежный баланс, минимальная зависимость от внешнего долга, контролируемый уровень дефицита бюджета и низкая инфляция. Это не позволило разрастись кризису: ВВП в этот раз сократился на 3,7 процента, а в прошлый кризис (2008 - 2009 годов) — на 10,7 процента», — объяснил министр. Во-вторых, снизилась зависимость от цен на нефть. Если три года назад цена черного золота, балансирующая бюджет, была в районе $100 - 105 за баррель, то в этом году уже $60, а в цели на будущее закладывается порядка $40 - 45 за бочку.

В-третьих, министру оставалось только объявить, что структура экономики стала «более здоровой». «Возросла конкурентоспособность экономики. Мы видим, что доля прибыли в ВВП возросла на 3,5 процентных пункта, составив 42,4 процента ВВП, а прибыль является основным источником для инвестиций, а значит, и для роста экономики», — заявил Силуанов. Более того, по его словам, уже не просто улучшаются деловые настроения, но и растет динамика инвестиций.

Так что теперь в минфине даже не сомневаются в правильности выбранного пути. «Такая реакция экономики — подтверждение правильности принятых решений, среди которых: плавающий курс и инфляционное таргетирование, контроль над бюджетным дефицитом при снижении цен на нефть, а также точечная антикризисная поддержка вместо заливания проблем большими деньгами», — решительно объявил министр.

«МЫ САМИ ПРОВОЦИРОВАЛИ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И БЮДЖЕТНЫЕ КРИЗИСЫ»

Теперь Силуанов поставил перед собой еще более амбициозную задачу — 3 - 3,5% роста ВВП ежегодно — и даже определил круг первоочередных задач. Вопрос лишь в том, успеет ли министр осуществить задуманное за год — именно столько ему осталось работать в составе нынешнего кабмина. Антон Германович в первую очередь мечтает избавиться от нефтяной зависимости, которая «преследовала нашу страну последние 50 лет». Рецепт — бюджетные правила. «Это своего рода профилактика „голландской болезни“, блокирующая влияние ценовых колебаний на бюджет, на курс рубля, на инфляцию», — добавил он. Новые правила, по его мнению, должны заработать в бюджете на 2018 - 2020 годы. Опыт своего предшественника Алексея Кудрина (а он тоже сидел в зале) Силуанов счел неудачным. «Предыдущие годы мы хоть и накапливали резервы, но все-таки бóльшую часть конъюнктурных доходов тратили. Такая политика не привела и не могла привести к устойчивому развитию, и за последние 10 лет, как мы видим, темпы роста экономики составили всего в среднем 1,6 процента в год. Использование конъюнктурных доходов создавало иллюзию благополучия, которая рассеялась, как только исчезали конъюнктурные доходы. Таким образом, мы сами провоцировали экономические и бюджетные кризисы», — заявил он. После таких слов нет-нет да и усомнишься в звании лучшего министра финансов.

Также Силуанов для обеспечения устойчивости пообещал предсказуемые фискальные условия, причем не только налоговых, но и неналоговых платежей и налоговых льгот. На этот раз министр предпочел не рассказывать о идеях, которые обсуждают в коридорах и кабинетах минфина, вероятно, помня наказ президента РФ Владимира Путина не выносить сор из избы, вернее, не раскрывать мысли, не приведенные в жизнь. «Создание предсказуемых условий — это необходимое, но недостаточное условие для повышения темпов экономического роста», — заявил Силуанов. И вот тут можно было вспомнить главу минэкономразвития Максима Орешкина, который сразу после назначения сделал из темы настоящий фетиш и говорил о предсказуемости на любом мероприятии. Вчера министр экономического развития отчего-то предпочел молча сидеть среди коллег по финансово-экономическому блоку правительства. Вероятно, сам готовится к коллегии минэка, которая состоится в понедельник.

Тем временем Силуанов рассказывал, как России мешают расти структурные ограничения: демография, низкое качество человеческого капитала, состояние конкурентной среды, инвестклимат и качество госуправления. Именно по этим направлениям министр и предложил в основном расходовать бюджет. «Это и есть те ключевые условия выхода на ускоренные темпы роста, которые мы планируем в перспективе. Такой маневр в расходах потребует качественного изменения подходов к структуре расходов и оценке их эффективности. У нас денег достаточно в бюджете, главное — как эффективно ими распорядиться. Основой для этого должен стать проектный подход», — пообещал он.

Еще одна важная тема, затронутая Силуановым, — региональные финансы. Тут министр, следуя за премьером, похвастался тем, что за прошлый год количество дефицитных субъектов снизилось с 76 до 56. «Сократился и уровень долговой нагрузки на 2,7 процентных пункта до 33 процентов. Уменьшилось и количество субъектов, у которых зашкаливает долг за 100 процентов (с 14 до 8 процентов)», — рассказал он. По его словам, в этом процессе сыграли роль соглашения, которые регионы заключали с минфином. Еще из плюсов, отмеченных министром, — доходы регионов увеличились на 15 процентов по сравнению с первым кварталом прошлого года, а дефицит бюджетов регионов сократился в два раза.

Впрочем, тут не обошлось и без ложки дегтя. Выступавшая далее глава Счетной палаты Татьяна Голикова в пух и прах разнесла эти сомнительные достижения. «Несмотря на то что к 1 марта были подписаны соглашения с субъектами Российской Федерации, которые получают дотации на выравнивание уровней бюджетной обеспеченности, и эти соглашения предполагали, что субъекты Российской Федерации не должны наращивать свои бюджетные расходы, тем не менее если вы посмотрите, то увидите, что по фактической структуре дефицит на 1 марта консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации составляет 790 миллиардов рублей», — объявила она. И такая ситуация, по заверению Голиковой, повторяется ежегодно — несмотря на соглашения и меры мифина. Причину она видит в неэффективном планировании со стороны регионов: «Когда вы говорите, что достигнут беспрецедентно низкий дефицит консолидированных бюджетов субъектов Российской Федерации по факту за 2016 год, это просто неисполнение тех бюджетов, которые они приняли. И расходная часть бюджетов у них в прошлом году против той росписи, которую они утвердили, не выполнена почти на 6 процентов. И этой ценой достигнут тот самый низкий дефицит, который мы получаем».

Эльвира Набиуллина

«СНИЖЕНИЕ ИНФЛЯЦИИ ОТКРЫВАЕТ ПРОСТРАНСТВО ДЛЯ СНИЖЕНИЯ КЛЮЧЕВОЙ СТАВКИ»

А вот Набиуллина себе не изменила — всячески нахваливала минфин, с которым они уже слились воедино. «Наши меры (денежно-кредитная политика с одной стороны и бюджетная политика — с другой) тесно увязаны, влияют друг на друга. У нас общая ответственность по поддержанию макроэкономической стабильности... — кокетливо говорила она. — В том, что российская экономика сейчас себя чувствует более уверенно, макроэкономические показатели в норме, — очень серьезная заслуга министерства финансов».

Экономическая ситуация стала настолько «обнадеживающей», а инфляция — настолько низкой, что Набиуллина осторожно пообещала снизить ключевую ставку, правда, незначительно. «Более быстрое снижение инфляции открывает нам пространство для снижения ключевой ставки уже в апреле. Я даже допускаю, что на ближайшем заседании совета директоров, которое состоится через неделю, может быть дискуссия о снижении ставки между 25 и 50 базисными пунктами», — заявила глава ЦБ, но тут же призвала не гнать лошадей, а действовать осторожно, придерживаясь «взвешенного, аккуратного подхода», учитывать риски и неопределенности, в том числе по нефтяным ценам. «Будем сохранять умеренную жесткость денежно-кредитной политики для того, чтобы добиться стабилизации инфляции вблизи 4 процентов и устойчивого снижения инфляционных ожиданий», — заученно говорила Набиуллина.

Естественно, минфину в этой пьесе отведена одна из главных ролей — выбранная ведомством стратегия бюджетной консолидации и сокращение дефицита бюджета будут напрямую ограничивать инфляционные риски, уверена глава ЦБ.

Наслушавшийся оптимистичных прогнозов Медведев в завершение только еще раз подчеркнул правильность выбранного пути. «Мне хотелось бы поддержать и миссию министерства финансов — способствовать развитию экономики, справедливому распределению национального дохода, обеспечению финансовой стабильности, национальной безопасности через эффективное и бережное управление государственными финансами, развитие и повышение надежности финансовой системы Российской Федерации — и ценности, которых вы придерживаетесь. Я их назову: верное служение государству и обществу, профессионализм, открытость и результативность. Действительно, минфин — высокопрофессиональное ведомство», — сказал премьер-министр и в спешке покинул зал.