«Многие задаются вопросом: не теряем ли мы завоевания суверенитета?»

Рафаэль Хакимов: «Татары по многим вопросам шли альтернативным путем, хотя достигали тех же целей, что и Европа» / Фото: «БИЗНЕС Online»

«ДЕРЕВЕНСКАЯ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ» — ЗВУЧИТ ПАРАДОКСАЛЬНО, НО В ТАТАРСКОЙ ИСТОРИИ ЭТО НЕ ЕДИНСТВЕННЫЙ ПАРАДОКС»

Народ — это организм, созданный прошлым, и как всякий организм, он может быть изменен не иначе, как посредством долгих наследственных накоплений

Гюстав Лебон

До революции публицисты активно обсуждали вопрос о пробуждении татар. Они спрашивали: «Нация умерла или спит?» Раз возник такой вопрос, значит, уже были те, кто проснулись.

Первыми активизировались бизнесмены, которые будто ждали появления капиталистических отношений. Глухая татарская деревня вдруг показала свою способность к возрождению и, вопреки мировому опыту индустриализации, начала развивать промышленность на селе.

«Деревенская индустриализация» — звучит парадоксально, но в татарской истории это не единственный парадокс. Татары по многим вопросам шли альтернативным путем, хотя достигали тех же целей, что и Европа. При этом тяга к русской и европейской культуре была очень сильной. Джадиды проводили реформы с лозунгом: «Вперед, к Европе!» Капитализм стал основой для превращения татарского народа в современную нацию, но шли к этому своим особым путем. У татар все шло вопреки европейской и русской традиции.

«Шигабутдин Марджани вернул к жизни историческую науку. Он задал риторический вопрос: «Кто же ты, если не татарин?»

За предпринимателями проснулись богословы, уставшие от тысячелетней схоластики. Вслед за ними Шигабутдин Марджани вернул к жизни историческую науку. Современная нация возникает, если народ узнает свое происхождение. Марджани задал риторический вопрос: «Кто же ты, если не татарин?»

Время Марджани было периодом крутых перемен в татарском мире. Татары проснулись и начали осознавать себя нацией, стремящейся выйти из «долгого Средневековья».

Вслед за джадидами выступили поэты. Именно Габдулла Тукай обозначил переход татар из средневекового народа в современную нацию:

Возьмемся за руки, друзья, вперед пойдем —
И как живет другой народ, тогда поймем,
Чтоб мир культуры был и нам — родимый дом,
Трудна дорога, но вперед шагнем теперь.

Сколько юношеской наивной веры в этих строках — вера в свободу, дело прогресса, способность поэтического пера изменить мир. Первая русская революция всколыхнула надежды не только у русских:

О перо! Пусть горе сгинет, светом радости свети!
Помоги, пойдем с тобою мы по верному пути!

«Именно Габдулла Тукай обозначил переход татар из средневекового народа в современную нацию»

Каждый помнит свой юношеский максимализм, свои светлые мечты, веру в способность изменить мир. Но к тридцати годам, обрастая семьей, должностью, обязанностями, мы трезво начинаем смотреть на мир, все меньше хотим изменить что-то в своем окружении, ищем оправдания проделанному нами в жизни пути, радуемся, если получаем мелкие поощрения и государственные награды.

Тукай успел за свои 27 лет проделать длинный путь, который не под силу другим и за столетие. Он увидел, как просыпается татарский народ, и успел прочувствовать горечь разочарований:

На пути моем врагов было больше, чем собак,
Ибо с гнетом я вовек примириться бы не смог.

Вступление частей Красной Армии в Казань, 1918 год

«ПОСТОЯННЫЕ ПОКУШЕНИЯ НА СТАТУС ТАТАРСТАНА, ЕГО ПРЕЗИДЕНТА, ОБЩЕРОССИЙСКИЙ ПАТРИОТИЧЕСКИЙ ДУХ — ВСЕ ЭТО СОЗДАЕТ ВПЕЧАТЛЕНИЕ НАСТУПЛЕНИЯ НА ПРАВА ТАТАР»

За революцией следует реакция. Революция будит не только светлые, но и темные силы, тогда и наступает хаос, голод, разруха, гражданская война. На этой волне исчезают партии, расшатывается власть, появляется стихия разнузданной толпы, призывающей свергать тиранов.

Недолгая радость от учреждения Татарской автономной республики сменилась массовыми расстрелами, репрессиями, гибелью лучших сынов татарского народа. А затем лучшие из лучших пали на полях сражений Отечественной войны.

В послевоенный период татары многое сделали, но все же это был «спящий режим», а вновь они проснулись после объявления суверенитета. «Бурные» 1990-е были крайне тяжелыми и одновременно плодотворными годами: декларация о государственном суверенитете, договор между Москвой и Казанью, невиданные вложения в татарскую культуру, разворот сырьевой экономики на переработку нефти и высокотехнологическое производство.

Казанский губисполком в дни передачи власти Ревкому Татарской АССР, июнь 1920 года

И как это уже бывало в прошлом, через четверть века колесо истории с высоты надежд нас опустило на грешную землю. Сегодня вновь возник вопрос о необходимости учить татарский язык. Круг общения на татарском языке стремительно сужается, причем не только по России, но и в Татарстане, общероссийские веяния в системе образования отнимают достижения республики последних десятилетий. Постоянные покушения на статус Татарстана, его президента, общероссийский патриотический дух — все это создает впечатление наступления на права татар. Многие задаются вопросом: не теряем ли мы завоевания суверенитета? Действительно, суверенитет нам позволил достичь того, что сегодня называют «моделью Татарстана». А с начала 2000-х годов многие завоевания в сфере культуры оказались утерянными. Можно винить в этом Москву или Казань, а может, лучше начать с себя и посмотреть, что именно каждый из нас сделал для процветания народа и республики?

Осознание своих ошибок, промахов, упущенных возможностей и знание преимуществ народа, содержащихся в культуре, — первый шаг на пути возвращения достоинства нации.

Хочется надеяться, что переход страны на рельсы патриотизма не загонит народы страны в средневековую глухомань, хотя такие попытки активно предпринимаются. Теперь уже ясно, что Россия никак не может выйти из «долгого средневековья», а татарам пора выходить. Наш путь в истории был особый, он далеко не во всем совпадал с общей линией страны.

Развитие предпринимательства вкупе с реформой ислама и был путем выхода из средневековья, но сегодня вместо возрождения традиций джадидизма вернулись к средневековым мазхабам, привезенным нашими имамами из многочисленных медресе отсталого исламского мира: Египта, Сирии, Ирака, Йемена, Иордании, Ливии, Турции, Малайзии. В этом списке не хватает только Афганистана.

Чем в слезах жить, лучше с песней на устах умереть

Татарская пословица

Участники всероссийского съезда мусульман 1917 года

«У ТАТАР БЫЛ СОВЕРШЕННО ОСОБЫЙ ПУТЬ ТРАНСФОРМАЦИИ В НАЦИЮ, НО РЕЗУЛЬТАТ БЫЛ ТОТ ЖЕ, ЧТО И В ЕВРОПЕ»

Природный ум может заменить любое образование, но никакое образование не может заменить природного ума

Артур Шопенгауэр

В Европе процесс нациообразования начался после Великой Французской революции. Он определялся буржуазным государством, уничтожившим все сословия. Все стали формально равными гражданами по принципу «один человек — один голос».

Министерство образования насаждало общие принципы обучения и вместо схемы «церковь–семья» ввело в практику связку «школа–семья». При этом вместо различных диалектов был введен единый государственный язык.

Татарский народ трансформировался в нацию европейского типа совсем другим путем, и не благодаря, а вопреки намерениям государства. Российская империя душила татар как могла. Система образования финансировалась только предпринимателями. У татар не было никаких централизованных органов, кроме духовного управления мусульман в Уфе, чья деятельность контролировалась властями, точнее — охранкой.

Единый литературный язык у татар возникает не благодаря наличию каких-то министерств, он создается поэтами, такими как Тукай, Дэрдменд, Сагит Рамиев. Дэрдменд первым обратился со словами: «Ты на базаре собирай слова», т. е. прислушайся к языку народа.

У татар был совершенно особый путь трансформации в нацию, но результат был тот же, что и в Европе.

Почему стало возможным без централизованных органов повсеместно ввести сходные джадидские медресе с похожими программами и принять единый литературный язык? Ведь тогда не было общих организаций, татары жили по всей России, где-то компактно, но часто дисперсно. Конечно, татарские купцы и политики использовали ярмарки для решения общих вопросов, но там не было системности.

Чтобы попытаться объяснить такое явление, нам нужно вернуться к номадическому прошлому татар. В отличие от европейских наций, которые вырастали, образно говоря, как деревья с глубокими корнями, стройным стволом и пышной кроной, татары скорее напоминают кустарник с корневищем. Дерево при всей своей пышности имеет уязвимую сторону — если подрубить корни, то крона засохнет, а если резать корневище, то из каждого его кусочка вырастает новое дерево или хотя бы кустарник.

«Когда создавались новометодные медресе, учителя приезжали в Казань или Бахчисарай к Исмаилу Гаспринскому с тем, чтобы заимствовать программы обучения»

«ТАТАР ПЫТАЛИСЬ АССИМИЛИРОВАТЬ РАЗЛИЧНЫМИ СПОСОБАМИ. ЗАКРЫВАЛИ ТАТАРСКИЕ ШКОЛЫ...»

Оседлые нации выстроены по иерархической схеме, у них вертикальные структуры в архитектуре сочетаются с горизонтальными перекрытиями (отступление начинается с готики), они сотканы как ткань на станке — нитки идут строго по вертикали и горизонтали, но не диагонально или как-нибудь витиевато. У кочевников вместо ткани используется войлок, где отдельные шерстяные ниточки цепляются друг за друга и создают единую структуру. Так и сам народ выстроен не по иерархической структуре, а один цепляется за другого, и возникает гибкая целостность, способная принимать самые разные формы.

Татар пытались ассимилировать различными способами. Закрывали татарские школы. Там, где они живут компактно, их делили административными границами.

Но от деления «корневища» появляются отдельные деревья, однако само растение не погибает. Татары, где бы ни находились и сколько бы их ни было, находят друг друга, создают организацию и проводят сабантуй — правда, при этом могут передраться между собой. Тем не менее они объединяются, хотя бы для того, чтобы создать разные группы и показать свои амбиции.

Разрозненные группы татар не столько признают структуры, сколько нуждаются в авторитетах. Иначе дисперсный народ не собрать в единую нацию. Именно авторитетные люди и стали тем механизмом, который позволил одновременно всем татарам по всей стране трансформироваться в нацию. Когда создавались новометодные медресе, учителя приезжали в Казань или Бахчисарай к Исмаилу Гаспринскому с тем, чтобы заимствовать программы обучения.

У татар была невероятно развита периодическая печать, где обсуждались общетатарские дела. Книги известных общественных деятелей были очень дешевыми и часто доходили до глухих деревень.

Была даже профессия разносчика литературы, многие покупали книги прямо на базаре. В каждой деревенской избе обязательно была полочка с книгами. Таков механизм, который позволил татарам выработать единый литературный язык, общую систему образования, несмотря на отсутствие государственных структур и противодействие власти реформированию ислама и системы образования.

Золото в земле находят, знания — в книгах

Татарская пословица

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции