«Милли шура»: «татарский вопрос» должен прочнее войти в чиновничью повестку Татарстана»

Айрат Файзрахманов

«ТАТАРСТАН СОБИРАЛ, СОБИРАЕТ И БУДЕТ СОБИРАТЬ ПОДОБНЫЕ МЕРОПРИЯТИЯ, ПОКУДА СУЩЕСТВУЕТ РЕСПУБЛИКА»

У татар есть один самый большой и массовый страх — исчезнуть как народ  в ближайшее столетие. Даже есть подходящее название для этого страха — «200 елдан соң инкыйраз» («Вымирание через двести лет»).  Это название романа-антиутопии великого писателя и политика Гаяза Исхаки, который он написал в начале ХХ века. Так что татарам, если они не будут следовать прогрессу в национальных делах, по прогнозам Исхаки осталось уже 80 лет.  

Трудно представить, что очередной съезд всемирного конгресса татар (каким бы серьезным и представительным он ни был), три-четыре дня праздника, могут кардинально изменить ситуацию. Реальная работа, конечно, последует после съезда. Сейчас уже сделаны программные заявления, принята резолюция, с которой  активной татарской общественности жить следующую пятилетку конгресса.

Поводов для подобного съезда у представителей татарских организаций всегда будет много: это и площадка общения с глазу на глаз обширного «татарского мира», и решение насущных вопросов, и «смотр достижений» и так далее. К тому же, как у большинства тюркских народов, у татар есть своя давняя традиция проведения джиенов, курултаев, меджлисов и прочего. Принцип аш-шура (совет) — один из основополагающих в общественной жизни мусульман. Кстати, это созвучно русской идеи соборности, характерной как для религиозной сферы, так и для общественно-политической культуры. К тому же национальные съезды, форумы и курултаи — это один из способов «конструирования» нации,  кристаллизации и формирования элементов ее самосознания. 

Впереди еще придется услышать немало оценок этого съезда — и лестных, и не лестных. Думается, по горячим следам можно подводить некоторые итоги. Тем более эмоций, конструктивной и неконструктивной критики в адрес конгресса прозвучало уже немало — особенно постарались комментаторы к публикациям в «БИЗНЕС Online». Не замечать их сложно. Остается ответить: Татарстан собирал, собирает и будет собирать подобные мероприятия, покуда существует республика. Татарстан без татар, татары без Татарстана долго не просуществуют. По-моему, это аксиома, и любые ехидные комментарии относительно неуместности существования представительного органа татар  в Татарстане просто неуместны и нелогичны.

Другой вопрос: какое содержание несет в себе конгресс и сам съезд? Насколько нынешний номенклатурный характер съезда позволяет вылечить давно возникшие «болячки»? Оставив в стороне ободрительный характер  выступлений,  ритуальные пункты резолюции съезда, — что можно оставить в сухом остатке? Первое — попытка перезагрузки конгресса.  Второе — платформа по сохранению и развитию татарского языка и духовного наследия. Третье — это акцент на систему национального образования. Четвертое — договорная «эпопея».

«Какое содержание несут в себе конгресс и сам съезд? Насколько нынешний номенклатурный характер съезда позволяет вылечить давно возникшие „болячки“»?

«НЕОБХОДИМОСТЬ АКТИВНОГО УЧАСТИЯ АДМИНИСТРАТИВНОГО РЕСУРСА И «ТАТАРСКОГО ФОРБСА» В РЕШЕНИИ НАЦИОНАЛЬНО-КУЛЬТУРНЫХ ВОПРОСОВ НАЗРЕЛА ДАВНО»

Итак, создание «Милли шура» (национального совета) должно означать некоторую перезагрузку конгресса. Учитывая статус вице-премьера Василя Шайхразиева, возглавившего новый орган, ВКТ ожидает более частые заседания совета с участием реальных «попечителей». Скорее всего, «татарский вопрос» должен прочнее войти в чиновничью повестку Татарстана. Не знаю, как там с политическими играми с Москвой (как пытаются представить это событие многие), но необходимость более активного участия административного ресурса и «татарского Форбса» в решении национально-культурных вопросов татар назрела давно. Слишком много накопилось проблем, которые невозможно скрыть за ободрительной риторикой. Отмахнуться от них возможно только в том случае, если «архитектору» безразлична судьба своего творения.

Удастся ли реально изменить ситуацию главной фигуре перезагрузки? Трудно, но, во всяком случае, есть некий карт-бланш и есть ожидание изменений. Оценки преждевременны. История — штука интересная: иногда оказывается, что  самые патриотичные умы могут развалить дело. И наоборот, Семен Игнатьев — сталинский нарком госбезопасности — сделал неимоверно много для самих татар.

Платформу по сохранению и развитию татарского языка и духовного наследия еще предстоит доработать, но у нее есть потенциал, чтобы могла стать реальной и главной дорожной картой по изменению ситуации в этой сфере, особенно если к ее исполнению приложатся профильные ведомства. За татарской общественностью дело не постоит. Пока же снижение на миллион количества татар, назвавших татарский язык своим родным языком, — это, пожалуй, главный итог последних десятилетий национальной жизни татар. Вызовы, которые бросают нам глобальный город и новые российские реалии, пока перевариваются с огромными потерями. По сути, мы уже имеем поколения татарских пап и мам и даже бабушек и дедушек, которые не знают татарский язык и не могут передать его в семье.

Такая общая концепция требовалась уже давно. Образование, воспитание, городской ландшафт, молодежные национальные инициативы, выступления чиновников и первых лиц на татарском языке, внедрение татарского языка в работу государственных и муниципальных органов власти — все это тесно взаимосвязано. Пока же все государственные программы в этой сфере заточены под решение отдельных частных проблем, они фрагментированы и зачастую ограничиваются проведением одноразовых мероприятий. Отсутствует проектный подход, ведомственные интересы доминируют над общественными инициативами. Консолидация программ под одним административным крылом, а в дальнейшем и создание «татарского грантового фонда» позволит выйти на более системный уровень.

Что касается национального образования, то выступления на пленарном заседании, на дискуссионной площадке, в принципе, выдали большую палитру проблем. Например, в столице Татарстана на сегодняшний день более 70 татарских школ и школ с татарскими классами. Но есть ли среди них те (кроме трех-четырех школ), которые мы можем назвать по-настоящему татарскими учебными заведениями? Есть ли среди престижных школ первой десятки города, республики национальные гимназии и лицеи? С одной стороны, нужно форсировать решение этого вопроса, вложиться в татарские гимназии и школы, иметь законченный кластер «татарский садик — татарская школа — татарский ВУЗ», создать правовую и институциональную возможность сдачи ЕГЭ на татарском языке. Нужна срочная поддержка остатков национального образования в других регионах РФ, нужно, чтобы КФУ готовило не несколько десятков национальных кадров, а нужное количество национальных кадров для школ. С другой стороны, министерство образования давно принялось за решение этих проблем, но без общественности, без мощного продвижения национального образования и проникновения этих идей в среду родителей сделать большой сдвиг будет очень сложно.

Все это должно быть завязано на мощную правозащитную основу, об этом неоднократно говорили выступающие. В конечном опубликованном варианте резолюции предложений о правовом центре, к сожалению, не оказалось. «Интересной» оказалась и формулировка резолюции, где обращение Госсовета РТ к президенту России названо как обращение о сохранении должности президента. От темы татарстанской государственности съезд съехал в геополитику, на которую татары не имеют почти никакого влияния. Вообще, нет информации, сколько было подано предложений об изменении и дополнении резолюции. Лично я имел возможность сделать это только на секции, но судьба целого списка предложений оказалась неизвестна. Многие пункты конечной резолюции никак не коррелировали с дискуссиями и секциями.

«Учитывая статус вице-премьера Василя Шайхразиева, возглавившего новый орган, ВКТ ожидает более частые заседания совета с участием реальных „попечителей“»

«МЫ КОЛЛЕКТИВНО ПРОПУСТИЛИ ВАЖНЕЙШЕЕ СОБЫТИЕ В НАШЕЙ ИСТОРИИ»

Стоит заметить, что «Милли шура» конгресса была создана по аналогии с названием органа национального самоуправления мусульманских народов России в 1917 году. Однако при всем при этом делегатам съезда не объяснили историчность этого названия. К тому же мы коллективно пропустили важнейшее событие в нашей истории — речь о создании в Казани в 1917 году национально-культурной автономии мусульман тюрко-татар Внутренней России и Сибири. Сделано это было на совместном заседании трех всероссийских мусульманских съездов — II общемусульманского, I военного съезда и I съезда мусульманского духовенства, которые также проходили в Казани. По сути, первой татарской автономии 3 августа исполнилось 100 лет. Конечно, наслоились события, приоритетными оказались другие темы. Да и такие понятия, как «революция», «свободы», «демократия», «борьба за права», «национальное самоопределение» сегодня не в почете.  Но подобный юбилей события, круто изменившего судьбу народа, бывает только раз. Такого повода, для того чтобы осмыслить бурное общественно-политическое наследие, понять, где истоки наших крутых изменений, как в этом году, может больше не быть.

1917-й в этом отношении был рубежным для формирования органов национального самоуправления, элементов автономии, кристаллизации национального самосознания, реализации чаяний татарской интеллигенции.  Замечу, что почти никто из народов России не ставил вопрос об отделении: наоборот, все в один голос говорили о федеративной демократической России. В этом — один из истоков современной государственности Татарстана и  государственного устройства страны.

«Очевидно: татарам важно двигаться в ногу со временем, не закрываться в себе, учиться у других, двигать частную инициативу»

«АКТУАЛИЗИРОВАТЬ ТАТАРСКОЕ, ТАТАРИЗИРОВАТЬ АКТУАЛЬНОЕ»

Вообще съезду конгресса не хватило секций, интеллектуальных дискуссий, обстоятельных обсуждений, а на четырех имеющихся площадках не хватило лиц, принимающих решения, руководителей министерств и ведомств. Осталось ощущение недосказанности. К примеру, на первом съезде конгресса татар было 15 секций, которые вели такие фигуры, как Василий Лихачев, Мухаммат Сабиров, Мансур Хасанов, Василь Гайфуллин и другие. Достаточно взглянуть на прессу тех лет, чтобы понять, что республика жила этим мероприятием.

Все же абсолютного единодушия, как может показаться на первый взгляд, на съезде не было. Сидевшие рядом соседи хоть и отпускали ехидные комментарии по поводу происходящего, голосовали положительно.

По составу чисто визуально было видно, что конгресс совсем не молод. Звучала цифра о среднем возрасте делегатов в 55 лет. И это несмотря на то, что многие делегации по принципу разнарядки привезли молодежь. Огорчает, что в составе национального совета оказались считанные единицы представителей молодого поколения, в то время как у него есть свои рецепты и успешные практики. В случае Казани и Челнов не только активная татарская молодежь, новое творческое поколение, но и представители среднего поколения в 35 - 40 лет оказались «за скобками» съезда. Сдается, что высшие чины республики и города, которые являлись делегатами, должны иметь свою курию, отдельное представительство, иначе конгресс с центром в Казани всегда будет слабо погружен в казанскую повестку.  Отсюда происходит отчужденность, непонимание татарами Казани необходимости существования конгресса.

Не хватило новых форматов работы, обсуждений новых практик. Очевидно — татарам важно двигаться в ногу со временем, не закрываться в себе, учиться у других (например, у еврейского конгресса), двигать частную инициативу. Лозунг молодого поколения «актуализировать татарское, татаризировать актуальное» — это то, что позволит выиграть татарам в извечном споре с Гаязом Исхаки.

Айрат Файзрахманов

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции